Шведская школа для пожилых

Лет десять назад не было проблем оказаться рядом с Михаилом Семёновичем Казиником. Его московские музыкальные вечера были великолепны. Пара часов яркого повествования и музыки завершались у кресла, в котором он располагался, подписывая череду книг поклонникам. Я не представлял себе, что мы одногодки. Это ровным счётом ничего не значит, но сейчас меня занимает возрастная тема, побуждающая присматриваться к датам и возрастам.

После событий августа 1991 года Казиник переехал в Швецию на постоянное место жительства, поселился в Стокгольме и получил шведское гражданство. Потом забрал мать из Белоруссии. Правильное решение, но совершенно не очевидное для неё в тот момент. Михаил тоже не знал, что будет. Теперь знает.

Прислушиваясь к рассказу Михаила Семёновича, составляю род конспекта. Кажется полезной компактная форма, напоминающая, что у жизни может быть разный образ, в том числе за чертой, которая, иной раз, кажется непреодолимой. Итак, не теории и концепции, а частный опыт старения.

«Моя мама умерла в возрасте 97 лет. Один из ее друзей умер в 99, в результате врачебной ошибки, другая подруга – в 103. В последние годы они написали и издали совместную книгу, они еще ездили в Испанию, летали в Англию, Израиль, получали впечатления. И вот интересный момент. Из этого класса живы три четверти учеников».

Класс, о котором идёт речь, это шведская школа для пожилых, в которой изучают языки, историю, литературу, всё, что приобретает особое значение для людей с жизненным опытом, имеющих возможность не думать о деньгах, и не потому, что кошельки толсты, а потому что государство заботится, берёт на себя расходы.

«Человек – это не только тело, это дух.
Когда тело сильнее духа, тогда оно уходит на дожитие. Когда дух сильнее тела, то смеется над телом: "Сколько тебе – 80 или 90?"
Нисколько, я учу испанский язык. Я влюбился! В молоденькую совсем, 65 лет, надо же было дожить до 80 лет и влюбиться по-настоящему. Я думал, что то любовь, а это была дружба.
И вот тут начинается чудо. Как только вы перепрограммируете мозг, у вас отменяется смерть. У вас отменяется старость. Вы перестаете стареть».

Можно жить морщинами и дурным самочувствием. Можно снова стать ребёнком, подростком, молодым человеком, не боясь зеркал, ведь рядом тот, кто сам таков, кто улыбается, смеётся, пританцовывает… смешной такой.

«Вы не читали вслух стихов?
Попробуйте! А вдруг откроете для себя что-то. И вы вдруг меняетесь во всех отношениях, вы начинаете говорить актерским голосом, вы идете на танцы неожиданно, кто-то на сальсу, кто-то – на фламенко, вы идете в удивительные места, которые раньше не посещали».

Читаю вслух, записываю, прослушиваю, записываю снова, в поисках интонаций, раскрывающих смыслы и содержания. Неожиданно обнаружил, что чтение вслух хорошо сочетается с жестами и движением. В слове есть музыка, которую можно услышать, пусть слух не идеален. Поэзия и музыка – сочетание, отзывающееся в душе и теле.

Сальса и фламенко не моё, лучше двигательная импровизация под музыку – выйти на сцену, которой нет, и танцевать – то балет, то что-то из Южной Америки, чтобы почувствовать себя другим, пусть это только кажется. Рядом свои люди, любящие музыку и сочиняющие себя такими, каких нет в обыденном. Зеркала не пугаю. За двумя стенами из толстого стекла перекрёсток провинциального города и длинный кирпичный дом четырёх этажей. Второй этаж приближает к небу – ещё не в облаках, но уже смотришь на пешеходов сверху.

«Самое главное – это самообщение. Самомедитация, любовь к себе. Чем старше, тем больше люби себя. Люби себя, поднимайся с дивана не для того, чтобы дойти до ближайшего стула, а для того, чтоб пошутить. <…>
Как только вы начинаете удивляться, вы молодеете. Что такое старость? Это неспособность удивляться.
<…> Когда вы говорите, что трава была зеленее – это старость.
Надо продлить жизнь так, чтобы душа постоянно получала подпитку от великой культуры…».

Сайт прозы способствует самомедитации и углублению в культуру. Здесь обращаешься в писателя, подобно тому, как становишься танцором в зале, если компания соответствует. Есть и настоящая литература, и свободное слово. Найдётся, чему удивиться, когда любопытство ведёт за руку.

«…сигналы идут от вечности, значит, бессмертие – это серьезно, поверьте мне, а та душа, которая не вызрела в теле, а тело погубило ее, она может оказаться не бессмертной. Бессмертие надо заслужить».

Да, заслужить полноценным человеческим образом жизни, а не елозанием на коленях и стуканьем лбом об пол. Создателю нужны не куклы с губами сердечком, не жадные, всё поглощающие гонщики за "успехом", а возлюбившие искусство и науку гуманисты, открытые Миру, полному чудес. Творец создавал по своему образу и подобию, отчего же создания поворачиваются к творчеству… сами знаете, чем.

Дело к вечеру, образ Казиника растаял в воздухе, слезаю с кафедры на подгибающихся ногах, в намерении что-нибудь сотворить.

Поздно – пора в садик, забирать внука. Он что-нибудь, да натворил…

Что за жизнь без стариков и детей?