1073. Хуторская чертовщина. Нелепость подозрения

                Ещё не успев как следует отдохнуть вынужденно приходится следовать за Цезарем.
                Викентий, перехватив лопату за среднюю часть черенка, поспешил вслед своей собаки, выкрикнув Григоренко:
-Павло, давай за мной!
-Поторапливайся и не отставай!
-Мы кажется на правильном пути.
                А правильный он или нет, ещё бабка на двое сказала, так что не следует делать поспешных выводов.
             Выскочив на край горы Викентий и подоспевший к нему Григоренко, перед открывшимся простором наблюдали интересную картину.
            Внизу на своём относительно не большом огороде занималась весенними посадками вся семья Поповых, ещё спозаранку они трудились на своём поле и естественно не были в курсе чудесного оживления издохшей собаки, вот именно той, что тропинкой сбегала вниз.
                А немного раннее, услышав лай и не понятные крики, по всей вероятности, у их двора, Николай Попов с согласия своей семьи, решил выяснить причину возникшего шума и временно оставив посадку картофеля, как раз и направился узнать, чего же такого необычного произошло там на верху.
                И вот далее получилось так, чему свидетель Григоренко и Викентий извергающий из себя возмущения, метая злобу, что молнии разгневанный Илья из своей колесницы, высказывая свои разоблачения:
-Попался голубчик, как есть попался.
- И ты заметь Павло на сколько хитёр.
-Ты думаешь он там картошку со свеклой сажал?
-Да куда там, кое – чего более ценного решил прикопать.
- Но ничего, сейчас ему мой Цезарь устроить трёпку, а я посмотрю на этого подлого аспида, как он будет изворачиваться и просить пощады.
 -Ишь мурло противное, завидев нас поспешает со своими любезностями, заглаживать свою вину.
-Да мы считай его за руку сцапали, теперь не выкрутиться гнида лопушастая. 
                Стремительно развивающиеся события внесли свою неожиданную поправку, заставив с изумлением удивиться Викентию, когда его Цезарь, не обращая ни какого внимания на писаря, промчался мимо него по направлению к речке.
                А вот тут пришлось призадуматься и вновь сменить своё мнение, признав при полном замешательстве, что его горшок с золотом вновь выскользнул из его рук, что в заметной мере огорчило Викентия.
                Стоящий рядом Григоренко ни как не мог вникнуть в суть происходящих событий и тем более понять Охрименко с его не понятностью сказанных слов.
               Его попытка докопаться до самой сути, была оборвана Викентием, позвавшего Павла спуститься вместе с ним вниз под гору и проследовать за Цезарем.
                В то же время не менее удивлённый Николай появлением двух уважаемых хуторян, с неким недобрым предчувствием, натянув на себя любезную улыбку, торопливо поднимался по тропинке в гору.
               А ему на встречу, мельтеша мелкими шажками, спускались Охрименко и Григоренко, казалось бы, должна состояться дружеская встреча с принятием друг друга в объятия, но случилось удивительное обстоятельство поставив хуторского писаря в полный тупик.
                На заданный им вопрос добропорядочным людям:
-Вы за мной и по какому вопросу?
                Викентий попросту метнул в него свой презрительный взгляд, с большим желанием огреть его лопатой по голове, чему способствовало положение в разности высот, едва не столкнув с тропинки Николая и ни слова не говоря ему, поспешил далее.
                Следовавший позади Викентия Григоренко, стараясь от него не отставать, только развёл руками, да успел сказать:
-Сам толком ничего не пойму.
-Вроде как гоняемся за его Цезарем.
                А Цезарь, добежав до речки, по сути своей представляющую собой широкую канаву, закружил на месте, пытаясь унюхать, куда же подевался след.
              Быстро сообразив или ещё по какой – то собачьей интуиции, Цезарь легко перепрыгивает на другой берег, где вновь отыскал след, запах которого ему не спутать ни с каким другим по ряду важных причин, звонко тявкнул и побежал в сторону леса.
                Григоренко уже сто раз пожалел, что увязался вслед за Викентием, а всему виною его дурной характер, не умеющий вовремя отказать, взять и сослаться на ряд причин, которых можно на придумать тьму тьмущую, особо не напрягая свои мозги.
                А уж раз подвизался на подобную глупость, то будь добр проявить терпение и показать свою незаурядную выдержку, оказывая содействие в этом глупейшем забеге, даже не вникнув и не понимая сути самого действа.
                Былой бравый кучер своих господ Викентий Палыч, подбежав к речке и спустившись к воде, начал пристраивать свою лопату, воткнув её посреди потока воды, в надежде уперевшись на неё перескочить по другую сторону.
                Затоптавшись у воды, что петух в нерешительности вскочить на насест, долго примерялся какой ногой ему лучше оттолкнуться, а на какую приземлиться на другой берег.
                За его действиями сверху наблюдал Григоренко, не утерпев глядя на мучительный выбор Охрименко, решил дать ему свой дельный совет, оно ведь со стороны всегда виднее:
-Палыч, да ты особо не горячись.
-Обопрись обеими руками на лопату, как на упор, да и сигай.
-Знаешь, что Павло, я как ни будь сам разберусь,
                дыша с глубокой одышкой, ответил Викентий,
-ты бы сам, без моей помощи перебрался бы на другую сторону.
-А советовать под руку, дурная примета.
              Наконец Охрименко решается, отступив шаг назад для более мощного прыжка, делает неуклюжее движение, сигает всем телом вперёд, подобно молодому неопытному козлику, но что – то сразу пошло не по его богатырскому замаху, заваливаясь вместе с лопатой и принимая горизонтальное положение, почти удачно преодолевает препятствие, если не считать зачерпнутой в левый сапог воды.
                Выкарабкавшись на четвереньках на пологий берег, заваливается на спину, приподняв ногу выливает из сапога воду, тут же присев на свой зад, а затем в одно движение устроившись на корточки, пытался дотянуться до торчавшего с наклоном к нему черенка лопаты.
                Григоренко по опыту молодых лет не стал здесь испытывать свою судьбу подобным образом, а прошёлся вдоль берега, где речка подмывала выступающий в балку полоску горы.
               Здесь берег был крут и высок, а противоположная сторона, наоборот, являлась мелью отступившего русла, да и сама ширина была по уже того места, где Викентий продемонстрировал своё мастерство преодоления водного препятствия.
                Отойдя эдак шагов на пять от берега, Григоренко посмотрел в сторону Викентия ещё корячившегося, в попытке дотянуться до черенка лопаты, разбежался в меру своих сил и прыгнул.
                Заворожительный полёт длился какое – то мгновение, но заставил перехватить дыхание на долю секунды испытав свободное падение.
                А вот приземление показалось Павлу мучительно болезненным, когда его стопы сапог коснулись другого берега, то масса тела имея инерцию преподнесла невероятное ощущение, ему вполне про чувствовалось, как его почки обрушились до самых ягодиц, а затем медленно, словно на подтяжках, вернулись в исходное положение.
                Ещё раз прокляв свою нерешительность в неумении отказаться от дальнейшего преследования собаки, чтоб она сдохла ещё там в проулке, Григоренко придерживая ладонями область своих почек, постанывая и кряхтя поднялся на берег.

                Глянув в сторону переправы Викентия через речку, слегка ошалел от увиденной картины, Охрименко всё же сумев дотянуться до черенка лопаты, теперь сам представлял собой изогнутый мостик, делая неуклюжие попытки возвернуть своё тело на берег, но всё это оказалось напрасным, как и бессмысленная трата собственных сил.
                Павел нисколечко бы не удивился, если бы Охрименко в ближайший момент истратив всё свои силы, плюхнулся бы плашмя в речку.
               Но по всей видимости в голову Викентия пришла более разумная мысль, а его нежелание измазать в грязь сапоги потерпело полный крах, отчего он вступил обеими ногами в воду, хотя для этого вполне хватило и одной ноги, и в раскачку стал пытаться вытащить застрявшую лопату из глиняного дна речки.
                Странные действия Охрименко не могли не вызвать у Павла подозрения, по сути вещей, сегодня он выглядел довольно странно и мало походил на того былого Викентия, рассудительного и осмотрительно манерного, при полном контроле своих действий.
                И с чего ему сегодня быть таким взбудораженным, какая его муха укусила с утра по раньше, ведь договаривались сегодня начать вспашку огорода под горой, а он как шальной гоняется за своей собакой, уже весь умотался, как пёс смердящий, а своей глупой затеи оставлять не хочет.
                А Викентий высвободим свою лопату и выбравшись на берег, тупо уставившись на свои измазанные грязью сапоги, с возмущением извергал из себя проклятия, вызывая удивлённые недоумения тех хуторян, которые копошились на своих огородах и не могли не сдержать своих усмешек, услышанному потоку изливающейся громогласной брани.
-Твою ж мать, чтоб тебя черти побрали!
-  Это надо же было так измазать сапоги, здесь воды курчонку по колено, а грязищи вышло по самые уши.
-Не, ну ты посмотри Павло, как так можно было раскарячиться, изгадив свои сапоги.
-Да им сносу нет, мне их ещё Кузьма Ильич подарил на свадьбу, а это сколько же лет - то прошло.
- Уж барина и в живых нет, а они почти как новые.
-Не приведи господь, увидел бы Кузьма Ильич куда я в них запёрся, такую бы зуботычину преподнёс, что летел бы я кувырком, раз пять перевернувшись через свою голову.
- И как это меня угораздило, сам понять не могу.
                «Да кто ж тебя поймёт, если ты сам себя понять не можешь, то другому вообще невдомёк, какого гада мы сюда запёрлись, подумал Григоренко, бегаем за собакой как очумелые, только народ смешим».

                Викентий будто очнулся от дурного сна, услышав звонкий лай своего Цезаря из ближайшего леска, мгновенно взбодрился и крикнув Павлу чтоб тот не отставал, торопливо поспешил на встречу новым приключениям, тут же позабыв про свои измазанные в грязь сапоги.
               Григоренко ничего не оставалось, как составить Охрименко компанию в поисках Цезаря.
                Сам лесок овальной формы, если особо не придираться к точности геометрической фигуры, произрастал на невысокой возвышенности, намытой, когда -то очень бурной степной рекой.
                Добравшись до этой природной возвышенности, оба уважаемых хуторянина взобрались на довольно крутой подъём с этой стороны и внимательно стали вглядывается среди деревьев, пытаясь обнаружить собаку.
                А Цезарь и не собирался ни от кого прятаться, продолжая вынюхивать след и возможно уже бежал по второму кругу, если не в третий раз.
                Собака пробежав в шагах десяти мимо двух умотавшихся мужей, стариканами их обзывать вроде как - то ещё рановато, да и не прилично обижать учтивых граждан, навешивая им ярлыки ещё не совсем соответствующие их житейскому статусу, увлекла их за собой, чему поспособствовал Викентий, в полной надежде, что его Цезарь вскоре выведет к месту спрятанного горшка.
                Места здесь вполне надёжные при обилии растущих деревьев вековой давности, а то и того больше, где есть возможность прикопать его горшок с полной гарантией сохранности.
                Бежать вслед собакой было одно удовольствие, если бы не сказывалась гнетущая усталость, где – то на половине пути замкнутого круга, Григоренко остановился и крикнул вслед почти бегущего лёгкой трусцой Охрименко:
-Палыч! Не знаю как ты, но я всё, умотался в конец.
-Дай немного передохнуть или я прямо здесь подохну.
-От такой беготни скоро моё сердце лопнет, а мне ещё по жить охота.
                Но Викентий промолчал в ответ, он был увлечён бегом за своей собакой и в какой – то мере имея проклятия на самого себя, высказывал недовольства, замечая как  с каждым шагом расстояние между ним и Цезарем заметно увеличивается.
                Описав полный круг, а к этому моменту Цезарь по тем же следам уже пробегал мимо Григоренко, Викентий окончательно выдохся, угнувшись и опираясь на свою лопату обеими ладонями, приложив сверху свой лоб, учащённо дышал, хватая ртом воздух, с большим желанием попросту рухнуть наземь и полностью отдаться отдыху.
                Маленько передохнувший Григоренко, не желая оставаться в полном одиночестве, прямиком сквозь лес направился к Викентию, чтоб как – то морально поддержать его, а за одно и узнать, к чему эта бессмысленная погоня за Цезарем.
                Подойдя к Охрименко, который продолжал учащённо дышать и сплевывать себе под ноги, не обращая никакого внимания на Павла, спросил того:
- Палыч ты мне растолкуй дураку, чего мы увязались за твоим Цезарем?
- Чего тебе от него надо?
-Потом Павлик, всё потом, как бы из меня лёгкие не по выскакивали,
                через слово произнёс Викентий,
-как с утра не задалось, так всё и пошло через одно место.
-Уж и не знаю, за что мне выпало такое наказание.
-Палыч, чё ты всё вокруг да около, конкретно сказать не можешь?
- Да разве здесь в двух словах объяснишься, тут такая кутерьма закружилась, что голова кругом пошла.
                Мимо уже не так резво и ещё более преклоняя свой нос к земле, пробежал Цезарь, выходило что он продолжал бегать по одному и тому же оставленному следу наматывая круги.
-Да я это заметил ещё там в проулке, когда ты Палыч был слишком возбуждённый, мне вначале показалось, что ты собираешься пристрелить своего Цезаря.
                Не отрывая своей головы положенную на скрещённые руки, Викентий только повернул голову и с заметной раздражительностью произнёс:
- Ну какого хрена мне стрелять в Цезаря, как видишь при мне и ружья не было.
-Да у меня его теперь вообще нет.
- Всё по вытаскали проклятые советчики, чтоб им пусто было, реквизировали всё подчистую.
-Всё, что было ценного в хате, всё сволочи вывезли с собой.
-Что сумел припрятать ценного, то и осталось при мне, да видно рано порадовался.
- Ты, видно, Павло ещё не в курсе хуторских новостей, Цезаря моего ночью притравили, едва не подох, да благо у моей Любани руки золотые, отпоила молоком, вон смотри, как теперь резво кругами чешет.
- Да и на кой ляд его конуру разломали, вот этого я уже понять не могу.
                Викентий примолк, вроде как устал говорить, но и не хотелось ему признаваться Григоренко, что его золотишко вместе с горшком того, этой ночью умыкнули.
                Ещё была надежда определиться кто это мог сделать, да видно этот ворюга хорошо запутал следы, осознавая свою уязвимость, вот и завёл следы в лес, а сам каким – то хитрым способом, удалился в неизвестном направлении.
               Возможно даже, сиганул с берега в речку, да возникают сомнения, чтоб преодолеть такое расстояние от оставленного следа надо обладать необыкновенной прыгучестью.
                В свою очередь видя, что Охрименко совсем сник от усталости, Павел обратился к нему с предложением покурить:
-Палыч, да мы с тобой и не такое переживали и это как ни будь переживём.
-Ты только это близко к сердцу не принимай, оно сам знаешь, какие наши годы, всякое может случиться.
-Давай для поправки здоровья выкурим по папироске.
-Случилось мне побывать в станице, там и выменял себе пачку папирос.
-Табачок так себе, но вполне пригоден успокоить нервы.
                Григоренко достал портсигар, заметно потёртый, щегольски раскрыл его и на растопыренной ладони поднёс Викентию, говоря:
-Бери Палыч, угощайся.
-Давай с тобой для удовольствия подымим, снимем усталость, а то забегались, как ишаки по выгону.
                А чего было отказываться, когда угощают от всех щедрот, Викентий по-стариковски не спеша распрямился, выковырнул себе папиросу из набитого ими портсигара, тоже самое проделал и Григоренко, и в то же мгновение сжав пальцы вместе щёлкнув портсигаром и шустро положив карман.
                Нашлись у него и спички, чиркнув по коробку и поднося огонь к наклонившемуся Викентию, заставив того резко отклониться назад.
              В ошалелых глазах Охрименко читалось, что он увидел не меньше, чем гадюку, поднесённую ему Павлом с горящим жалом.
-Палыч ты чего шарахаешься?
                с удивлением спросил Григоренко, держа зажжённую спичку,
-будто я тебе поднёс горсть растревоженных пчёл.
                Но не то и не другое так взбудоражено подействовало на сознание Викентия, как вблизи увиденная им набившаяся грязь под ногтями Павла.

                25 -26 апрель 2023г.