Глава 14. Колющие, режущие и тупые предметы и люде

Весь следующий день я думала о свеженьком наступлении неудобств. Хотя, смотря с какой стороны, конечно. Завтра снова приезжают Олькины родители. Это плохо, потому что я уже с утра не вылезаю из грядок, а работы еще пруд пруди. К тому же неумолимо надвигается моя очередь мыть посуду, да еще ведь, как назло, я поранила руку, а нога-то та, что канавная, до сих пор жизнь портит. Ходить-то я хожу, но особой прытью не выделяюсь. Но, с другой стороны, это мне даже на руку, потому как в лес я точно не пойду, а такое мероприятие было намечено еще в прошлый заезд родичей. Ну а после леса, вся наша молодежная ватага линяет в город на помывку. Одно меня беспокоит, говорят там, в цивилизованном мире собираются горячую воду отключать. На этом месте раздумий, я завалилась на заднее место с огромным сорничиной в руках. Неподатливая все-таки вещь – сорняки. Тут ко мне подпрыгнула злопыхающая Ольга.
- Ты что?! Ты зачем ревеневый куст выдернула?! – визжала она, даже не пытаясь помочь мне принять вертикальное положение.
Услышав позывные скандала, прилетел Миша.
- Ага! – кричал он. – Влипла!
- Отвали! – разозлилась я.
- Оль, смотри! Она сидит прямо на мамином любимом крыжовнике!
Осмыслив весь этот ужас, Олька попыталась выкорчевать меня из драгоценной культуры – не тут-то было. Сочные колючки уже изрядно углубились в мое мягкое место, и ветка, на которой я восседала никак не хотела со мной расставаться. С большим трудом мы ее уговорили, но автограф она все же оставила. Две крошечные колючки прочно засели в моем теле, и я их постоянно чувствовала, а вот вытащить увы не могла, задачка оказалась мне не по зубам.
Сидеть на грядках я больше не могла и меня установили в малиннике, собирать засохшие листочки и обрезать заболевшие веточки. После этого дня я поняла, что быть кактусистом совсем не легко и это хобби не для меня.
Злые духи явно сгустились надо мной, ибо после обеда я вспомнила, что хотела овладеть приемами карате, а для этого нужны тренировки. Надыбав два кирпича и огромную щепку, я приладила все это на цементном блоке. Щепка лежала поперек двух параллельно расставленных кирпичей. Миша деловито посоветовал мне надеть рабочую перчатку, чтобы уберечься от заноз. И вот, вспомнив былую мощь и кучу боевиков, я с размаха долбанула по щепке ребром ладони громко выкрикнув: «Хи-и-я-я-я-я!». Щепка, целая и невредимая, отлетела в сторону. Я настойчиво приладила ее на прежнее место и собравшись с духом сосредоточилась только на ударе. И-и-и-и-и-хрясь!!! Есть! Щепка с треском разломилась и отлетела, а моя рука с той же силой впечаталась в цементный блок. Как-то после этого я решила повременить с дальнейшими тренировками. Да и рука опухла так, что еле вытащили из перчатки. Занозу я просто не почувствовала, потому как привыкла к такого рода вещам. Под вечер Ольгу вдруг обуяла материнская забота. Она не отстала от меня пока не замазала все мои царапины йодом, после чего я походила на тяжело больного аллергика с необратимыми последствиями. Мою опухоль подруга обильно сдобрила какой-то вонючей гадостью, от чего рука светилась в темноте и отпугивая котов, но почему-то притягивая насекомых. Чтобы последние не слишком мне докучали, Ольга от души намазала меня «Звездочкой», от которой как обычно у меня разболелась голова. В результате я в шесть вечера валялась на своем диванчике на чердаке благоухая почище чем скунс и ежеминутно вздрагивая от новой ледяной примочки. Это конец. До утра не доживу. Ольгу сменил Мишка. Он плюхал примочки не отжимая, и вся эта ледяная вода потоками струилась мне за шиворот. Но вот снова пришел «главврач» и всучил мне еще кипящий травяной бульон.
- Пей, тебе говорят. – настаивала подруга. – Очень хорошо помогает.
В том, что я прожгла до дыр все свои внутренности не было никаких сомнений, но это снадобье оказалось еще и мочегонным. Так что под утро наш маленький пластмассовый горшочек был полон под самую крышечку. Одно меня утешало – Ольга тоже принимала это зелье вовнутрь.
Спозаранку приехали родители. Вот она – пятница! Ольгина мама, разглядев мое плачевное состояние строго настрого запретила идти с ними в лес, и закрепила за мной шефство над Тимой. От радости я навернулась с чердачной лестницы и вывихнула себе вторую руку. «Хорошо, что у меня всего две руки…» - блаженно подумала я и пошла завтракать.