Part 3

[ICH GEHE MIT MEINER LATERNE, UND MEINE LATERNE MIT MIR]

    Постоянная тревожность, подпитанная отсутствием нормального отдыха и нескончаемыми переездами подпортила не только душевное, но и физическое здоровье. Понимая, что именно пребывание на грани нервного срыва усугубило мое зрение, которое упало так резко, что я, находясь в своей комнате, с трудом могла разобрать цифры, высвечивающиеся на электронных часах, и мне приходилось оттягивать в сторону веко или щуриться, дабы понять, что промелькнувший перед глазами объект - не дворовая кошка, как я полагала изначально, а волочащийся по асфальту пакет, подгоняемый ветром. Попросив Каваналли не держать на меня зла и отпустить с миром, я, пожав Сизифусу на прощание руку, поблпгодарила за бесценный опыт и, выйдя на улицу, полной грудью вдохнула морозный августовский воздух и, ощущая легкое головокружение от осознания, что отныне Марселина - птица свободного полета, я, замотав нижнюю половину лица шарфом, часа полтора гуляла по заснеженному парку, с каждой секундой убеждаясь, что поступила правильно.
    Сумерки, опстившиеся на город, напомнили о том, что вечер я мечтала скоротать, лежа перед телевизором и хохоча над кривящими рожи героями старых долливудских комедий. Спустившись в метро, я, не опасаясь, что меня могут узнать, прошлась вдоль мраморных колонн и, поправив схехавшие вбок glasses, обеспечивающие четкость картинки, заметила снующую между шпалами крысу, которая обнюхивала выброшенную каким-то умником прямо на рельсы смятую салфетку. Сжалившись над явно голодным зверьком, я, пошарив в кармане, обнаружила пакетик с солеными сухариками и бросила ей пару хлебных кубиков. Замерев от нежиданности, малютка, схватив угощенеи крошечными розоватыми лапками, принялась трапезничать, однако, вспомнив, видимо, о чем-то важном, прервала прием пищи и, прижимая подношение к животу, на задних лапах заковыляла в угол, и я, не выдержав, рассмеялась тому, насколько деловой и одновременно потешной она выглядела.
    Пребывая в хорошем настроении, я доехала до нужной станции, радуясь тому, что никто из проходящих мимо аодалийцев не признавал в закутанной в бесформенную дутую куртку вокалистку группы, прекративше свое существование, а когда de temps en temps на меня накатывали приступы ностальгии по безвозвратно ушедшей юности, и я заглядывала на MyTube, дабы прочитать под старыми видеороликами комментарии по типу «Джоэнн чертовски горяча» и «Марселина просто богиня», по-прежнему не сомневалась в правильности принятого решения. Все на свете имеет свойство заканчиваться, и лучше завершить сотрудничество с Каваналли до того, как я утрачу контроль над собственными эмоциями и превращусь в истеричку. Сизифус, безусловно, талантливый продюсер и, помимо «Бессердечных» руководил другими проектами, но я бы хотела после перерыва поработать с кем-то более эмпатичным, дающим мне полнейшую freedom в самовыражении. Я желала исполнять песни собственного сочинения с глубоким смыслом, а не нацеленные на коммерческий успех синглы о безудержной страсти и сумасшедшей любви. Пускай мое творчество не взбудоражит половину населения планеты, но идущие от heart слова найдут отклик у пары сотен человек, разделяющих мою позицию. То, что я когда-то являлась участницей скандального ансамбля, of course, станет for me своеобразным трамплином, и уже за это я готова кланяться Каваналли в ноги, так что плюсы я оптимистично находила даже в едва не угробившей меня работе, ведь la vie -  это, в первую очередь, движение, ей чужды колебания и отсутствие уверенности, ибо она - звонкий родник, не останавливающийся ни на секунду и не способный подолгу рефлексировать, посему и мне желательно набраться смелости и позволить стремительному течению подхватить себя и унести в неизвестность, как бы сильно меня ни угнетало отсутствие определенности.
    Находясь в так называемом отпуске, прежде чем с новыми силвми окунуться в жестокий monde шоу-бизнеса, я столкнулась с некоторыми трудностями. Дело в том, что, будучи крайне ответственной девчулей, я на заре своей карьеры, отбросив неловкость ввиду деликатности поднимаемой темы, призналась Сизифусу, что менструации у меня протекают кайне болезненно, и он познакомил меня со специалистом, который выписал препарат, способствующий частичной блокировке функций репродуктивных органов, из-за чего регулярное отторжение слизистой оболочки матки прекращается, и ты становишься невероятно продуктивной, не отвлекаясь на пульсирующий раскаленным железом дискомфорт внизу живота. Гинеколог заверил меня, что antimenstrual pills никак моему организму не навредят, и в наши дни подобного рода медикаменты повсеместно используются балеринами и прочими деятелями искусств, не имеющих возможности поваляться на диванчике с холодным компрессом на лбу, дожидаясь окончания цикла.
    Около двух лет я, забыв, что every woman из месяца вынуждена испытывать определенные неудобства, вела насыщенную перемещениями по стране жизнь, и теперь, когда необходимость пичкать себя гормоносодержащими пилюлями отпала, я, успев отвыкнуть от сопряженным с этим периодом мелочей, позвонила подруге и, попросив купить мне тампоны, поскольку запастись ими заранее не сподобилась, пролежала на боку половину понедельника. Конкретно в моем случае цикл длился ровно пять суток, и первые сорок восемь часов выделения из меня, как правило, хлестали водопадом, затихая каждые три часа, а возобновляясь, сопровождались дикими спазмами, от которых мышцы пресса сводило судорогой, а внутренняя сторона щеки была прокушена до крови. Умом я понимала, что потеря определенного количества жидкости every month - норма, но, бегая к унитазу, я едва гасила охватывающий нутро ужас, внушая себе, что загибаюсь от кровопотери, которая не прекратится никогда, и сое окоченевшее тело найдут дрейфующим в ocean of blood, а мерзкие журналюги, смакуя нелицеприятные подробности, опубликуют на новостных порталах шокирующую новость о том, что госпожа Бассетт скопытилась в столичной квартирке, а кто-то и вовсе выложит в Интернет снимки, сделанные криминалистом, и все, картинно охая, будут строить догадки относительно моей кончины, как когда-то обсуждали покрытые мраком тайны смертей Марни Морион, Шэрон Кляйнедди и прочих знаменитостей, оставивших после себя след in the culture и потому утративших привилегию на неприкосновенность приватной vida. Моя мама, чье состояние безостановочно ухудшалось, помнится, считала, что души тех, кому people регулярно перемалывают кости, не обретут покоя и будут вынуждены неприкаянными призраками скитаться среди живых. Не берусь утверждать, что безоговорочно поддерживаю теорию существования нематериального мира, кишащего бесплотными созданиями, однако перспективка post mortem очутиться черт знает где вызывала подкрепленные суеверием опасения, поскольку стопроцентным скептиком я все-таки не являлась и, вопреки здравомыслию, считала, что раскрытый в помещении зонт сулит череду несчастий, а рассыпанная соль неминуемо спугнет удачу.
    В среду стало чуть полегче, возникло ошибочное ощущение, что матка наконец угомонилась. Бросив взгляд на абсолютно сухую night pad, я, зная, что ближе к вечеру все начнется по-новой, тем не менее понадеялась, что на сей раз менструация закончилась пораньше. Перечитав от нечего делать кучу различных сообщений на форумах, я утешила себя тем, что у меян не самый тяжелый случай, ибо есть немало особ, просыпающихся на запятнанных выделениями кровати и потому вынужденных спать на клеенке, словно они - страдающие недержанием мочи инвалидки. Уныло жуя шоколадный батончик, я, почти выдавив из memory то, так мистер Каваналли взвешивал нас с Джоэнн и грозил штрафами, если мы посмеем запустить себя, tried to enjoy my breakfast. По закону подлости на сладкое тянуть меня перестало, как только острая необходимость урезать быстрые углеводы отпала, так что, жаждущая обожраться конфетами Марси из прошлого, имей она возможность наблюдать за мной сегодняшней, пришла бы в недоумение и замешательство оттого, что я не получаю удовольствия от поглощения любимого «Сникерса» с арахисовой пастой, карамелью и воздушным рисом.
    Выдвинув верхний ящшик комода, я выудила из кучи стринг трусы, способные нормально держать прокладку и умудрилась прищемить дверцей шкафа указательный палец, когда доставала из его недр теплый кардиган. Взвыв от яростной боли, я, неловко задев кистью спинку стула, сломала ноготь, а когда в ящичке с укашениями вместо двух сережек нашлась только одна, то, окончательно уверившись, что во всем виноват, мать его, ретроградный Гермес, довлеющий надо мной с рождения, я перенесла встречу с мистером Мариндейлом, предлагавшим мне выгодное сотрудничество на длительный срок, сославшись на вызванную магнитными бурями мигрень. Эш, войдя в мое положение, told me, что в Тандерре он пробудет до середины слкдующей недели. Забегая вперед, спешу поведать, что совместная деятельность с гомериканским продюсером принесла свои плоды, и Марселина Бассетт, дав несколько сольных концертов под чутким руководством предугадывающего каждый мой чих боссом, взлетела так высоко, что долго еще не могла опомниться, созерцая открывающийся передо мной пейзаж с точки зрения человека, взобравшегося на самую высокую гору.
    Мне больше не приходилось самой искать костюмы, - в моем распоряжении имелся не только визажист, но и услужливый ассистент, готовый выполнить любой каприз, а также моя суровая агентша, великая и ужасная Роберта Мур, обеспечивающая всю команду хорошим настроением и выполняющую свои обязанности настолько безупречно, что когда vita mia покатилась под откос, эта потрясающая женщина задействовала все свои навыки, дабы грязнве секреты ее подопечной не были преданы огласке, так что в глазах достопочтенной публики образ Марси Бассетт всегда ассоциировался с трудолюбивой, бесконечно доброй и отзывчивой девчонкой, снискавшей любовь аудитории участием в благотворительных акциях и борющейся за равноправие в современном обществе. В честь моего совершеннолетия мы презентовали в Лос-Демоньосе документальный фильм, повествующий о моей поездке в Хамфрику с целью поддержать не сдающихся под гнетом патриархальных устоев темнокожих женщин. Откровенно делясь своими переживаниями касаемо обстановки в уголках Эмблы, где к представительницам прекрасного пола относятся как к людям второго сорта, я не подозревала, что заручусь одобрением большинства обитателей нашей планеты, а на мой профиль в «Тристаграме», который вели в основном пиар-менеджеры, подпишется свыше трехсот миллиардов человек, и вдобавок двадцатидвухлетняя girl from Aodalia будет провозглашена сомой влиятельной особой в соединенных штатах и сделается обладательницей титула «Queen of Kindness».
    Получая шестизначные гонорары за десятиминутное появление на различных мероприятиях, я теперь могла позволить себе баснословно дорогие наряды от именитых дизайнеров, брендовые сумочки, любксовую косметику. Озабоченный моим имиджем Эри предложил внести несколько изменений, и я, недолго думая, догласислась выкрасить свои темные от природы волосы в золотистый блонд и лечь на блефаропластику, дабы слегка подкорректировать складочку на верхних веках, с помощью сей нехитрой процедуры добившись эффекта распахнутых eyes как у выставленной в витрине куклы. Мартиндейл прозрачно намекал, что было бы неплохо использовать различные хитрости и добиться того, чтобы моя долговязая фигура приобрела округлые формы, однако я отказалась носить бюстгальтеры с пушапом, придающие объем верхней части моего тела, плоского как юмор дурачка Болдуина, с дебильным гоготом пересказывавшего нам с Джоэнн анекдоты про охренительно тупых блондинок, не разбирающихся в экономике и обсуждающих только маникюр и размеры членов своих любовников.
    Перебравшись в Лос-Демоньос и познав вкус реально больших money, я, совершенно закономерно не смогла надолго задержаться on the highest point of the mountain и кубарем покатилась вниз с крутого склона. Оберегавшие меня как зеницу ока Эри и Роберта, не предполагавшие, чем для всех нас обернется моя первая влюбленность, светились от счастья, когда я представила им похитившего mon coeur Лилана Кроу, двадцатипятилетнего сына владельца крупного медиахолдинга в Джаннаде, включающего в себя музыкальный канал, транслирующий мои клипы. First step на пути к саморазрушению я сделала так легко и просто, как будто в запасе у меня имелось как минимум девять жизней, и, to say the truth, впоследствии выяснилось, что я самая настоящая кошка Шредингера, обладающая талантом to be dead and alive одновременно.