Обыкновенная драка

Пробуждение случилось много раньше будильника — где-то в четыре утра; причина тому — носовое кровотечение. Чуть приподнявшись на постели, одной рукой я, запрокинув голову назад, зажимал нос, сглатывая при этом горькую кровь, а другой пытался нащупать телефон, чтобы включить фонарик и добраться до туалета.

Я умылся, засунул по скомканному кусочку туалетной бумаги в обе ноздри, и вернулся в постель.

Огонёк вверху экрана ритмично сигнализировал о наличии новых сообщений. Я не удержался и открыл переписку, обнаружив двадцать семь относительно объёмных текстовых блоков, с содержанием которых знакомиться не пришлось, ведь меня заблокировали, лишив возможности ответить. «Если мой ответ не требуется, значит и читать ничего не нужно» — заключил я, и удалил диалог. Затем я вынул импровизированные затычки из носа, бросив их на пол, отложил телефон и заснул спокойным сном.

В семь утра из кухни негромко донёсся уже ставший привычным вопрос:

— Тебе сегодня к какой?
— К первой, — соврал я. На самом же деле, мне нужно было к четвёртой, однако ехать в университет в тот день я вообще не планировал. «На чёрта мне две эти пары истории? Две лекции, три группы. Всё равно он нас не отмечает, а значит и отсутствия моего не заметит» — рассуждал я, и расчёт мой, как оказалось, был верным.

Я выскочил в мрачную сибирскую осень и побрёл на остановку. Мне некуда было идти, но я шёл — открытый миру, жадный до приключений, которых в жизни моей давно не случалось (а если и случались они, то всегда по моей инициативе), но в тот день мне повезло.

В автобусе я каким-то чудом провалился в поверхностный сон — никогда еще прежде мне не удавалось уснуть в общественном транспорте. Очнулся я от чьего-то громкого ворчания: «Смотри-ка, спит! Нет бы уступить пожилому человеку место! Ни стыда, ни совести!». Я повернул голову в сторону источника звука — то была мерзкая грузная бабка — и встал, почувствовав, что автобус сбрасывает скорость. Остановка. «Да чтоб тебя удар хватил!» — проходя мимо неё, пробормотал я, и выпрыгнул из автобуса.

Я очутился у главного железнодорожного вокзала города. Это в мои планы совсем не входило — я должен был выйти минут тридцать назад. Немного потоптавшись на месте, с трудом соображая после внезапного сна, я всё-таки сумел сопоставить вместе две простые мысли и двинулся в сторону одного из выходов метро «Площадь Гарина-Михайловского».

Параллельно со мной к метро неуверенно тянулась вереница людей, минутой ранее выплюнутых из автобуса, который, собственно, и привёз их в этот адский мегаполис. Я внимательно всматривался в их лица, словно чувствуя, что среди них есть одно или даже несколько знакомых, и не прогадал. Так я встретил Виталю, моего хорошего друга.

— А чего так поздно приехали? Новый рейс какой-то?, — спросил я.
— Не, мы сломались ночью. Часа четыре стояли, а потом нас другой автобус забрал, — ответил Виталя.
— А ты сюда зачем?
— К девушке, наверное, — почесав лоб, ответил он.
— Что значит "наверное"?, — удивился я.
— Поездка не совсем запланированная... Отчим вчера опять мать толкнул...
— И?
— Ну, я его стукнул, он упал, а мать к нему и давай на меня орать. Короче, я сгребся и на вокзал.
— А девушка то в курсе?, — искренне запереживал я. — Она тебя ждёт?
— Вроде ждёт, не знаю. Там всё непросто.
— Да, брат, — протянул я. — Ко мне нельзя, я и так, считай, в гостях живу. Максимум, на ночь.
— А ты тут причём?, — удивился Виталя. — Я сам. Да оно, гляди, скоро рассосется. День, другой, и обратно поеду. — Надеюсь, — после небольшой паузы, добавил он.
— Ну ладно. Где она живёт?
— «Площадь Калинина» знаешь где?
— Да.
— Вот туда нам надо. На метро же доедем?
— Конечно, доедем. Это «Заельцовская», — хлопнув друга по плечу, ответил я и улыбнулся.

Виталя улыбнулся в ответ.

До и после перехода с одной линии метро на другую, Виталя дремал, крепко обняв свой рюкзак. Когда мы вышли на улицу, он сказал мне, что передумал идти к ней. Сказал, что выглядит плохо, что дурно пахнет, что не хочет, чтобы она его таким видела.

— Да если она тебя действительно любит... — начал я.
— Вот этого говна не надо. Жизнь — не кино и не сказка, — перебил меня Виталя. — Да и знакомы мы заочно. Никто никого не любит.
— Врешь.
— Вру.
Мы помолчали.
— Холодно, — шмыгнув носом, сказал Виталя. — Давай согреемся?
— В смысле?
— Выпьем немножко.
— Ладно, — быстро согласился я.

Мы устроились на лавке в одном из ближайших дворов. Передавая из рук в руки бутылку вина, я чувствовал себя молодым эмигрантом Лимоновым, вынужденно оказавшемся в Нью-Йорке. У меня было всё, что было у него. Была и "Елена", и несколько друзей, с такой же неустроенной жизнью, и такие же равнодушные, совсем не понимающие и не хотевшие меня понимать люди — везде и всюду. Бутылка быстро закончилась.

— Тебе плохо?, — спросил я у Витали.
— Нет, — ответил он.
— Согрелся?
— Согрелся.
— Идти можешь?
Он посмотрел на меня, как на дегенерата.
— К чему ты клонишь?
— Пей мы "че-нить покрепче", как ты предлагал, мы бы уже в сопли прямо на этой лавке и валялись бы.
— Ладно, — махнув рукой, ответил Виталя. — Не такое уж дерьмо это твоё вино, но напиток всё равно бабский.
— Сходи к ней, — немного помолчав, сказал я.
— Нет, — тут же ответил Виталя.
— А сколько у тебя денег осталось?, — спросил я. — В хостеле можно немного пожить.
— Тысяч 9 ещё, вроде бы. Сейчас посмотрю, — ответил Виталя, потянувшись к внутреннему карману куртки.
— Не надо, не доставай, — сказал я, услышав чьи-то стремительные шаги.
— Доставай, доставай!, — возразил кто-то из-за спины.

Я резко вскочил, повернувшись в сторону говорящего, и тут же получил по печени. Урод явно занимался боксом, ибо попал он точно в цель, и с такой силой, что я повалился на землю и заскулил.

— Ах ты, сука!, — воскликнул Виталя, схватив пустую бутылку. Его движения были настолько быстры, что я, хмельной своей головой, не сразу понял, что бутылка разбита, а враг, хрипло матерясь, стоит, согнувшись в поясе, и держится обеими руками за свою окровавленную лысую голову. Крепкий попался бычара.

— П*****с!, — со злостью, громко сказал я, и въехал своим ботинком ему в морду.

Всё было кончено. Я посмотрел на Виталю, он посмотрел на меня, затем мы вместе посмотрели на лежащее перед нами тело, с разбитой головой и кровоточащим носом, и дружно засмеялись.

— Эй, вы!, — послышалось из окна дома. — А ну, стоять!, — кричал мужчина.

Мы бежали так быстро, как только могли.

Остаток дня мы провели праздно шатаясь по городу. Купили бутылку портвейна, поели, а потом, ближе к вечеру, Витале позвонили родители.

Тем же вечером, Виталя уехал домой, а меня разблокировали.