Французский бульвар

               
                Часть 1
Случается в жизни так, что промелькнёт какой-то эпизод, совсем маленький, незначительный, на первый взгляд, но что-то случится в этот момент с твоей душой. Ты об этом даже не будешь догадываться. Только что-то разбередится внутри, и ожидание наступающего чуда поселится в ней навсегда. И вдруг, когда ты уже почти успокоишься, судьба подарит продолжение того эпизода и ты, наконец, поймёшь, что вот оно и было счастье!

История с нашими героями, а я специально не назову их имена, и пусть они будут Он и Она, произошла в настоящее время. Хотя подобные эпизоды жизни не имеют временной привязанности, ведь они из области чувств, эмоций и ощущений. И пусть поборники морали не шибко огорчаются и сетуют, потому как, никто серьёзно не пострадал.

Он увидел её в аэропорту Вены. Взгляд невольно выхватил эту женщину из многочисленной толпы пассажиров, озабоченно спешащих на свои рейсы. Незнакомка находилась в обществе семьи - супруга и двух шумных ребятишек.
Их глаза встретились. Женщина загадочно улыбнулась и приложила палец к губам, словно боясь, что сейчас он заговорит. Они прошли мимо, а он стоял и смотрел ей вслед, как заворожённый. Вдруг незнакомка обернулась и послала воздушный поцелуй. Эту мимолётную встречу он не забудет никогда, потому как она оставит в его душе глубокий след на долгие годы. Он будет часто вспоминать тот легкий воздушный поцелуй, а сознание станет совершать удивительные метаморфозы, вытаскивая из памяти легкий аромат её парфюма. Он будет водить ноздрями, как дикий мустанг, пытаясь насладиться шлейфовой иллюзией.
С той мимолётной встречи прошло десять лет. Для кого-то это всего лишь две ударные пятилетки, а для кого-то целая жизнь. Он прилетел в Сен-Тропе всего на три недолгих дня. Ему во что бы то ни стало, нужно было вырваться из цепких лап серой обыденности. Сбросить с себя ярмо обязательств, ведь им не было начала и конца. Все от него требовали, что-то всё время ожидали. Он катастрофически устал. Он задыхался от бесконечности дел, довлеющего стресса и промозглой питерской зимы.
Он заселился в уютный гостиничный номер и пошёл бродить по старинному городу.
Сен-Тропе. Первое поселение было основано ещё во втором веке до нашей эры. А название город получил в честь Святого Великомученика Торписа (Трописа), обезглавленного во времена правления жестокого и своенравного Нерона. Существует даже легенда о том, что когда тело Святого Трописа положили в лодку вместе с петухом и собакой (таков был обычай), то её прибило к берегу, где и располагался сегодняшний город Сен-Тропе.
Он с интересом разглядывал окрестности, вдыхал воздух свободы всей грудью, и жизнь снова возвращалась в его уставшее тело и воспаленное сознание. Наконец, он дошёл до старой части городка и решил зайти в местное кафе. В питейном заведении «La Cohiba» на rue Portail Neuf, 23 было полно народу, но он рассмотрел свободный стульчик у бара. Он присел, заказал бокал красного и стал осматриваться. В кафе было очень уютно. Ряд небольших столов, а также лаундж-зона с диванами и столиками на свежем воздухе, в тени вечнозеленых фикусов и пальм создавали вполне интимную обстановку. Несмотря на то, что посетителей было немало, никто никому не мешал. В воздухе витал горячий танцевальный дух обжигающей сальсы.
Неподалёку, спиной к нему, сидела стройная молодая женщина. Сердце, вдруг, бешено застучало. Незнакомка, словно почувствовав на себе пристальный взгляд, повернулась, и их глаза встретились. Он замер. Это была она. Та, которую видел всего лишь однажды и запомнил навсегда.
Она тоже сбежала, как и он из своего душного Парижа от мужа, детей и бесконечных забот семейной жизни. Здесь у неё имелась небольшая уютная квартирка у моря, а в этом кафе она была завсегдатаем и приходила сюда каждый раз, когда появлялась возможность послушать хороший джаз и потанцевать. Ей было всего тридцать, а может чуть больше. Неважно. Тем более у француженок трудно определить возраст. Она почти не знала английского, а он не говорил по-французски. Но к чему им было это знать. Мир жестов, нечаянных прикасаний, улыбок и взглядов создавали невообразимую магию общения. А горячий танец под зажигательную латиноамериканскую музыку лучше любых самых красивых речей рассказывал им друг о друге. Она божественно танцевала, да и он тоже. Окружающие с нескрываемым восхищением наблюдали за гармоничной  парой, а те, похоже, унеслись куда-то далеко, в свой волшебный мир иллюзий и бесконечного счастья. Они провели вместе восемнадцать часов. Безумные восемнадцать часов! Но они стоили всей их жизни. Мир с его мнимыми условностями перестал существовать. Они находились в совершенно другом пространстве. Их реальность стал параллельной настоящей. В нёй были только светлая радость, покой и блаженство. Они не знали, увидятся ли вновь, но это было и не важно. Ведь то, что происходило между ними сейчас уже не потерять никогда. Оно будет согревать в холодные промозглые дни, оно будет дарить свет и надежду, оно будет давать силы, чтобы идти дальше.
Он закроет глаза и унесётся в это время. Он ощутит аромат её тела, а кончики пальцев вспомнят бархат нежной кожи. Он будет представлять оттенок её глаз от дымчато-серого до бутылочно-зелёного. Вспоминать легкое дыхание, упавшую на грудь, непослушную прядь волос  и  всё это позволит чувствовать себя живым по-настоящему. А еще, в его голове всё время будет звучать джаз. Он станет верным спутником. Даже его тень будет танцевать джаз. А по большому счёту, вся наша жизнь – одна большая импровизация, а значит вся наша жизнь – это и есть джаз!
Ох, уж эта наша память! Порой, отмахиваешься от каких-то событий прошлого, как от назойливых насекомых, но те все равно достают своим жужжанием над чутким ухом.
Он так и не смог ее забыть! Вернее, не хотел. У него не было ее номера телефона, и email тоже был незнаком. Но он ясно помнил координаты ее небольшой и уютной квартиры в Сен - Тропе. Через год он написал ей на этот почтовый адрес, завуалировав письмо под официальное приглашение на медицинскую конференцию, которая должна была пройти в Москве. Мужчина специально подобрал эту конференцию и договорился о включении ее, успешного гинеколога, имеющего обширную практику, в именитый состав участников довольно уважаемого мероприятия. Благо, такими возможностями, он обладал сполна. Затем отправив сие приглашение, приписал своё имя, назвавшись ответственным менеджером, и ее сопровождающим на данном мероприятии. Теперь только оставалось терпеливо ждать.
К тому времени он уже перебрался в Москву, купив просторную квартиру на Ходынке, в которой проживал совершенно один. После той памятной встречи в Сен – Тропе, по возвращению домой, он сразу же разошёлся со своей подругой. Мужчина не хотел обманывать девушку и честно рассказал про встречу с другой женщиной. Разговор получился очень тяжелый, с надрывом. Он говорил о том, что больше не может жить с ней, потому как все в нем сопротивляется этому. И даже, если та женщина больше никогда не появится в его жизни, то все равно не сможет быть с прежней подругой.
Она, конечно, его не поняла. В ее глазах читалось полное недоумение. Мол, ты, что ненормальный? Ну, приспичило тебе! Кто не гуляет? Так и молчи об этом! Зачем все разрушать? Можно ведь жить дальше! Я ведь современная молодая женщина и все знаю о полигамии мужчин.
Но мужчина был непреклонен. Зачем? Ведь все время он думает о той. И они расстались. Детей у них не было, а больше ничего и не держало.
Он терялся в догадках, приедет ли она на конференцию или нет. Но решил, что независимо от этого будет не только ждать, но и активно готовится к встрече. Целый год он разрабатывал план, как увидит, пока еще не свою, но такую родную сердцу парижанку.
Мужчина усиленно изучал французский язык, и результат не заставил себя ждать. Он уже неплохо говорил и писал по-французски. Влюбленный не знал, захочет ли она увидеться. Может, тогда все для нее было просто мимолётной встречей? Этаким маленьким романтическим приключением? Но, в глубине души он очень надеялся и мечтал, что их сердца бьются в унисон.
А на улице в самом разгаре главенствовала весна. Она принесла новое дыхание и надежду. Он ждал ответа и вот, наконец, тот пришёл. Его женщина-мечта прилетит на конференцию!
Он выучил забавный стишок, с которым и собирался встретить свою дорогую парижанку в аэропорту.
Она шла необыкновенная! Ослепительно красивая, элегантная. Настоящая французская красавица, с маленьким чемоданчиком в руке. Он нарочито затерялся в толпе встречающих. Ему нужно было время насладиться увиденным, и он неотрывно наблюдал за ней. Потом тихо подошёл сзади и мягко, почти шёпотом, по-французски прочитал выученный катрен.

- Le l;zard de l'amour. S'est enfui encore une fois. Et m'a laiss; sa queue entre les doigts. C'est bien fait. J'avais voulu le garder pour moi (Ящерица любви снова убежала, оставив свой хвост в моих руках. Это хорошо! Я хочу сохранить его для себя), - мужчина сильно волновался, но коротенький стишок известного французского поэта продекларировал почти безукоризненно.

Она стремительно обернулась, и увидела только огромный букет тюльпанов. Аккуратно разворошив цветы, она нежно поцеловала его в губы.
А потом были четыре божественных дня, когда они ни на минуту не расставались. Она рассказывала о том, как жила без него все это время. Он подбирал и вспоминал нужные слова и тоже что-то рассказывал. Они заново знакомились. Они вновь обретали друг друга. У них появились имена. Они называли и слушали их послевкусие.

Ее губы тихо шептали, - Николя, Ники, Ник.

И он свое имя теперь воспринимал иначе.

- Элиза, Эл, Лиз, - повторял он с любовью, наблюдая за ее реакцией.
Она рассказала, что после той встречи в Сен - Тропе разладились отношения с супругом. А, сегодня, дети уже повзрослели и живут вполне самостоятельной жизнью. С мужем же ее окончательно перестало что-либо связывать, и они теперь просто соседствуют.
А потом они долго гуляли по Москве, восторгаясь ею, и влюбляясь друг в друга все больше.

- Эл, а давай махнем в Питер? Хочу, чтобы ты увидела город Петра моими глазами, - неожиданно предложил он и она согласилась.

Сапсан мчал их туда, где за исторически ничтожный срок своего существования невероятный город накопил огромное количество связей и ассоциаций и такой объем культурной памяти, что по праву мог считаться абсолютно уникальным явлением в мировой цивилизации.
Пока ехали, в его голове все время звучали слова, - «Это судьба. Да, станет нам мало суток, мало года, мало века, мало жизни
Время словно вода».
Неминуемое расставание стало неожиданным для обоих, хотя они о нем знали уже заранее. Элизабет улетела в свой далекий и прекрасный Париж, а Николай остался в Москве. Они осознанно решили взять паузу на долгих полгода. Настоящую, продолжительную, без писем и звонков. Это оказалось тяжело для обоих, но решиться на такое было жизненно необходимо. Ведь от этого зависело все их остальное существование на Земле.
Главное событие должно было состояться ровно через шесть месяцев, в Каннах. Туда, успешный ТВ продюсер Николай собирался на всемирно известную выставку, а она просто к себе, в свое уютное гнездышко в Сен - Тропе.
Первого октября, в сезон вкуснейших устриц на всем белом свете, в восемь часов вечера на rue Felix Faure 65 в семистах метрах от Набережной Круазет в уютнейшем ресторане «Chez Freddy» они должны были встретиться. И если кто-то из них не появится в назначенный роковой час, то это будет окончательным сигналом, что больше они не увидятся в этой жизни уже никогда. За этим запрещалось звонить, писать, искать встречи и хоть как-то напоминать о себе. Это означало конец их истории.
               
«Станет нам мало суток.
Мало года, мало века, мало жизни.
Время словно вода…»

Первое октября. Вечер. На часах – полвосьмого. Он сидит в уютном ресторане «Chez Freddy», расположенном недалеко от Набережной Круазет. Уже в самом разгаре сезон вкуснейших устриц, но одинокий мужчина не торопится с заказом и с надеждой ждет, что вот сейчас откроется дверь и в кафе войдет она. Необыкновенная! Ослепительно красивая и элегантная. Настоящая французская красавица.
Он помнит про уговор, что если кто-то из них не появится в назначенный роковой час, то это будет неким сигналом, и они не увидятся в этой жизни уже никогда. Запрещалось звонить, писать, искать встречи и хоть как-то напоминать о себе. Это означало конец их романтической истории.
Следующие полчаса длились целую вечность. Вот стрелка достигла своего апогея, и наступил тот самый роковой час. В кафе, время от времени, заходили посетители, но ее не было. Он продолжал ждать, не желая верить, что все кончено.
«Может быть, она попала в беду? Заболела? Или просто опоздала на самолет?» - он не мог найти в себе силы, чтобы встать и уйти.

- Monsieur, je peux vous aider? (Сеньор, я могу вам чем-нибудь помочь?), - участливый официант отвлек его от горестных мыслей, предложив помощь.

- Non, merci, je pars! (Нет, спасибо, уже ухожу!), - он поблагодарил молодого человека в яркой униформе, рассчитался за кофе и направился к выходу.

Работник кафе с участием и жалостью посмотрел на грустного посетителя, но, действительно, ничем не мог ему помочь.
Николай твердо решил, что не станет выполнять условия договора. Он не откажется от жгучего желания, переполнявшего все его существо, видеть и слышать ее, потому как это выше всех его сил.
В следующий вечер он вновь пошел в кафе к восьми часам и стал с настойчивостью, граничащей с отчаянием, ждать Элизабет. А потом вновь бродил возле дома, в надежде увидеть свет в знакомом окне ее уютной квартиры. Но тщетно.
Официанту он стал почти родным. Тот, молча, сопереживал, ставшему завсегдатаем, необычному посетителю. Парень, казалось, проникся к нему всей душой, понимая, что всему виной злосчастная любовь. Французы такие моменты очень тонко чувствуют.
Десять дней пролетело, как один. Пора возвращаться домой. В последний вечер он вновь сидел в их кафе, а потом бродил возле дома, уже не вызывая любопытство у многочисленных жильцов. Они догадывались, почему он здесь, и влюбленный мужчина стал неотъемлемым романтическим атрибутом их жизни за эти удивительные десять дней.
С раннего утра он часами напролет проводил время на выставке, пытаясь заглушить щемящее чувство одиночества, но как только кварталы Сан - Тропе окутывал бархатный вечер, он неизменно шел в кафе. Николай сидел и ждал Элизабет. Пытаясь отвлечься, вспоминал события, прошедшие за день.
В этом сезоне под барабанную дробь здесь встречали очередные «Русские дни» и интерес к ним, как всегда, небывалый. На Лазурном берегу «русскими» дни стали называться не случайно. Ведь ежегодно Фестиваль российского искусства в Каннах представлял европейской публике всё, чем может гордиться отечественная культура. Это и классическая музыка, и балет, и изобразительное искусство и, конечно, кинематограф. Услышать Симфонический оркестр Чайковского и увидеть солистов Мариинки и Большого на «Русские дни» в Канны слетелись из Парижа, Тулузы и Лиона. Достать билеты было уже невероятно, а приглашения, как всегда, на вес золота. А как же иначе? Ведь здесь всего понемногу. По одному спектаклю и на все про все - одна неделя. Несколько лет назад еще никто и подумать не мог, что к этому так быстро привыкнут, но сегодня без «Русских сезонов» Канны уже невозможно было представить.
Николай встречался с иностранными коллегами, давно и хорошо знакомыми. Они, соскучившись от долгого расставания, с удовольствием обменивались новостями, без ложной скромности, хвалились друг перед другом заслуженными победами и много смеялись. А потом друзья каждый раз звали «вечерком куда-нибудь забуриться», но он всегда отказывался, ссылаясь, что спешит на свидание с самой лучшей женщиной на свете. И они, понимающе, одобрительно цокали и хитро скалились.
 
- Везунчик! Нам еще нужно в этом плане у него поучиться. Может, подскажешь, как это у тебя получается все успевать? - кричали ему вслед.

Мужчины, они такие мужчины! Николай лишь улыбался в ответ, стоически охраняя свои личные отношения от подробностей.
Со стороны казалось, что его ничего не тревожит. Но на самом деле, в голове все время крутились одни и те же вопросы, не давая ни минуты покоя.
 
«Что же делать? Неужели, все кончено? Не хочу в это верить! Чушь какая-то! Ну, почему мы не можем быть вместе?» - мужчина мучительно искал выход из этой нелепой ситуации и не находил.

Придя в гостиницу и ненадолго засыпая, он с криками пробуждался от кошмарного сна, в котором упорно искал свою Элизабет. Вот вроде бы она находится почти рядом, но стоит приблизиться вплотную, как видение ускользало. Мужчина просыпался и бормотал ее имя.
Каждый день надежда на встречу становилась все призрачней. Он злился, что поддался случаю и заключил тот «дурацкий» договор.
 
«Разве можно было на такое вообще соглашаться? А может она обиделась, из-за моего легкомысленного согласия? Посчитала мое отношение к ней не серьезным? Ну, почему я не узнал ее парижский адрес? О чем я думал? Хотя, вряд ли она мне его дала. Ну, тогда надо было тайком ее паспорт посмотреть. Какой же я осел!» - сокрушался он.

У него также не было ее номера телефона и email. Николай только знал адрес этой небольшой и уютной квартиры в Сен - Тропе.
Когда он поднимался по трапу авиалайнера, то казалось, это были самые страшные минуты в жизни. Холод и опустошающее разочарование поселились в сердце, разбивая его на мелкие осколки.
Пассажиры расселись по местам и через непродолжительное время самолет  поднялся в воздух, набирая высоту. Железная птица равнодушно уносила отчаявшегося мужчину за пределы его мечты, не оставляя никакого шанса на надежду.
Вернувшись в Москву, Николай с головой окунулся в работу. Он с раннего утра до позднего вечера проводил время на студии, выпивая целую «тонну» кофе, и старался не думать об Элизабет, чтобы не расклеиться вконец. От него зависело многое. Он, понимал это, держа все под контролем, и чувства тоже. Может быть, мужчина черпал силы в затаившейся надежде на то, что они все равно встретятся?
Он твердо решил поехать на следующий год в Канны и первого октября ждать в их кафе Элизабет. И помешать ему в этом сможет только собственная смерть и ничто больше. Но желание найти свою француженку или хотя бы подышать воздухом, которым они наслаждались вместе, все время гнало влюбленного мужчину на Лазурный берег. Он сюда прилетал четырежды. Бродил по песчаному берегу, кидал плоские полосатые камешки в воду и мечтал о необыкновенной встрече.
Все эти приезды были похожи как близнецы. Он следовал по одному и тому же маршруту, словно трамвайчик, привязанный к воздушным рельсам электрическими тросами, похожими на длинные усики кузнечика.
Влюбленный мужчина бродил возле дома Элизабет и с надеждой смотрел в ее окна. Некоторые соседи, узнав странного незнакомца, радостно махали ему из окна или, выйдя на улицу, весело здоровались, как с добрым приятелем.
- Bonsoir Monsieur, vous ;tes notre mascotte romantique (Добрый вечер, месье, вы наш романтический талисман), - благообразная седовласая старушка в красном берете, поприветствовала и мило улыбнулась Николаю.

-  Bonsoir, merci (Добрый вечер, благодарю), - улыбнувшись, ответил тот, а про себя продолжил фразу «grand-m;re-petit Chaperon rouge (бабушка – Красная шапочка)».
Он не решился разузнавать у пожилой француженки об Элизабет. Ведь здесь это было не принято. Никто и никого ни о чем не спрашивал. Люди просто жили в этом уютном фешенебельном доме, и им не было дела друг до друга.

Однако настойчивый парень их зацепил. Любовь раскрашивает даже самые унылые души и сердца в яркие краски. И пусть она случается не с тобой, видеть ее проявления, подобно радуге в небе.

Он всей грудью вдыхал горько-солоноватый, пропахнувший морским бризом, воздух, и грусть в сердце чуточку отпускала. Пусть он сегодня опять ее не встретил, но не беда. Все равно долгожданное свидание когда-нибудь произойдет и тогда эти минуты ожидания станут не напрасными. Он ей расскажет о том, как бежал сюда, не дождавшись в кафе, и как с замиранием сердца, думал, что вот если сейчас увидит свет в знакомом окне, то выполнит миллионы самых странных ее желаний, что посвятит ей музыку, картину, фильм, жизнь!

Он стоял растрепанный посреди двора, а в окне было темно, но он все равно знал, что настанет момент и это окно вдруг оживет, наполнившись мягким светом. Светом любви и нежности!
 
«Может, когда она сюда приедет, ей расскажут про меня? И тогда она оставит какой-нибудь знак?» - думал он, возвращаясь в гостиницу.

Главной же своей поездкой он по-прежнему считал первое октября следующего года. Возвращаясь, он словно напитывался той самой, необходимой для его существования на Земле, уверенностью, что в одну из подобных поездок обязательно встретит Элизабет. И с каждым разом эта вера только крепчала.
За долгий год он заметно осунулся. Но нужно отметить, что вынужденно приобретенная худоба ему была очень к лицу. Черты заострились и приобрели еще большую интеллигентность, а в зеленых глазах появилось нечто дикое, будоражащее сознание противоположного пола. Может через это, или что-то другое, но вокруг мужчины образовалось немало поклонниц. От совсем молоденьких и весьма прехорошеньких девушек до дамочек бальзаковского возраста. Теперь кофе всегда был горячим, и к нему предлагались на всякий вкус угощения. Женщины, что постарше, желали все время подкормить своего избранника, заметив, что тот сильно похудел. Николай редко отказывался от гостинцев, чем невероятно радовал своих заботливых поклонниц.  Но дальше гастрономии отношения не шли. Глубокие декольте кофточек и юбки, обтягивающие пышные и не очень бедра, а вместе с ними и пятые точки самых разных форм и размеров, не производили на мужчину никакого эффекта.
Да уж, женщин всегда привлекают мужчины, которые их игнорируют. Это словно какой-то призыв к активным действиям с их стороны. Одержать победу над таким диким и необузданным самцом, приручить навечно и заставить его смирнехонько есть с руки, означало показать этакий «fuck you» другим активным соискательницам, претендующим на его сердце.
Некоторые из тех, кто потерпел неудачу в «охмурении», стали распускать слухи о том, что он, скорее всего, латентный гей. Николай ничего не отрицал. Когда дамы намекали на его принадлежность к этой субкультуре, он лишь улыбался, невольно давая им повод еще сильнее судачить. Более того, отлично разбираясь в женской натуре, он знал - как только скажет о том, что в сердце уже давно живет любовь, тут же получит приставания гораздо настойчивее. Ведь каждая считала, что только она достойна его сердца.
Таким образом, круг поклонниц сузился, и воздух вокруг стал намного чище. Гормоны, флюиды и резкие ароматы обильного парфюма прекратили преследовать его по пятам. Но появилась новая проблема. Бывшим поклонницам теперь было очень важно с ним общаться, как с другом. Они часто заводили разговоры о моде, новых коллекциях и спрашивали его мнение. Было забавно видеть, как еще совсем недавно навязчивая влюбленность той или другой дамочки улетучилась со скоростью света, уступив место обычному любопытству и, конечно, спокойствию за успех женских чар, оправдывая собственное фиаско тем, что их избранник попросту гей. Когда новоиспеченные подружки узнавали, что Ник, как они его нарекли, вновь летал во Францию, то понимающе закатывали глаза к небу и говорили одну и ту же фразу: «Французы такие манерные и утонченные! Понимаю!».
Женщины они такие женщины!
Вообще, Николай с некоторых пор, и, спасибо разносчицам слухов и сплетен, перестал быть объектом вожделения, и почувствовал себя вполне свободным. Друзья же зная о его тайной любви к Элизабет, только смеялись над глупыми выдумками хорошеньких коллег.
Некогда любимый и такой желанный Париж вдруг стал для нее страшной тюрьмой. Она его ненавидела всем сердцем, потому что он заставил попрощаться со своей любовью и мечтой.
«Ну, зачем нужен был тот глупый и никчемный договор? Как у меня вообще в голову пришло такое? Теперь буду жить надеждой, что наша встреча все равно когда-нибудь да состоится» - думала она, выходя из аптеки, держа в руках увесистый пакет с лекарствами.
Накануне запланированной ею и такой долгожданной поездки в Канны муж серьезно захворал. Лечение на дому ничего не дало и ему пришлось даже лечь в больницу. Элизабет чуть не плакала от досады, и пусть от нее ничего не зависело в данной ситуации, она, конечно же, не могла оставить его в беде и улететь. Ведь это просто не по-человечески. Женщина каждый день приезжала в клинику, привозя небольшие гостинцы. Подолгу сидела с больным супругом и старалась развеселить его хоть немного. Элизабет было очень жаль Пауло, и она изо всех сил проявляла заботу.
А, может, женщина чувствовала свою вину перед мужем? Ведь в последнее время их отношения стали настолько холодными, что порою, за весь день они могли друг с другом не перемолвиться и словом. Инициатива такого резкого отчуждения шла от Элизабет, а Пауло только безропотно принимал правила игры. Вот, видимо, и свалила его хворь, причины которой скрывались в сильных душевных терзаниях мужчины. И сейчас, сидя у его кровати и боясь нарушить сон больного, она вдруг осознала, что дальше так жить нельзя. Это плохо! Ведь она мучает и себя и его. Он хороший человек, добрый, интеллигентный, ранимый и точно достоин настоящего глубоко чувства, а не простой дружеской привязанности. Но не сегодня они об этом будут говорить с Пауло. Пока он еще очень слаб и пусть выздоравливает.
Весь год ушел на борьбу с тяжелой болезнью, и мужчина, наконец, начал поправляться. Можно было выдохнуть. Элизабет решила, что как только тот окрепнет, то она расскажет о своей истории с Николя. Женщина много думала и поняла, что дальнейшая жизнь с мужем невозможна. Эти отношения давно изжили себя. Брак, заключенный в довольно молодом возрасте, принес свои плоды в виде двух замечательных отпрысков, но те уже выросли и вышли из-под опеки предков. Больше супругов ничего и не связывало. Да, имелись и уважение, и дружба, но любви между ними не было.
Многие считают, что достаточно первых двух составляющих для крепкого союза, а если еще есть дети, то он практически нерушим. Но, это пока любовь не накроет с головой и с обычной пламенной страстью она тоже не сравнится. Ведь последняя проходит, едва успев начаться. И это нормально. Физиология не в состоянии вечно руководить сознанием индивидуума. На это способна только настоящая любовь. Сознание наполняется ею до краев и происходит значительный прогресс. Человек выходит за рамки своих возможностей, и способен на невероятные чудеса и физические процессы перестают быть догматами.
Наконец, настал день выписки. Пауло чувствовал себя хорошо. Элизабет приехала в клинику и помогла собрать вещи супруга. Они возвращались домой.
 
- Я приготовила Вишисуаз, - наблюдая за мужем, промолвила Элизабет.

- Я соскучился по домашней еде, - ответил мужчина, и глаза его в тот момент были наполнены счастьем.

Всегда хорошо возвращаться домой.
Суп от Элизабет превзошел все ожидания, или Пауло просто истосковался по нему, но после трапезы не переставал нахваливать кулинарные способности супруги.
Ох уж этот Вишисуаз (vichyssoise). Луковый суп-пюре, названный в честь французского курорта Виши. Его история вызывает дискуссии у кулинаров. По одной из версий, он был создан в Америке, но большинство экспертов приписывают его создание известному шеф-повару отеля Ритц-Карлтон Луи Диату, который впервые приготовил суп в 1950 году, основываясь на воспоминаниях детства. В конце XIX века изначально Вишисуаз был просто горячим супом из картофеля и лука-порея. Новаторство шеф-повара заключалось в том, что он  придумал взбить его с холодными сливками.
Прошел месяц, потом другой. Пауло чувствовал себя отлично, словно и не было никакой болезни и долгой борьбы с нею. В один из вечеров, Элизабет выбрала время и дрожащим голосом предложила им поговорить. Мужчине передалось волнение жены, но он с ним справился.

- Давай пообщаемся, Лиз, - беззаботно откликнулся он.

- Пауло, мы с тобой отлично ладим, как настоящие друзья. А они всегда говорят друг другу правду и делятся, что происходит в душе. Вот и я хочу тебе открыться, - она сделала паузу, чтобы восстановить дыхание.

- Я встретила одного человека и полюбила его. И не хочу тебя и дальше обманывать. Ты замечательный, но сердцу не прикажешь, - Элизабет с нежностью посмотрела на мужа.

Тот сидел, молча, словно оглушенный. С этого дня они сильно отдалились. Может со временем, он поймет ее, но сейчас ему еще было очень больно и обидно.
С этого момента прошло немало времени, и вот, наконец, она прилетела в Канны, в надежде, что вдруг встретит здесь Ника.
Сидя в их ресторанчике Элизабет решила обратиться к хозяину заведения и расспросить о Николае. Какое же у нее было удивление, когда тот стал с волнением и радостью рассказывать об этом необычном русском мужчине. Он поведал, что тот приходил в ресторан первого октября два года подряд и долго ждал кого-то, а потом еще в течение года много раз приезжал и сидел один за столиком, грустный и все ждал и ждал по несколько часов.
У Элизабет отчаянно колотилось сердце. Оно готово было вырваться наружу от нахлынувшего волнения. Женщина оставила сообщение, написанное на листочке, вырванном из ежедневника, и с надеждой на встречу вернулась в Париж.
Он в очередной раз собирался в Канны, как вдруг, неожиданно для всех, закрыли границы. По всему миру людей косила коварная болезнь. Эпидемия приобретала мировые масштабы, стремительно перетекая в пандемию. Никто ничего толком не понимал и не знал. Даже ученые разводили руками в растерянности. Вирус был не знаком, и как бороться с ним пока не ведали. Можно было к этой заразе относиться несерьезно, как к любому сезонному респираторному заболеванию и даже гриппу, до тех пор, пока не стали умирать родные и просто знакомые люди. Страх сковывал и заставлял интуитивно дистанцироваться друг от друга. Настало время жуткой обособленности. Различные СМИ пестрили сообщениями об очередном борце с ужасным недугом, не устоявшим под его тяжестью и ушедшем в мир иной. Все хотели прозрачной информации о «Ковиде», но ее не поступало. Выдвигались самые безумные предположения. Ну, хотя бы среди них не было такого, что вирус занесли инопланетяне. Нет, не потому, что в них никто не верит, наоборот, они благополучно существуют. Просто болезнь была слишком «земной», а это пугало всех еще больше.
У Николая тоже стали появляться среди коллег и знакомых заболевшие и по-разному переносившие недуг. Кто-то в легкой форме, а кого-то на «скорой» увезли в больницу. Страна быстро облачилась в маски и перчатки. Вокруг все было похоже на фильм-катастрофу. Коварный вирус подстерегал везде. В автотранспорте, офисе, подъезде, в супермаркете. Невидимый враг был невероятно живуч и изворотлив. Старая добрая «оксолинка» в носу, флакончик «санайзера» в кармане, и соблюдение дистанции, казались, ничего не давали. Болеть умудрялись даже те, кто никуда не выходил из дома и не впускал никого в него. Вирус был вездесущ. Грянуло время, когда стало опасно дышать воздухом. Ковидовский Армагеддон забирал одного за другим, но, борьба продолжалась. Либо мы, либо он! Первые «ласточки», прививки принесли долгожданную надежду в победу над болезнью.
Николай тоже опасался заразиться. Но все же неизменно думал о том, что к жизненно важной дате, к его великому сожалению, не удастся попасть в Канны. И тогда ему пришла в голову гениальная идея списаться с рестораном. Спасибо интернету! Что бы мы без него делали?
Мужчина попросил работницу этого заведения первого октября оставить на барной стойке фото и сообщение, которое он отправит им dhl. Менеджер ресторана охотно пообещала ему, что обязательно выполнит просьбу. Николай обрадовался и поблагодарил девушку за неравнодушие. 
Наконец, он всё отправил. Когда пришла посылка и фото, хозяин ресторана увидел и понял, что это тот самый русский, который ждёт парижанку, оставившую для него сообщение.  Если сказать, что он был невероятно рад этому, то ничего не сказать. Француз себя сейчас почувствовал вершителем чужих судеб. Он  тут же связался с Элизабет. Участливый мужчина позвонил и сказал, что пришли посылка и фото, а еще сообщение от русского и номер его телефона. Та была вне себя от радости и счастья. Оно защебетала, горячо поблагодарив хозяина ресторана. И, сказала, что он даже не представляет, какое важное дело совершил. Добавив, что никогда не забудет его невероятную человечность. Они тепло попрощались, словно хорошие и добрые друзья.
Элизабет ужасно волнуясь, набрала номер любимого. Телефон молчал. Она быстро отправила ему видео-сообщение.
Николай в это время находился дома. Сейчас многие трудились на «удаленке», и это была еще одна вынужденная реалия времени. Он тоже попал в эту «одомашненную» категорию трудящихся во благо. Мужчина был очень сосредоточен, составляя отчёт, а чтобы не отвлекаться на звонки телефона, просто отключил звук.
Далеко после полуночи, когда отчёт был благополучно закончен, он посмотрел в телефон и увидел сообщение от Элизабет. Николай замер и вперился в экран.  Он не верил своим глазам. От неожиданности навернулись слезы, и он их тут же смахнул. Руки тряслись, как у заправского алкоголика и он рисковал уронить гаджет на пол. В горле жутко пересохло. Если бы сейчас ему нужно было говорить, он бы не смог, потому как сердце выстукивало набат в районе гортани, почти перекрыв дыхание. Он хотел собраться, но у него не получалось и трясти стало еще больше. Весь его организм был напряжен до предела, как струна, чрезмерно натянутая на колок, и того и гляди, готовая лопнуть с протяжным звуком: «Дзинь».
Можно было на минуту даже предположить, что коварный вирус достал и его, и проявился именно сейчас в виде лихорадки, сухости во рту, горле и жара в груди. Но, слава Богу, это не так и мужчина совершенно здоров, а его состояние было характерным для безумно влюбленного человека.
Николай все же нашел в себе силы  и немного унял внутреннюю дрожь.
Первой мыслью стало тут же набрать ее. Но он не решился позвонить. Было уже очень поздно, и он не знал, можно ли потревожить звонком. Тогда он отправил видео и стал ждать. Элизабет бодрствовала. Разве она могла этой ночью уснуть?
Тихий сигнал телефона о пришедшей информации заставил ее невольно вздрогнуть. Видео было от Николя. Сердце женщины бешено застучало, и готово было выскочить из груди. Она также не решилась перезвонить и тоже послала ему видео.
Это была очень долгая, странная и невероятная ночь. Влюбленные обменивались видео-сообщениями и пристально всматривались в них. Они ловили каждое мгновение: наклон головы и выражение лица, взгляды и улыбки, движения губ и чуть уловимое дыхание ноздрей. Они словно знакомились вновь. Шаг за шагом. Очень робко, боясь нарушить ту самую волшебную связь, которую сама Вселенная им позволила и благословила. Каждый из них хотел позвонить,  и каждый с опасением думал, - «А вдруг что-то пойдет не так? И эта тонкая информационная ниточка оборвется, обрекая их, в огромном мире снова и снова искать друг друга! Пусть уже будут сейчас только эти удивительные видео-сообщения, а созвонятся они немного позже. Ведь главное, они нашлись, и ничего не закончилось, а всё только начинается».
Они проговорили почти десять часов по видео связи и не могли никак наговориться. Теперь огромный мир сузился для влюбленных до экранов их гаджетов, и, все, что происходило вне этого пространства, просто перестало существовать.
 
- Эл, каждый раз, когда открывалась дверь в кафе, я отчаянно смотрел и ждал, что вот-вот сейчас войдешь ты. Наверное, я в тот момент был похож на этакого грустного пса, которого хозяин оставил дома одного, - пытался шутить Николай, отправляя очередное видео-сообщение.

- Милый мой, Николя, очень жаль, что не получилось тогда прилететь в Канны. Мне пришлось остаться в Париже, но сердце и душа летели к тебе навстречу, - отвечала она и на глаза наворачивались слезы.

- Ну, теперь всё позади! Не устану благодарить тех, кто проявил неравнодушие к нашей ситуации. Я вдруг осознал, что добрых и отзывчивых людей, на самом деле, гораздо больше. А еще не рассказал о том, когда бродил возле твоего дома и его жильцы встречали меня, как хорошего знакомца. Мне запомнилась пожилая женщина в красном беретике. Она вся сияла, словно капля росы на солнце, от радости, - говорил в видео-сообщении Николай.

- А! Это мадам Мари, но так называть ее можно только за глаза. Да, во Франции, к женщинам преклонного возраста обращаются «мадам». Но в некоторых случаях, а это как раз относится и к нашей бабушке, можно столкнуться с недовольством. Она обязательно поправит собеседника, попросив обращаться к ней «мадемуазель». Ведь, пусть она и в своём немолодом возрасте, но пока не замужем, - весело заметила Элизабет.

Они еще долго говорили, шутили и, даже плакали, пока ранний рассвет не заглянул в окна, мягко намекая на наступление нового дня.
Влюбленные обменивались нежностями, не решаясь прервать видео - связь. Но, наступающий день решительно отвоевывал свое законное время, и они сдались под его натиском.

- Лиз, я приеду к тебе! – отправил сообщение Николай.

- Но, границы ведь закрыты? – ответила она с грустью.

- Я обязательно что-нибудь придумаю. Уверяю, что скоро увидимся. Даже, если мне для этого нужно будет отрастить крылья, я сделаю это, - горячо пообещал мужчина.
- Хорошо, мой дорогой. Я буду ждать с нетерпением, - ответила женщина.
 
Они договорились созвониться вечером. Нужно было хоть немного отдохнуть, а затем и интенсивно поработать. Телефонная связь прервалась.
Теперь дело оставалось за малым, прорваться сквозь нерушимые заслоны ненавистного «ковида». Под жутким страхом перемещения сквозь границы вездесущей заразы, страны закрыты. Проезды и перелёты по простым визам запрещены. Пропускают только в экстренном порядке по специальным разрешениям.
Николай обзвонил всех друзей и знакомых, чтобы собрать хоть какую-то информацию и еще в надежде на посильную помощь, но тщетно. Потом он долго искал в интернете, как можно законно и, даже не вполне, пробраться во Францию, наконец, понял, как это сделать.
И, понеслось! После сбора всей необходимой информации, Николай решил следовать маршрутом Санкт-Петербург – Стамбул – Загреб – Париж. Да, путь, прямо сказать, не близкий, но это того стоило. Он пустился бы в любое путешествие, даже через Арктику, если нужно было, только для того, чтобы, наконец, увидеть свою дорогую Элизабет.
На сайте турецкой авиакомпании  мужчина купил билет Санкт-Петербург – Стамбул – Загреб, а второй билет от Загреба до Парижа на сайте компании Airfrance.
Затем, в течение нескольких минут, Николай зарегистрировался в качестве туриста на сайте Министерства внутренних дел Хорватии и тут же забронировал отель в Загребе. Накануне вылета он сделал срочный ПЦР-тест. На паспортном контроле в Пулково Николай сказал, что летит в Загреб.  Из Питера в Стамбул самолет прибыл вечером, а вылет в Загреб планировался рано утром. В аэропорту Стамбула авиакомпания заботливо предоставила отель «Hotel desk».  Утром же, в семь часов Николай уже был на посадке до Загреба. Везде, где бы он не находился, измеряли температуру, и на входе в самолёт тоже.
В Загребе потребовали ковид-тест. У Николая он был отрицательный, и все прошло нормально. Самолёт в Париж улетал через четыре часа, а пока можно было сделать небольшую передышку. В полупустом аэропорту он купил кофе и начал жадно отхлебывать ароматный напиток из стакана. Сказалось сильное перенапряжение, нервы были на пределе. Немного переведя дыхание, Николай на эскалаторе поднялся в зону вылета.
Здесь нужно было заново пройти паспортный контроль. Пограничник строго посмотрел на авиапассажира и тот напрягся. Страх витал в воздухе. Он проникал повсюду и всему виной был проклятый «ковид». Затем в паспорте благополучно появился штамп, и процедура на этом закончилась. Только плюхнувшись на свое место в самолете, Николай смог окончательно расслабиться. Он и представить не мог, что ждет впереди.
Его встретил высокий, худощавый пограничник и симпатичная девушка-офицер. Николай протянул паспорт и сказал: «Bonjour». Они также поздоровались. Пограничник пролистал протянутый документ и сказал: «Pas de visa». Николай предусмотрел это и выдал свою заготовку, что прилетел из страны Евросоюза, а не из России и поэтому имеет право попасть на территорию Франции. Рубашка на его спине взмокла от волнения. Пограничник говорил по-французски, а тот едва успевал что-то разобрать и тем более объяснить из-за скромного знания их языка. Он на «ломаном» французском, говорил, что приехал к любимой женщине, что они потеряли друг друга и долго искали, а теперь нашлись. Но получалось не понятно и сумбурно, а ситуация с каждой секундой выходила из-под контроля.
Когда Николай понял, что теперь едва ли попадет в Париж, он решился показать видео-сообщения. Когда сухощавый пограничник и его молодая коллега-офицер увидели и услышали историю влюбленных, их лица изменились. Французы, даже будучи пограничниками, остаются, прежде всего, французами! Они перепроверили информацию по поводу Хорватии и нахождении этой незнакомой им маленькой страны в целом большом Евросоюзе, и волшебный штамп был поставлен в паспорт. Николай благодарил пограничников и прижимал документ, как большую драгоценность.
Он шел на выход в зал прилета. Оставалось всего несколько шагов до двери и ему не верилось, что они скоро увидят друг друга.
Во время этого короткого, странного, но такого важного путешествия из России во Францию, он все время ей звонил. Из каждого пункта вылета и прилета. Им важно было поддерживать друг друга, вселяя надежду, что все получится. Пока крылья железной птицы несли его, она ждала с нетерпением, ни на минуту не смыкая глаза. Да и вряд ли Элизабет смогла сейчас хотя бы просто задремать. Сердце в груди трепетало от предвкушения встречи с любимым. Они так долго к этому шли. Теперь же все тревоги позади.
Супруг и дети, приехавшие погостить у родителей в загородном доме под Парижем, заметили, что Элизабет чем-то озабочена, но не стали приставать с расспросами. Час разлуки приближался, и  взволнованная женщина все же должна как-то объяснить свое предстоящее отсутствие. Нужно было придумать, куда она отправляется на целых две, а может и три недели, и это, во время «ковида». Все конференции и симпозиумы оказались отложены на неопределенный срок, и прикрыться ими не было возможности. Сослаться на родственников или друзей, живущих где-то далеко, тоже. Она еще перебирала какое-то время различные варианты, но так ничего не придумав, решила, что не станет давать никаких объяснений, а просто скажет, что ее не будет какое-то время и всё. А расскажет все подробно потом.
Влюбленная женщина невероятно осторожничала, потому как, сильно опасалась за ближайшее будущее, не зная, что оно ей готовит. За ее плечами долгий и счастливый брак, прекрасные дети, все понятно и привычно. Да, нет уже страсти! Ну, а у кого она есть после нескольких десятилетий совместной жизни? Зато имеется заметная стабильность, уютный загородный домик и спокойная размеренная жизнь.
«Я уже не юная особа, чтобы кидаться в омут с головой. А вдруг Николя не готов? Мы в разных странах. Может быть, он не захочет жить во Франции, а я не представляю свое существование без нее!» - думала она, собирая дорожную сумку.
Да, возраст откладывает свои неизгладимые отпечатки. Максимализм, бесстрашие, и, не редко, безрассудство – всё это удел беззаботной юности. Ведь тогда еще остается достаточно времени, чтобы исправить многочисленные ошибки, у зрелости такой возможности практически нет. Поэтому, влюбленной женщине не стоило себя винить за осторожность решений и поступков. Некоторое время назад она решилась и рассказала супругу историю о влюбленности, и это только потому, что не желала его дальше обманывать. Но рубить с плеча именно сейчас и уходить из семьи, не зная куда, она не хотела.
Домочадцы не стали ее пытать, хотя супруг посмотрел грустным взглядом, и казалось, догадался. Они прожили долгую жизнь и научились понимать друг друга с полуслова. Казалось, он смирился с этой ситуацией и решил, что чему быть суждено, пусть уже случится. В итоге, вопрос остался висеть в воздухе и все занялись своими делами.
У Элизабет оставалось совсем немного времени, для того, чтобы найти, где они будут проживать с Николя. Этим она активно и занялась. Какой же женщина испытала шок, когда поняла, что поселиться сейчас, где либо, невероятно. Гостиницы постояльцев уже давно не принимали, квартиры благополучно сданы в аренду и ее жилье в Сен - Тропе тоже. Время диктовало свои условия.
«Боже, что же делать? Не жить же нам под мостом? Звучит так себе, скажу. Это тебе не самый стильный фильм десятилетия «Les Amants du Pont-Neuf» (Любовники с Нового моста). Это жизнь!  И, ночевать под старым Пон-Нёф не радует от слова совсем» - думала Элизабет, нервно набирая номер телефона очередного знакомого. Но с каждым таким звонком надежда таяла, как упавшая на рукав, снежинка. Она застыла с телефоном в руке, размышляя, что же дальше.
И вдруг ей в голову пришла идея, - «А, если позвонить хозяину ресторанчика в Сен - Тропе? Может у него есть апартаменты наверху! Было бы здорово там поселиться с Николя».
Волнуясь, Элизабет набрала уже хорошо знакомый номер. Когда на том конце провода ответили, женщина представилась и услышала в ответ теплое приветствие. Она быстро рассказала о последних событиях, связанных с Николя, и не забыла поблагодарить мужчину за дружеское участие. Тот был рад услышать историю Элизабет. Он с удовольствием восклицал, какие же они молодцы, и что он невероятно счастлив за них. Мужчина пообещал, что когда они посетят его ресторан, то шеф-повар специально приготовит эксклюзивное блюдо. Элизабет поблагодарила того за радушие.
Когда же она поинтересовалась, не мог ли он сдать им номер над рестораном, собеседник с сожалением вынужден был отказать. Власти города закрыли все гостиницы и его в том числе, и помочь он был не в силах. Тогда женщина попрощалась, еще раз выразив неподдельную благодарность за его искреннюю доброту и настоящую человечность.
Теперь уже она ясно осознала, что это был последний вариант, и не понимала, что в таком случае делать. Мозг закипал под натиском горестных мыслей, а все ее существо дрожало от гнева. Ситуация вышла из-под контроля.
Но нужно всегда помнить, Вселенная не нагружает настолько, что мы не в состоянии вынести. Пока Элизабет сокрушалась от своей беспомощности, буквально через несколько минут, вновь позвонил хозяин ресторана. Он с радостью сообщил, что можно решить их проблему, и он знает, где влюбленные смогут уединиться и прекрасно провести время. 
- Элизабет, не переживайте! Все получится! Я позвонил своему хорошему приятелю, и он согласился вас поселить на небольшом суденышке.  Оно пришвартовано в марине, - француз возбужденно говорил в трубку, а она, удивленная его неравнодушием даже заплакала от радости.
Сказались и бессонная ночь, и нервное напряжение, и страх, и целая куча положительных эмоций. Теперь можно было действительно выдохнуть и даже немножко поплакать.
Немного успокоившись, женщина, вытерла слезы и сказала: «Знайте, что вы - необыкновенный человек! Спасибо огромное! Мы с радостью воспользуемся этим предложением!».

Элизабет ждала Николя в аэропорту. Дальше им предстояло на машине доехать в Сан - Тропе, где их ждал плавучий приют. Начиналось время романтики!
Если бы знала Элизабет все подробности, о которых умолчал неравнодушный хозяин ресторана, она бы не поверила, что такое вообще может иметь место.
Широта души - редкий гость в их благополучном европейском мире, ведь в нем все измеряют с позиции выгоды. И это общепринятая норма. Участие здесь начинается и заканчивается на собственном интересе и не более. Все остальное – самодурство, вызывающее немалое удивление и даже порицание. Ресторатор как раз относился к тем романтикам, которые верят в бесконечную любовь, существование души и инопланетян.
Можно сказать, что романтической парочке с ним невероятно повезло. Он подобно Амуру, Купидону или еще как его называют в древнегреческой мифологии Эроту – божеству любви и безотлучному спутнику богини Афродиты, помогал пуще разгореться прекрасному чувству между Элизабет и Николя. Словно ему самому это доставляло немалое удовольствие. А может, французу было скучно, и это он так резвился? Неважно! Добрые поступки не требуют объяснений, они просто совершаются.
Невероятная история этих двух влюбленных запала в душу романтичного ресторатора. Когда Элизабет ему позвонила и спросила о гостиничном номере, он ей отказал, в силу того, что действительно отель был закрыт властями. Он почувствовал по грустному голосу, что ей больше не к кому обратиться за помощью. Алекс, так звали хозяина ресторанчика, перебирал в голове все возможные варианты. Вдруг ему пришла гениальная идея.
«А если позвонить Франсуа? Может он что-нибудь придумает?» - после этого он сразу набрал номер друга.

-  Бонжур, дорогой! У меня мало времени. Чтобы вконец не разбить сердце одной прекрасной дамы, прошу тебя поучаствовать в судьбе этой красавицы. Ей и ее возлюбленному негде поселиться. Не мог бы ты помочь им в этом. Обещаю, что когда расскажу все подробности, ты будешь удивлен не меньше моего, - выпалил Алекс.
Всего секунду в трубке стояла полная тишина, а потом мягким бархатным баритонном Франсуа произнес: «Замок – не вариант. Там сейчас гостит целая куча родственников. А, яхта подойдет?».

- И ты еще спрашиваешь? Давай ко мне выдвигайся, я обо всем расскажу, а сейчас, прости, друг! Спешу обрадовать Элизабет! – радостно протараторил Алекс и отключился.

- И тебе, спасибо, дорогой! – буркнул вдогонку Франсуа и стал собираться в гости.

Он знал Алекса с самого детства и тот всегда был готов прийти на помощь. Это он лез на дерево, чтобы закрепить упавшее гнездо с вывалившимися птенцами, приговаривая: «Вот вернется их мама, а детишек нет».
Это Алекс принес облезлого блохастого кота, которого все с брезгливостью гнали от своего порога, и уговорил родителей оставить его, потому что кот ужасно одинокий и ему негде жить.
Его считали странным, а некоторые даже крутили у виска, но тому было глубоко наплевать на их мнение. Он как хотел, так и жил.
 
«Это мой Алекс! Годы летят, а он нисколько не меняется!» - подумал Франсуа и улыбнулся своим мыслям.

Друзья встретились и решили для начала пропустить по порции кальвадоса. Заинтригованный Франсуа сказал, что сначала нужно расслабиться немного, потому как, подобные душещипательные истории на сухую не идут.
Ох уж этот кальвадос! Знаменитый яблочный или грушевый бренди, родом из французского региона Нижняя Нормандия. Первое упоминание о приготовлении напитка посредством перегонки сидра датируется аж 1553 годом. Записи в своем «Дневнике» о нем даже сделал, очарованный литератор, французский путешественник и представитель знати Жиль де Губервиль.
Сорок градусов – не шутки, и язык развязался. Алекс начал повествование, немного прибавляя собственных красок, а иначе, он не был бы французом.

- Итак, мой друг! Слушай и внимай! Первое октября. Полвосьмого вечера. За столиком сидит одинокий мужчина. Можно подумать, что он глубоко погружен в свои мысли. Но это не так. Как только открывается дверь в ресторан, он с надеждой смотрит на входящих посетителей. Затем его взор гаснет и так продолжается долгое время. Некоторые одинокие дамочки пытаются завести знакомство, но он вежливо им отказывает. Досидев до самого закрытия, и так и не дождавшись, он грустно идет к выходу. А потом было еще одно такое же первое октября и приезды между ними. Он все время ждал и ждал. Удивительно, да? – Алекс прервался на очередную порцию кальвадоса.

- Как говорил куртуазный Мольер: «А кто не знал любви, тот все равно, что не жил». Выпьем же, мой друг, за любовь! – пафосно провозгласил Алекс.
Они пропустили еще по порции ароматного бренди и рассказ продолжился.

- А потом пришла она! Боже! Пуританин должен был носить на глазах виноградные листья. Ведь увидев такую женщину, никто бы не устоял и даже он. Это была наша Элизабет. Она подробно расспросила о мужчине, русском, по имени Николай. Ну, ты уже понял, что ее возлюбленный - это тот одинокий гость, ожидавший ее первого октября в ресторане, - Алекс, победно смотрел на друга.

А потом они еще немного выпили и Франсуа, вконец покоренный романтической историей, решил устроить для влюбленных маленький подарок за их верность чувству и невероятно ангельское терпение.
Рано утром Франсуа распорядился, чтобы в трюм его роскошной яхты загрузили самого лучшего шампанского, изысканный провиант, который заботливо приготовил шеф-повар Алекса, а сама яхта была нарядно украшена благоухающими цветами и маленькими, вплетенными в букеты, горящими разноцветными лампочками. Все очень походило на красивый свадебный ритуал.
 
- Франсуа, на дворе октябрь, а это значит, что пришел бархатный сезон божоле, - заметил Алекс.

- Все уже на борту, капитан. Главное, чтобы не подвела погода, - ответил тот.

- А мы от всего сердца попросим кое-кого и он позаботиться и об этом. Ведь уже полдела сделано и не без его участия,  - хитро прищурившись, ответил ресторатор на опасения друга.

- Боже! Ты опять витаешь в облаках и абсолютно неисправим! – засмеялся тот.

- Вот именно, Боже! Все происходит с его легкой руки! Поверь! – серьезно заметил Алекс.

- Николя! – она не выдержала и громко крикнула, увидев его в толпе пассажиров. Влюбленные встретились глазами, и он, широко улыбаясь, поспешил навстречу. Едва коснувшись друг друга, они слились в долгом и горячем поцелуе. Мимо шли люди. Одни стыдливо отводили глаза в сторону, а кто-то, наоборот смотрел так, словно хотел навсегда запечатлеть эту сцену в памяти. Наконец, найдя в себе силы оторваться, они пошли к выходу.
 
Пока ехали в Сан – Тропе, Николай рассказывал обо всех перипетиях в дороге, а она внимательно слушала. Порою, казалось, ей не важно, что он говорит, женщина наслаждалась тембром, который ласкал ее слух и заставлял трепетным бабочкам нежно кружиться внизу живота.
Николай не задавал вопросов про то, где они остановятся, так как сразу решил, что в ее квартире. Ну, это было, вполне логично, потому как дорога вела именно туда.
Элизабет же сохраняла интригу и не только потому, что хотела сделать этакий сюрприз любимому. Женщина сама толком не знала, куда они едут и что ждать. Ведь лучше один раз увидеть, чем домысливать.
«В конце концов, нас же не поселят на утлую рыбацкую шхуну, пропахнувшую до основания креветкой с засаленными бортами. Хотя, неважно. Пусть и так. Главное, мы вместе!» - думала она, внимательно наблюдая за дорогой.
Когда оставалось менее пяти километров пути, она позвонила хозяину ресторана. Алекс сразу ответил. Он ей подробно объяснил, куда нужно ехать и что их там уже ждут. Они добрались в марину - довольно большую специально оборудованную гавань для катеров, яхт и другого водного транспорта, которая стала неотъемлемой частью этого курортного города. И не мудрено. Ведь морской туризм последнее время приобретал всё большую популярность и массовость, причём наиболее бурными темпами развивался именно яхтинг.
Николай с удивлением осматривал место. Он еще не понимал, зачем они здесь. Элизабет вела себя более спокойно, так как немного знала о задумке.
Они припарковались и вышли из машины. Подбежал Алекс и поздоровался, как с лучшими знакомыми. Его радость молниеносно перекинулась на влюбленных и те, улыбаясь, тепло поприветствовали радушного ресторатора.
 
- Элизабет, вижу, что промолчала, верно? Судя по удивленным глазам Николая, я попал в точку? – весело спросил Алекс.

- Ладно, не отвечай! Пойдемте, друзья, вас ждет сюрприз! – добавил он и быстрым шагом направился к великолепному белоснежному, словно айсберг, судну.

Элизабет и Николай двинулись следом. Она еще на миг предположила, что вот сейчас, Алекс пройдет мимо этой невозможно белоснежной красавицы, и за нею они, наконец, увидят свое небольшое суденышко, но хозяин ресторана остановился напротив трапа волшебной яхты.
 
- Прошу! – он жестом пригласил их подняться на борт.

Если сказать, что они немного опешили, значит, не сказать ничего.

- Алекс! Это невероятно! – Элизабет еще не совсем решительно сделала первый шаг и стала подниматься по трапу.

Николай следовал за нею.
Легкий бриз донес аромат цветов, которые прогревшись на солнышке, источали его без сожаления. Погода была волшебной. Да и не только погода. Все, что сегодня происходило, казалось нереальным. Элизабет подумала, что словно попала в чудный сон и боялась, что он вот-вот закончится.
На борту их встретил Франсуа. Он галантно подал руку прекрасной пассажирке и, представившись, поцеловал ее. Затем пожал руку Николаю, также назвав свое имя. Знакомство состоялось. Пара ни о чем не расспрашивала и решила что, пусть все как идет, так и идет. Когда же Алекс пояснил, кто такой Франсуа, влюбленные встрепенулись и горячо поблагодарили хозяина яхты за гостеприимство. Они даже не догадывались, что его удивительное радушие на этом не закончилось.

- Дорогие мои, у вас, к сожалению, есть только три особенных дня, которые вы будет наедине и никто не посмеет мешать вам. Смею надеяться, что это известие не омрачит всеобщее настроение, и вы сможете насладиться обществом друг друга. Ну, а потом, хотите этого или нет, но придется познакомиться с нашими многочисленными друзьями и вашими истинными поклонниками. Надеюсь, не откажете в этой маленькой просьбе? Я кратко рассказал вашу удивительную историю и боюсь, что без должных доказательств, мне не поверили и сочли, что я впал в сочинительство. Вы поможете исправить эту чудовищную несправедливость?  - закончил свою тираду Франсуа, хитро, улыбаясь.

Три дня, так три дня. Они и мечтать не смели о таком. Разве можно быть неблагодарными и требовать большего? Ведь еще недавно, будучи незнакомцами, эти два человека сделали столько хорошего для них, не требуя ничего взамен. И, наконец, общение с интересными людьми еще никому не вредило. А то, что они окажутся таковыми, уже не стоило в этом и сомневаться.
Было решено оставить влюбленных наедине, и друзья благополучно удалились. Они понимали, что парочке не терпится побыть вдвоем. Обслуживающий персонал получил напутствия, хотя это было излишне. За долгие годы службы они ни разу не подведи хозяина яхты. А ведь здесь гостили весьма солидные люди, известные далеко за пределами Франции.
   
- Мой дорогой Алекс, Элизабет необыкновенная красавица, а этот русский – просто настоящий былинный герой, - заметил Франсуа, когда они спускались по трапу на берег.

- Да, они очень гармонично смотрятся! Красивая пара, – согласился тот с собеседником.

Три дня пролетели, как один. Они не могли насмотреться и наслушаться, боясь, хоть на минуту, выпустить друг друга из объятий. Он зарывался в ее пышные рассыпчатые волосы, вдыхая всей грудью их аромат, и мечтал, чтобы это длилось вечно. Он знал, что уже не сможет без нее жить. Да и зачем? Она смотрела в его зеленые глаза, и неистово целовала. Они клялись не расставаться и быть всегда рядом, и свято верили в эти обещания.
А потом многочисленные друзья Алекса и Франсуа, с интересом и удивлением разглядывая счастливых влюбленных, слушали их невероятную историю любви длиною в десятилетия. Они безоговорочно верили этой красивой паре, ведь были настоящими французами, а значит, все, что связано с любовью – свято!

               
               
                Часть 2
                Как поздно встретились они

«Это про меня сказал знаменитый земляк Элизабет, что любовь подобна дереву растёт сама собой, глубоко пуская свои корни, и нередко продолжает зеленеть даже в опустошённом сердце. Мой «пламенный мотор» наполнен любовью и опустошен от очередной разлуки с Эл одновременно» - с невероятной грустью думал Николай, возвращаясь в Москву.

Он гнал от себя горькие думы о том, что любимая женщина снова будет проводить все свое время с семьей. Хоть она и сказала, что с супругом живут по-соседски и из общего у них лишь дети. Мысль, что они пусть и соседи, но рядом, а Николай очень далеко, была невыносимой. Он вдруг стал представлять, как поселился неподалеку от дома Элизабет, и в первый раз задумался о возможности постоянного проживания во Франции.

На ум пришло, - «Жить можно только в тех странах, которые наделены даром посредственности, ведь самое замечательное в них - золотая середина. Может быть, это и есть цивилизация? Да, именно так! И нам до их цивилизации еще ох как далеко! Нас, россиян,  все время сотрясает, потому как мы невероятные! Кажется, что умеем всё на свете! У нас рождаются гениальные ученые, талантливые художники и писатели, бесстрашные и великодушные воины. Мы самые лучшие родители и учителя, бескорыстные друзья и самоотверженные влюбленные и живем всем сердцем, и у нас нет пресловутой золотой середины! Мы не поощряем полутона. Черное или белое! Ты либо баба, либо мужик, третьего не дано! А у них есть! Потому что они, типа цивилизованные страны!».

Москва встретила его своим привычным величеством, и он подумал, что вряд ли променяет этот существующий наяву, однако нереальный город, на любой другой в целом мире. По прибытию влюбленная пара договорилась созвониться и сообщить, что каждый благополучно добрался до дома. Был уже поздний вечер, когда Николай набрал Элизабет.

- Nicolas, bonjour! - стразу ответила женщина.

По ее нетерпеливому тону стало понятно, что она долго ждала и уже стала волноваться, не случилось ли какой-нибудь неприятности.

- Здравствуй, любимая! – нарочито невозмутимо ответил Николай и улыбнулся про себя, так как ему было приятно, что Элизабет переживает за него.

После того, как они обменялись информацией о том, что оба добрались до дома без приключений, разговор зазвучал уже на спокойной и умиротворенной ноте. Знал бы Николай, как его недавние дорожные размышления найдут свое логическое продолжение и обретут довольно горячий накал в обычной болтовне с Элизабет.

- Я прямо попала с корабля на бал, как у вас говорится. Даниэль объявил, что с некоторых пор перестал чувствовать себя мужчиной, и теперь намерен сменить пол. Мы с мужем уважаем его решение и с большим пониманием всячески поддерживаем, - Элизабет рассказала об этом с какой-то непринужденной беспечностью, словно сын решил сменить прическу. А может это только показалось ему?

- Ну что же, была одна дочка, теперь станет две! Тоже неплохо! - иронично высказался по этому поводу Николай.

Верно подмечено, что ирония, привилегия уязвленных и любой вызывающий её повод говорит о тайном надломе. И он сейчас у Николая случился. Толи от слов «мы с мужем», толи от необычной темы для разговора, а может быть от того и другого.
- Николя, мне показалось или нет, что ты иронизируешь? – спросила Элизабет.
- Нет, Эл, не показалось! Да, я именно иронизирую. Но поверь, это меньшая реакция. И настоящее мнение, лучше тебе не знать, дорогая, - ответил мужчина.
- Я подозревала, что ты такой же не толерантный в этом вопросе, как и вся твоя страна! – вдруг взорвалась француженка.
Николай впервые увидел любимую с другой стороны. Это была не его нежная, тонкая и возвышенная Эл, а грозная и воинственная амазонка, готовая любыми способами защищать свое личное пространство, к которому он сейчас, похоже, не относился. Ему стало очень обидно. В душе почувствовалось смятение. Нужно было сменить тему, но вдруг в мужчине созрел внутренний бунт, который неожиданно выплеснулся наружу.
- Так и есть, я сын своей страны! И, да, мы не толерантны! Похоже, что скоро на всей Земле кроме россиян некому будет детей рожать, потому как, женщины станут мужчинами и наоборот. Как ты не понимаешь, Эл, это же полная утопия, то, что сейчас с вами происходит?! Вы в свидетельстве о рождении ребенка теперь не хотите определять его пол. Типа пусть вырастает и сам решает, но природа уже сделала выбор за человека и зачем нужно идти против? Что за слово - толерантность? Что вы за ним хотите спрятать? Свое дикое невежество, патологическую трусость или просто чудовищную извращенность?  Да еще и ставить под радужный флаг всю эту мерзость?! Я бы дьявольское полотнище собственными руками засунул, родившему в прошлом веке это «голубое» движение Гилберту Бейкеру, в его ЛГБТшный зад, - Николай резко замолчал, видя, как Элизабет смотрит на него с огромным изумлением и страхом.
Для нее он также сегодня стал главным открытием, и она была растеряна.
В воздухе повисла долгая и тягостная пауза. В этот момент они старались не смотреть друг на друга и не знали, как выйти  из странной ситуации. Он уже пожалел, о том, что сказал, а она, что вообще подняла эту тему.
 
- Эл, любимая, я не хотел тебя обидеть, но, похоже, наши взгляды здесь не совпадают, прости! - с трудом вымолвил тот.

- Я очень люблю Даниэля, и молюсь, чтобы он был счастлив! Если хочет теперь быть девушкой, то я не в праве ему запретить! - сказала Элизабет и на ее глазах навернулись слезы.

«Как здорово, что у меня нет детей! Я не хочу, чтобы они жили в подобном мире!»
 - пронеслось у него в голове.

Николаю вдруг стало жаль Элизабет. Он представил, что вот его собственный сын пришел и признался бы в чем-то подобном, что он тогда делал? Рвал волосы на себе? Или на нем?
Они попрощались, поцеловав друг друга в эфире, и пожелав больше не поднимать эту щепетильную тему, дабы не ссориться. Николай долго не мог уснуть. Он все думал, что может быть такая бурная реакция была у него из-за ревности Элизабет к мужу? Но, послушав себя, понял, что это низменное чувство тут совсем не причем.
Его неприятно кольнуло, - «Мы мало знаем друг друга. Теперь, когда казалось, нужно наслаждаться моментом, начинаем ковыряться. А может это нормально? Может любить - это значит знать и принимать всё и даже то, что невозможно, в принципе, принять?!».
Николай не заметил, как уснул. Сказались и перелет, и ссора с Эл, и душевные терзания.
«XVIII век. Молодой человек привлекательной внешности в коротких штанах (кюлотах), чулках и башмаках пытался пройти, по несуществующему тротуару, улицу, ставшую после дождя самоуправляемым бурным ручьем. Похоже, что он был приезжим, так как постоянно морщил нос от зловонного запаха, к которому местные уже давно привыкли. Это - Париж!
Навстречу юноше шла прекрасная молодая девушка. Она, осторожно нащупывая носком туфли, ступала на камушки, чтобы не попасть в грязную жижу и не испачкать подол яркого платья. Встретившись глазами с молодым человеком, прелестница стеснительно отвела их в сторону. Но в ту же секунду нога незнакомки резко соскользнула с мокрого камня, и она чуть не упала в бурный поток. Юноша отреагировал молниеносно. Подскочив к незнакомке, парень ловко взял ее под руку, тем самым спасая от неминуемого падения в мутную и вонючую воду.

- Merci, - робко поблагодарила она своего спасителя.

- Moi, Nicolas, - парень улыбнулся, еще продолжая держать ее под руку.

- Moi, Elizabeth, - ответила она, снова смутившись и, пытаясь соблюдать равновесие, осторожно освободилась из столь приятного плена.

Потом молодые люди шли рядом, не решаясь разойтись по сторонам. Парень все это время пытался найти причину, чтобы еще, хоть на мгновение задержаться с понравившейся девушкой, но так ничего и, не придумав, с огромным сожалением вынужден был попрощаться. Она кивнула в ответ и еще раз поблагодарила за спасение. Он тоскливо посмотрел ей вслед. Вдруг, прекрасная особа развернула голову и легким жестом руки послала ему воздушный поцелуй. Сердце бешено заколотилось в груди, и он еле сдерживаясь, чтобы не побежать за нею, ответил тем же жестом».
Николай резко вскочил. Сон оставил послевкусие необъяснимой тревоги. Вспомнился их вечерний разговор, и мужчина вновь почувствовал немое раскаяние за свою излишнюю эмоциональность и слезы Элизабет. Он тоскливым взором обвел свою спальню, от просторного вида которой, ему стало вдруг жутко одиноко.
«Если сейчас здесь со мною была Эл! Всё за это отдал бы! Мы расстались всего сутки назад, а я уже очень скучаю и как жить дальше, не ведаю» - подумал он и упал навзничь головой на подушку.
Приняв душ и быстро позавтракав, словно ошпаренный, мужчина выскочил из квартиры. Находиться там одному сейчас было невыносимо. Николай подумал, что может, станет легче, когда окунется с головой в работу, а вечером они вновь будут говорить с Элизабет и ничто его больше не заставит вести себя с нею грубо. Пусть даже все до последнего, мужики Франции пополнят ряды прекрасного пола, ему наплевать. От этих мыслей стало легче на душе, а в груди перестало неприятно давить.
День пролетел незаметно. Когда уже пришло время покидать офис, звонок телефона заставил Николая отвлечься от компьютера.

- Николя, ты бы мог меня встретить? Я прилетела! -  от радостного голоса любимой он впал в небольшой ступор, а очнувшись, почти закричал в трубку, что уже выезжает.

Руки от волнения дрожали, и он крепко вцепился в руль. По дороге заскочил в цветочный киоск. Разные мысли путались в голове, а сердце отчаянно билось в груди. Радость заполнила каждую клеточку его организма, и он превратился в одно сплошное и безграничное счастье.
Они приехали к нему. Николай ни на минуту не отходил от Элизабет. Ему казалось, что она - мираж и ему все это только видится.

- Эл, мне сегодня приснился сон. В нем нам по восемнадцать лет, представляешь? Век тоже восемнадцатый и мы встретились в Париже, - рассказывал Николай, держа за руку любимую.

- Как интересно! И что было дальше? - она хитро взглянула на него.

- Ты переходила улицу, которую после дождика залило водой, и чуть не упала, а я тебя вовремя поддержал. Мы шли рядом, и я все хотел найти причину побыть с тобой подольше, но так и не нашел. Мы расстались, а на прощание, послали друг другу воздушный поцелуй, - с грустью закончил он.

- Как романтично, правда? Читай же этот сон наоборот. Раз мы в нем расстались, значит, наяву будем всегда вместе, - Элизабет рассмеялась, а он радостно согласившись и закивав головой, словно японский болванчик, стал кружить француженку по комнате.

А потом была жаркая ночь, и влюбленные неистово наслаждались друг другом, забыв обо всем на свете.
Утро началось с ароматного кофе. Они завтракали и обсуждали предстоящий день.

- Давай сходим в Третьяковскую галерею? Я там не была уже сто лет, - предложила Элизабет.

Николай с готовностью согласился. Мужчине было все равно, куда идти с любимой, лишь бы быть рядом. Они бродили по залам, держась за руки, словно дети.
Остановившись у картины «Демон» (сидящий) Михаила Врубеля, она долго разглядывала ее, а потом промолвила: «Николя, мне кажется, что этот Демон немножко похож на тебя. Во всем его облике словно застыл некий мятежный дух. Красивый и могучий, он с огромным вниманием и некоторой печалью смотрит на мир вокруг».

- Эл, ты про наш давешний разговор? Еще раз прошу у тебя прощение за грубость и несдержанность, - ответил он и нежно обнял.

Та в ответ промолчала, лишь крепче прижавшись к его груди. Влюбленные еще долго бродили, то и дело останавливались у полотен, всматриваясь и обсуждая их.
Дойдя, наконец, до картины Жана Беро «Модистка на Елисейских полях», изобразившего Париж конца девятнадцатого века, и с интересом разглядывая элегантно одетую молодую женщину с картонками и зонтиком в руке, переходившую дождливую мостовую, Николай снова вспомнил свой сон. Зрелый мужчина вдруг ясно увидел себя восемнадцатилетним парнем, а рядом такую же юную Элизабет, и на его глазах навернулись предательские слезы, ведь почти половину жизни они уже прожили.

Он подумал, - «Как поздно встретились они!», и жуткий холод сковал его влюбленное сердце.

Элизабет тонко почувствовала перемену в настроении спутника и, взяв его крепко за руку, больше не отпускала. Вечером Николай провожал любимую в аэропорту. Они долго стояли, прижавшись, друг к другу. Прохожие мельком оглядывали пару, но влюбленным не было до окружающей действительности никакого дела.
В детстве у многих была такая небольшая картонная трубочка, похожая на подзорную трубу, в которую нужно было заглядывать одним глазом, зажмуривши другой. Аккуратно поворачивая ее, можно было услышать тихий хрустящий шелест, а взору открывались удивительные и невероятные горизонты. Синие и красные, зеленые и фиолетовые, оранжевые и желтые стеклышки собирались в диковинные узоры, а сердце в этот миг замирало от невероятной красоты. Казалось, что ничего нет радостнее чудесного момента. Но самое главное, что понравившуюся картинку невозможно было воссоздать, в какую сторону не крути хитрую трубочку. Быть может в этом и заключается смысл? Пусть будет каждый миг неповторим!
А жизнь текла своим чередом, и не была похожей на разноцветный калейдоскоп, моментально меняющий радужную картинку. Серые будни сменялись один за другим. Работа целиком поглотила Николая, но его это вполне устраивало. Так мужчина надолго забывался, дотягивая до часа X, чтобы потом сполна насладиться общением с Элизабет. Он хорошо запомнил, как она расстроилась от их давнего эмоционального разговора, и пытался больше не затрагивать щепетильных тем. Но, как не старайся и не обходи острые углы, нет-нет, да наткнешься.
Так случилось этим вечером, который ничего плохого не предвещал, а начинался с легкого и непринужденного разговора влюбленной пары. Но вдруг, совершенно неожиданно вылился в бурную беседу, вновь раскидав их по разные стороны баррикад.

- Мои коллеги столкнулись с проблемой. У них поздний ребенок, девочка. Так вот в школе обратили внимание на ее запястье, где красовался большой синяк. Поднялся шум по этому поводу и проводится, чуть ли не целое расследование. Педагоги подозревают, что в семье к ребенку применяют насилие. А у них приличное семейство. Оба врачи. При этом сама малышка рассказала, что споткнулась и ударилась о нижнюю ступеньку лестницы. Но родителей все равно расспрашивают и намекают, что могут за жестокое отношение к ребенку лишить прав, так как подключенный к ним детский психолог считает, что насилие все же имеет место быть. Я уж и не знаю, что думать. Как там у вас говорят:  «нет дыма без огня»? - рассказала о случае, с некоторой долей сомнения в голосе Элизабет.

- Скажу откровенно, не понимаю этого! Мы росли в несколько других условиях, и наши дети воспитываются сейчас точно также. Помню, что родители время от времени отвешивали мне хорошие подзатыльники, потому что их доставал каждый день. Они были чрезвычайно терпеливы, но когда я наглел уже окончательно, вот тогда мне прилетало. И никому в голову не пришло бы их за это судить, - высказался  Николай.

- Но наказывать детей, а тем более давать им подзатыльники – в корне не верно. Ведь это действительно насилие! И ничего хорошего из этого не получится. Если ребенок проказничает и докучает, нужно выяснить причину такого неадекватного поведения с детским специалистом, - не согласилась с ним Элизабет.

- Эл, может быть в этом и есть разумное зерно, не буду слишком категоричен. Да, и, наверное, ты права, насилие порождает насилие. Согласен! Но все же меня удивляет - чуть что, вы начинаете бегать по этим вашим психологам. И много они вам помогли? Почему же в ваших странах недовольные ученики просто берут и стреляют в своих однокашников и учителей? Почему у вас столько людей, подверженных депрессии? А психические расстройства? Вы же все постоянно сидите на барбитуратах! А ваши психологи и психиатры живут лучше, чем наши самые именитые нефтяники, потому как у этих «врачевателей душ» месторождения не только не иссякают, но и с каждым днем обогащаются. У вас поход за психотропными препаратами, как у нас за хлебушком сходить,  -  не унимался Николай.

- Обычная практика. У каждого, уважающего себя человека, есть личный психолог. И это вполне нормально. Если ваша страна еще не доросла до такого культурного уровня, то, причем же здесь мы? – невозмутимо ответила француженка.
- Да какой культурный уровень? О чем, ты Эл, говоришь? Отбирать у родителей детей и отдавать их в чужие семьи, это называется культурным уровнем? Ваше общество хворает! И как показывает статистика, выздоравливать не собирается! Элизабет, ты ведь сама врач и знаешь, что если у пациента отсутствует мотивация побороть болезнь, то никакие лекарства ему не помогут! - высказался Николай и замолчал.

- Николя, смею с тобой все же не согласиться. Нельзя недооценивать психологическую помощь. Именно она определяет уровень развития общества. У вас обратиться к психологу или к психиатру - это целая проблема. Сразу же человека считают не вполне нормальным. Но ведь могут возникать душевные терзания, с которыми самому порой справиться не в силах. Вот для этого и нужен специалист, - высказалась Элизабет.

- Наверное, я мыслю по старинке! Ведь я считаю, что в любой трудной ситуации рядом должен оказаться близкий тебе по духу человек, родственник, друг, соратник! Тот, кто тебя хорошо знает и внимательно выслушает, а потом поймет и обязательно поможет! А психолог все же пусть будет последним, к кому придется обратиться, - уже сговорчиво добавил Николай.

Элизабет задумалась. Наступила пауза. В такие моменты влюбленные понимали, что менталитеты их стран очень разные, и им придется находить компромиссы, чтобы не разрушить свои отношения частыми спорами. И это большой труд, понять и принять то, что еще вчера казалось неприемлемым.
А Николай вновь увидел их восемнадцатилетними и беззаботными. Он подумал, что с возрастом все становятся закостенелыми, не гибкими, прямолинейными и конкретными. Привычки, устои, обычаи, менталитет страны ложатся невидимой дымкой слой за слоем и формируют нас, хотим мы этого или нет. А что было бы, если они с Эл встретились еще очень юными, когда все равно на окружающих и весь мир в тебе наполнен лишь любопытством, но еще не отслоен, а чист, как белый лист бумаги. Тогда, в этой маленькой стране под названием «Любовь» они бы придумали свои устои и обычаи, выработали одни привычки на двоих и сложили бы собственный менталитет. Но сегодня груз прожитых лет давил на плечи, не позволяя им сбросить его и перестать спорить о жизни двух таких разных стран.
 
В его голове вновь промелькнула мысль: «Как поздно встретились они!».

- Ник, мне нужна твоя помощь, ну, вернее мудрый дружеский совет, - обратилась к Николаю его коллега Леночка, которая с недавних пор решила, что он друг и теперь просто обязан быть в курсе событий ее личной жизни.
 
Дело в том, что о Николае в офисе давно уже сложилось стойкое мнение, что он скрытый гей и в свою Францию летает, потому что у него там живет любимый человек. Ну, а раз он такой, то коллеги женского пола время от времени подходили к нему с различными вопросами, касающимися своей личной жизни, считая его вполне идентичным себе гендером, но разбирающимся лучше в мужской психологии. Леночка же и вовсе стала к нему относиться как к другу.

- Лен, у меня работы выше крыши, - попытался уклониться мужчина от навязчивой сотрудницы.

- Ник, лапуля, мне очень-очень нужно с тобою пошептаться. За обед плачу я, - добавила она,  скорчив при этом такую грустную мину, что Николаю захотелось рассмеяться.

- Ладно, хорошо! Но знай, это не из-за обеда, а действительно по-дружески, - сдался он.

Они сидели в кафе и молодая женщина, едва прожевав, поведала ему о том, что муж ей изменил.

- Радуйся, что он изменил тебе, а не отечеству, - процитировав классика, попытался избито пошутить Николай.

Та насупилась, не ожидая, что он не проникнется ее горем: «Слушай, Чехов, я тебя за этим сюда позвала? Чтобы ты поржал?».

- Ладно, прости, Лен! А с чего так решила? Может тебе просто показалось? - посерьезнев, спросил мужчина.

- Нет, не показалось! Во-первых, он все время кладет телефон экраном вниз. Уходит разговаривать, типа по работе, но, в итоге, бубнит что-то в трубку, чтобы я не расслышала. Да и много такого, чего раньше не было. А вот еще! Стал покупать себе немыслимого цвета галстуки! Вот я сейчас тебе один покажу, ты, как профи, скажи мне, это из новой коллекции или уже нет? – женщина стала копаться в телефоне, отыскивая нужную фотографию.

- Подожди про галстуки! Не ищи. Все, что ты перечислила, полная ерунда. Мало ли почему он решил изменить своему стилю и из скучного «чувака» перекрасился в «мачо». Кризис среднего возраста, тебе понравиться, дресс-код в его офисе, да что угодно может быть, - стал перечислять причины изменений в поведении мужа Елены, Николай.

- Да какой дресс-код на молокозаводе, я тебя умоляю! Вот бы мне эту стерву с ее молочными бидонами увидеть. Я бы ей устроила! - негодующе воскликнула Леночка, тем самым привлекая пристальное внимание посетителей кафе.

- Лен, я не дока в таких делах, но думаю, что измену в отношениях, если она только намечается, можно решить, если просто поговорить. Ведь начинается измена не сразу с физического контакта, она зарождается в уме и сердце. Окутанное тайной и опасностью сиюминутное плотское желание может воплотиться в притягательную и полноценную фантазию. Но если об этом честно и открыто поговорить, пролить на эту удивительную иллюзию яркий свет, то она рассыплется в прах и останется на ее месте только разочарование и стыд, не более. Но это всего лишь слова. И попытка - не пытка. Хотя, тебе одной решать, как поступать в такой ситуации, - теперь уже серьезно высказался Николай.

Обед подходил к концу. По большому счету, мужчина ничего особенного не сказал, но Леночке и не нужно было. Она просто хотела с кем-то разделить свою накопившуюся в душе боль, и на эту роль он, по ее мнению,  подходил куда больше, чем коллеги-женщины, не умеющие хранить секреты, тем более в таком щепетильном вопросе. Елена была очень благодарна, за то, что он просто выслушал, и ей даже стало немного легче.
В Николае же наоборот поднялась волна разных дум по поводу супружеской неверности, и кружились они, словно вороны, исключительно вокруг Элизабет.

«Измена - это всегда плохо. Неважно, кому. Себе ли, любимому или Родине. Это всегда только мерзкая ложь, которая меняет твой внутренний мир до неузнаваемости. Ты - уже не ты, а кто-то другой! И как жить с этим новым человеком, не знаешь. Можно найти тысячу оправданий лжи, но она от этого она не станет меньшим злом! Она будет тебя разрушать каждый божий день и в итоге, настанет момент, когда ты посмотришься в зеркало, и оттуда будет глядеть незнакомец!» - думал он по дороге домой.

Вечером Николай по обычаю позвонил Элизабет, а когда услышал ее радостный голос, то сомнения и смутные мысли рассеялись, словно их и не было.
 
- Николя, я так соскучилась! Сегодня весь день о тебе только и думаю. Вспомнилось свидание на яхте, это было волшебно, правда?! Нас слегка покачивало на волнах, а мириады звезд, величиною с аршин усыпали ночное небо. Мне кажется, что это был прекрасный сон, повторение которого всем сердцем желаю, - щебетала Элизабет, а Николай внимательно слушал ее, следя за движением прекрасных губ, и внутри у него приятно щекотало.

- Я тоже очень скучаю. Хочется обнять тебя и не отпускать! Хочется зарыться лицом в твои волосы и вдыхать их аромат, а потом целовать их, и губы, и плечи, и….., - он еще долго готов был перечислять все то, что хотел целовать, пока не услышал, что из глубины помещения Элизабет позвали.

Мужчину неприятно кольнуло.
 
- Любимый, я отвлекусь ненадолго, - смущаясь, быстро сказала она.
- Да, да, конечно, - ответил он и связь прервалась.

Николай вдруг четко осознал, что хочется или нет, но ему придется делить Элизабет с ее семьей. Она ему не принадлежит полностью.
 
«Вот собственной персоной - полигамия в отношениях. И не важно, касается это интимной жизни или нет. Пусть Эл не живут с мужем, как сексуальные партнеры, но они продолжают находиться в одном доме, а значит, быть одной семьей!» - подумал Николай, и от этих мыслей ему стало грустно и неуютно.
Через какое-то время Элизабет перезвонила и попыталась объясниться: «Прости, Николя! Неожиданно в гости приехала Мари. Обычно она звонит и предупреждает. А тут, спонтанно получилось. Разругалась со своим парнем и теперь будет дома зализывать душевные раны».

- Я все понимаю. Не оправдывайся, любимая, - ответил он, и ему почему-то стало очень жалко Элизабет.

- У нас не принято, чтобы взрослые дети нагружали родителей своими проблемами. Самостоятельность у них рано начинается. Но Мари, такая нежная девушка получилась, что в отличие от своих сверстниц, постоянно нуждается в поддержке, - добавила Элизабет и виновато улыбнулась.

- Все хорошо, Эл. Правда, - сказал Николай и тут же подумал, - «А если бы мы познакомились в восемнадцать, сейчас это были бы наши с ней дети! Как поздно они встретились».

 «С любимыми не расставайтесь, с любимыми не расставайтесь, с любимыми не расставайтесь, всей кровью прорастайте в них….» - знакомая фраза засела в голове Николая, словно заноза и все утро саднила.

На миг, ему даже показалось, что он задыхается. Неожиданная паническая атака накрыла и не давала возможности сделать вдох-выдох. Мужчине стало страшно. Он вдруг осознал, что не может больше быть один и ему жизненно важно увидеться с Элизабет.
- Лен, мне нужно уехать на пару дней, прикроешь, если что? Зайцев в отпуске на островах и отключился от мира еще на целую неделю. Отчеты я все подготовил, скину сейчас, - обратился он к коллеге.
Та, увидев, как он возбужден, хитро посмотрев, сказала: «Соскучился по парижским круассанам с утренним кофе?».
- Типа того. Ну, что, прикроешь? – не став развенчивать намеки женщины, переспросил он.
- Естественно, прикрою. Запоминай, для всех ты уехал в Питерский филиал, чтобы потом врать одинаково, - согласилась Леночки, заговорщески подмигнув, и ловко ущипнула Николая за пятую точку.
В душе он возмутился ее вопиющей бестактности, но решив промолчать, лишь натянуто улыбнулся в ответ.
«Влип, однако! Теперь она будет себе позволять с каждым разом уменьшать дистанцию, а мне этого очень не хотелось бы. Хорошо, что я для нее гей и это реально может быть обычной дружбой. Ведь в противном случае, здесь довольно легко и непринужденно заводятся разные «амурчики». И попробуй отказать, моментально попадешь в корзину к изгоям. Тут рулят женщины».
Через пару часов он уже летел на крыльях железной птицы к любимой, заранее предупредив ее о своем незапланированном визите. Это нужно было сделать, потому как, подобный сюрприз мог оказаться совсем некстати. Прилетев в Париж, Николай остановился в невероятно красивом отеле «Four Seasons George V Paris». Выбор на этот культовый отель пал не случайно, и не только из-за близости к аэропорту «Шарль-де-Голль»,  находящемуся всего лишь около часа езды, но и за самые современные удобства, дополняющие изысканные интерьеры номеров в классическом исполнении. А еще на выбор Николая повлиял великолепный вид из окон, охватывающий сразу все наиболее символичные места Парижа. Отсюда можно было не спеша полюбоваться набережной Сены и Елисейскими полями, Триумфальной аркой и Эйфелевой Башней.
Он едва успел выйти из душа, как в номер тихо постучали.
- Войдите! - ответил мужчина, и сердце бешено застучало в груди.
Дверь распахнулась и на пороге появилась Элизабет. От быстрой ходьбы на щеках француженки проступил легкий румянец, и от этого ее лицо казалось более юным. Пересохшими губами она что-то пыталась сказать, но от волнения лишь глубоко дышала, отчего ее грудь высоко вздымалась. Николай бросился навстречу любимой и стал покрывать горячими поцелуями.
- Я так соскучился, Эл! - на миг, оторвавшись, он притворил дверь, на которой слегка раскачивалась табличка: «do not disturb».
- Я тоже, любимый! - прошептала она.
Страстное желание захватило влюбленную пару. Могло показаться, что часы остановились с того самого момента, как Элизабет переступила номер отеля, но это было далеко не так. Время беспощадно утекало, словно песок сквозь пальцы, сокращая их совместное препровождение. И как бы сейчас им не было  хорошо вдвоем, мысль о скором расставании отравляла душу, вызывая щемящую тоску и даже отчаяние.
- Мы можем завтра до самого вечера гулять по Парижу, - предложила Элизабет.
- Нет, давай никуда не пойдем, и все время проведем в номере. Будем заказывать себе сюда всякую еду и ходить «в чем мать родила», - ответил Николай.
- Ник, какие интересные в вашем языке есть выражения! «В чем мать родила», это значит без одежды? Да? - высказалась француженка.
- Совершенно верно, Эл, - улыбнулся он.
- Ладно, я не против, - согласилась Элизабет и с готовностью скинула махровый халат.
Николай любовался ее фарфоровой кожей, казавшейся в лучах заходящего солнца почти прозрачной, грациозностью движений тела, пышной копной длинных волос и лукавым взглядом, и думал, что за эту женщину готов отдать жизнь, да она и есть вся его жизнь.
От пристального взгляда мужчины та сильно засмущалась и почти в прыжке кошки ловко юркнула под гостиничное покрывало, спрятавшись по самый свой французский нос. Николай стал щекотать ее за бока, она же пыталась увернуться и пощекотать его в ответ, отчего влюбленные заливисто смеялись. Дурачества еще какое-то время продолжались, пока оба не устали и не замерли, крепко обнявшись.
- Мне очень хорошо с тобой! Тепло и уютно! – прошептала Элизабет.
- У меня есть мечта! – сказал Николай.
- Какая? - спросила она.
- Если нам в этом столетии не быть вместе, давай договоримся, чтобы в следующей жизни мы встретились очень-очень рано, почти детьми, и не расставались больше никогда. Пусть у нас там будет семья, общие дети, дом и даже вислоухий пес. Поклянемся? - сказал он.
- Ты думаешь, что в этой жизни нам не суждено быть вместе? – спросила она в  ответ.
- Не знаю, Элизабет! Я бы все отдал за то, чтобы каждый день засыпать и просыпаться в твоих объятиях. Но нас так многое разделяет! Расстояние и разные страны, люди, которые очень нуждаются в тебе. Я ведь вижу, что рвешься на части между мною и семьей. И я не осуждаю за это! Ведь мы встретились, когда твоя жизнь уже практически сбылась и стала такой, какая есть сейчас. Я тоже в своем роде состоялся, считая, что личная свобода и пространство – неприкасаемы и лишь это является моделью жизни. Мне никогда не хотелось иметь семью, детей. Но так думал я до встречи с тобою, а теперь мечтаю об этом, - Николай замолчал.
- Твоя мечта - это отложенное счастье, - после недолгих раздумий высказалась Элизабет.
- Хм, отложенное счастье? Это типа погоня за пресловутой морковкой, которую нельзя достигнуть? – спросил он.
- Да, именно. Есть одно исследование австралийского профессора философии Клайва Гамильтона. Так вот он написал научную работу под названием «Синдром отложенного счастья», - сказала Элизабет.
- Да, я знаю. По его словам, общество превращает нас в ослов, бегущих за вожделенной морковкой, которую они, никогда не достигнут, - добавил Николай.
- Но мне кажется или это действительно так, что к нашей истории подобное исследование отношения не имеет? Может быть, все-таки, мы сами будем решать, что делать со своей жизнью? - спросил он.
- Давай посмотрим, что будет дальше, - осторожно заметила Элизабет.
- Да, давай! А теперь нужно быть счастливым здесь и сейчас. Лови момент! – мужчина сгреб ее в охапку, решив, уйти от разговора, который, скорее всего, был преждевременным.
- Attrapez le moment, - вторила ему Элизабет.
А потом они наслаждались видом из окна, и пили кофе с круассанами.
Год прошел, и не сказать, что незаметно. Для Николая уж точно время растянулось на ожидание разговоров с Элизабет и перерывы между ними. А вокруг уже  всё закружилось в предновогодней лихорадке. Каждая улица и даже двор щедро украсились разноцветными гирляндами, которые светились яркими искорками и днем и ночью. Витрины, превратившиеся в мини - театральные подмостки для немых рождественских сцен с неподвижными актерами-куклами в новогодних костюмах, неоновыми огнями навязчиво манили заглянуть внутрь многочисленных бутиков.
«Видел бы всю эту дикую вакханалию света гениальный Никола Тесла, намного опередивший свое время, и так и не получивший заслуженного признания при жизни. Да уж, если бы не пресловутый Илон Маск, со своим «Tesla Motors», в современном мире мало кто бы уже и вспомнил имя человека, который дал нам электричество» - брюзжал про себя Николай по дороге на работу.
Лица прохожих выражали озабоченность, перемежающуюся с неким ликованием в глазах из-за ожидания скорого и самого главного праздника в году.
Николаю некуда было торопиться. К предстоящему корпоративу он был готов, и жил теперь одной лишь мыслью о том, чтобы всё быстренько пролетело и наступило, наконец, долгожданное Рождество, в которое он полетит к Элизабет. В прошлой своей поездке они провели время в номере отеля, наслаждаясь обществом друг друга. Но теперь Николай подумал, что неплохо бы погулять по Парижу, посидеть в кафе, посетить какое-нибудь пафосное место. И, вообще, увидеть французскую столицу глазами Элизабет. Мечтая о будущей встрече с любимой, он вдруг вспомнил, что еще не купил подарок. Николай запаниковал, ведь он почти не знал ее вкусов и пристрастий, а ему очень хотелось вручить именно то, что обрадовало бы Элизабет.
Он пытался разное перебирать в голове, но ничего достойного любимой не находил.
«Не хочу исходить из того, что обычно дарят женщинам. Есть стойкое мнение, что любая, даже самая искушенная дама никогда не откажется от дорогой «цацки» и лучше, чтобы ее весомость начиналась с «карата». Но что-то мне подсказывает - подобными безделушками Элизабет не удивить. Тогда чем?», -  думал Николай, и его мозг потихоньку начал закипать.
Он двигался по направлению к своему офису со скоростью черепахи, когда перед автомобилем неожиданно растянулся пожилой человек, из рук которого вывалилась несколько книжек, по старинке, перевязанных бечевкой. Николай хотел, уже было, выйти и помочь ему собрать упавшее, но тот быстро подняв книги, пошел дальше.
«Я знаю, что подарить! Старинную книгу, пусть будет про медицину! Нужно в букинистическую лавку заехать!» - осенило Николая.
Антикварный салон «Вишневый сад на Трубной» располагался в доме под номером 23. Когда-то здесь несколько лет жил писатель Антон Павлович Чехов, и естественно, на улице же Трубной. Николай с надеждой на то, что сейчас закончатся все его мучения по поводу поиска подарка для Элизабет, решительно открыл дверь салона. Окунувшись в литературное царство, он с неподдельным интересом разглядывал собрания сочинений русских и зарубежных классиков, альманахи и журналы времен царской России, старинные кулинарные книги и даже редкие карты, но книг о медицине не было. Когда он уже снова стал паниковать, к нему подошел тот самый прохожий, растянувшийся перед автомобилем со стопкой книг.
- Сударь, я могу вам помочь? – обратился он, поправляя старенькое пенсне с треснувшим стеклом на правом глазу, держащееся на носу благодаря пружине, которая надежно зажимала переносицу.
«Регент нацепил себе на нос явно не нужное пенсне, в котором одного стекла вовсе не было, а другое треснуло» - промелькнуло в голове у Николая.
«Прямо «булгаковский» Коровьев собственной персоной. Не удивлюсь, если вся свита под Новый год здесь и поселилась» - улыбнувшись своим мыслям, а сам в это же время ответил: «Мне нужна старинная книга по медицине. В подарок даме. Она врач».
- Ну, что же, сейчас что-нибудь да найдем, - сказал «Коровьев» и исчез в подсобке литературного бутика.
- Вот, голубчик, ознакомьтесь, это «Руководство к частной хирургии для врачей и учащихся» в трех томах, 1894-1896 годов издания, - Фагот появился также неожиданно, как и исчез.
Мужчина осторожно взял одну из книг и стал внимательно рассматривать. Добротный переплет, с небольшими потертостями по краям, владельческие подписи на форзацах и личный штамп врача на титульном листе - всё было пропитано той эпохой.
- Я беру, - сказал Николай, и зачем-то понюхав одну из книг, от явного удовольствия даже ощутил малознакомый медицинский аромат.
Продавец в треснувшем пенсне аккуратно запаковал дорогую покупку и, вручив ее, сказал странную фразу: «Есть вещи, в которых совершенно недействительны ни сословные перегородки, ни даже границы между государствами».
Это было известное выражение Коровьева, которое прозвучало почти пророчески. Николай ощутил, как мурашки пробежали по его взмокшей спине. Он неловко откланялся, поймав себя на мысли, что ведет себя странно, словно находится в какой-то другой действительности.
А потом был корпоратив, на котором, слава Богу, к нему никто не приставал, ну если только чокнуться бокалами и больше ни-ни. Коллеги женского пола воспринимали Николая не гендерным антиподом, а в «доску» своим парнем, что облегчало его участь. В новогоднюю ночь он поздравил Элизабет, а потом пошел на центральную елку и, пробыв там какое-то время, вернулся домой. Выпив горячего чаю и согревшись, почти сразу крепко уснул. Без любимой праздник был не праздник.
И вот, наконец, наступили долгожданные дни. Париж встретил во всей своей рождественской красе, переливаясь яркими снежинками из лампочек. Всюду стояли праздничные ели. Николай и Элизабет, посидев в кафе, беззаботно бродили по улицам и с интересом разглядывали «рождественские ясли» - традиционные сцены, где в колыбели лежит младенец, которого окружают родители, осел и вол, пастухи и волхвы, а неподалеку теснится простой люд.
Стоял поздний вечер, когда они, уставшие, но довольные пришли в отель.
- Эл, у меня есть для тебя подарок, - сказал Николай.
Он увидел, как весело заблестели глаза любимой, и она в этот момент стала похожа на маленькую и любопытную девочку.
- Давай же скорее, мой любимый P;re No;l, - нетерпеливо воскликнула она.
Мужчина достал подарочный пакет и протянул ей.
Элизабет вытащила из него увесистый сверток. Когда она развернула книги, то не поверила своим глазам.
- Ник, боже мой! Это же очень дорого! – воскликнула француженка.
- Я хотел подарить что-то особенное! – ответил он и улыбнулся.
Она прошептала: «Ты мое сумасшедшее счастье!», и стала жарко целовать его.
- Подожди, Эл, и еще кое-что, - с этими словами он вытащил маленькую коробочку, в которой находилось подвеска на тоненькой цепочке.
Подойдя совсем близко, он развернул ее к себе спиной и надел украшение на шею. Бриллиантовая капелька, поймав блик от света хрусталя, рассыпалась всеми цветами радуги.
Николай вернулся в заснеженную Москву. Праздники подходили к своему логическому завершению, но только лишь по календарю. Волшебный, благостный настрой еще сохранял свой высокий накал и каждый человек, будь то ребенок или взрослый, радовался разноцветным неоновым огонькам, блеску мишуры, и цитрусовому аромату нового урожая маленьких рыжих солнышек.
Мужчина шел по аллее парка, всей грудью глубоко вдыхая свежий морозный воздух, и думал: «Как же я люблю Москву. Ничто меня не заставит ее покинуть».
Темный ангел тут же сел на плечо и коварно прищурившись, поинтересовался: «Даже ради Элизабет?».
Николай задумался. У мужчины не было четкого ответа на данный вопрос. То, что Элизабет влюблена в Париж, он знал наверняка.
«Диллема. Она не захочет жить в России, а я во Францию не поеду, а значит мы, скорее всего, обречены, любить на расстоянии» - грустно заключил он.
Темный ангел довольно рассмеялся и растворился в воздухе.
Стало зябко и на душе тоже. Романтическое настроение было испорчено, и Николай вернулся домой. Остаток воскресного дня, то и дело, посещали разные мысли, и он решил поговорить об этом с Элизабет. Вечером влюбленные  созвонились.
- Эл, привет, любимая! Как ты себя чувствуешь? Как настроение? – поинтересовался Николай.
- Все замечательно! Похвасталась на работе коллегам твоим бесценным подарком. Ты бы видел, с каким интересом они разглядывали книги. И все как один выразили мнение о том, что у вручителя отличный вкус и солидная должность, судя о стоимости подарка, - засмеялась француженка.
- А дочке очень понравилась подвеска. Она сказала, что такую изящную вещицу может подарить лишь очень влюбленный мужчина, - добавила Элизабет.
- А я с большим удовольствием ношу шарф и перчатки, которые ты подарила. Вот сегодня их выгулял в парке. Они классные и очень теплые, хоть и цвета спелого апельсина, - сказал Николай и улыбнулся.
- Ник, мне показалось или так и есть, что ты немного грустишь? – спросила Элизабет.
- Да, все хорошо, любимая! Ну, разве, немного. Вот столечко, - мужчина показал расстояние между двумя пальцами.
- О чем? Поделись со мной своими мыслями, - она тут же стала пытать его.
- Мне очень хочется, чтобы пусть не сейчас, но в будущем мы были вместе. Но, сегодня, гуляя по парку, и невольно привлекая взгляды прохожих к твоему чудному комплекту, я вдруг подумал, что вероятнее всего, этому не сбыться и нам суждено жить в разных странах, - сказал Николай.
Элизабет молчала. Ее подобные мысли не посещали, потому как, француженка привыкла жить одним днем, и сегодняшнее настоящее было прекрасным. Она, наконец, обрела свою любовь и от этого чувствовала себя счастливой, а что будет потом, об этом не хотела и думать.
- Ник, я знаю, что ты очень любишь Москву, свою удивительную страну и вряд ли захочешь жить во Франции. А я люблю Париж, хоть иногда устаю от него и сбегаю, но в целом, свою жизнь без него представить не могу. Он всё для меня! - нарушила молчание Элизабет.
- Вот и я об этом! И как же нам быть? - отчаяние послышалось в голосе Николая.
- Дорогой мой Николя, давай наслаждаться моментом. Есть вещи, в которых совершенно недействительны ни сословные перегородки, ни даже границы между государствами. Так вот это наша с тобой любовь! - сказала Элизабет, заставив Николая вздрогнуть от фразы, которую он недавно услышал в букинистическом салоне от продавца книг, в треснувшем пенсне, и из-за этого похожего на персонажа из «Мастера и Маргариты», «Коровьева».
- Если люди любят друг друга им не должно быть важно, в какой части мира каждый из них находится. Ведь их любви от этого не становится меньше, - добавила она.
- Да, наверное, ты в чем-то права, но вспомни, как еще недавно мы жаждали отыскать друг друга, и было очень страшно от того, что наша встреча не произойдет, - соглашаясь, все же возразил Николай.
- Мы с тобой гораздо ближе, чем тебе кажется. Вот сейчас сидим и смотрим в монитор, имея возможность лицезреть друг друга, а раньше о таком можно было только мечтать. В наше время люди довольно редко пишут любовные письма, разве что электронные, быстро стуча пальцами о клавиши и отправляя короткие послания своим любимым, передающиеся со скоростью света. Вспомни историю любви Фриды Кало и Диего Ривере. Экзотическая художница сначала состояла в браке с Диего. Их отношения были подобны шторму, сметая все на своем пути. Безумные и бесконечные ссоры стали причиной окончания их недолгого брака, но ничто не помешало Фриде потом бесконечно любить Диего, а ему Фриду, даже уже, будучи не вместе и на расстоянии. Она ему писала такие прекрасные письма! – от волнения у Элизабет полыхали румянцем щеки.
- Ну, уж тогда лучше вспомнить любовь вашего императора к Жозефине. Наполеон все свое время занимался войной, а супруга годами ждала его дома, и у этой пары точно была любовь на расстоянии, - добавил Николай.

- А сэр Ланселот влюбившийся в королеву Гиневру, жену короля Артура. Влюбленным не суждено было быть вместе. Ланселот закончил свои дни, будучи отшельником, а Гиневра стала монахиней. Но они до конца своих дней любили друг друга! - подхватила Элизабет.

-  Ну, тогда уже и Скарлетт О'Хару и Ретта Батлера в эту корзину нужно поместить, - засмеялся Николай, почувствовав, что на душе у него стало легче.

Толи от того, что у него уже были последователи и скорее всего еще будут, толи от этого внезапного исторического марафона примеров «любви на расстоянии», но грусть однозначно улетучилась.

- Эл, я тебя очень люблю! И не важно, что не могу сейчас прикоснуться губами к твоей прекрасной руке. Знай одно, я твой Ланселот, а ты моя Гиневра, я твой Ретт, а ты моя Скарлетт, и у нас все просто офигительно! – сказал он и прижался носом к монитору.

Было уже за полночь, даже по парижскому времени, когда они решили отложить все дальнейшие разговоры на завтра. И в этот раз их нежное прощание затянулось довольно надолго. Влюбленные все никак не могли расстаться. Они смотрели друг на друга и признавались в своих чувствах, словно в первый раз.


- Николас, можно я тебя буду звать по-испански? – спросила Леночка коллегу.
- Зови, как хочешь, - всего на миг, оторвавшись от компьютера, машинально ответил он.
- Так вот, Николас, как ты относишься к полиамории? – всем видом давая понять, что «в упор» не замечает занятости коллеги, поинтересовалась молодая женщина.
Николай решил отмолчаться, приблизившись к монитору так, чтобы женщине не было видно его со своего места.
Но подобный маневр не принес никакого результата, так как Леночка встала из-за своего стола и подсев на соседний стул, близко придвинулась к мужчине.
- Я тут один «сериальчик улетный» посмотрела, так вот там сплошь и рядом одна полиамория, - почти шепотом поведала она.
- Ладно, давай делись скорее впечатлениями, а прежде объясни, что за новое словечко в твоем лексиконе появилось и с чем его едят, - решительно отвлекся от работы Николай, понимая, что лучше внимательно выслушать коллегу, иначе не отстанет.
Увидев такой интерес, Леночка стала взахлеб объяснять, что же обозначает слово полиамория, попутно излагая сюжет сериала.
- Это когда у тебя один постоянный партнер, но не запрещается иметь еще несколько для временных встреч. Все обо всём знают и относятся к этому с пониманием. Нужно только понять, что ты полиамор с рождения, а с природой не поспоришь и потому, окружающие не должны принимать это за нравственную распущенность и физическую развращенность, - она закончила свой монолог и выпучила глаза на Николая, ожидая реакции на сказанное.
- Я все же за традиционные отношения, - высказался тот одной фразой.
- Николас, не тебе говорить о «традиционке»! Это я так, к слову. И ты меня, видимо, не понял. Полиамория - это суперсовременный подход к отношению между людьми. Никакой тебе лжи. Все чисто и прозрачно, как хрусталь, - возразила женщина.
- Лен, ты пересмотрела всей этой американской «лабуды». В нашей стране такое не приживется, поверь. Это ведь удар ниже пояса по институту семьи. Оставайся моногамной, это больше подходит. Плохо представляю тебя «полиаморной», - ответил Николай, слегка задев, из-за замечания в свой адрес, неуемную коллегу.
Та действительно насупилась: «Тебе, значит можно быть геем, а мне нельзя полиамором?».
Леночке стало обидно, и Николай это заметил, да та нисколько и не скрывала свои эмоции от друга.  Ведь, на самом деле, у нее не было в данный момент никаких романтических отношений, не говоря уже о наличии «главного» партнера и его «филиала». Так их в уме обозвал Николай. Ему стало жаль женщину.
- Лен, ты прекрасная молодая особа и самая, что не на есть, нормальная. То, о чем сейчас говоришь, всё чужое для нас. Пусть они там за границей хоть «заполиаморятся». Поверь, настанет момент, а это обязательно случится, ты встретишь единственного и главного человека, и тогда никто не будет нужен еще, - Николай испытал к женщине какое-то теплое чувство и подумал: «почему бы действительно не стать ей хорошим товарищем?».
Та грустно улыбнулась: «Твои бы уста, да Богу в уши!».
- А, ну, прекращай хандрить. Все будет хорошо! – подбодрил он.
- Николас, оказывается, ты можешь быть милым и с женщинами. Спасибо за поддержку, ты настоящий друг! - настроение ее заметно улучшилось.
Встав со стула, и распрямив спину, она бодрым шагом направилась к своему столу.
- Пообедаем вместе? Теперь я плачу, - предложил мужчина.
- Давай, - ответила Леночка и уткнулась в монитор компьютера.
После работы Николай ехал домой и думал над утренним разговором с коллегой.
«Вот же жуки, придумали теперь какую-то полиаморию. Хотят все легализовать и обычный «левак» тоже. Не удивлюсь, если они начнут с этого налоги собирать. Да, наши менталитеты настолько диаметральны, что становится страшно. Словно мы с разных планет».
Вечером они созвонились с Элизабет.
- Бонжур, любимая! Как ты? – спросил он француженку.
- Здравствуй, мой дорогой! Все хорошо! А ты? – сказала она.
- Тоже неплохо! У меня сегодня появился друг. А если быть точнее, то она была уже давно, только я этого не замечал, ну или не хотел замечать, - неожиданно добавил Николай.
- Она? – спросила Элизабет, сделав при этом бровки домиком.
- Да! Елена - моя коллега. Мы общаемся, обедаем вместе. Поначалу жутко не нравилась. Казалась докучливой, безмерно болтливой и несерьезной. Но сегодня увидел ее с другой стороны. На самом деле она очень одинока, и мне стало ее жалко, чисто по-человечески. Я понял, что все это время относился к ней холодно и безучастно. А она хороший и добрый человек, - Николай замолчал.
- Мне нравится, что ты такой внимательный и неравнодушный, но признаюсь честно, я начинаю тебя ревновать к этой Елене Прекрасной, - высказалась Элизабет.
- Прекрати, Эл. Мы ведь с нею только друзья и не более. И замечу, я однолюб и никакой такой не полиамор, - добавил он.
- Боже, ты сказал полиамор? Вот уже не думала, что столь разносторонний в своих знаниях, - весело воскликнула Элизабет.
- Это меня Лена сегодня просветила. До этого мой мозг был абсолютно девственен по данному вопросу, - сказал Николай.
- Так, теперь, Леночки будет немало? – с ревностью в голосе спросила француженка.
- Мне очень нравится, что ты ревнуешь. Такое необычное ощущение внутри! - улыбнулся Николай и подумал: «Не мне же одному переживать!».
- Да, ревную, но лишь капельку. А по поводу нового секс – направления, так оно не такое уж и новое. За последние пять лет интерес вырос просто невероятно и с каждым днем становится все сильнее, Теперь достаточно себя провозгласить полиамором, и вуаля, свободно имей кроме постоянного партнера еще любовника, и порицаний не бойся. В моем близком кругу полиамория - это норма, а моногамия - исключение, - продолжила тему Элизабет.
- Если перевести на русский язык, так получается - это «многолюбие», хотя думаю, что любовь здесь на самом последнем месте, если вообще имеется. А если нет любви, то получается, что это узаконенный «левый трах»! Нужно называть все своими именами, - высказал мнение Николай.
- Не хочу быть такой категоричной. Ведь это личное дело каждого. Если пара допускает третьего партнера в своих отношениях и при этом все довольны и счастливы, так и ладно, - высказалась Элизабет.
- Хорошо, Эл, не спорю, а тем более, не навязываю свою точку зрения. Раз так, пусть все будут счастливы! Видимо я еще не дорос до истинного понимания вещей, - немного саркастически заметил мужчина.
- Николя, и не надо расти! Мне по душе твоя моногамия, поэтому ревную тебя к Елене лишь чуть-чуть. Ведь будь ты полигамен, я бы сегодня точно не уснула, и ворочалась в своей постели до самого утра, - решила обернуть все в шутку Элизабет.
- Как бы я хотел оказаться рядом и поворочаться с тобой, - добавил Николай и лукаво улыбнулся в монитор.

Прошло уже три года с той удивительной, невероятной и незабываемой встречи на белоснежной яхте, казавшейся уже почти прекрасным миражом. За это время Николай с Элизабет несколько раз прилетали в гости друг к другу, чтобы вновь и вновь насладиться бессонными и безумными ночами, долгими прогулками по Москве и Парижу, жаркими поцелуями в укромных уголках, а иногда и просто внезапно задумчивым молчанием. У них все было хорошо! Николай прекратил стенать по поводу того, что они вынуждены жить в разных странах. Он поддался позитивному настрою Элизабет, которая часто говорила: «Ник, любимый, давай не торопить события. Пусть все идет своим чередом. Будем наслаждаться этими прекрасными моментами. Ведь никто не отнимет у нас любовь. Я безумно счастлива и тебе того же желаю!».
Он также в ответ говорил, что очень счастлив, а когда часто повторяешь одну и ту же фразу, то поверить не трудно и она, наконец, станет явью. Казалось, что их романтическим отношениям уже ничто не угрожает, ну разве, совсем чуть-чуть расстояние между странами, которое они с легкостью, раз за разом преодолевали, чтобы вновь прикоснуться друг к другу.
Заснеженный февраль 2022 года неожиданно ворвался в их размеренную и спокойную жизнь началом СВО. Еще толком ничего не осознавая, они беседовали долгими вечерами, обсуждая последние события. Иногда накал страстей всецело захватывал влюбленных и нес на волне негодования. Но они, очутившись на гребне этой эмоциональной волны, находили возможность не обижать друг друга, выводя, в итоге, беседу на позитивный настрой. Конечно же, оказавшись по воле судьбы, гражданами разных стран, у каждого было свой взгляд на происходящее. Но влюбленная пара, по какому - то удивительному умолчанию, решила, что разлучить их никому и ничему не удастся. А для этого, они должны быть очень внимательны и аккуратны в своих суждениях. Не рубить с плеча, не вешать ярлыки, не предавать! Последнее было особо важным для Николая. Он уже давно решил, что какие - бы действия его Родина не совершала, он на ее стороне. И чтобы в ее адрес не кричали, плевать. Мы защищаем свои границы и свой народ. Всё! Остальное - полемика, не более.
- Эл, я однозначно, поддерживаю операцию, и считаю, что нужно было еще раньше ее начать. Сколько можно нас дразнить? Да ладно бы только это! Они ведь там людей просто «загнобили». Уже восемь лет «укронедоноски», провозгласившие себя «нациками», издеваются над населением ДНР и ЛНР, да, и Херсонской и Запорожской областями тоже. Это же немыслимо, что они там вытворяют! Хотя, до нацистов им, как до «луны пешком», - гневно высказался Николай.
- Ник, а почему их нельзя назвать нацистами? – спросила Элизабет.
- Эл, дорогая, да они просто обычные недоумки. Настоящий нацизм середины 30-40 годов XX века являлся государственной политической идеологией Германии и имел развитые идеи расизма и антисемитизма, пропагандирующие превосходство «избранной» арийской расы над другими, что, в итоге, и сделало его ущербным и утопическим. Так, как они себя сейчас называют, к идее нацизма никакого отношения не имеет. Они просто продали свои хитрые украинские задницы американцам, причем недорого, в надежде, что те возьмут их в свое светлое будущее, - ответил Николай.
- Но, может быть, какой-то другой способ был повлиять на ситуацию, более демократичный? – высказалась Элизабет.
- Демократия - это хорошо! Но все должно быть в меру. Когда у твоего дома стоит сосед и грозит кулаком, ты, хочешь или не хочешь, но решишь с ним поговорить и выяснить причину недовольства. Вот это и есть демократия. Но если, он уже начинает в «твой огород камни бросать», то разумно перейти к более энергичным мерам, чем демократичный разговор, а иначе он вконец «оборзеет» и начнет уже по-настоящему обижать всех твоих близких. Чего мы и добились, в итоге, будучи очень и очень терпеливыми, - сказал Николай.
- Но, оказавшись в такой непростой ситуации, мы все же ведем себя крайне демократично по отношению к этим «недонацикам», даже по вашим европейским меркам. И вообще, Россия никогда и ни на кого не нападала первой! Мы только и делаем, что защищаемся! И не мудрено. Ну, не могут некоторые спать спокойно, зная какой огромной территорией мы исторически, нужно заметить, обладаем. Во все времена многие пытались российского пирога откусить, да ни у кого не выходит. Ни пяди не отдадим нашей земли, а если будут докучать, так придется к ним в гости пожаловать, - добавил мужчина.
- Вот и ваш император Наполеон! Ведь в Тильзите был заключен договор? Да, Александр I не питал к нему особых чувств, более того в душе жутко ненавидел, но это же не причина, переть на Россию, - продолжал рассуждать Николай, в то время как Элизабет его внимательно слушала и до этого момента не перебивала.
- Ваш Александр I был жутким лицедеем, каких поискать! И никакого «нашествия» на Россию Наполеон не планировал. Его военные замыслы соответствовали достаточно скромным политическим задачам. В первую очередь он намеревался ужесточить континентальную блокаду против Англии, создав буферное государство на территории бывшей Речи Посполитой, и во вторую - заключить военный союз с вами для совместного похода в Индию, - ловко парировала Элизабет.
- Это было бы, не что иное, как принуждение к сотрудничеству! Мы, честно следуя союзническим обязательствам, нагребли бы на себя новые и непосильные. Это как муха села на слона и сказала: «Мы пахали», - категорически не согласился с француженкой Николай.
Устав от бурной полемики, пара на некоторое время замолчала. Они смотрели друг на друга, и каждый думал о том, что наступило очень непростое время и уже так, как раньше, точно не будет. Во всем мире началось бурное движение. И если кто-то еще пытался не замечать происходящего и всячески «зашторивать» взор, то ему это вряд ли удалось. Невозможно себя считать непричастным к тому, что происходит на твоей планете, потому что каждый из нас в ответе за нее.

Уже больше полугода длилась СВО. Ниагарским водопадом лилась информация на головы людей. Много было неправды, да практически, всё одна сплошная ложь. Чего только не писали и не говорили продажные западные «журналюги» о СВО, потасовывая и интригуя, но это никак не влияло на дальнейший ход событий. Ведь, дело-то правое, а потому, победа будет за Россией, не иначе!
Николай с Элизабет долгими вечерами обсуждали эту тему, и поначалу, довольно категорические суждения француженки сменились на вполне либеральный взгляд. Этому способствовали не только подробные объяснения Николая, но и резкая перемена настроения во всем европейском обществе. Всеобщую истерию стали вымещать индивидуальные мнения. Те же французы просто перестали верить СМИ, а познакомившись ближе с беженцами из Украины, радушно принимая поначалу тех в своих семьях, но столкнувшись с  их чудовищным поведением, и вовсе перестали жалеть и быть на их стороне. Что касается государственной поддержки, то изначально к украинским беженцам было очень бережное отношение. Ради «обездоленных, но не порабощенных» ввели множество неоправданных льгот. Всем без исключений выплачивались немалые пособия, на которые можно было вполне прилично существовать, а для жилья выделялись бесплатные комнаты из расчета двадцать квадратных метров на двоих, не включая еще, и отдельную кухню, и санузел. Живи, не горюй! Но так было в самом начале СВО. Теперь же льготное жилье у них начали отбирать и выселять в отели, с минимальным набором удобств, где обитали беженцы из Сирии. Кроме этого, Франция перестала бездумно раздавать пособия всем подряд, и сумма на одного человека снизилась до четырехсот двадцати евро в месяц. Беженцы из Украины стали визжать, что их всячески притесняют, хотя у многих работающих французов столько оставалось после всех выплат. Эти же «обездоленные, но не порабощенные», ничего не делая, но всем своим украинским сердцем желая сидеть хоть у кого-нибудь на горбушке, бесконечно жаловались на тяжелую жизненную ситуацию. Паразиты - они и в Африке паразиты!
Элизабет возмущалась по этому поводу, а Николай, слушая ее, улыбкой Чеширского кота расплывался внутри и думал, - «То ли еще будет. Скоро этих, так называемых, друзей, французы начнут гнать «поганой метлой» восвояси, только бежать им будет уже некуда».
- Ник, ты только подумай! Они настолько невоспитанные и грубые, что я просто не понимаю, учились ли они вообще когда-нибудь и где-нибудь. Их довольно дородные девицы прямо вешаются на французов, в надежде, что те бросят свои семьи ради них. Откуда это? Что они такое? - удивлялась женщина.
- Наверное, французские мужчины привлекательнее. Да и хочется, видимо, носить фамилии типа Дебюсси или Бенуа. Это тебе не Криворучко быть! - засмеялся Николай, тем самым разрядив обстановку.
- Ник,  они совсем не хотят работать, представляешь? У меня есть знакомая коллега из Германии. Общаемся чаще на симпозиумах, но недавно связались по телефону. Так вот она сказала, что там есть вакансии.  В частности, в дом для престарелых срочно требуются медсестры. Все официально. Социальный пакет, страховка, рабочая виза на два года, с правом продления. Зарплата - от полутора тысяч евро в месяц. Проживание за счет работодателя. Работа в смену, по двенадцать часов. Одна неделя рабочая, одна выходная. График регулируется. Чего еще нужно? Но желающих нет. Они не хотят работать, они хотят сидеть на наших шеях, - добавила Элизабет, с презрительным выражением лица.
- Хохлы решили, что им все должны. Еще немного и их главные благодетели со странным предводителем под звездным флагом, будут шарахаться от своих же «выкормышей». Это тупик, но  только они еще об этом не знают, - сказал Николай.
- У наших соседей поселилась семья беженцев из Стрий. Бестактнее людей я еще не встречала. Что за город такой и где он находится, вообще? – поинтересовалась Элизабет.
- Это город Львовской области. Кстати, один из политических центров, где как раз происходило зарождение и формирование идей украинского национализма. Он пока под «нациками», - ответил Николай.
- А какие же они тогда беженцы, если там расположена украинская армия? Не понимаю! Пора бы уже ограничить количество поездок этих хитреньких и очень предприимчивых беженцев на свою малую родину. Ведь если они туда-сюда с такой легкостью перемещаются, значит не так уж и опасно на Украине, как об этом трубят. Думается мне, что все это одна большая афера и если это так, то пора действительно навести там порядок. Иначе зараза распространится и дальше. Очень не хотелось бы наблюдать в моей стране подобный бардак, - закончила горячиться Элизабет.
- Про их предприимчивость ты очень верно выразилась, дорогая! Многие из них сдают внаем свое жилье гражданам с восточной Украины, прикидываясь этакими беженцами - «горемыками» и теперь спокойно отжимают европейцев, - с сарказмом заметил Николай.
- А по поводу наведения порядка и «уборки мусора», так во все времена мы были главными чистюлями. Поэтому нам бардаки и разбирать. Планета-то одна и в ближайшем будущем, другой не предвидится, - пошутил Николай.
- Ну, насчет, чистюль, я могу поспорить. А как же: «Прощай немытая Россия?» - возразила француженка.
- Когда уже вовсю наш простой мужик парился в бане, пусть и по-черному, у вас, а я говорю про Европу вообще, с момента падения Римской империи и вплоть до двенадцатого века, с помывкой все было не так хорошо. Церковь диктовала, как должен жить человек. Не то чтобы она прямо запрещала мыться, но считалось, что будет вполне достаточно, если вода коснется тела человека всего пару раз в жизни. Представила, как это? Первый раз - во время крещения и второй - перед свадьбой или другим важным событием по выбору хозяина бренного туловища. Вот и вся помывка! А ты говоришь: «Прощай немытая Россия», – парировал Николай.
- Это не я говорю, а ваш Лермонтов, - заметила Элизабет.
- Ну, это не доказано, что стихотворение принадлежит именно Лермонтову. В пользу данного умозаключения добавлю, что навряд ли он мог сочинить такую чудовищную чушь. Лермонтов очень любил Россию, и доказательство тому его чудное стихотворение «Родина» или вообще шедевральное «Бородино»! Более того, этот уничижительный стих о России скорее всего накрапал плагиатор и пародист того времени Минаев, искусно копируя стиль Лермонтова, тем самым оказав ему медвежью услугу, - высказался Николай.
- Милый, ты просто удивительный полиглот! И твоя патриотичность вызывает восхищение! - добавила Элизабет и улыбнулась.
- Эл, я совсем не полиглот. Это обычные школьные знания, не более, но вот, что насчет патриотизма, то это верно подметила. Я настоящий приверженец своей страны и люблю Россию всей душой. Она моя Родина, мать, сестра, моя жизнь! И это не просто слова, это музыка сердца каждого россиянина!

Первый осенний месяц 2022 года принес не только приятные нежаркие деньки, но и тревожные новости, связанные со СВО. Украинская армия, заручившись мощной поддержкой Запада, перешла в контрнаступление по всем фронтам и вытесняла российские подразделения с занятых ранее и очищенных территорий от националистической заразы. Приходилось туго, и требовались новые и свежие силы. Нужно было дать возможность российским солдатам и дальше освобождать территории от «укронациков», «бендеровцев» и всякой наемной «швали» из разных стран. А чтобы поддерживать порядок и охранять чистые от «мусора» земли, необходимо было пополнить ряды военнослужащих мобилизованными гражданами. Многие, вдруг ясно осознали, что где-то действительно идет война и по-настоящему, гибнут люди. Некоторым казалось, что корабль вот-вот пойдет ко дну, а как водится в подобных ситуациях, с него побежали крысы. 
Представители «шоубиза», «сислибы», крупные предприниматели стремительно утекали в благополучные на их взгляд заграничные дали и оттуда щедро «благодарили» некогда любимую Родину за все, что она для них сделала. Из «накаченных» филлерами сладких уст доморощенных «селебрити», россияне узнали о себе и своей стране очень много интересного. Когда они поползут обратно, а это обязательно случится, возможно, из-за широты российской души, их даже простят и примут, но вот как они сами будут жить со своим чудовищным предательством, не постичь умом. И, Бог им судья!
Николай с Элизабет старались созваниваться каждый вечер и не только потому, что это стало неким ритуалом. Но, и чтобы не теряться в информационном поле, связанном со СВО. Вот и сегодня они разговаривали о последних событиях, которые вытеснили все остальные темы влюбленных.
- Николя, у нас опять очередной приток беженцев. А еще приезжают сюда очень известные в твоей стране люди. Те, кто не поддерживают операцию на Украине и находятся в жесткой оппозиции к действиям российских властей. Вот этого мне точно не понять. Хоть я вполне демократична и толерантна к любой точке зрения, - удивлялась Элизабет.
- Эл, дорогая, в том то и дело, что у них нет никакой точки зрения. Они просто трусы и предатели! Одни спасаются от мобилизации, другие от потери наструганной тяжелым и непосильным трудом «капусты», - вымолвил Николай.
- Что за наструганная капуста? – переспросила Элизабет.
- Так у нас в «лихие девяностые» назывался заработок денег, - засмеялся Николай.
- А, понятно. Кстати, некоторые сравнивают себя даже с беглым дворянством во время падения Царской России, - добавила француженка.
- Ага, ты видела их лица «от сохи»? Какое дворянство? – возразил Николай.
- Более того, в отличие от этих гнусных «насекомых», думающих только о собственном обогащении, и выводивших из России через оффшоры свои капиталы, нажитые непонятно каким образом, те же дворяне с началом Первой мировой войны перевели свои накопления из Западной Европы в Россию в знак готовности поддержать хозяйство страны в военное время. Вывод капитала из России считался непатриотичным деянием и к началу революции лишь очень немногие из них располагали заграничными капиталами, на которые впоследствии могли рассчитывать. Их богатство, как и жизнь, были тесно связано с судьбой страны, - добавил мужчина.
- Да, Николя, сравнение точно не пользу нынешних нуворишей, - согласилась с ним Элизабет.
- А у нас в семье мнения на действия России в Украине разделились. Я, за операцию, супруг - против, а дети - воздержались. Хотя сын, в силу того, что в последнее время в России ЛГБТшников не жалуют, все больше склоняется  к точке зрения отца, - заметила Элизабет.
- Эл, а супруг против СВО, потому что ты «за», и на тебя мои взгляды влияют или по определенным политическим причинам все-таки? – поинтересовался Николай.
- И то, и другое. Он катастрофически не любит русских. Всегда отзывался нелестно о вас. Говорил, что неотесанный, невоспитанный и крайне дикий народ. На заре своей юности ему довелось пообщаться с несколькими русскими. Он вспоминает, что если вы веселитесь, то до упадка, а плачете, так не остановишь, и всё в таком духе. Для него чрезмерность во всем - дурной тон. У него характер нордический, он крайне невозмутимый человек, даже, наверное, больше от германца, чем француза. У супруга бабушка - чистая немка. Его дед во время войны встретил ее и полюбил,  - честно ответила Элизабет.
- Да, мы такие! И это называется не чрезмерность, а широта и чистота души. Если любим, так навечно, если горюем - так плачем всем сердцем, разрывая его на части, если защищаем – так жизни своей не жалея, а если ненавидим - так значит есть за что, - высказался Николай.
- В вас нет холодности, несмотря на то, что климат в России далеко не южный. Вы неравнодушны к окружающему миру, смешливы и любознательны словно дети, и это удивительно! – искренне похвалила Элизабет.
- Так и есть, Лиз! И спасибо тебе за такие хорошие и добрые слова. Ведь сейчас нас кто только «не костерит»! Хотя, обиднее всего, когда твои бывшие сограждане, однокашники, коллеги, уехав из страны, говорят всякие мерзкие гадости, поливая грязью. Забыв, что Россия им многое дала, в надежде, что все зачтется дядюшкой Сэмом, и эти «горемыки» получат билет в их «псевдодиснеевскую страну», они каждый день продают ее за «паршивый» цент, - с грустью сказал Николай.
- Я им всем хочу ответить фразами Александра Пушкина. Ну, скорее, своими словами, но постараюсь донести самую суть. Так вот он говорил, что далёк от того, чтобы восхищаться всем, что видит вокруг себя. Как писатель он был нередко огорчён, и многое ему претило. Но классик клялся своей честью, а тогда это было самое главное у человека, что ни за что в мире он не хотел бы переменить Родину, или иметь иную историю, чем история его предков, - добавил мужчина.
- Милый, со временем все должно встать на свои места. Ведь добро всегда побеждает зло, правда? Не грусти. Я тебя хорошо понимаю и поддерживаю, и очень люблю, - успокаивала его Элизабет.
- И я тебя люблю, Эл, всей душой и сердцем! – ответил Николай.

На дворе конец октября – начало ноября. Еще далеко до зимы, но по зябкости утра уже остро ощущается ее неминуемое приближение. Багрянец и золото листвы заметно потускнели и подернулись жухлым чернением, навевая  нестерпимую тоску по солнечному лету. Казалось, что вот-вот налетит ураганный ветер и унесет последние следы осени, оставив в ожидании первого искристого снега обнаженные серые ветви. 
Николай, накинув капюшон, вышел из подъезда, направившись к припаркованному автомобилю. Сегодня пятница и дресс-код в офисе не соблюдается. Можно прийти на работу, в чем душе угодно, но это не значит, что в ластах и маске, достаточно надеть обычные джинсы и свитер.
«А с нового командующего нашей группировкой однозначно есть толк. Спасибо, тебе, Суровикин! Линия фронта стабилизирована. Бьем массированными ракетными ударами по украинской инфраструктуре! А куда деваться? Они ведь все используют против нас» - утренние новости благоприятно влияли на настроение мужчины и он был вполне доволен.
«Сегодня намечается очередная вечеринка. Это и понятно, ведь пятница - пьяница. Нужно хотя бы в этот раз уважить коллег, а не то окончательно и бесповоротно обидятся. Леночка так и сказала, что я чудовищно оторвался от коллектива, а это очень плохо сказывается на общей обстановке. Следует только Элизабет предупредить, чтобы не теряла меня» - думал он по дороге в офис.
День пролетел незаметно. Леночка все время кружила над ним, как коршун над добычей, напоминая о вечернем походе в бар.
- Николас, и оденься как-то поинтереснее, а то смахиваешь на обычного среднестатистического гетеросексуала. Поверь, если добавишь чуть-чуть красок в одежду, сменив этот ужасный свитер на яркий кардиган или облегающую водолазку, будет намного круче, - резюмировала она, выходя из офиса.
- Тебя подвезти? – спросил Николай, проигнорировав ее колкое замечание.
- Неа, я на метро, так быстрее. Мне еще нужно на маникюр успеть, - бросила она на ходу.
В пафосном баре было довольно людно. Николай, немного опоздав, осмотрелся и, наконец, обнаружил за круглым столиком в дальнем углу всю честную офисную компанию. Леночка, все время поглядывающая на вход, заметив товарища, стала усиленно махать ядовито «наманикюренными» кистями рук, словно отгонять невидимых мух. Тот, делая вид, что никоим образом не обнаруживает своих коллег, нерешительно топтался на месте, а Леночка уже вовсю бежала ему навстречу, продолжая усиленно отпугивать надоедливых насекомых.
- Ты ослеп что - ли? Я тебе уже целую вечность машу! – выпалила она, подойдя ближе.
- Шикарно выглядишь! – невозмутимо бросил комплимент коллеге Николай.
- Ты тоже! – ответила она, пристально оглядев мужчину на ходу и, крепко взяв того под руку.
Да, нужно заметить, он и впрямь постарался. Вполне стройный и слегка накаченный торс Николая облегал тоненький свитшот цвета морской волны в дуэте с модными брюками карго.
Подойдя к коллегам, Николай всех весело поприветствовал. Лена, на правах друга, усадила его рядом. Все к их тесному общению в последнее время относились вполне спокойно, так как знали, что Николай не питает к женщинам никаких чувств, кроме как дружеских.
Вечеринка была в самом разгаре, когда Леночка, приблизившись к уху товарища, начала шептать: «Николас, на тебя вон тот красавчик пялится весь вечер!».
- Лен, ты что, свахой себя почувствовала? Я однолюб, понимаешь, а потому не изменяю своим чувствам никогда! – уклончиво ответил он женщине.
- Слушай, ну, твой француз далеко, а этот сладкий «супермачо» совсем рядом, на расстоянии двух шагов! И вообще, нужно быть патриотом и встречаться только с нашими парнями. Чем они хуже заграничных? - обиделась на слово «сваха» заботливая коллега, уже изрядно подпив.
Незнакомец, заметив по активным жестикуляциям Леночки, что о нем говорят, развернулся и ушел вглубь бара.
- Ну, вот, возможно, что ты упустил свое счастье навсегда, - вздохнула она.
- Лен, пить уже хватит! Завтра от такого количества «вискаря» будет голова болеть. Да и поздно уже, может домой отвезти тебя? - предложил Николай.
- Да, наверное, ты прав, отвези, - согласилась она и утвердительно махнула головой.
Они попрощались с компанией и вышли из бара. Николай помог ей сесть в такси, а сам приземлился рядом. Ехали молча. Леночка мирно дремала на его плече. Таксист тоже оказался неразговорчивым, что вполне устраивало Николая. Когда машина припарковалась к подъезду дома, где жила женщина, пассажир, попросил водителя подождать. Тот кивнул в ответ.
Когда они добрались до квартиры Леночки, та с большим трудом достала из сумочки ключи и открыла дверь.
- Николас, ты знаешь, что я в тебя по уши влюблена? Если бы ты был нормальным, ой пардон, ты и так самый нормальный, из всех, кого я знаю, то я бы обязательно тебя соблазнила. Но, ты мой друг и этим все сказано, - закончив признательную речь, она буквально ввалилась в квартиру.
Николай, заботливо помог ей снять обувь и пальто. Затем, убедившись, что она в полной безопасности, уходя, промолвил: «Дружба между гендерными антиподами сильно недооценена. А зря. Ведь это лучшее, что может быть между мужчиной и женщиной, когда отсутствует любовь».
Леночка была слишком пьяна, чтобы до конца понять смысл слов, сказанных Николаем, в другом случае, она бы ясно осознала, что он все время ее дурачил своей сексуальной ориентацией. Но это и хорошо, ведь, по сути, таким образом, он тактично признался, не ущемляя ее женского достоинства.
Таксист терпеливо ждал провожатого. Они также, совершенно молча, доехали до дома Николая. Он не стал звонить Элизабет, думая, что уже поздно, даже для французского времени, и любимая, скорее всего, крепко спит, но как только вошел в квартиру и закрыл за собой дверь, услышал знакомый звук звонка.
- Николя, все хорошо? Я по тебе так соскучилась, мой дорогой! – защебетала она, и в сердце у мужчины разлился елей.
- Да, Эл, все замечательно, я тоже по тебе скучал, - волнуясь, ответил он.
Влюбленные еще долго говорили и не могли никак расстаться. Почти забрезжил рассвет, когда, пожелав друг другу добрых снов, они отключили свои гаджеты.
«Как же удивительно устроен этот мир! Жизнь продолжается и течет своим чередом, в то время, как совсем рядом идут ожесточенные бои и гибнут люди» - подумал Николай, проваливаясь в субботний сон.

«Все было совсем по-другому, если бы те же самые европейцы владели правдивой информацией по поводу СВО. Свобода слова у них - мифический персонаж, так же как и Америка - сверхдержава. Смешно, если при этом не было бы так грустно» - думал Николай, заваривая себе утренний кофе.
Мысли подобного рода одолевали мужчину в свете последних разговоров с Элизабет. Она поделилась с ним перепиской с подружкой, которая работала в международной киноиндустрии, и была замужем за очень влиятельным немцем. И Николай все время об этом разговоре вспоминал и очень злился.
«Эти уважаемые немецкие супруги стараются вообще не затрагивать последние события в мире. Для них тема СВО - табу. Они полностью зомбированы своими СМИ и аналитиками. И зачастую эти «евростраусы», вытаскивая изредка головы из песка, чтобы осмотреться, оправдывают свои «псевдовзгляды», ссылаясь на заявления российских эмигрантов - «недороссов», бежавших с Родины, чтобы потом щедро поливать ее грязью, считая их очевидцами событий. Один только «недоносок» Виктор Ерофеев чего стоит, рассказывающий берлинскому сообществу о своем давнем знакомстве с нынешним президентом России и говорящий о последнем всякие гадости. Да, этот выживший из ума старикан, «тусующийся» в окололитературном сообществе, где его принимают за весьма сомнительные писательские заслуги, мразь еще та! Ворвавшись с текстами об анальном сексе, когда постсоветское сообщество еще ничего знать, не знало, и сделавший на этой откровенной гадости имя, он и сегодня пытается своими лекциями шокировать пресыщенных европейцев. Что должно случиться, чтобы эти опустившиеся окончательно «викторы ерофеевы» замолкли навсегда?» - Николай сжал кулаки.
Глубоко погрузившись в свои размышления, он чуть не «проворонил» кофе.
Потом обжигаясь, жадно пил его из чашки, продолжая думать.
«В одной из бесед американские инструкторы, работающие на Украине, говорили, что они уже на протяжении шестнадцати лет готовят там украинских военных. Гребаный Экибастуз - целых шестнадцать лет! А этот их коммандос Эндрю Милбер, основатель американской ЧВК «Моцарт». Как может этот «афгано-въетнамский лузер» так пренебрежительно рассуждать о нашей советской военной школе? Ведь мы им их рабочие задние проходы везде надрали! Нет, нужно со всем этим что-то делать!» - допив кофе, Николай встал из-за стола.
Он решил прогуляться по парку, чтобы немного успокоить разыгравшиеся нервы. Зазвонил телефон.
- Николас, привет! Я тебе вчера лишнего не наговорила? Прости, друг, не помню ничего! – Леночка совершенно осипшим голосом «с бодуна» пыталась извиниться.
- Ленок, все норм! – немногословно успокоил ее Николай.
- Ты чем решил заниматься? – спросила она, приободрившись.
- В «Зарядье» пойду, к царству «Снежной Королевы» - ответил мужчина.
- Я с тобой хочу. Иди и жди меня там, - сказала она и отключилась.
Николай, кутаясь из-за резкого ветра с реки, в апельсиновый шарф, подаренный Элизабет, нетерпеливо ожидал Леночку. От холода в голову ничего уже не лезло и то, чего он добивался, было достигнуто, но слишком большой ценой. Когда уже хотел позвонить подруге, то заметил, как та бежит, поддерживая рукой вязаную шапку, пытающуюся слететь с головы.
- Николас, прости, что так долго! Встретила по дороге соседку, перекинулись двумя словами. Ой, какой невозможный шарф на тебе и перчатки. Вот это вкус! – выпалила она, подбежав к мужчине.
- Спасибо. Хотя, не пойму, это комплимент или нет? – переспросил Николай.
- Конечно комплимент, Ник! Ты ведь один такой на всю Москву! И это очень круто! – с восхищением сказала женщина.
- Представляешь, на входе в парк со стороны Красной площади, возле центральной елки я встретила самого настоящего ангела, - добавила она.

Потом они довольно быстро пробежались по территории парка, мимо декоративных прудиков затянутых тонким хрусталем и слегка припорошенных снегом, поднявшись на самый верх Стеклянной коры. Забежали на парящий мост. 
- Пойдем в ГУМ. Погреемся и съедим чего-нибудь, я жутко проголодалась, - предложила Леночка.
Николай одобрительно кивнул в ответ.
Разместившись в небольшом уютном кафе, в ожидании заказа, они с удовольствием отогревались от весьма холодной прогулки.
- Колись, Николас, ты сам себе купил этот немыслимый комплект или твой друг французский обладает столь изысканным вкусом? – поинтересовалась Леночка.
Николай внимательно посмотрел на женщину и сказал: «Лен, этот шарф и перчатки мне подарила любимая женщина. Зовут ее Элизабет, и живет она во Франции».
Наступила долгая пауза. Леночка переосмысливала услышанное и, осознавая с каждым моментом, выражение лица ее становилось очень растерянным и даже немного глупым.
- Так ты не гей?! – выдавила она из себя.
- Не гей. Прости за то, что не признался раньше. Вы сами прилепили ко мне это, а я просто не стал никого разубеждать, - ответил Николай.
- Ник, да ты меня разыгрываешь! – вдруг, словно догадавшись, выпалила подруга.
- Нет, не разыгрываю. Но разве это важно? Мы ведь с тобою друзья! Да? – спросил он.
Женщина в некотором замешательстве, сразу не знала, что ответить, затем собравшись с мыслями, сказала: «Конечно, мы друзья! А как же иначе?!».
При этом на лице коллеги появилось грустное выражение, и Николаю стало жалко ее. Они еще посидели в кафе, а потом мужчина посадил на такси Леночку, а сам отправился домой. В сердце его было спокойно, ведь все точки над «И» расставлены. И не нужно играть чужую роль, да и собственно говоря, гей из него получался не ахти, разве что шарф цвета апельсина. Свита делает своего короля. Женщины нарекли его таковым и видели перед собой то, что сами и хотели.
«В понедельник Леночка всем объявит, что я не гей и держись крепче Николас, чтобы чего-нибудь не оторвали!» - весело подумал Николай, заходя в квартиру.
А вечером они снова созвонились с Элизабет и договорились, что предстоящие новогодние праздники проведут уединенно в укромном месте где-нибудь на островах.