Тропа бескорыстия

С СЫНКОВ
                РАССКАЗ                «ТРОПА  БЕСКОРЫСТИЯ»   (в двух частях)
1 ЧАСТЬ  «Петрович»    
               
Петрович лесником работал уже много лет и не представлял другой жизни без запаха леса, пения птиц и охоты ,  по этому наверное и  не любил шумный город, вечно спешащий люд  и нескончаемое движение машин.  В поселке городского типа у него была квартира, но в ней он бывал редко, лишь когда выезжал за продуктами или когда вызывали в контору лесничества  на «ковер» к начальству, а все остальное время Петрович жил в своем лесном домике, а место где он обитал, почему то прозвали – кордоном Петровича.  Кордон находился не далеко, всего каких-то десять километров от поселка.  Домик был добротный, рубленный ,  с хорошей  кирпичной печкой и комнатой в которой находилось все необходимое, даже телевизор со спутниковой антенной, хотя зимой в пургу и ветер иногда рвались провода и ломались , давно уже стоявшие деревянные столбы-опоры, поставленные еще в семидесятых годах рабочими лесопункта, когда то  здесь заготовлявшие  лес  для всей нашей необъятной Родины.  А от лесопункта сейчас почти ничего не осталось, кроме остовов зданий гаража, нижнего склада и других строений, с которых уже вывезли все металлические конструкции и другие материалы, что еще  можно было продать.  А в лесу стали появляться сомнительные « ИП» и «ООО», которые поработав год-два, исчезали.                Уже лет пять, как Петрович был пенсионером, но без леса  не представлял себя и поэтому пока были силы, опыт , решил еще поработать для людей и пожить для себя, любил приговаривать :    -«мне лес жизнь продлевает…».  Жены у него уже не было и  прожив с ней счастливо двадцать пять  лет, заболела и  умерла от онкологической болезни . Наверное ее отсутствие и было одной из причин меньше появляться в городской квартире, где все над поминало о любимой супруге.  Но была дочь Лена, работала в поселковой больнице и его внук Сашка, в котором Петрович  души не чаял. Сашка ходил уже в школу и был третьеклассником. Летом  на  каникулах  по долгу жил у Петровича на заимке и присматривался к деду, как он живет и все делает в лесу, да и Петрович заметил, что из внука получается хороший помощник, которому нравилось  везде и во всем походить на деда. Весна уже набрала полную силу и в последний  ее месяц  зажурчали ручьи, а в низинах и болотах дотаивал последний снег. На озерах уже были хорошие забереги и в нагретой прибрежной воде стали чащи слышаться всплески нерестящихся щук. В один из таких теплых вечеров, Петрович, выйдя по нужде на улицу, услышал завывание дикого зверя и отличить его для Петровича не составило какого-либо труда—это  был вой волка, а вернее , волчицы, так как он знал, что вой волка существенно ниже, грубее и более длителен, а вот у волчицы был меньше по длительности, однако эмоционально сложнее, он более дикий и заунывный. Вот и сейчас волчица выла тоскливо и ровно, будто этот вой  был разделен на две равные части. « Давно я вас не слышал» - сказал Петрович , закурив папиросу, стал размышлять  с чего бы этот вой ? Ведь  в апреле, они должны были  ощениться, а сейчас натаскивать «молодняк». Докурив папиросу, вернулся в теплую избу и включил телевизор, а в скорости и засопел под него. Днем были дела по хозяйству, которое заняли почти весь день, вечером подготовил ружье и рюкзак, положив в него  свой любимый топорик. В планах, на завтра было сходить на квартальную просеку и на перекрестке поставить новый квартальный столб, который давно уже просился под замену.   Поужинав жареной картошкой с тушенкой и  выпив своего любимого чая из прошлогодних запасов сушеных листьев  «Иван-чая», вышел на улицу  подымить папироской и посмотреть  как последние лучики заходящего  солнышка уходят в темноту.  Присев  на крылечко , Петрович снова услышал завораживающий вой, от которого  даже ему  стало не по себе.  «Да что же она так воет?»- почесал затылок Петрович и  от волнения снова закурил. Вой волчицы и в этот вечер исходил от одного и того же направления, километрах  в трех, определил Петрович. «Завтра пойду на делянку, загляну в те места, что то тут не чисто» , с этими мыслями , Петрович за собой захлопнул дверь в избу и включил дворовой свет. Встав с позаранку, когда  солнце только-только начинало пробиваться сквозь  сизо-голубоватые облака, намериваясь  сегодня сделать день , солнечным и теплым, Петрович взяв рюкзак с топориком лежавшим  в нем с вечера, положил туда еще и термос с  чаем и бутерброд. Выйдя на улицу, Петрович прикурил папиросу, глубоко затянувшись и выдохнув дым колечком, направился в направлении того места, откуда уже две ночи доносился жуткий вой волков…  Уже больше часа  кружил Петрович по лесу, намереваясь  от искать  какие - либо следы присутствия  серых хищников и махнув рукой,  пошел к деляночному столбу, что был на границе, где зимой заготовляли лес , очередные заезжие предприниматели, у которых хоть и было разрешение на заготовку, но рубили они по «варварски», с нарушениями, за что не раз  Петрович предупреждал  их о штрафе.  Поднявшись  на пригорок, впереди виднелась поляна, которая почему то не зарастала лесом, лишь редкие березки – карлики прижились на ней. Всмотревшись, Петрович увидел у окраины этой полянки  еле- еле заметное движение , насторожившись стал тихонько снимать с плеча ружье, зарядив его патроном с картечью….                Он теперь четко видел серого хищника, а возможно это была та волчица, которая  тоже заметила  Петровича, не стала убегать, а лишь опустилась на все лапы и готова была к прыжку. Петрович не хотел ее убивать, он вообще, хоть и носил ружье, но заядлым охотником себя не считал, носил его скорее для надежности нахождения  в лесу, но добывал для еды зайчиков и рябчиков, а бывали и крупные глухари.  Встав в полный рост, Петрович звонко, как это он умел, свистнул  в надежде , что волчица убежит, но она лишь привстала на все четыре лапы и сделала стойку, внимательно наблюдая за ним, своими зелеными глазами, блестевшие от лучей поднимающегося над горизонтом, яркого солнца. Еще покричав и помахав руками, Петрович, медленно, мелкими шагами, держа ружье со взведенным курком ,двинулся к волчице. Ему было не понятно, почему серый хищник не испугалась и не убежала прочь, а на оборот с пристальным вниманием наблюдала за Петровичем, как будто определяя в нем друга или врага. Чем ближе подходил Петрович к волчице, тем сильнее колотилось его сердце, а спина покрывалась испариной. И вдруг он остановился, увидев это, присвистнул от удивления, не решаясь продолжать движение в их сторону. Да, именно в ИХ,  сторону, так как за спиной волчицы лежал ее детеныш, щенок-волчонок,  уже  достаточно плотный для  своего месячного срока и было не понятно, что с ним . Тем временем  волчица то ли от без исходности, то ли почувствовала каким то своим внутренним чутьем, не понятным для людей, что этот человек не опасен для них и возможно сможет им помочь. Встала и отошла на десяток метров в сторону , но при этом  все же с опаской наблюдала за Петровичем, готовая в любой момент бросится  на него, для спасения своего детеныша. Подойдя ближе,  все стало понятно: - «Так вот оно, что случилось у тебя, вот  почему ты так жалобно воешь по ночам…» - вслух сказал Петрович. Волчонок лежал на боку, жалобно и тихо скулил, из его глаз текли настоящие слезы, а в их уголках засохли гнойные капельки. Он лежал между двух берез к которым была привязана под скрутку проволока, по всему было ясно, что зимой здесь поставили петлю-силок на зайцев и забыли ее снять, в которую и угодил  наш волчонок. Петля затянулась так крепко, что лапку перетерла почти до кости и доходила  до сухожилий. Рана уже не кровоточила, а старая кровь  засохла на серой шерстке волчонка. Рядом с ним была разбросана шерсть  от шкурки  растерзанного зайца, мясом которого,  волчица подкармливала своего детеныша, так как  по виду и состоянию волчонка, было понятно, что  самостоятельно  с мясом и костями ему было не справиться. Подойдя к волчонку, Петрович опустился на колени, отложил ружье, стал внимательно смотреть, как лучше помочь в данной ситуации, при том как он протянул руки , волчонок испугавшись стал дергаться, что сильнее причинял себе боль от этой ржавой проволоки, которая еще сильнее врезалась в рану. Стоявшая в стороне волчица, стала беспокойно метаться, услышав,  как жалобно  от боли скулит ее дитя. С большой осторожностью, скорее для того , что бы не пугать волчонка, Петрович отвязал от березы эту пресловутую ржавую проволоку , приносящую боль и страдания этому маленькому существу, пусть и волку. Сняв с себя шапку и придерживая рукой, Петрович накрыл ею мордочку  щенка, опасаясь, что волчонок  может покусать руки, пока он будет освобождать  раненную лапку от петли. Но к удивлению Петровича, волчонок без какой либо агрессивности к нему, позволил снять проволоку, хотя чувствовалось, что  ему было очень больно…. Рана была серьезная, начала загнивать и самостоятельно передвигаться волчонок не сможет. Освободившись от рюкзака, Петрович снял с себя телогрейку и подложив ее под волчонка, бережно переложил его на нее, завернув, взял его на руки и понес к себе, на кордон. Волчицу он уже не боялся, если сразу не бросилась на него и позволила подойти и снять петлю с волчонка, а сейчас на расстоянии видимости шла за ним. Всю дорогу, пока Петрович нес волчонка, который немного  притих и вел себя  спокойно, изредка поворачивал мордочку, посматривая испуганными и набухшими  от слез глазенками в его сторону, еще не понимая куда и за чем.  Положив волчонка на кровать, стал рассматривать его рану, но щенок крутился, скулил и никак не хотел ее показывать. Но основное Петровичу все же удалось рассмотреть, и это была большая неприятность, сухожилье на ноге волчонка было перетерто почти  на половину и без сшивания его, он может остаться трехлапым… Уложив волчонка по удобнее, чтобы он не ворочался и не причинял себе боль, из-за которой у него и так не высыхали глаза от слез, Петрович взял со стола телефон и набрал номер дочки Лены. «Дочурка, послушай меня  и не перебивай»- услышав родной голос , Петрович продолжил :-«Мне нужна твоя помощь, срочно приезжай ко мне и привези лекарства , те что  я тебе продиктую». Лена  все же попыталась  спросить, с беспокойством  в ее голосе, что  случилось с отцом….     «Успокойся Ленусик, со мной  все в порядке, помощь нужна маленькому пациенту—волчонку». Возникла пауза, Лена подумала, что ослышалась и все же переспросила :- «Волку»?  «Да не волку, а волчонку , привези пожалуйста: эфирный спирт, уколы противостолбнячных, ну и там мази там разные и обязательно возьми иглу и нитки для сшивания, какие там у вас есть…» После минутного молчания, видимо «переваривая» информацию отца, она тихо сказала:-«Через час буду».  -«Ну вот брат, скоро приедет скорая помощь и мы тебя будем лечить»- обращаясь к волчонку ,  Петрович подразмял в пальцах папироску, закурил, выпуская дым колечком, как он любил это делать, вышел на улицу. Присев на завалинку, увидел ее – мать волчицу, которая сидела в близи березовой рощи, в метрах ста от домика Петровича , а ее внимательный взгляд  был направлен на него.  Через час, Петрович услышал скрип тормозов «Нивы», на которой дочка ездила по вызовам и поспешил встретить ее на улице. Взяв из рук дочки оранжевый чемоданчик «скорая помощь», ей тихонько сказал: «Только не разговаривай громко, а то ОНА и так вся в беспокойстве» - «Кто?»- удивленно спросила Лена и посмотрела на отца. – «Да , вон она—мама нашего больного»- улыбнулся Петрович, головой показывая туда, где сидела волчица. Не веря  услышанному от отца, Лена повернула голову,  куда показывал отец и остолбенела. - «Нет, я дальше не пойду»- взялась за ручку дверцы машины, намериваясь пять в нее запрыгнуть.  «Не бойся , мы с ней уже подружились, видимо она мне доверяет»- и с этими словами тихонько пошли к избе. «Ну, ты отец, совсем тут одичал, с волками  дружбу завел..»-  улыбнувшись  сказала Лена, чувствуя, что дрожь от испуга начала отступать.   Раздевшись, подошла к волчонку: «Ну, что дружок, болит лапка? Как же ты  так умудрился?», «Недосмотрела за тобой твоя мамка».  «Это все эти заготовители, черт бы их побрал, наставили зимой петель на зайцев, уехали и не сняли»- сказал Петрович, нервно достал папироску и закурил.  «Надо будет еще в тех местах посмотреть, не оставили ли еще где». Помыв руки с мылом и тщательно вытерев их, Лена открыла свой чемоданчик и разложила на столе все необходимое… « Ну что ж, начнем благословясь»- сказала Лена, щелкнув на руках медицинскими перчатками. «Отец, подержи больного и как можно понежнее , но крепко, а я его пока усыплю»- сказала дочка и приложила тампон с эфиром к ноздрям темно-серой мордочки волчонка, который испуганно смотрел на этих , двух взрослых людей и не понимал, что им надо от него…. Усыпив, «серого» пациента, Лена не спеша обрезала сгустки запекшейся крови, удалила гнойники, которые уже добрались и до сухожилья , которое  с большой осторожностью стянула с помощью хирургической нити и иглы. Смазав , рану какой то вонючей мазью, наложила повязку из ваты и бинта, а под конец этой операции, вколола укол спящему волчонку.  «Ну , вот и все…»- выдохнула Елена, снимая перчатки и вытерла пот со лба.  «Теперь должно быть все хорошо, но как ты его дальше держать будешь, ему пока нельзя вставать дня три – четыре», поинтересовалась Лена у отца. «Справлюсь как-нибудь, только бы его мамаша –волчица не принесла бы  мне проблем, а то и еще чего хуже» - как то не весело ответил Петрович. Он поймал себя на мысли, что волчица, не увидев своего дитя, может отомстить ему. «Оставайся ночевать, сейчас поужинаем» - предложил Петрович. «Да, пожалуй,  все равно надо будет на пациента посмотреть, когда проснется» и взглянула на мирно спящий серый комочек, который спокойно посапывал и подергивал лапками во сне. Поужинав, Лена стала застилать постели, когда услышала за окном протяжное завывание, от которого ей стало не по себе. Петрович неспешно вышел на крыльцо, не забыв закурить свою любимую беломоринку и сделав два шага в сторону воющей волчицы, обратился к ней : «Хвать выть, все уже хорошо с твоим волчонком, он спит и рана его заживает». Говоря это волчице, Петрович  вдруг понял, что он успокаивал не волчицу, а скорее всего  себя перед ней, понимая, что волки не  знают человеческого языка и очень сильно был удивлен, когда волчица перестала выть, развернулась и засеменила в темноту березовой рощи. Проснувшись утром  с первыми лучами восходящего солнца, Петрович поставил чайник и зажарил яичницу, а Лена уже занималась с волчонком, который смирно лежал и только внимательно наблюдал за чужаками, ворочая головой, то вправо, то влево. «Ну вроде все прошло нормально, теперь пойдем на поправку» -улыбнулась Лена, довольная собой, что сделала доброе дело необычному пациенту-волку. На скоро перекусив, дочка стала собираться в дорогу. «Я провожу»- накинув теплушку, сказал Петрович и вышли во двор. « Вот это сюрприз» - с не поддельным удивлением выдохнул Петрович. На крыльце лежал зайчишка, в бело-серой шкурке, где еще на белых боках были заметны красные пятна от засохшей крови…. «Ты посмотри, Лена, какая у нашего больного заботливая мамаша»-улыбнулся Петрович и посмотрел туда, где сидела волчица, но там ее не было. «Ты езжай в поселок, а я сейчас разделаю этого зайчика, а мясо перекручу на мясорубке и покормлю больного, а то нашу пищу может и не тронуть»- с этими словами Петрович поднял ушастого и помахал рукой вслед отъезжавшей машине……  Волчонок уже начал осваиваться и прихрамывая прохаживался по комнате, время от времени «помечая» углы и ножки дивана и с большим аппетитом наедался размолотого мяса зайчатины. «Ешь-ешь дружище, быстрее на по- правку пойдешь»- говорил Петрович, поглаживая волчонка, который его уже совсем не боялся. Неделя пробежала быстро, волчонок шел на поправку, но видимая хромота оставалась.  «Да, братка, наверное придется всю жизнь хромать из-за проволоки и тех, кто ее поставил»- сокрушался Петрович, глядя на волчонка. Вечером выходили на прогулку, Петрович садился на крылечко и подымливал папироской, любовался, как выздоравливающий резвился уже на чуть заметно растущей травке и глядя на это у него сдавливало в груди от чего то хорошего, радостного, наворачивались слезы от жалости к этому серому щеночку-волчонку, ставшим для него уже каким то родным. Мать волчонка, после случая с зайцем больше не появлялась, наверное занималась братьями и сестричками  нашего волчонка.  Июнь выдался теплым и солнечным, березы на глазах одевались в зеленую листву, а щебетание птиц становилось все отчетливее и многоголосистее….            
        2 ЧАСТЬ
                «РАСПЛАТА».                Прошла  еще неделя, рана у волчонка  затянулась и обросла свежей, серой шерсткой, только хромота напоминала о случившемся. Петрович и волчонок подружились так, что казалось друг без друга они уже не могли. Если Петрович и уходил по обходу или другим лесным делам, волчонка закрывал в избе, а тот обидевшись грыз скатерти и обувь, а то и исцарапает дверь. Петрович на эти его шалости не обижался, за то когда он приходил, волчонок терся о его ноги и ждал, когда  тот его начешет и погладит. Середина июня выдалась особенно жаркой. Волчонок из щенка превращался в красивого, настоящего , молодого волка, только в его зеленых  глазах проглядывались не волчья злость, а нотки доброты… Уже не раз они вместе ходили по лесу, где Петрович присматривался за волчонком, но он казалось и не думал убегать от него. В один из таких дней, когда Петровичу нужно было сходить к дальнему озеру и провести таксацию делянки из соснового бора под будущую рубку, взял с собой и своего друга- волчонка. Собрав вещмешок, закинув ружье за плечи , позвал волчонка : «Ну, что дружок, сходим со мной, я поработаю, а ты погуляешь , лапы разомнешь»- с этими словами и тронулись в путь. Обойдя будущую делянку  и сделав необходимые зарубки и замеры, Петрович направился к озеру, где решил отдохнуть и перекусить с волчонком, который, то и дело гонялся то за птичками, то за бабочками и казалось не знал усталости. Разложившись на сухом берегу озера, достал вареное мясо, хлеб и термос с чаем, позвал волчонка: «Эй, хватит уже носиться иди по обедаем». Уминая мясо, волчонок, то и дело бегал на берег попить воды из озера и снова бежал к Петровичу, ожидая новой порции –кусочка. Перекусив, Петрович откинулся к стволу большой ветвистой березы, закурил свою любимую папироску и прикрыв глаза, отдаваясь теплому ветерку и щебетанию птиц, задремал… Неожиданно Петровича разбудил заскуливший волчонок, теронувшись  о его ногу он побежал к лесу, где на кочке сидела ОНА, его мать- волчица и внимательно смотрела в их сторону. Волчонок с радостью подбежал к волчице и стал ее обнюхивать, а та в свою очередь наклонившись к нему принялась его лизать и трепать за загривок. Петрович сидел не шелохнувшись, чтобы не нарушить эту сцену встречи, но это продолжалось не более пары минут. Волчица развернувшись побрела в глубь леса и лишь волчонок, был на перепутье, готов был броситься к Петровичу, но обернувшись волчица будто рыкнула на своем волчьем языке, который понимали только они двое и волчонок послушно прихрамывая поплелся за своей мамкой. Посидев еще минут десять, Петрович собрался, закинул за плечи ружье, двинулся к своему кордону, посвистывая в такт ходьбе, мотив какой –то незамысловатой мелодии…  На душе у него было и радостно и грустно одновременно. Радостно от того, что он помог этому малышу встать снова на ноги и дальше жить в своей среде и со своей мамкой волчицей. А грусть была от того, что он всем сердцем привязался к этому серому малышу-волчонку и теперь ему без него будет очень одиноко, особенно по вечерам, в его домике... Не раз, Петрович задавал себе вопрос, что бы было с волчонком, если бы он тогда его не нашел ? И отгонял те ответы, которые приходили в его голову, одна другой страшнее и от них у Петровича начинало щемить сердце…. Время бежало, летние месяцы сменялись один за другим. Петрович занимался своими привычными делами, лесохозяйственными работами, изредка выезжал «на большую землю», да и дочка с внуком Сашкой не забывали, приезжали. Сашка, с каждым приездом к деду, расспрашивал его , не приходил ли «серый пациент» - волчонок, которого так прозвала его мам Лена. «Нет внучок, мы не виделись, где он теперь и что с ним, мне не ведомо» - отвечал Петрович, отворачивался, смахивал слезинку с уголков своих глаз. Сашка в каждый свой приезд, порывался остаться у деда пожить, но мама была против, вспоминая волчицу, которая сидела рядом с домиком и боялась за него. «Оставь его  у меня, пусть недельку поживет, сходим на речку, на рыбалку, ягод поберем, а то скоро уже опять ему в школу»- попросил Петрович дочку. «Ну хорошо, уговорили вы меня мои «робинзоны» или правильней будет- «лесные отшельники» - засмеялась Елена и стала собираться домой. «А ты, Сашка, чтобы во всем слушался деда и один никуда не ходил». «Да понял, я понял тебя»- соглашался на все условия Сашка, лиш-бы остаться с дедом.  Дни шли за днями, Сашка уже освоился у деда и как мог ему помогал, носил дрова, воду и даже мыл посуду. С дедом они ходили на речку и ловили хариуса, а на дальнем озере половили крупных щук и окуней. Бывало, что Петрович брал Сашку и подальше в лес, где они ставили деляночные столбики и готовили пни-кормушки под зиму на солонники для лосей, а на обратном пути собирали бруснику и попадались грибы,  подосиновики и белые. В один из теплых августовских дней, Петрович решил поколоть в сарае дрова и через полчаса почувствовал  как в области сердца стало покалывать и боль эта не проходила, а только неприятно возрастала. Он пошел в домик, выпил таблеточку  и прилег на диван. Забежавшему с улицы Сашке, Петрович сказал – «Я полежу немного, а ты со двора никуда не уходи». Санька махнул в ответ головой и снова выбежал на улицу. Походив по двору, Сашке надоело просто так слоняться возле домика деда, он накопал червей и взяв деревянное удилище, когда то выструганную Петровичем из молодой березки, решил сбегать на речку, хотя строго на строго это было ему запрещено дедом. « Вот наловлю рыбы  и сварим ушицы, дед поест и выздоровеет»- так рассуждая, Сашка заглянул в окошко, где на диване посапывал дед… Сколько времени продремал Петрович, не знал, но тишина  во дворе насторожила его. Выйдя на крыльцо и не увидев внука, громко позвал его:-«Сашка-  пострел, ты куда запропастился ?» Не за домом , не за сараями, внука нигде не было и тут на глаза ему не попалась, стоявшая у сарая удилище, которому он сам вчера привязал леску с новым поплавком и поставил в угол. «Как же я не доглядел…»- сокрушался и злился на себя Петрович. Накинув куртку, быстро зашагал в сторону леса и через каждые двадцать-тридцать шагов приостанавливаясь , громко кричал: «Сашка, Сашка», но ответа не было, только лес шумел листвой, разгоняемый теплым, августовским ветерком… Выйдя к речке, Петрович прошелся по берегу, в надежде найти хоть какие-либо следы внука и снова громко позвал его : «Сашенька внучок, отзовись». Совсем уже отчаявшись в поисках и предчувствуя, что случилась беда, Петрович присел на бугорок, закуривая,  стал обдумывать дальнейшие действия и тут до него неожиданно донесся волчий вой. Он был чем -то похож на тот, что когда-то издавала его волчица, оповещая о беде произошедшей с  ее волчонком. « Нет, не может быть….», о чем- то важном подумал Петрович и бросился бежать в ту сторону, откуда доносился вой.  Пробежав с километр пути, Петрович остановился отдышаться, оперевшись рукой на ствол сосны и определить направление по звуку воя волка, который становился все отчетливее и отчетливее.  Спускаясь в ложбину, где был прошлогодний ветровал, Петрович увидел их. Да,  именно их, внука Сашку, который лежал на траве, возле сухой упавшей елки и тер ладошкой по глазам, размазывая слезы и его - волка, стоявшего чуть в стороне от него и внимательно смотрел на Петровича, покручивая головой то вправо то влево. Увидев эту картину, Петрович,  не думая об возможной опасности для него, бросился к Сашке поглядывая на реакцию волка, который отбежав еще на десятка два метров, прилег в черничнике, наблюдая за происходящим.  «Санька, внучек, что болит?» - спросил  Петрович.  « Ножку ушиб», всхлипывая пробурчал Сашка, поднимая штанину, где была рваная рана, по всему видимо от острого сучка сухой, лежащей ели.  «Деда, я пошел на речку и заблудился и еще я удочку твою потерял, ты не будешь ругаться?» - жалобно и со слезой на глазах произнес Сашка, глядя на Петровича.  «За удочку ругать не буду, а вот за то, что без разрешения от дома ушел, я еще потом  и отшлепаю тебя» - заулыбался Петрович и крепко прижал внука к своей груди, чтобы тот не увидел его слезу, слезу деда, любящего больше жизни своего Сашку.  А волк, наблюдал за ними, временами то вставал, то прижимался к земле и никуда не уходил. «Давай  внучек, забирайся ко мне на плечи, пойдем домой, лечить твою ногу. Ух и достанется- же нам от твоей мамки» и с этими словами Петрович и Сашка отправились к домику деда. На пол пути остановившись передохнуть, Петрович обернулся и глазам своим не поверил, на расстоянии видимости за ними шел тот волк, с заметной хромотой на заднюю лапу. « Как я сразу не догадался, это же наш волчонок. Как же он возмужал, стал настоящим и повзрослевшим волком», обрадовался ему Петрович.  Дойдя до своего жилища, Петрович уложил внука на кровать, обработал рану и перевязал ее. « Ну вот, Сашка, заживет как на волчонке» - подмигнул Петрович внуку и вышел на крыльцо, закуривая папироску. Волк – волчонок стоял поодаль в березовой роще, там,  где когда то сидела его мать, с надеждой о своем поранившемся детеныше. Отбросив еще не докуренную папиросу, Петрович подошел к калитке и с неподдельной благодарностью в голосе крикнул ему: «Спасибо за Сашку, я очень рад, что ты есть у меня…» и помахал ему, уходящему в лес  неспешной и прихрамывающей походкой, будто расплатился с Петровичем  за когда-то спасенную ему, волчонку – жизнь....