IV. Лучшие годы - студенческие

  Денис Андреевич успел посетить деда в больнице, поспешил с Новосибирска к больному, отпросившись в деканате института.
   После школы Денис выразил желание продолжить учёбу в Москве, отговорил его отец:
   - В Москве без связей поступать будет сложно. Там карьеристов растят, ты же хочешь стать учёным. Новосибирск славен научными достижениями, да и близок он к нам. Сибирь, она везде Сибирь. Столица извращает. Трудно там будет устоять на пути просвещения и не свернуть на тропинки разврата.
   Не мог Денис спорить с отцом. Отец – авторитет и всегда бывает прав. Не мог отец одного: помочь Денису получить золотую медаль в школе. Отец был не из местных и городских знакомств не вёл, в школе же медалей для своих не хватало, каждому умнику их не навешать. Как тщательно не готовился Денис к ЕГЭ, ошибки у него нашлись, припомнили невысокие показатели в начальных классах, оттого пришлось Денису поступать на платное отделение в Новосибирске. Тут-то папа помог, денег на северах платят много.

   Дед встречал Дениса в постели, вставать с больничной койки он больше не мог.
   - И чему там вас учат сегодня? – с трудом произнёс дед, ещё не потерявший чувство юмора. – Мистике и эзотерике? А ты всё ищешь свои биополя?
   - Ну, почему биополя…? – замялся Денис. – Не только. Лекции по биополям нам не проводят, я сам интересуюсь этим. Микроволны, радио, свет – много чего изучаем, всё, о чём науке известно. О тёмной материи и тёмной энергии нам доводят вскользь, потому что об этой массе-энергии Вселенной мы можем только догадываться. Но догадываться-то необходимо! Без понимания всех взаимодействующих сил природы истоков жизни не увидеть. А говорят, что тёмная энергия никак не влияет на материю. И на жизнь она влияет! Без участия этой составляющей на Земле всё было бы по-другому, я так думаю.
   - Думает он, - улыбнулся дед. – Тебе думать рано ещё, учиться надо.
   - Учусь я, дед, - заверил Денис. – Учусь и не путаю мистику с наукой. Не путаю, только вот…, - Денис загорелся пошутить, вспоминая свои детские фантазии. – Только вот вижу я атомы, и нейтрино ловлю, когда глаза закрываю.
   Дед улыбнулся и взял внука за руку. Глаза закрыли оба, размечтались о невидимом мире, начале начал, зарождении жизни. Вокруг закружились атомы, похожие на планеты со спутниками, которые выстраивались в кристаллическую решётку. Непослушные «кирпичики» слабых соединений закружились в аморфном танце, запрыгали кто куда – свободные и воздушные.
   Властная, загадочная мгла окутала феерию материи, пыталась навести в ней порядок, засылала в материю невесомых солдат, и те вливались в разгулявшиеся атомы, пытаясь наладить в них строй. Солдаты-нейтрино не справлялись с обязанностями по малой значимости их сути, и потому они начали меняться характеристиками, раскрасились в разные цвета, пошли волной, завлекая за собой расшалившиеся атомы.
   Деду не хотелось возвращаться к жизни с этого загадочного микромира. Одни уходят в мир иной, другие улетают к звёздам. Дедова душа распылилась в вечности. И там пригождается наш жизненный опыт. Ничто в мире не проходит без последствий, ничто не исчезает бесследно. Пока есть память…

   Денис недолго горевал по потере деда – сколько надо. Юности жить положено, а не горе горевать. И к Наташке своей он больше не стремился, мог прожить без неё. Первая любовь не всегда бывает правой, это проверка, первая проба – готов ли человек к продолжению рода. Охладели они друг к другу оба, стали встречаться всё реже.
   - Я уезжаю, - признался Денис Наташе при их последней встрече.
   - Не забывай, пиши, - выдала Наташа традиционную фразу.
   Денис обещал написать, но обещанья своего не сдержал. Не нужны были Наташе его письма. Разные они были люди. Наташе не до наук, ей нужен муж, хозяин.

   Студенческие годы чудесные: первый самостоятельный вкус жизни, свобода выбора поступков; доступность женского внимания, пора любви. Преподаватели отметили стремящегося к знаниям Дениса Голотвина, и внимание деканата вдохновляло его на прорывы в науке.
   Сидеть за книжками все дни напролёт друзья Денису не давали. От сессии до сессии живут студенты весело. В каждом молодом мозгу находятся мысли, влекущие к сумасбродствам, молодости не дано жить по заветам, им нужны свои радости, отличные от родительских предпочтений. Единственной связывающей нитью между поколениями остаётся любовь. Любовь вечна, от неё не отрекаются.
   Лучшей девушкой на курсе была Леночка. Денис не смел к ней приближаться, на курсе учились студенты, которые выступали кавалерами не в пример ему, ничего не понимающему в настоящей любви. Других же однокурсниц, как женщин, начинающий ловелас не воспринимал, Леночка затмила всех.

   Такого спортсмена, каким был Денис, невозможно было оставить в стороне, когда всех тянуло на природу, в дальние походы, в скрытную палатку, в которой можно уединиться с девушкой, и комендантша общежития не отвлечёт влюблённых от их задушевной беседы. В экскурсию на Салаирский кряж его тоже пришлось затягивать силком. Какие горы могут быть на равнинах Новосиба? У себя на Алтае Денис видел горы покруче.
   Горы завлекут. Любые. Горы разные и могут покорить суровыми формами и неприступностью. Могут покорить и покоряются сами, испытывая людей на жизнестойкость. Победитель горных вершин награждается силою духа и раскрашенными далью просторами, которые низменность скрывает за горизонтами.
   А какие песни поются на вершинах! В ухоженных двориках таких песен не спеть, мощи голоса не хватит, зажатого крикливыми соседками, оберегающими покой своих семей. В горах песню воздух поддержит – кристальный и чистый. В горах подпоёт песне эхо и гитару подстроит.
   Денису под звуки гитары вспомнился дворовый друг музыкант. Захотелось похвастать им перед однокурсниками, которые не стеснялись фальшиво взятых ноток. «Был у нас во дворе гитарист Артёмка. Пел хорошо». Сказал и осёкся. Ну и что, что был? Нету здесь Артёма, не подпеть ему. Пой с теми, кто есть, дыши с нами одним воздухом, радуйся.

   Леночка пожелала спуститься с отвесной скалы, её туда Ромка завёл обещаньями неповторимых впечатлений. Денис смотрел снизу на возвышенную парочку альпинистов и безосновательно ревновал Леночку, трепещущую в объятиях мужчины. Знал Денис, что объятья те не от любви, а с ревностью справиться не мог.
   Ромка дал Леночке последние наставления, поцеловал её в щёчку, и юная альпинистка бесстрашно пошла вниз, подстрахованная признанным скалолазом Романом. Роман брал высоты, несравнимые с этими горками, и теперь со знанием дела перебирал через плечо страховочную верёвку, по которой спускалась лучшая из женщин.
   Уверенность Леночки за подстраховку пропала скоро, она вцепилась за ближайший скальный выступ и не могла больше шевельнуться, скованная страхом высоты. Как не увещевал её Ромка, подыскивая слова поддержки, девушка инструктора не слышала.
   Денис не считался альпинистом, в горы ходил по проторенным туристическим тропам, закаляя свой организм перенапряжением с долгих подъёмов, да и с высотобоязнью не мог он справиться после своего прохода по парапету моста.
   Времени анализировать свои способности у Дениса не было, он бросился на скалу и, не помня себя, поднялся к застывшей девушке, благо, подъём был незапредельной сложности и высота едва превышала полста метров.
   - Я здесь, рядом, - спасатель лишних слов не говорил. Елена обернулась к Денису с растерянным взглядом, неуправляемой слезой запросила о помощи.
   – Спускайся, я поддержу, - заверил Денис и сам спустился чуть ниже, показывая безопасный путь.
   Леночка скоро обрела себя и заскользила по страховочному тросу вниз, обогнав Дениса, которому пришлось цепляться за скалы всеми четырьмя точками опоры. Спускаться сложнее, чем подниматься – это Денис понял до конца только сейчас, на середине отвесной скалы. Он посмотрел вниз на приземлившуюся девушку и вздрогнул с открывшейся высотобоязни, влепился в скалы, не в силах пошевелиться, продолжить спуск.
   - Ромка, - призвал Денис к помощи дрожащим голосом. – Канат закреплён?
  - Спускайся, - заверил Роман. – Я держу.

   После того случая троица начинающих альпинистов сблизилась, и мужчины добивались руки красавицы по всем прописанным рыцарским правилам о правообладании сердца принцессы. У Романа были преимущества перед Денисом: он являлся сыном высокопоставленного градоначальника, да и Леночка обладала элитным родством. Эта потенциальная пара была желанной для обеих сибирских кланов, возникающие родственные связи с той любви привели бы к процветанию новосибирских элит.
   Денис был никем, его отца тут не знали, и в престижный ВУЗ он поступил по одним лишь индивидуальным талантам, усердным трудом приобретённым. Нищебродом Дениса признать было трудно, но счёт деньгам он знал: не его это денежные накопления, отец в учёбе помогает. Личный транспорт не особо был необходим студенту, оттого Денис и отказался от отцова дорогого колёсного подарка. Ромка же шиковал на роскошном «Мерседесе», и все девчонки курса считали за честь посидеть на переднем сиденье рядом с богатеньким однокурсником.
   Леночка не отворачивалась от Дениса, просила помощи в учёбе у вновь приобретённого друга. Денис брался за шефство над прекрасной девицей с радостью, топил в её глазах-озёрах самые современные достижения науки и млел с восхищённых взглядов и восклицаний: «Какой ты умный, Дениска».
   Денискины лекции никак не оседали в легкомысленном девичьем мозгу. Никак не могла Леночка увидеть разницы между скоростями звука и света. И как только такую неземную ученицу приняли в престижный ВУЗ, требующий от абитуриентов глубоких познаний в физике и незаурядного мышления? Злые языки говорили, что Леночка сдаёт зачёты в отдельном кабинете и вместе с зачёткой подаёт декану поношенные трусы. Дениска всячески пресекал злоязычие от сокурсников и верил, что понимание законов взаимодействия материи возможно вложить в мозги любого человека, худо-бедно прошедшего начальное образование. Такое совершенство, как Леночка, просто обязано видеть красоту движения атомов под воздействием внешних сил. Кураторство Дениса над Леночкой продолжалось с завидным упорством.

   Молодёжь вечно тянет на развлечения, юности необходимо поскорее вкусить все прелести этой неповторимой жизни. Студенческие общежития просто кипят с неуёмной энергии жильцов, и энергия та заряжена не только радостью познания, но и жаждой праздника. Натренированные на лекциях студенческие мозги легко найдут пути к оправданию дебоша и причины возникновения веселья. Почти еженедельно то у одного, то у другого из однокурсников Дениса вдруг возникали дни рождения, ну а пятница для всех студентов является днём священным, который без возлияний обойти никак нельзя. Святая пятница – лень Пьяницы.
   Напиться Денису хватило единожды. На всю жизнь он запомнил, как позорно распевал запретные песни, качаясь меж сосен ВУЗовского парка, а после уснул на скамеечке, где его и разбудила поутру комедантша. После того случая друзьям удавалось влить в Дениса стаканчик вина, не более. Переживать муки похмелья для него хватило одного раза.
   Что отмечали в тот день, студенты традиционно забыли после первых тостов. Общага гремела с топота босых ног, мечущихся с кухни до комнат, гремела с колонок, выдающих из себя разные песни, и музыка сливалась в один, противный уху, рёв.
   Денис прогнал по гостям своих соседей по общаге, сам же заперся, одел наушники и углубился в книгу Стивена Хокинга. Он как раз задумался над вопросом Стивена «отчего мы помним прошлое и не помним будущего», когда его вдруг обуяло непонятное беспокойство. Денису ясно представилось, что с Леночкой что-то случилось, она испугана и нуждается в его помощи.
   Денис не стал пользоваться лестницей, а поднялся на четвёртый, женский этаж общежития по балконам – так быстрее. Он бесстрашно пробрался на Леночкину лоджию и понял, что всё сделал правильно: дверь на балкон была открыта, а входная заперта изнутри. Леночка кричала, отбиваясь от наседавшего на неё пьяного Романа. Волос девичий был растрёпан и блузка изодрана. Роман был явно безумен и требовал девичьих запретных ласк. У Леночки сил не хватало противостоять такому напору, а её требований прекратить приставания пьяный разум Романа попусту не слышал.
   Денис отдёрнул от Леночки разбуянившегося Романа: «Пойдём. Нам надо поговорить». Роман оглянулся и уставился безумными взглядом на невесть откуда объявившегося друга: «А ты как здесь оказался? Уходи, откуда шёл»!
   - Остынь, - успокаивал Денис друга, неотрывно вперив свой взгляд в его безумные глаза. – Ты мне нужен живой. Сядь, отдохни, успокойся. Ты хотел пообниматься? Ну, давай, я тебя обниму.
   Денис сковал Романа мёртвой хваткой, не зря он штангу поднимал. Роман обмяк, жёсткий взгляд его потух, он отвёл глаза от пристального внимания Дениса и упал безвольно на кровать. Закрыл глаза, уснул.
   Денис обернулся на Леночку: «Всё хорошо»? Лена кивала растерянно, «да, да, да» - повторяла несчётно, бессмысленно одёргивая на себе разодранную блузку. Денис явно чувствовал от неё тёплые волны благодарности. Именно волны, не судорожные движения, излучали состояние девушки. Глаза моргали, выискивая слова благодарности, но женское добро излучалось явственнее слов – заметно.
   Денис улыбнулся с ответным пожеланием «всё хорошо» и обратился к другу. Протряс, разбудил и позвал за собой к выходу. Ему только раз пришлось заглянуть в глаза друга, и тот пошёл за ним покорно, робко касаясь стены для равновесия. А ведь всегда был первым. До чего спиртное может довести человека?

   Денис всё больше уверялся в наличии у человека биополя, а иначе как ему удалось усмирить вусмерть пьяного Романа? Как ему удалось повернуть в должное русло действия авторитетного Мирзы, от атаки которого целая толпа забияк отшатнулась? И кто усмирил эту авторитетную агрессию? Он, вчерашний мальчишка, который и вкуса лидерства никогда не ощущал. Просто ему удалось прочувствовать чужое поле и войти с ним в контакт. А по-другому всего этого не объяснить.
   Есть они – биополя, ощущаются всеми, и глупо учёным воротиться от их изучения, отдавать прорывные исследования на откуп опозоренным и разоблачённым не раз эзотерикам. Просто необходимо научиться улавливать биоизлучения, как научились ловить нейтрино.  Научиться ловить и воздействовать на агрессивное поведение, вот тогда и удастся нам вырастить сверхчеловека, человека будущего, приятного во всём; человека, от которого не исходит страх.
   Конечно же, Денис Андреевич Голотвин не делился ни с кем своими измышлениями, которые могли бы быть приняты за псевдонаучные. Держал всё в себе, а по ходу всё больше углублялся в изучение открытых уже волн и излучений: свет, гравитация, электро и термо. Напросился на курсы биологии, что в деканате было воспринято с одобрением. Конвергенция в науке всё больше ценилась с подачи академика Михаила Валентиновича Ковальчука.