Тайна поместья Фальц

Чёрный бархат букового леса заботливо окутал приделы поместья Фальц. Вечерний ветер, поскрипывая стволами, насвистывал дому колыбельную. Одна неугомонная выпь что-то всё бубнила себе под нос над другом берегу Одера. Земля отходила ко сну.

Это не мешало любопытным звёздам, перемигиваясь друг с дружкой, следить за тенями, что скользили меж башен, вдоль галереи зимнего сада, высветляя призрачную колоннаду фасада с высоким полукружьем крыльца и мерцающую мраморную крошку перед ним.

Скоро, одно за другим, погасли окна в крыле для прислуги. Только слабое пламя свечи в спальне наследника Пауля безуспешно боролось с затаившимся сумраком в лепнине высокого потолка. Да пляшущие языки пламени камина рисовали причудливые узоры на занавеси балконной двери, что-то пытаясь сказать небесным подружкам.

Пожилая баронесса, покачиваясь в кресле и прикрыв глаза, ждала, когда внук уложит своего деревянного ординарца Диди и угомонится.

Уже через несколько дней они простятся. Пауль уедет в кадетскую школу. А завтра большой праздник и хлопотный день. На юбилей именитых хозяев, хранителей древнего рода Шоль, соберётся окрестная знать, родственники и глава ландтага с семейством из Франкфурта.

Эрих Шолль, владелец Фальца, вечером самолично пробежался по всем пунктам проведения торжества. Выкурил трубку, выпил рюмку сливянки и уже час спит невинным сном младенца. Адольфина, его супруга, в целом тоже спокойна.

Есть сюрприз: огромный торт – искусная копия Фальца, сработанная потомственными пирожниками города – на серебряном подносе в леднике поместья ждёт восторженных криков гостей.

Заведённый вековой порядок не даст мыши проскочить в стройный сценарий торжества.

По её лицу пробежала едва уловимая тень. Сомнения? Дама рефлекторно отмахнулась от вздорной мысли и открыла глаза.

Стоя на коленях напротив, весело смотрел на неё внук.

– О чём сегодня расскажешь? Я уже готов слушать, – мальчик засмеялся и, откинувшись на подушки, укрылся с головой. Здесь, в ароматной темноте, он мог оживить историю и даже поучаствовать в ней. Замерев, ждал.

Тихим, чарующим голосом Адольфина перенесла своего любимчика на летнее пастбище к сочному берегу Одера, в избушку простого пастуха Ганса.
Герой был славным малым, между делом искусно вырезал из дерева дудочки и продавал крестьянам за доброе слово.

Однажды случилось ужасное происшествие. Юную дочь короля, в лесу по дороге во дворец, настигла стая свирепых волков. Они распугали свиту и разорвали грумов. Страшно рыча, стали подбираться к карете. Глаза зверей сверкали, а белые клыки лязгали, брызгая слюной.

Когда принцессе оставалось только молиться, раздался мелодичный свист, и волки, поджав хвосты, один за другим скрылись в чаще.

Девушка тайно узнала, кто её спас, и вскоре двое полюбили друг друга. Ганс научил любимую играть на свирели. А когда король выдал дочь замуж, романтическая связь не только не прервалась, а стала ещё крепче…

Баронесса тихонько вздохнула, прежде чем закончить историю, открыла было рот для завершающей фразы, но малыш освободил лицо, тихо посапывая. Фрау поправила внуку одеяло и, поцеловав в лоб, задула свечу.

Утро следующего дня началось ещё раньше, чем она думала.

Горничная, не решаясь сообщить неприятность, тряслась, как желе. Прижимала передник ко рту и всё кланялась, пока окончательно не вывела хозяйку из себя.

– Что ещё?! Говори! – рявкнула Адольфина. Она почувствовала, что жизнь делает сальто-мортале.

– Госпожа, не извольте гневаться… – проблеяла служанка и снова замолчала.

– Да что же это такое, в самом деле?! Кто-нибудь может мне толком доложить? Позови Эмму.

В открытые двери вместе со сквозняком ворвалась тревожная суета топота ботинок и отрывочных фраз. Пришла побледневшая экономка и, сжав кулаки, объявила, что с ледника исчез торт. Уже подняли всех, обошли подворье, местных крестьян – ничего. «Как сквозь землю провалился».

Хозяйка собрала прислугу на кухне, успокоила и дала указания:
– Я запрещаю вам паниковать. У нас сегодня большой приём и он состоится. Каждый из вас знает, что нужно делать. Этим и займитесь.
Люди, склонив в почтении головы, разошлись.

Баронесса направилась в свой будуар собраться с мыслями. В распахнутых дверях гостевой залы заметила Пауля, склонившего кудрявую голову над длинным обеденным столом.

– Голубчик, ты сегодня рано встал. Мы разбудили? Или пора готовиться к отъезду? – в её голосе звучала озабоченность.

Мальчик рассеянно зачерпнул горсть сахара и, рассматривая, сыпал тонкую струйку на скатерть. После будто проснулся, вскочил со стула, подбежал к бабушке, чмокнул её в щёку и сообщил:

– Нет, сегодня же праздник. Мне не спалось. Завтра буду собираться… Люблю тебя! – крикнул уже за дверью.

– Ну и правильно, – прозвучало ему вдогонку.

За дворцом на шёлковой траве и открытом воздухе расставили столы и лавки. Накрыли белым полотном. Натянули тенты от солнца. Всё сооружение украсили цветами и лентами.

Там, куда должны были вынести кулинарное чудо, расположили музыкантов…

Праздник удался. Гости веселились. Кружились в вальсе, слушали баллады. Окрестности оглашались клятвами верности и любви. Пожеланиями процветания и долгих лет старинному роду.

Эрих захмелел больше от внимания и признания. Поднял на руки Пауля, расцеловал в щёки, смахнул слёзы счастья. Вскакивал с каждым тостом, роняя пенную шапку с бокала.

Эхо над Одером разносило хохот и восторженные крики… Словом, запланированный деревенский дух пришёлся по вкусу высокому патрону и порадовал соседей.

Помахав удаляющимся каретам население поместья разбрелось в предчувствии грозы. Дед и внук увлеклись шахматной партией, вяло подшучивая друг на другом. Адольфина приняла соляную ванну и рано ушла к себе. Этой ночью никто не спал.

Ещё до зари конюх заложил две пары лошадей цугом. Закрепил багаж позади кареты, и Фальц попрощался с Паулем до следующего лета. Не обошлось без слёз. Все любили маленького господина.

На этом фоне слегка поблекла история с тортом. Людям свойственно закрывать глаза на необъяснимые факты.

Строгая Эмма дала указания подопечным и отправилась с горничной в гостевую.

– Давай-ка, снимем и уберём скатерть. Здесь до следующего лета ей нечего делать. Хватайся за концы там, а я со своей стороны.

Вязаное индийское полотно поднялось и открыло чёрную лаковую поверхность столешницы. С одного края на ней остался белый узор. Эмма присмотрелась. Нет, это был не узор, а буквы, написанные песком. Слово легко читалось: schweinehirt (свинопас).
***
В то же время муж и жена, рука об руку, тихо покинули дом и углубились в лес. Едва приметная тропка вела на ферму. В нос ударил острый запах свинарника.

Адольфина поморщилась. Когда Эрих тихо засмеялся, недоумённо посмотрела на него. Супруг потянул за собой.

За бревенчатой загородкой хрюкали и повизгивали жирные перемазанные туши. У воротец торчал в коричневой жиже серебряный край подноса.

Фрау Шолль вырвала свою руку и закрыла лицо платком. Она не могла дышать, не могла признаться, не могла сдержать слёз.

Из дома послышались крики. Их искали.

– Надо идти, дорогая, – Эрих мягко обнял супругу за плечи.

– Герр Эрих, мы в гостевой кое-что обнаружили… Пройдёмте наверх, – голос Эммы был ровным.

Супруги взглянули на надпись, приказали всё убрать и забыть историю с тортом. А после ушли в библиотеку.

– Не буду больше таиться, милая. Я давно в курсе твоей тайны, – с места в карьер начал Эрих. – Сначала ждал, что вы расстанетесь, а после ждать перестал. Ведь, то, что я не разлюбил, и мы прожили вместе в уме и здравии так долго, самая большая моя победа. И когда я это понял, то дождался. Иоганн снял маску. Кстати, он получил вольную.

Эрих довольно улыбнулся, а после смущённо взглянул на жену. Её обычно бледное лицо заливала краска стыда и раскаянья.

– И я в восторге от прозорливости Пауля. Как он догадался?! – продолжил Эрих.

– Это я помогла, – хмыкнула супруга.

–Ты?! – глаза барона удивлённо округлились.

– Ну, всё-то ты знать не можешь…

– Да. Не могу представить, каким на вкус пришёлся наш торт свиньям.

Адольфина не смогла сдержаться и рассмеялась.