Глава 6. Трус

Рэннис хотел было постучать, но опустил руку, и предательская мысль вновь посетила его:
«Что, если я ошибся, и за дверью не кабинет Сезанны, а чья-то комната? С меня же станется заблудиться… и я не помню, туда ли шел вообще,» - с мрачноватым недоверием к самому себе думал выродок, продолжая подслеповато пялиться на дверь.
В плане ориентирования он сам себе не верил, так как с легкостью мог заблудиться и в трех соснах, что было говорить о лабиринте Логова? Дерево было просто огромно изнутри: как и Крепость, Вход был всего лишь порталом в параллельное пространство. Только в Доме не было конца – отвилок постоянно растягивался и увеличивался, а здесь пространство не менялось. Но от этого было ничуть не легче, и Рэннис все равно терялся, в те несчастные моменты кто-нибудь из сердобольных товарищей не приходил на помощь, как случилось сегодня. Вчерашний день завершился лучше, чем можно было мечтать: доктор Каратос, осмотрев Урунье, с удовольствием отметил, что неизлечимое заболевание, охватившее тело больного, чудесным образом стало всего лишь проказой, очистить которую было хоть и не просто, но возможно. Операцию назначили на сегодня, и портальщик очень просил Рэнниса быть рядом, но Сезанна снова вызвала новичка к себе, видно, решив отправить его на новое проверочное задание.
И тот заблудился. Коридор был пуст, спросить было решительно некого, а пространство внутри Логова прощупывалось настолько плохо, что Рэннис никого не чувствовал, а связываться слегка стеснялся, не желая получить порцию язвительного смеха. Что-что, а ядовитничать в Не Таори умел каждый. Внезапно, дверь распахнулась сама собой, и Сезанна возникла на пороге, смерив выродка насмешливым, злобным взглядом:
- Ты так и будешь здесь торчать? – резко спросила она и судорога свела ее некрасивое лицо. – Постучать и зайти не пробовал? Обычно это работает.
На ней не было привычного элегантного платья: ведьма явно собиралась в дорогу. Необъятные разноцветные шаровары из цветных вертикальных полос, длинное, до колен, черно-красное платье без пояса и зеленый платок, полностью скрывавший волосы и плотно опоясывавший лицо под подбородком явно говорили о том, что ведьму ждал далекий путь, но чадра была откинута. Пока что.
- Мы тебя ждем вообще-то, у нас с Дрэгом дела, - Сезанна сменила гнев на милость и кивнула, зовя войти внутрь. – Мне с тобой поговорить надо. Два личных вопроса, пока мы не улетели.
Рэннис поежился: все эти «личные вопросы» его слегка пугали. Да и что такого можно ждать от ненормальной? Она явно пребывала в дурном расположении духа, но злилась на кого-то внешнего, и напряжение окутывало ее с головы до ног. Дрэг сидел еще более помятый, чем в день первого задания, и у него была забинтована голова.
- Кто? – тихо, но с едва сдерживаемым гневом спросиил Рэннис.
Он сам не боялся боли, смерти, насмешек, но позволить, чтобы трогали его родных, даже таких малознакомых, как оборотень, он не мог. Он был уверен, что сам Дрэг не станет мстить за себя - не в его это было характере – но товариши, вроде него самого или той же Сезанны, не могли спустить подобного. Мир вокруг был жесток, и за выбитый глаз выкалывали два.
Сезанна резко опустилась в свое кресло, закинув ногу на ногу, посмотрела на выроодка, быдто бы раздумывая, можно ли рассказть тому обо всем, затем как-то медленно, с нескрываемой злобой уронила:
- Эти торговцы королевства Коннот совсем зажрались. Предать меня, устроить облаву на Дрэга – было не самой лучшей идеей с их стороны. Да и Таарон в стороне не остался: кто, если не хитрецы-гномы, сумел бы построить адовые машины, имеющие возможность сбить дракона? Они заплатят кровью за измену, - она поджала губы и сжала кулаки так, что побелели костяшки, потом резко выдохнула, приходя в себя, и заметила: - Я тебя позвала не поэтому.
 - Можно я полечу с вами? – попросил Рэннис. – Моя сила годится для массового уничтожения.
- Спасибо за предложение, - качнула головой ведьма, - но нас двоих за глаза хватит. Ты отправишься в Ториот, там есть дельце, обещали хорошо заплатить. В Ториоте всего один официальный город – Диорут, против него стоит Стая с ее скальными городами и долина Проклятых, которая потихоньку превращается в притон для наемников и беглых колдунов всех возможных государств. Это то, откуда я в свое время привела Урунье. Но заказ оплачивает император Ториота, так что, если встретишь кого, идущего в том же направлении, мочи не сомневаясь, это соперники. Дельце непростое, там и своих наемников полно, но куш должен достаться нам. Уверена, ты справишься. Детали, как обычно, узнаешь от заказчика. А теперь к вопросам, ради которых я тебя вызвала: скажи мне, как тебе Аукори?
Рэннис покосился на угол, где стоял холщевый мешок и бидон подозрительного вида, и ведьма усмехнулась:
- Как и обещала, это тебе, ты получишь награду в любом случае, но на вопрос ответь честно.
Выродок задумался на мгновение, затем отозвался глухо:
- Никто из вас не верит ему, и я пока что не могу понять, почему. На мой взгляд – парень, что надо.
Дрэг вздернул бровь, но промолчал, Сезанна сухо тряхнула головой:
- Ну и хорошо, раз вы сработались. Тогда другой вопрос: что ты сделал с Урунье вчера? Он в жизни на контакт не выходил даже со мной, а тебе всю душу излил.
Выродок чуть пожал плечами, усмехаясь чему-то одному ему известному, его взгяляд затуманился и уперся в одну точку:
- Заставил отпустить. Пошлое сжигало его, как болезнь, ненависть породила язву. Вы только ему не говорите, я в тихую повлиял на его сознание, заставив негативны чувства угаснуть, остальное доделал он сам. Распространенная техника в Доме, позволяющая контролировать тьму внутри себя, наших монстров, живущих в сердце.
- Я говорил, там было колдовское вмешательство, - фыркнул оборотень, и Сезанна зашипела на него.
- Не делай так больше, - шикнула она, - иначе своими руками прикопаю.
- Слышал уже, пирдумай что-нибудь новое, - отмахнулся Рэннис.
- Убирайся отсюда! – рявкнула ведьма. – И мешки свои забери!
Выродок поднялся, взял подарок, но у порога его настиг гневный вопль:
- Я не договорила!
Он повернулся, глядя на нее, как на ребенка, уже порядком его доставшего.
- Нас не будет пару дней, за главного Веллес. Посмеешь ослушаться…
- Да понял я, понял, с того света достанешь, - оборвал выродок и вышел.
В нем внезапно проснулся гнев, то ли подхваченный у Сезанны, то ли приползший изнутри, но выносить непостоянство ведьмы не было никаких сил, появилось искреннее желание придушить лидера. Он отнес припасы на хранение в кладовку, получил новые ботинки – настроение было испорчено в конец.
- Полетели, - заметил Луокард, задумчиво глядя в окно. – Конец Конноту, Сезанна утопит предателей в огне и крови.
Он качал головой, явно не одобряя подобную жестокость, но Рэннис мало того, что полностью поддерживал решение ведьмы, так еще и помочь был не против.
- До живых существ внушение доходит только одним путем, - мрачно проговорил выродок, глядя, как темно-синий, почти черный дракон взвился с одной из веток. На его спине горел алый костюм Сезанны. – Только физической силой. Измена должна быть наказана, за один палец ломают два, если не все пять, иначе тебя подомнут и уничтожат. Такова жизнь.
- Смотрю, ты тоже в дурном расположении духа, - скривился Веллес. – Иди-ка на задание, пока никто не пострадал.
Рэннис склонил голову к плечу, скрестив руки на груди, его огромные глаза смотрели и на завхоза, и сквозь него одновременно, и темная энергия клубилась за его спиной. Крысы вылезли из проулков кладовки и злобно зашипели на выродка: животные чувствовали его бешенство.
- Ты думаешь, я подниму руку на одного из вас? – жутко усмехнулся Рэннис.
- Я ничего не думаю, - оборвал Веллес, - но ты на многое способен, убийство для тебя не проблема. Иди отсюда.
Псих ничего не сказал и вышел вон. Он нашел Аукори и вместе с ним переместился в стольный и единственный город Тариота: Урунье сегодня не отвечал за перемещение, он лежал на операционном столе чуть более живой, чем мертвец.
- Что с тобой? Ты сам не свой, - заметил Аукори, когда помрачневшее Логово осталось за спиной.
Вокруг тянулись сухие, кривые улочки, ведущие в неизменном направлении – вверх, город был выстроен наподобие торта. Чем ниже – тем более жуткими и опасными становились районы, а наверху, как карамельное яблоко, блистал пестротой роскошный дворец падишаха или императора. Несмотря на жаркий день, улицы были полны жителями, рассыпавшими товары в ящиках, сидящими на коврах прямо посреди мостовой, между низенькими крышами были натянуты веревки, на которых сушилось белье. Чад, дым, песок, пыль, дрожащий от жара воздух, гортанные выкрики – таким был Диорут. Тут торговали на развалах всем, чем могли, не гнушаясь наркотиками и рабами, в кабаки было страшно зайти, и отовсюду блестели внимательные глаза: щелкнешь ртом – обворуют в одно мгновение. Нищие цеплялись за полы одежды, выпрашивая подачку и показывая свои увечья, со всех сторон двоим гостям, пробирающимся ко дворцу, предлагали что-то купить. Талисманы, амулеты, какие-то «магические» предметы и зелья, оружие… что угодно, лишь бы купили. А на крылечках стояли, изогнувшись, невысокие молоденькие девушки с обнаженными животами и полупрозрачными чадрами на лицах – они тоже продавались, и темные глаза с интересом следили за двумя высокими, по меркам королевства карликов, путниками.
Рэннис пониже нятянул широкополую шляпу, словно пытаясь спрятаться от взглядов: он никогда не понимал, как можно продать живое, осмысленное существо, продать незнакомцу своего ребенка. Его убивала изнутри правда этого мира, которую особенно хорошо было заметно тут, в королевстве Ториот. Даже заносчивый и самоуверенный Аукори не поднимал глаз, хоть и держался более расковано, чем напарник.
- Вокруг столько злобы, столько пошлости, трусости, мерзости, - мрачно заговорил выродок, отвечая на вопрос гэльфорда. - Даже среди Не Таори: каждый хранит в себе черноту, с которой не стремится расстаться, а я одного не понимаю – зачем? Зачем хранить в себе эту дрянь, порождая монстров внутри себя? Ты наверняка чувствуешь скопление темной энергии здесь, чувствуешь гнев, боль, ужас… это все порождено насилием. Убийствами, воровством, издевательствами. Неупокоенные души шатаются по улицам, и дышать невозможно. И я не вижу способа остановить все это, прекратить эту страшную жизнь. Мне не помочь всем, и от этой мысли руки опускаются… да и зачем бы мне все это? Мне от этого никакой пользы, я машина, созданная вершить насилие, а никак не останавливать его…
Аукори молчал, обдумывая невеселые слова напарника. Тем временем они вышли к воротам, и двое стражников преградили вход ржавыми алебардами. Дворец полыхал драгоценными камнями, слепил глаза, а вокруг царила нищета, в которой карлики убивали за кусок хлеба. Только вот правителю было все равно, и за толстыми воротами под стеклянным куполом цвели сады и били фонтаны, смеясь, как птицы, прогуливались в тени полуобнаженные наложницы.
- Чего надобно? – совершенно не лестно гаркнул один из привратников, направляя алебарду на незнакомцев.
Аукори примирительно поднял руки и фальшиво улыбнулся:
- Мы наемники, пришли, чтобы изгнать демона из вашей пустыни.
- Так это вам не сюда, - второй ухмыльнулся беззубым ртом, - вам к северу на пару сотен километров от города, а там он вас сам найдет.
- А насчет информации? Что это за тварь? Где обитает? – стал спрашивать Рэннис.
Уж больно не хотелось слепо тащиться куда-то, как было в прошлый раз, но, видно, судьба у него была такая, потому что стражники загоготали грубо, и выродок, повернувшись, зашагал прочь, понимая, что здесь не найдет ответов.
- Может, тебе еще и самого монстра выдать? – кричали ему вслед карлики, и улица подхватывала гогот.
Рэннис, не поворачиваясь, швырнул один из сюрикенов за спину, тот вошел ровно над головой одного из стражников, не задев буквально на сантиметр кучерявой головы.
- Как будто ты сможешь, - зло прикрикнул выродок, обрывая хохот, и позвал клинок в руку.
Тот задрожав, вырвался из стены и лег в ладонь.
- Придурок! – завопил перепуганный карлик.
- Я просто из Дома, - невозмутимо отозвался выродок, но ответа выслушать не успел: нога попала в тень, и шаг завершился уже в совершенно другом месте.
Вокруг раскинулось бескрайнее, бесконечное море песка, мелкого, алого, омерзительно-всепроникающего. По нему невозможно было идти, он сыпался, и нога проваливалась едва ли не по колено, песчинки сдувались с вершин холмов, и казалось, что по песчаным волнам скользит рябь. И куда ни глянь, расстилалась мертвая пустыня, где даже растений не было, только зыбучие пески, небо и солнца. Рэннис снял сапоги и пошел, босыми ступнями ступая по раскаленной поверхности, выдирая ноги и что-то бормоча себе под нос.
- Я бы не кричал так громко о своем происхождении, - посоветовал гэльфорд, пристраиваясь рядом.
- Отвали, а? – раздраженно рыкнул выродок. – Если ты думаешь, что я боюсь своего происхождения или стесняюсь его, то ты глубоко ошибаешься.
Дух хотел было еще что-то сказать, но не успел: земля под ногами затряслась, и из-за соседней дюны мелькнула огромная спина и тут же скрылась под песком.
- Прыгай! – крикнул выродок и оторвался от земли, неведомым образом поднявшись на несколько своих ростов.
Без магии такой скачок совершить было невозможно, и линии на теле выродка загорелись пронзительно голубым светом. Аукори помедлил буквально мгновение, и, обладай он физическим телом, он был бы убит: из-под дюны вырвалась пасть, способная поглотить широченный дом без особых усилий. Извивающееся тело песчаного червя было каким-то квадратным, во все стороны торчали длинные шипы. Глаз не было, только пасть, похожая на насадку от пылесоса, каким Аукори пользовался, когда еще жил с Ирвином и Синвирином, только закрывался этот зев острым клювом, видно, прореза;вшим дорогу твари, когда она двигалась под землей. Рэннис падал вниз, раскинув руки, распущенные волосы сдувались ветром - сюрикены уже вступили в бой.
Зачарованная сталь с легкостью пробила мясорубку зубов, которая, видно, и становилась причиной гибели многих и многих воинов, отправленных на убийство монстра, рев породил волну воздуха, едва не вышвырнувшую выродка обратно, и только захлопнувшийся клюв не дал пленнику освободиться. Пустая, темная пещера пасти накренилась, Рэнниса швырнуло в клюв: тварь вниз головой бросилась в песок. А Аукори все не шел на помощь, будто бы вообще забыл о напарнике.
Все вокруг тряслось и ходило ходуном, мышцы сокращались и сжимались, пытаясь протолкнуть жертву в желудок, а потом пол внезапно поднялся, и выродок кубарем покатился в тоннель глотки, едва разминувшись с остатками острых зубов, перемоловших бы его в кашу. Он поймал сюрикены ощупью, и в то же мгновение склизкая плоть облепила его со всех сторон, мышцы толкали вниз, в желудок, и выродок вонзил оружие в мягкую, пульсирующую плоть, тщетно пытаясь удержаться. Ткани рвались об острые края, и Рэннис все равно неумолимо соскальзывал вниз. Его облепило со все сторон, сжало, задушило, слизь стекала и смешивалась с кровью, хлынувшей из ран, а от жара, что был внутри тела, казалось, можно было свариться заживо. Единственное, что радовало, так это то, что чудовище чувствовало боль, только теперь надо было действовать с осторожностью, чтобы ломающаяся плоть не погребла его самого. На духа, не появившегося в первые минуты сражения, Рэннис больше не рассчитывал: не пришел тогда, не придет и сейчас, мало ли, что его отвлекло? Может, таких червячков в пустыне было много? Может, это духу требовалась помощь сейчас?
Выродка протащило в самый низ, в зловонную чашу желудка, наполовину заполненную светящейся красноватой жидкостью и едким туманом.
«Кислота, - мрачно подумал Рэннис, болтаясь, как игрушка на новогодней елке, и не желая падать. – Ни костей, ничего, все разъедено, дрянь дело.»
Чаша не имела другого выхода, значит, все, что попадало внутрь, уже не выходило наружу, ни доспехи, ни оружие - все разъедалось желчью. Падать расхотелось окончательно. Собрав волю в кулак, выродок послал импульс, заставив тварь скрючиться от боли все вокруг встало с ног на голову, когда монстр принялся извиваться, и Рэннис непременно свалился бы, не пробей он плоть до кости, в которую он вцепился, как в спасательный круг.
У него в запасе была одна хорошая техника, позволявшая нанести волевой удар сразу в мозг, после чего противник моментально погибал, но тварь, хоть и испытывала боль, была мало чувствительна, и ей требовался настолько сильный заряд, что выродок сомневался в действительности своего плана. Во всяком случае, сначала надо было выбраться: магия – процесс медленный, требующий сосредоточения, вот так болтаясь над озерцом кислоты, падение в которое означало бы одно – медленную, мучительную гибель, когда сначала разъестся одежда, потом кожа и только в конце внутренние органы – невозможно было собрать импульс нужной силы. Рэннис полез вверх, вонзая поочередно сюрикены и цепляясь за кости чудовища, расчищая себе путь сталью, кровь лилась, застилая глаза, но постепенно и под ногами появилась опора. Хотя о какой опоре могла идти речь, когда беснующаяся тварь металась, не имея возможности избавиться от дикой боли внутри себя? Верх периодически становился низом или боком, но выродок упорно продолжал прогрызаться если не вверх, то, хотя бы, вперед, пока не уперся в толстую кожу – оболочку
Отдышавшись, он принялся методично ее пропиливать, она не поддавалась сначала, а потом разошлась с гулким хлопком, окропив пленника новой волной крови. Тварь взвилась от боли, вынырнула из-под песка, и Рэннис прыгнул сквозь образовавшееся отверстие наружу, выкатился, полетел по песку, собирая его на себя. Земля тряслась и дергалась под ногами, песчаный червь бился в агонии, извивая, то уходя под землю, то вытягиваясь во всю свою длину. Выродок поспешно поднялся, не выпуская из рук сюрикенов - пальцы, сведенные судорогой, не разжимались. Он резко оглянулся, вытирая лицо с налипши песком и ища товарища.
Аукори валялся на земле, не подавая никаких признаков жизни.
-Ты живой там?! – рявкнул Рэннис, но, не получив ответа, был вынужден переместиться к лежащему.
Нет ничего хуже, позорнее и страшнее, чем потерять товарища, ему эту истину в голову так вдолбили, что она ушла в подсознание. Тем более, если у твоего товарища нет загробной жизни, как ее не было у гэльфорда. Но странное дело: краткий анализ сил, оставшихся у духа, дал понять, что даже безопасный жизненный минимум не был достигнут. Выродок не стал заморачиваться, подлетел, согнулся над напарником, заглядывая в несчастное, полупрозрачное лицо.
- Ты в порядке, Аукори?
Тот открыл глаза, судорожно вцепился в руку Рэнниса:
- Сзади, - одними губами прошептал дух.
Выродок резко обернулся: упрямая тварь не желала сдаваться. Она неслась по поверхности, поднимая тучу песка, окровавленный рот с разбитыми зубами был плотоядно нацелен на двоих магом. Аукори, к удивлению Рэнниса, не стал атаковать, хоть его теневые сети были бы здесь весьма кстати. Дух в ужасе сжался за спиной товарища, и тот понял, что кроме него самого никто не поможет. Он поднялся, ноги задрожали от напряжения, страшным движением, от которого руки должны были вывернуться из плеч, швырнул сюрикены навстречу твари, пальцы, разжатые усилием воли и сложенные в странной позиции перед лицом, обожгло изнутри.
Пыль неслась впереди монстра, казалось, что мчится армия, которую не то, что остановить, даже замедлить не удастся. Все ближе и ближе. Рэннис выдохнул и закрыл глаза: Синвирин всегда говорил, что магия рождается из спокойствия, а оставаться невозмутимым, когда на тебя несется подобная громада, было сложно. Ближе и ближе. Песчинки били по лицу, сквозь закрытые глаза отчетливо ощущался страх гэльфорда. Солнца светили ярко, и выродку внезапно стало неловко совершать насилие под их светлыми ликами. Совершать неслыханную жестокость, чтобы остаться жить. Ветер сбивал с ног, рвал одежду, будто хотел сдуть плоть и атаковать душу, но спокойствие стояло на страже. Рэннис поймал контакт с сюрикенами, через которые фокусировал поток своей энергии, линии вспыхнули голубым на теле, а высохшие губы шепнули одно слово:
- Боль.
Монстра отшвырнуло назад, он как будто налетел на гигантскую, непробиваемую стену. Длинное, покалеченное тело полностью показалось из-под земли, рухнуло, дернувшись в конвульсиях, и замерло, сюрикены вернулись и точно легли в руки. Выродок упал на колени: тело тряслось от физического напряжения. Послать такой сигнал, чтобы достать малочувствительное чудовище, было совсем непросто. А в душе зрел один очень простой, но злой вопрос, и утреннее раздражение вернулось с новой силой. Он резко обернулся к напарнику, с жалким видом сидящему на дюне, и с губ сорвался пронзительный крик:
- Почему?!
Аукори отшатнулся, с глубокой обидой уставившись на разоравшегося психа.
«За что ты кричишь на меня?» - спросили узенькие, серые глазки.
- Почему ты ни разу не помог мне?! – продолжал бушевать Рэннис.
В пустыне не было больше чудовищ, тварь была одна, и убил ее выродок. Сам. Гэльфорд же, обладавший силой, о которой ни одно физическое существо и мечтать не могло, не вступил в битву. И куда только делась его энергия?
- Он пил из меня силы, - с вызовом бросил дух. – Я отвлекал его от тебя.
- Моя боль отвлекала его. Боль, которую я нанес, - оборвал Рэннис. – Ты даже в конце все на меня скинул!
- У меня осталось мало энергии, - упрямо оправдывался Аукори. – Я мог погибнуть, а у меня нет смерти. Я просто перестану быть!
Выродок отвернулся: опять, опять дух оправдывал себя отсутствием смерти. Еще в Доме Рэннис видел, как другая из гэльфордов, девочка, по имени Вэнэльям, бросилась перед Синвирином, закрывая Его собой. У нее не было больше энергии, а она все равно рискнула, потому что нет ничего хуже, чем потерять товарища. У Аукори же в приоритете стояла лишь собственная жизнь, и это как-то не укладывалось в голове: дух-защитник, созданный, чтобы закрывать собою мирных, чтобы беречь их, прятался за спиной напарника, даже не выйдя к безопасной отметке минимума.
- Тебе никогда этого не понять, - тихо-тихо, обиженно и горько продолжал Аукори, слабой ладонью сжимая песок, струйки сочились между холеными пальцами. – Ты смертен, и за этой чертой у тебя что-то есть, а у меня – ничего. Меня просто не станет. Совсем.
Рэннис не слушал больше. Поднялся, спустился к монстру, из раскрытой пасти выломал зуб с себя величиной – доказательство гибели чудовища. Ему было неприятно просить Аукори о чем-то, и он связался с Урунье:
«Перемести меня в Диорут, если сможешь.»
«Ты цел? С Аукори…» - начал было спрашивать портальщик, но выродок прервал его:
«Дома расскажу.»
Урунье не стал лезть, и через мгновение Рэннис оказался посреди роскошного дворца, где у фонтана в окружении юных рабынь возлежал толстый раджа в огромном красном тюрбане, увеличивающим его голову едва ли не в два раза. Со всех сторон раздался настолько дикий визг, что у выродка заложило уши, девушки бросились в разные стороны, только пятки засверкали, да монеты на платьях и головных накидках зазвенели, стражники распустили цепи, и две твари, названия которых выродок не знал, с утробным рычанием загородили испуганного султана.
Твари походили то ли на змей, то ли на небольших дракончиков, но Рэннису от усталости мерещилось, что охранники держат на поводках хрупкие копии чудища, убитого в пустыне. Силы были а исходе: он стоял-то с трудом, больно могучий удар потребовалось послать, теперь же надо было довести дело и получить деньги. Все на свете упиралось в эти звонкие кругляши.
Были бы силы, выродок с удовольствием огляделся бы вокруг: и сад, не лишенный изящества и вкуса, и пестрые костюмы, и темнокожие карлики, кожа которых имела цвет от бронзового до шоколадного с настолько густым оттенком, что казалась черной – все это было настолько ему незнакомым, что непременно бы вызвало живой интерес. Но сил не было. Нужно было… даже не отдохнуть, а поговорить с кем-то. Не мог же Аукори быть просто… трусом?
- Ты кто такой? – писклявым голосом взвизгнул шейх, твари ощетинились, и перья на их загривках встали дыбом.
- Я убил тварь, что обитала к северу от ваших границ, - глухо уронил выродок и бросил зуб к ногам султана, заставив того с девчачьим визгом вскочить на лежанку с ногами. – Отдайте мне деньги, и я уйду.
Кровь стекала с одежды на белоснежный мрамор, лужа растекалась во все стороны, заполняя трещинки. Правитель что-то приказал на своем родном языке, и один из стражников убежал, выродок опустился на пол, ему уже было наплевать на все. Его отчаянно тошнило от вони, которая шла от него самого, все перед глазами плыло, и оставшиеся силы уходили на то, чтобы попросту не отрубиться. Поэтому, когда копья, мечи и алебарды нацелились на него, он даже не шевельнулся. Смех пробился в опустошенное сознание, такой далекий, смутный… они смеялись над ним и не собирались платить.
«А ведь Аукори мог бы спасти меня, - тяжело подумал выродок. – но он не придет.»
Смеялись стражники, рабыни, шейх и даже залитые кровью трещинки, зуб чудовища – и тот покатывался со смеху. И Рэннис посмеялся бы с ними над самим собой, но он слишком устал, чтобы смеяться. Ему что-то говорили- он не понимал, тыкали оружием – не реагировал. Пусть издеваются, он ведь сам дурак, раз думал, что ему отдадут звонкие кругляши. А потом все вдруг кончилось так внезапно, что он сам удивился. Просто стражники разлетелись прочь, как кегли, а султан завис в воздухе вниз головой, и огромный, красный тюрбан свалился в лужу крови, доползшую до его трона.
Князь был здесь. Князь Давления. Князь Гравитации.
- Деньги несите, - немногословно, как и всегда, приказал он. – Ошибетесь хоть на йоту – вернусь и убью всех.
И его послушались беспрекословно. Он оторвал мешки от земли легким жестом пальцев в черных перчатках, столь же непринужденно поднял товарища и шагнул в открывшийся портал.
- Ну тебе и досталось, парень, - Веллес, в кладовку к которому переместились Князь с Рэннисом, осторожно спустил последнего на пол, провел рукой, убирая с лица слипшуюся челку. – Не боись, добрый доктор подлатает, будешь, как новенький, - и рассмеялся внезапно: - Ты у него более частым гостем станешь, чем Эрон!
- Я цел, - пробормотал выродок. – Это не моя кровь. На мне ни царапины, просто устал.
Он лежал и смотрел в потолок: отвратительный выдался денек. Хуже и придумать сложно.
- Аукори вернулся? – только и спросил он.
Князь с Веллесом переглянулись.
- Странный ты, - вымолвил эльф, а завхоз с удивлением покачал головой и пояснил чуть более многословно:
- Он ведь тебя подставил, да? Опять, небось, в битву не вмешался, а ты все печешься о нем.
- Он мой товарищ, - возразил псих, поднялся, придерживаясь за стеллажи, пошел к выходу.
После жары Алой пустыни его заметно познабливало, но здесь дышалось легче, здесь его не бросили. И он знал, что не бросят. На пороге выродок обернулся и крикнул вглубь коридора:
- Веллес, прости, я опять потерял сапоги…
- И что с тобой делать? – вздохнул в ответ Луокард, но ругаться не стал.
Рэннис сам не знал, как добрел до среднего уровня, где повесили качели, свалился, облокотившись о ствол, и замер, тело обмякло, как будто стекло, и мысли уплыли куда-то в даль. Он не знал, сколько вот так сидел в состоянии неразумного придатка к дереву, а потом чьи-то осторожные руки стали стирать кровь с его лица. Журчала вода, когда тряпочку отжимали, и два женских голоса переговаривались тихонько, а качели слегка поскрипывали – кто-то сидел на них, отталкиваясь несильно.
- Смотри-ка, очухался, - сказал несколько низкий, грудной голос.
- Быстрый он, - прочирикал другой.
Рэннис с трудом разлепил веки и увидел Луну с Чаирьей: обе в белом, они сидели на корточках рядом с ним и стирали подсыхающую кровь с лица и рук. А на качелях был Князь. Ветер чуть развивал его длинные, приглаженные волосы, блики света ложились на бледное лицо: теперь он казался не таким уж и мертвым…
- Ты как, жив? Совсем плохо выглядишь, - сказала Луна с нескрываемой жалостью: сердобольная девушка.
- Что-то беспокоит, - скорее констатировал Князь, - что-то внутри.
Он был внимательным, хоть и казался бездушным: полная противоположность некоторым… Чаирья молча села рядом, обхватила его за руку: она тоже что-то чувствовала, но не могла сказать столь же прямолинейно, как эльф.
Рэннис долго молчал, думая, что сказать: с одной стороны, ему казалось подлостью рассказать все, как есть, с другой… разве можно доверять тому, кто дважды не пришел на помощь? И неужели он, Рэннис, мог как-то обознаться в существе? Купиться на улыбку и доброе расположение?
- За что вы все сторонитесь его? – спросил выродок, продолжая свой внутренний монолог. – за что относитесь с презрением? Он ведь добрый, открытый, умный.
- Ты об Аукори? – спросила Луна и, получив утвердительный кивок, тихо, но веско ответила: - Потому что он трус.
И простые слова резанули сознание хуже всякого оружия, Рэннис согнулся и прохрипел отчаянно:
- Но… как? Он ведь прошел Большую Войну, а до этого жил еще сотни лет, защищая мир!
- Он так боится Небытия, что готов пожертвовать товарищами ради себя, - жестко сказал Князь. – Поэтому мы и сторонимся его. Каждый в Не Таори готов свою; жизнь отдать, он же – чужую.
Выродок сидел и не верил всему тому, что было сказано. Не верил, потому что привычный склад тогда бы сломался.
- Я буду в на него надеяться, - наконец, сказал он, - потому что пока хоть кто-то надеется, еще есть шанс побороть свой недуг.
- Ты погибнешь, - Князь соскочил с качелей и навис над выродком, и тот заметил, что вены, проступившие под тонкой кожей на шее, совсем темные, какие-то черные. Казалось, только белый и черный смешались в облике эльфа, из-за чего тот выглядел даже мрачнее Дрэга.
- А мне плевать, - Рэннис поднял невменяемые глаза и улыбнулся: он снова говорил со своим сознанием. – Так правильно, значит, я буду так делать. Я псих, мне можно.
И засмеялся слабо-слабо, насколько хватило сил.
***
Рэннис лежал, глядя в потолок, и никак не мог уснуть. С момента последнего задания прошла ночь, за ней еще день, в который к нему, лежачему, пришли все, кроме Аукори: тот так и не соизволил появиться. Даже Эрон на костылях дополз, а дух… верить после такого было сложно, но выродок не сдавался. В дверь раздался стук, и Сезанна сунулась внутрь:
- Не спишь еще?
Он мотнул головой, радуясь, что она пришла: лежать в одиночку было скучно и тоскливо. Ведьма села на стул, подвинувшись к кровати: она не злилась больше, от нее, наоборот, веяло чем-то спокойным и даже дружелюбным, и от этого становилось жутковато.
- И что с городом? – спросил Рэннис, чувствуя, что такое расслабленное состояние приходило к лидеру лишь после свершенной мести. – Хоть кто-то еще жив?
- Я не воюю с мирными, - она пожала обнаженными плечами. – Вчера я спалила все, что было за пределами городской стены: пасеки, луга, выкипятила озеро. Когда они выставили свою жалкую армию, я расправилась и с ними, погрузила тела на телеги и отправила обратно.
- Жестоко, - со спокойным равнодушием сказал выродок.
Он не осуждал ведьму за убийство, но и в то же время чувствовал, что это… неестественно. По-хорошему, он должен был ужаснуться, как минимум, но нет, сердце билось все также спокойно.
- Они должны были подумать перед тем, как нападать на Дрэга. Я не атакую первой, но измен не прощаю, - цыкнула Сезанна, но потом ее благодушное состояние вернулось.
Сейчас можно было спрашивать о чем угодно, Рэннис чувствовал это и не преминул воспользоваться:
- Вы с Дрэгом женаты?
Сезанна усмехнулась, закинула ногу на ногу, и ее черные газа с любопытством и смешливым интересом уставились на выродка. Она молчала так долго, что тот уже отчаялся услышать ответ, но она все же дала его:
- Нет, мы не женаты. Женитьба, церемонии, обряды – это всего лишь внешнее, это для людей надо. Бывают браки без внутренней связи, а у нас наоборот: мы настолько связаны друг с другом, что нам не нужно одобрение других, бумажное и документальное утверждение нашего союза. Мы не разойдемся, нам не нужен брак в том понимании, в каком ты используешь это слово.
Рэннис кивнул – ответ был вполне исчерпывающим.
- Хочешь – угощайся, - он махнул слабой рукой в сторону стола, где в вазочках еще остались клубника и сливки. – Веллес расстарался.
Ведьма улыбнулась как-то странно, но взяла, стала макать ягоды и отправлять их в рот одну за другой, облизывая тонкие пальцы. Создавалось впечатление, что она слегка пьяна: еще не настолько, чтобы потерять соображение, но уже до улучшения настроения. Привычная ей колючесть пропала, сменившись ленивой мягкостью.
- Веллес тебя сдал, - проговорила ведьма с набитым ртом. – Сказал, у тебя терки с Аукори.
- Да нет, в целом все в порядке, - спокойно отозвался выродок и даже глаз не отвел: он говорил то, что думал, но Сезанну это не устроило.
- Ври больше. «Все в порядке» - передразнила она, скривившись, - поэтому тебя Князь спасал, поэтому ты сейчас без сил валяешься. Ты ведь коснулся точки Предела. Не дошел, слава богу, но коснулся. Я все про тебя знаю, и готова перевести в другую команду. Аукори плохой напарник, он заботится лишь о себе.
- Спасибо, конечно, - отозвался псих, - но я бы с ним остался. Я верю ему, и я не дам его страху взять вверх над ним. Я так решил.
- Ты ненормальный, - фыркнула Сезанна и рассмеялась, - и мне это нравится. Добро пожаловать в Не Таори, ты заслужил мое доверие.