Домовёнок Фома и Олёнушка. ч. 3

   Как решили домовые, так и сделали. Фома и Тимофей переместились в дом и с помощью своей особой магии погрузили спящих мужчин в беспробудный магический сон. Кроме того, Фома прошептал на ухо каждому несколько тихих слов, взывая ко всем четырём стихиям.
    Потом нечисть осмотрела неубранный стол, покачала головой при виде беспорядка и остывшей печи. Одно движение маленьких ручек – и в горнице исчезли остатки ужина.
- Надо бы и воду всю в доме вылить, чтобы они даже напиться не могли, когда проснутся! – сказал Тимофей.
- Так и сделаем, - подтвердил хозяин дома и шепнул что-то .
     Потом они магией затворили все окна и двери в доме и исчезли.
     Утро для девушек началось рано, ведь они привыкли просыпаться с петухами. Проснувшись в незнакомой обстановке, несколько мгновений они не могли понять, где находятся. Потом всё вспомнили и растерялись – как же им жить дальше? Наниматься в работницы к односельчанам, рискуя быть выданными на расправу Игнату, или уходить в чужие края и там попытать счастья?
      Но все сомнения разрешил Фома, появившийся на пороге.
- Доброго утречка, хозяюшка милая! Как почивалось тебе на новом месте, жених не приснился ли? А как спалось сестрице твоей названной, Аринушке?
- Хорошо... – робко вымолвила младшая из девушек, выглядывая из-за плеча Олёны.
     Вчера от сильной усталости и отчаяния она восприняла всё произошедшее, как сон или выдумку, но сегодня убедилась, что это самый настоящий домовой! И он совсем не страшный, а очень милый и заботливый...
- Меня зовут Фома, я хранитель вашего дома, - улыбнулся тот. – А теперь бегите умываться, завтракать будем, а потом и о делах поговорим.
     Девушки не заставили себя долго упрашивать, и вскоре уже поедали гречневую кашу с молоком и маслом и свежий, только что из печи хлеб. Тем временем домовой рассказал им, как страдал, видя, что его хозяйку обижают ни за что ни про что, и как он с несколькими соседями решил проучить зарвавшегося трактирщика и научить Фёдора ценить и уважать сестру – самого родного и близкого ему человека.
- Сегодня мы по хозяйству сами управимся, а вы идите-ка прогуляться. В соседнем селе ярмарка, будет на что посмотреть, чем развлечься. Ступайте, ступайте, чего вам в бане-то сидеть?
- Да мы бы пошли, – шёпотом сказала Арина, потупившись и вспыхнув от стыда. – Да только одёжи у нас не только что новой – целой нет. Что же вы нас посылаете туда, где над нами смеяться будут?!
- Да и где нам денег взять на гулянье, коли у нас ни полушки нет... – вздохнув, добавила Олёна.
- Ну, почему же нет? – проворчал банник, незаметно, присевший на  край лавки. – Трактир – дело общее, семейное, работали вы много, значится, и ваша доля в доходах есть. А то, что вас не кормили, не одевали и денег ни гроша не давали – так это несправедливо. Но вот я в доме побывал и взял из калиты  Игната немножко вам на пряники да ленты.
     С этими словами он протянул Олёне мешочек, в котором весело звенели
монеты. Та с робостью взяла неожиданный подарок и вытряхнула содержимое на широкую лавку.
   Внушительная горка серебра и меди заставила девушку расплакаться от радости.
- Ты, хозяйка, серебро-то тут оставь, а медь с собой возьми, да не бойся, что считать не шибко умеешь. Я с тобой буду, подскажу, ежели что, да присмотрю, чтобы не обидели, не обокрали.
- А насчёт одёжи тоже не горюй, Олёнушка. Найдётся, во что нарядиться, – ласково сказала пожилая домовушка. – Давайте знакомиться, девоньки. Меня Марфой кличут, я вашему Фоме дальней родственницей прихожусь.
Вот, глядите-ка, что у меня для вас припасено.
     С этими словами она достала прямо из воздуха большой плетёный короб и начала вынимать из него чулки из тонкой шерсти, длинные рубахи из отбеленного полотна, вышитые цветами сарафаны.
- Голубой – Олёнушке, белый – Аринушке, - приговаривала она.
    Затем из чудо-короба появились две пары кожаных сапожек, заячьи шубки, крытые сукном с вышивкой по рукавам и плечам красными и белыми цветами и пёстрые пояса-кушаки.
    Напоследок сёстры надели на головы девичьи повязки – Олёна голубую, Арина – жёлтую и повязались полушалками из тончайшей шерсти.
- Ах, какие красавицы! – с искренним восхищением хором воскликнула домовая нечисть, любуясь нарядными хозяйками.
    Улыбки на девичьих лицах сразу погасли.
- Да уж, красивее некуда... – едва слышно буркнула Арина, но домовые услышали.
- Не плачь, не сокрушайся, голубушка. Я вот с дедушкой Лешим посоветуюсь, авось и отыщется средство сделать ваши личики белыми да гладкими, – Марфа ласково погладила руку Арины, и та поспешно вытерла слёзы и робко улыбнулась.
 - Ничего-ничего, с лица не воду пить.  И на вашей улице будет праздник, встретится ещё добрый молодец, ясный сокол. Кто полюбит, тот ни на лицо не поглядит, ни в сундук. А мы вам поможем, такое приданое справим, что у редкой купецкой дочери есть! А теперь хватит разговоров пустых, идите-ка погулять-развеяться. Погода-то сегодня на загляденье выдалась...
    Вышли девушки на улицу, а день-то и впрямь чудесный – солнышко светит, редким осенним теплом пригревает. Самый день для гуляния! А навстречу уже весёлая компания идет – парни да девушки  со всего села тоже на ярмарку направляются.
- Здорово, девки! – хором приветствовала их весёлая орава. – Айда с нами, вместе веселее.
- Пошли! – степенно кивнула Олёна.
- Ой, посмотрите-ка, как они разоделись!. – воскликнула соседка Анюша. – Совсем как княжны! И откуда только такая красота взялась. Какой узор-то!
- А сапожки-то какие видные... – завистливо протянула бойкая Глафира. – Вот так обновки, всем на зависть!
- Это от бабки моей наследство осталось – её да сестры приданое, – решительно сказала Олёна и все враз замолчали.
- Повезло вам... – с легкой грустинкой в голосе проговорила рыжая Настасья. – В таких нарядах хоть сейчас под венец.
- Да, только вот женихов не видно пока, – сказал кто-то из парней голосом, полным ехидства и пренебрежения.
- А вот меня сын кузнеца сватает, – самая завистливая из девушек, конопатая Прасковья, гордо вскинула голову – Вот жених-то на загляденье!
- Ничего, мы ещё только в возраст вошли. И на нашей улице будет праздник, - отрезала Арина. – Пошли, что ли, а то всё без нас разберут...
     И вся компания направилась в соседнее село, благо идти до него всего-то версты три.
     И вот перед ними ярмарка! Чего здесь только нет: торговые ряды, где можно купить всё – от лошадей до лент. Несколько трактиров и съестных лавок, настоящая карусель с деревянными расписными лошадками и санями, кукольный балаган, скомороший цирк с дрессированными медведями и собачками и ещё много-много всего. Возле одной харчевни сидел слепой старик, наигрывающий на гуслях и напевающий старинную песню. Ему подпевала девочка лет восьми, одетая в пёстрый сарафанчик, тёплую шаль и деревянные башмачки.
      Названные сёстры так и застыли на месте, впитывая в себя краски, звуки и запахи. Сколько же здесь всего интересного, красивого и вкусного!
Даже непонятно, с чего начать, чтобы ничего не пропустить...
     Но Фома, незримо восседающий на плече своей молодой хозяйки, быстро помог им   определиться.
- В торговые ряды сразу не ходи – там воришек много, - шептал он на ухо Олёне. – Идите лучше кукольное представление смотреть – вон оно как раз начинается...
    И они пошли. Посмотрели на Петрушку, на скоморохов, послушали слепого певца, целых четыре раза прокатились на карусели. Затем походили по торговым рядам и накупили себе ярких лент, бусы, нитки для рукоделия  и маленькое зеркальце.
    Проголодавшись, они направились к разносчику, торговавшему румяными пирогами размером с две их ладони.
- С чем пироги, дяденька? – спросила Арина.
- С капустой, с яйцом, с луком, с рыбой, с творогом – какие хошь, красавица! – зачастил худой высокий парень, торопливо разворачиваясь к новым покупателям.
- Хозяюшка, послушай... – нахмурившись, проговорил девушке на ухо Фома. – Ты у него пироги не покупай. Масло прогорклое, овощи нечищены, яйца да творог несвежие. Смотри, как бы не захворать с такой-то снеди. Ступай-ка лучше вон в ту харчевню, где блинами да калачами торгуют. Вот у этого хозяина всё свежее да вкусное.
- Спасибо, Фома, - незаметно шепнула Олёна, и, взяв Арину за руку, повела в указанном направлении.
     Девушки купили дюжину блинов с маслом и душистый горячий
сбитень  с чёрной смородиной у коренастого, с густой чёрной бородой и добрыми карими глазами, хозяина и сели на лавку под навесом.
    Угощение оказалось таким вкусным, что сёстры и сами не заметили, как не осталось ни крошки. Жмурясь от удовольствия, Олёна не сразу заметила, что на неё, не отрываясь, смотрит невысокий широкоплечий парень, так похожий на хозяина харчевни, что сразу было понятно – это отец и сын.
- Ты гляди-ка, Олёнушка, парень-то какой видный  да пригожий, а главное – добрый, - шепнул Фома. – Глаз с тебя не сводит... Видать, ты ему глянулась.
    Девушка несмело поглядела на доброго молодца, и, вспыхнув от смущения, потупилась. А тот, не сводя с неё глаз, подошёл и спросил несмело:
- По вкусу ли пришлось вам наше угощение, красны девицы?
- Ой, как вкусно-то было! – затараторила Аринка, давая названной сестре время перевести дух и собраться с мыслями. – Спасибо вам, люди добрые, за хлеб-соль! А нам пора. Может, ещё и свидимся.
    Она взяла старшую сестру за руку, и, не торопясь, пошла к выходу.
- Постойте, гостьи дорогие... Позвольте угостить вас редким лакомством – калёными кедровыми орешками.
    Парень быстро свернул два кулёчка, наполнив их крупными, маслянисто поблёскивающими орешками.
- Спасибо... – тихо сказала Олёна, принимая неожиданный подарок и кланяясь.
- Как зовут тебя, душа-девица?- так же тихо спросил добрый молодец, смущённый едва ли не больше девушки.
- Олёна! Арина! – неожиданно донеслось с площади. – Где вы? Домой пора, вечереет уже!