Воришка

Маленький Миша страсть как любит конфеты, ел бы и
ел бы их, и вместо супа, и вместо каши, даже вместо яич-
ка всмятку, которое по утрам тоже ест с удовольствием.
Но мама строго-настрого запрещает без её спроса брать
конфеты из вазочки. Мише не даёт есть и сама почему-то
не ест. Мише это кажется странным. «Наверное, — думает
он, — мама ест их ночью, когда он спит». Сегодня Мише
как-то особенно неспокойно, он то и дело, оставив игру,
подходит к столу и подолгу смотрит на содержимое хру-
стальной вазочки. Вот на обёртке длинная вереница гор-
батых верблюдов шагает по жёлтой пустыне. Миша знает,
это очень вкусная конфетка, но «Петушок», распустивший
свой яркий цветастый хвост, пожалуй, вкуснее. Нет, самая
вкусная конфета — «Красная шапочка». Миша хоть и не
волк, но, пожалуй, съел бы её.
Некоторое время Миша зачарованно смотрит на вазочку
с конфетами, потом идёт на кухню узнать, что делает мама.
Мама моет посуду, она занята и освободится не скоро. Зна-
чит…
Миша возвращается в комнату, подходит к столу. Его
рука в вазочке, он воровато оглядывается на дверь, хватает
первую попавшуюся конфету, опять оглядывается, развёр-
тывает её и засовывает в рот всю сразу. Наслаждаясь вкусом
конфеты, он долго так стоит, потом старательно облизывает
испачканные в шоколаде пальцы. Как было сладко! Как вкус-
но! Скомкав обёртку, он некоторое время ходит по комнате,
соображая куда бы спрятать эту бумажку, ставшую теперь
уликой. Вот на подоконнике стоит старый цветочный горшок,
цветов в нём давно уже нет, зато лук дал высокую ярко-зелё-
ную стрелку. Вот куда можно засунуть скомканную бумажку.
Миша так и делает. Потом он идёт к своим игрушкам. Можно
посадить в кузов машинки лохматую обезьянку с оторванным
хвостом и покатать её по полу, можно заставить маршировать
солдатиков, одетых в яркие зелёные кафтаны, пусть шагают:
ать-два, ать-два. Но играть Мише почему-то не хочется, он то
и дело поднимает голову и смотрит на хрустальную вазочку,
наполненную конфетами. Наконец, он встаёт и идёт на кухню
посмотреть, что делает мама. Посуда перемыта, теперь она
чистит овощи на обед. Значит…
Миша возвращается в комнату, подходит к столу и за-
пускает руку в вазочку. Ему становится страшно, он ворова-
то оглядывается на дверь, сердце его, будто заячий хвостик,
часто-часто стучит в груди, но он уже ничего не может с со-
бой поделать, он достаёт конфету, развёртывает и всю сра-
зу засовывает в рот. Ах, как сладко! Скомканную конфетную
обёртку он опять прячет за цветочный горшок, стоящий на
подоконнике.
Когда мама зовёт Мишу обедать, хрустальная вазочка
оказывается наполовину пустой. Есть Мише не хочется, он
весь набит конфетной сладостью. Он капризничает, отодвига-
ет от себя тарелку с супом, крутит головой, отворачивается,
когда мама подносит ему ложку ко рту, и, единственно что, он
с жадностью выпивает полную кружку компота. Мама недо-
умевает, всплёскивает руками, щупает Мишин лоб и никак не
может понять, что случилось с её сыном.
Вечером с работы приходит папа. Папа почему-то пред-
ставляется Мише состоящим из прямых линий и квадратов, а
мама — из разных кружочков, маленьких и больших. Миша
немножко боится отца, он строгий, может и наказать, а мама
мягкая, как подушечка, к ней прижмёшься — и ничего не
страшно.
Всё тихо и спокойно в доме, все заняты своим делом,
сидя в кресле, папа читает купленные по дороге свежие га-
зеты, Миша в своём углу строит башню из цветных кубиков,
а мама, закончив дела на кухне, теперь придирчивым взгля-
дом выискивает какой-либо беспорядок в комнате. Но что это?
На подоконнике за цветочным горшком целая гора мусора.
Мама вытаскивает смятую бумажку и ахает: «Красная ша-
почка». Бумажек много. Откуда они? Она невольно переводит
взгляд на стол: как же она не заметила этого раньше, хрусталь-
ная вазочка наполовину пуста.
— Миша, это ты съел конфеты? — спрашивает мама
строгим голосом.
Миша отрицательно качает головой: «Конечно, нет», —
но где-то внутри у него тихонько заскреблась маленькая стыд-
ливая мышка.
— Так кто же их съел?
— Не знаю, — говорит Миша, но так тихо, что мама едва
может расслышать эти его слова.
— Значит, это не ты?.. Как плохо быть маленьким лгуном
и воришкой.
Миша вскакивает и в знак протеста бьёт ногой по только
что выстроенной им башне из цветных кубиков.
— Не ел я этих ваших противных конфет… — кричит он.
— Что случилось? — встревоженно спрашивает папа. —
Откуда такой мощный рёв?
— Видишь ли, — говорит мама, — у нас в доме завёлся
воришка.
— Неправда, неправда, не ел я этих ваших противных
конфет, — кричит Миша.
Папа встаёт и начинает нервно ходить по комнате, потом
говорит, обращаясь к маме:
— Если ребёнок в таком юном возрасте совершает подоб-
ное противоправное действие, он достоин наказания, очень
серьёзного наказания, иначе из него может вырасти… Кто? —
И сам отвечает: — Настоящий разбойник… Где мой ремень?
Миша ревёт так громко, что мама пугается.
— Подожди, — говорит она, — не надо спешить, попро-
буем другой метод.
Обычно папа бывает послушным, но на этот раз он не со-
глашается с мамой.
— Самый правильный метод воспитания — это ремень, —
говорит он.
Мама сажает Мишу рядом с собой на диван, вытирает
ему мокрые глаза и щёки, заставляет высморкать нос, а потом
спрашивает:
— Хочешь я расскажу тебе сказку?
Миша прижимается к мягкому маминому боку, и она по-
нимает, что он готов слушать.
— Так вот, в одном очень большом, застроенном множе-
ством высоких домов, очень шумном городе…
— В таком, как наш? — спрашивает Миша.
— Ну да, точно в таком, жила одна дружная и счастливая
семья.
— Как наша?
— Ну да, и был у папы с мамой в этой семье маленький
сынок и звали его Мишей.
— Как меня?
— Ну да, очень умный и послушный мальчик, только
один раз он без разрешения мамы, как воришка, поел все кон-
феты из вазочки.
— Не все, не все, только маленькую половинку, — кри-
чит Миша.
— Может быть и так, но когда про это узнал папа маль-
чика, он очень рассердился и решил наказать воришку, он
хотел…
Не дав маме договорить, Миша рукой закрывает ей рот,
потом привстав, громким шёпотом говорит ей в самое ухо:
— Мамочка, ну пусть в этой сказке мальчик Миша ска-
жет папе, что он больше никогда не будет воровать конфеты
из вазочки.
— Ну, конечно, Миша так и сказал папе. Ведь стыдно
быть воришкой.
Миша облегчённо вздыхает, потом разводит руками и го-
ворит:
— Ну вот, значит, из этого мальчика никогда и не вырас-
тит настоящий разбойник.