Землетрясение

 Ровно 57 лет тому назад в Ташкенте произошло землетрясение, разделившее жизнь в городе на ДО и ПОСЛЕ.
 ТАСС : 26 апреля  в 5 часов 23 минуты 52 секунды в Ташкенте произошло землетрясение силой 7,5 баллов по шкале Рихтера.
 Я хорошо помню события тех дней.
Под утро 26 апреля 1966 года я внезапно проснулась и что-то никак не могла заснуть… Вдруг, меня сильно подкинуло на кровати и стало покачивать, я подумала : "как в поезде", даже не испугалась. В доме засуетились, ко мне в комнату вбежала мама в шубе, надетой на ночную рубашку и босиком:
— А ты тут чего лежишь ?! Немедленно выскакивай на улицу !!!
Надела на меня пальто и вывела на улицу.
Там уже были все соседи, одетые кто во что — кто в пальто на голое тело, кто завернут в одеяло : было довольно свежо. К нам подошёл сосед в накинутом на плечи зимнем пальто, в каракулевой шапке и с драматической интонацией в голосе сказал: «Это война!»
Многие говорили, что это сбросили бомбу. Тогда была очень напряжённая обстановка с Китаем, вооружённые конфликты на советско-китайской границе. Кто-то предполагал, что это землетрясение.
В дома никто не заходил, все стояли на улице и обменивались тревожными предположениями.
Когда все утихло, мы опасливо зашли в дом, на полу было много осыпавшейся с потолка штукатурки, потолок в нашем доме был алебастровым и он потрескался. Подмели полы и я стала собираться в школу.
Я училась в 18-ой школе на Ассакинской.
По Новомосковской я шла пешком, транспорт ходил, но почему-то много народу шло пешком, как на Первомайской демонстрации. По дороге все возбуждённо обсуждали произошедшее.
В школьном дворе собрались все ученики, но в здание школы нас не пускали. На пороге молча стоял директор А.Ф. Сдобников. Ребята делились впечатлениями. Через некоторое время директор с завхозом и учителями-мужчинами обследовали школу, сказали, что одна из лестниц может обвалиться, поэтому в здание заходить нельзя. Ждали каких-либо распоряжений из РайОНО, которое было рядом, потом решили организовать учебный процесс прямо во дворе. Ученики разделились по классам, устроились на скамеечках, на корточках или стоя, достали тетради и учебники и приготовились внимательно слушать учителей — как будто так и надо, как будто это обычное дело. Но длилось это недолго — минут 15. Переключились на обсуждение будоражащих событий. Потом учитель физкультуры вынес мячи и организовал игры на площадке.
Чуть позже, когда уже стало ясно, что никаких уроков не будет, нас вооружили вениками, лопатами и решили проводить субботник во дворе.
После субботника отпустили пораньше и мы с одноклассниками пошли в парк Тельмана. Никаких разрушений по дороге не было заметно, но кое-где были большие трещины, в сырцовых домах обозначились давно заложенные двери и окна.
На следующий день был урок физкультуры для всей школы, после которого опять подметали, белили деревья — готовились к Первомайским праздникам.
В школе нам сказали, что после майских праздников мы будем учиться в 99-ой школе, это была узбекская школа на Новомосковской, построенная года за три до описываемых событий, она совсем не пострадала. При ней был сад с цветущим розарием. Работала она в одну смену, мы должны были там учиться во 2-ю смену.
На первой же линейке директор нашей школы А.Ф. Сдобников строго предупредил, чтобы цветы не рвали, нарушители будут строго наказаны. Были назначены дежурные от каждого класса, которые во время уроков дежурили с красными повязками — смотрели, чтобы никто не заходил в розарий.
Но, конечно, нашлись хулиганы, сорвали цветочки и на следующий день их исключили из школы. Мы проучились в 99-ой школе недели две, потом нас отпустили на каникулы, те, кто оставался в городе, привлекались на практику (т.е. белили деревья в парке), старшие ребята - к подсобным работам на стройках.
Выпускные экзамены в школах были отменены. В тот год школы переходили на 10-летнее обучение и выпуск был двойным: выпускались сразу 11-е и 10-е классы.
Слухов было всяких много. Говорили, что приехали японцы с аквариумными рыбками, своим поведение предсказывающими землетрясения.
Говорили, что толчок был 9 баллов, но то ли шкала на приборах была до 7-и баллов, то ли не хотели предложений помощи зарубежных спасателей, которая последовала бы при землетрясении силой более 7 баллов , поэтому объявили, что толчок был в 7,5 баллов.
Почти каждый день по телевизору выступал сейсмолог Валентин Уломов, ставший самым популярным человеком в городе. Был организован институт сейсмологии. Новостей в городе было много, для их освещения начали печатать новые газеты "Вечерний Ташкент" и "Строитель Ташкента".
Школьников массово вывозили в пионерские лагеря и не только под Ташкентом, но и в другие регионы страны, в частности, в Подмосковье, в Артек и Орлёнок. Вывозили на всё лето.
Желающие могли отправить детей в интернаты в Москву и Ленинград. Один мальчик из нашего класса уехал в интернат в Москву, их семья где-то жила "на уплотнении" и родители решили его отправить пока в Москву. Желающим ташкентцам предлагалось переезжать в другие города страны с предоставлением квартир. Семья одной девочки из нашего класса решилась на переезд в Каунас. Они жили на Новомосковской и их квартира совсем не пострадала, но они решили уехать из сейсмоопасной зоны. Она потом писала, что в их доме на улице Taikos, заселили много семей из Ташкента.
В городе, конечно, было тревожно, сложности быта, которые нам, детям не казались сложностями. На второй или на третий день мои родители привезли к нам во двор палатку (мы жили в частном доме) и на площадке, где у нас росли розы, поставили четырехместную армейскую палатку, там помещались четыре кровати и стол, часть нашей семьи, не поместившаяся в палатке, расположилась на веранде. Все наши соседи также жили во дворах. В дома старались не заходить без особой надобности и заходили с опаской.
Во дворах многоэтажных домов на Новомосковской также стояли по несколько палаток, а в основном, стояли кровати, на ночь ставили раскладушки и так и спали под открытым небом, готовили, обычно, в квартирах первых этажей.
На центральных улицах — помню, на Первомайской, Гоголя, Широкой палатки стояли прямо на проезжей части, где и жило население этих улиц.
Мой муж подростком жил на углу улиц Первомайской и Энгельса, т.е. практически в самом эпицентре, он говорит, что у них на улице солдаты поставили палатки в тот же день к вечеру, а во дворах поставили в течение недели, расчистив площадки, и ставили уже на деревянные полы. Палаточные городки круглосуточно патрулировались милицией, солдатами и дружинниками, сразу же было объявлено, что мародёры будут наказываться самым строгим образом, вплоть до расстрела.
Мародёрства никакого не было.
В первые же дни приехала Правительственная комиссия из Москвы, во главе с Л.И. Брежневым и А.Н.Косыгиным, решали — что делать дальше.
После первоначального обследования, если и рассматривался вопрос о капитальном ремонте жилых домов, то после повторного сильного толчка в 7 баллов 10 мая было решено сносить центр. Оказалось, что сносить и расселять надо многих, до зимы можно не успеть, хотя начатые ранее стройки завершались ударными темпами, в первые же дни приходили поезда со строителями и стройматериалами со всех сторон огромной страны, из всех Республик Советского Союза и из крупных городов, которые буквально с колёс начинали строить на окраинах города.
В первые же дни солдаты из стройбатов начали собирать деревянные дома в Сергели, туда предполагалось поселить, семьи, жильё которых было официально признано негодным к восстановлению. Эти дома к заселению были готовы уже к осени. Говорилось даже, что центр города будет смещён в ту сторону, т.к. ходили разговоры, что напряжение земной коры рано или поздно может разрушить город, что, якобы, под центром города на большой глубине находится озеро с горячей водой, поэтому строить в центре нельзя, там будет всё снесено и посажен огромный парк, больший, чем английский Гайд-парк.
В центре города дома, которые несильно пострадали, начали ремонтировать, их внешние стены укрепляли контрафорсами из жжёного кирпича. Жильцам раздавали страховые суммы за пострадавшее имущество, позже начали оформлять выплаты по страховкам. Нам на дом страховой агент принёс 300 рублей, но мой дед не взял : он был убеждённым коммунистом и считал для себя неудобным брать деньги у государства в столь тяжёлый час, когда другие пострадали сильней. Наш дом из жжёного кирпича практически не пострадал, только появились трещины на потолке и в самой большой комнате алебастровый потолок сильно потрескался, местами осыпался, его значительно позже пришлось заменить на фанерный. И обвалилась  "розетка" вокруг люстры.
Многим были выданы ордера на получение квартир "под котлован", т.е. на квартиры в ещё не построенных домах. Ордера "под котлован" брали те, кто мог пока пожить у родственников или у знакомых "на уплотнении".
Я видела, как сносили дома танком на улице Ленина от РНТБ до к\т "Молодая гвардия". Танк, с развернутой назад пушкой, разгонялся и врезался в стену, потом в следующую, следующую, затем, отряхнувшись, опять разгонялся и шёл на стены.
Это было зрелище ! Народ стоял толпой вдоль забора Дворца пионеров(бывший дворец Великого Князя Николая Константиновича) и смотрел, как рушили квартал напротив.
После обрушения танком студенты и солдаты разбирали и относили в сторону доски и рамы, затем бульдозером всё сгребалось, грузилось экскаватором на грузовики и увозилось на свалку. Пылища стояла-а…
Квартал напротив Алайского базара был полностью выровнен и очищен, как поле, с редкими деревьями.
Толчки продолжались всё лето. Сериями и одиночные. На них уже перестали обращать внимание, каждый мог определить силу толчка по собственным ощущениям.
Настроение горожан было хотя и тревожным, но оптимистичным, на многих палаточных городках вывешивали лозунги "Трясёмся, но не сдаёмся !" и "Ташкент будет красивейшим городом страны!".
Так и получилось !