Я выбрал дорогу в люди воспоминания

Наше освобождение из немецкой оккупации для меня ознаменовалось прежде всего тем, что ещё не улеглась пыль от передвижения наших войск по шкавровским землям, а уже Вера Захаровна поришла к нам и сказала мне, что принято решение меня направить в Чугуевское военное офицерское училище.
 
Я был на седьмом  небе и был готов простить ей нанесённые мне обиды. Мне было приказано собираться в путь. Через два дня к нашему двору подъехала подвода с пятью такими гавриками, как и я. Соседи думали, что нас забирают в армию, и пришли с нами попрощаться: кто принёс кусочек сахару,  кто  пирожки, а кто просто всплакнул.

 Нас повезли в Красноград, в военкомат.  Там нас раздели догола, окружили  врачи и стали определять, годны мы в офицеры или нет. Меня признали годным и оставили в военкомате ждать отправки в Харьков. Я ждал 2 дня, а потом мне сказали . чтобы я шёл домой: в Чугуеве училище реорганизовано, оно переведено в Киев, вызовут повесткой.

Повестка, как стало мне известно позже, действительно пришла на колхоз, но только одна. Председатель мне ее не показал, так как в это время мою тётю Лукию угораздило поругаться с председателем колхоза.

В связи с переносом училища в Киев и позже с гибелью дяди Стёпы хлопоты 15 воздушной армии прекратились: некому было их инициировать.

Когда я узнал, что приёмом ведает ОБЛОНО, поехал в Харьков, нашёл это заведение, добился приёма и получил решение: уже перерос   (а было мне только 13,5 лет).
В это же время,  в этот же набор, но уже в Киевское Суворовское училище, попал двоюродный брат моей будущей жены Ларисы  Александр, который был на 3 года старше меня: его  тётя Ольга была секретарём в райисполкоме в Краснограде.
Вот так я споткнулся в начале выбора дороги и очень сильно ушибся. Не забываю об этом всю свою долгую жизнь.

Восстановленная советская власть выпустила закон, который обязывал четвёртый  класс повторно заканчивать его снова, если учащийся учился в немецкой школе, хотя в немецкой школе никаких враждебных советской школе предметов не было. В пятый класс учиться довелось ходить в Роздолье (там была 7-летняя школа): это около 7 км пути по бездорожью с четырьмя балками, которые весной наполнялись водой  по пояс. Школа эта была серьёзной: там предметы  преподавались учителями - специалистами. В ненастную дождьливую погоду приходилось ходить балками по целинной траве, это, примерно, на 2 км дальше , но за то легче, чем месить чернозёмную грязь с соломой пополам по просёлочной дороге, которая налипала на обувку так, что иногда ноги оторвать от земли  просто было не возможно. В Роздолинскую школу ходили ученики из Ново-Павловки, совхоза им. Ленина, Шкаврового, Вильного, Ясной Поляны, Роздолья и даже из Кигичёвского района.
Наш пятый класс был набит учениками, говорят, как селёдкой в бочке. Подавляющее большинство учеников состояло из переростков, некоторые из девочек после пятого класса выходили замуж.

Это было ещё военное время, никто из оставшихся в живых  преподавателей-мужчин ещё не вернулся на работу в школу, поэтому нам переросткам и «бывалым ученикам» было очень вольготно: как только нас терпели женщины-учителя!. Но что же вы хотели: строгих отцов нет, учебников нет, тетрадей нет, писать нечем и не на чём , чернил тоже нет.

Тётя Лукия однажды решила мне помочь: она приготовила мне ведро творога, дала мне ложку, блюдечко, чистую тряпочку, проинструктировала и с  этим отправила меня  в Красноград , чтобы я там на базаре продал этот творог и купил себе нужные учебники.

На рынке я прошёлся по рядам с творогом, оценил, что по чём, нашёл себе местечко, разложил свой товар и начал торговать. Уже с первого блюдечка творог у меня стал просыпаться вниз, и я, чтобы было аккуратно, стал его поддерживать руками. Конечно, голову мне было некогда поднимать, так как моя торговля шла бойко, а творог просыпался.

 Когда я  услышал шум, то поднял голову и услышал, и увидел: образовалась очередь с криком- давать только по 2 блюдечка.  Поскольку процесс шёл хорошо, я принял решение  ещё его дополнительно усовершенствовать: теперь каждый покупатель стал накладывать творог сам себе и, распродав товар, пошёл искать учебники, нашёл только одну ботанику и купил её.
Погода в 1945 году осенью стояла отличной, и это скрашивало мои раздумья относительно такой дальней дороги в школу, в Роздолье. Я быстро смирился с этим и стал с удовольствием ходить в Роздолинскую школу.

Но как только началась ненастная осенняя погода, меня  отправили к тёте Кате во Владимировку, в то время тётя работала в местной 7-летней школе преподавателем математики. Мне там было хорошо, с одной стороны, а с другой- плохо: и только потому ,что я и без тёти Кати по математике учился хорошо, а ученики  мои пятёрки списывали на тётю.

Мне повезло: её муж по окончанию мною 5-го класса ( и войны тоже) демобилизовался, и наш союз (с тётей Катей) быстро распался. Я снова вынужден был идти в Роздолинскую школу,  но уже после войны и в 6-й класс.
В школе уже появилось двое преподавателей - мужчин, демобилизованных из армии, они преподавали языки,  литературу, историю, физкультуру и военное дело. Вместе с директором школы мужчин в школе теперь было аж три преподавателя. Это пополнение заметно укрепило дисциплину в школе.

За моё отсутствие в Роздолинской школе  произошли существенные перемены не только в изменении состава преподавателей, но и в структуре наполнения учебных классов учениками: так, в 6-м классе уже не было 39 учеников, как было раньше в 5-м классе, там теперь было не больше 20 человек. Забегая вперёд, могу сказать точно, что семилетку закончили 7 человек. Это следствие только что прошедшей войны.

 На кого списать эти грандиозные потери? На детей только! Нет, я не согласен! Я думаю, что эту вину следует поделить и на детей ( не хотели учиться) и на взрослых,( допустивших в стране условия, не способствующие учёбе своих детей ).
И так, в 1945 году я пошёл в шестой класс Роздолинской семилетки. Война только что закончилась, настроение у всех наших людей было приподнятое, оно подкреплялось хорошим урожаем и возвращением солдат с фронта.  В школе стали появляться учебники, правда старые, тетради и перья (особенно почему-то только перья №86 ). Нехватку учебников я компенсировал внимательным слушанием преподавателей на уроках.. У меня сразу же установились чувства уважения к Василию Григорьевичу Бибику, прошедшему войну  от звонка до звонка и искалеченному ею.. .Эти отношения затем переросли в дружбу на всю жизнь. У меня чувства уважения установились и к Ивану Паньковичу Уткину ( строгому нашему  директору), который преподавал физику и воспитал во мне неугасимую любовь не только к этому предмету , но и к этой, я бы сказал, философии.  В школу, таким образом, я ходил с охотой к учёбе и учился хорошо.

В семье нашей в это время произошли изменения: дядя Никита после фронта не стал работать в колхозе за пустые трудодни, а поступил на работу в какую-то строительную организацию и, забрав свою жену Лукию, а мою тётю, снял квартиру и поселился в Краснограде.          
                Другая новость заключалась в том, что соседка тёти Кати по квартире во Владимировке выразила желание взять нашу сестру Аллу, которой в то время исполнилось 8 лет, на постоянное житьё. На совете у дедушки решение отдать Марфе Яковне   Аллу было одобрено . Алла жила у неё, закончила среднюю школу и поступила в Харьковский университет  на филологический факультет, окончила его, но  ещё до окончания университета они расстались.  Глубоких причин этого расставания я не знаю, но то, что я знаю, не даёт мне права оправдать Аллу.                Позже я выйду за рамки личных воспоминаний и, если мне хватит времени и сил, я вернусь к проблеме сиротства с позиции военного лихолетия, общих положений, личного опыта и знаний.    
                Немного выше я говорил о приподнятом настроении людей, это действительно было так (см. « я был…») Однако, эта эйфория продолжалась недолго. Колхозы ничего не  дали на трудодень, а с крестьян государство  стянуло в виде налогов всё, что можно. Конечно, колхозы ещё не набрались сил: не хватало рабочих людей, не хватало тягловой силы, не хватало, или совсем не было, техники. Поэтому колхозы были не в состоянии выполнить государственные планы по поставкам сельскохозяйственной продукции. Колхозы и колхозники были задавлены налогами. Налогообложению подлежали зерновые, животные, и некоторые, как сейчас говорят, экзотические продукты плодовых деревьев, бахчевые и гороховые культуры. Помню ещё до войны в колхозах Полтавской и Харьковской областей, там где я проживал , помню и хорошо знаю, колхозы всегда на внутренние потребности выращивали арбузы и дыни. Эти поля, когда они дозревали, охранялись вооружённым сторожом, а мы, пацаны, тем не менее, воровали эти арбузы, когда сторож уходил в дальний угол арбузного поля и делал вид, что он нас не видет.. В начале осени, когда арбузы и дыни дозревали,  их развозили подводами по дворам колхозников и раздавали на трудодень. Дальше их ели и солили на зиму: вкус солёных арбузов был потрясающим.                Кроме налогов на продукты питания, колхозники были буквально задавлены государственными займами.       
                Для осуществления этих драконовских мер существовали специальные  комиссии, которые ходили по подворьям и определяли,  кому и сколько чего платить . Конечно, в таких условиях хоть и в небольших количествах было почти не возможно накопить какой-то запас продуктов на зиму. Поэтому в канун катастрофической засухи 1946 года люди остались без продовольственных запасов на зиму.                Как реакция на всё это, колхозники уничтожали налогооблагаемые культуры (арбузы и в настоящее время ни колхозниками , ни колхозами в тех краях не культивируются ),  уничтожали плодовые деревья, бросали сельское хозяйство и всяческими способами старались перебраться в город. В городе там был  смех хоть иногда, а в деревне - всегда только плач. Однако, это было под силу осуществлять только молодёжи. В этих глубинных  процессах, по-моему, и кроются причины постепенного вымирания деревни и сельского хозяйства.                Таким образом, в год перехода от войны к миру повеяло голодом. Весной 1946 г. стало ясно, что этот год, а также зима 1947 г будут временем сильнейшего голода. Весной и летом 1946 года на Украине разразилась катастрофическая засуха. За весну и лето не выпало ни капли влаги. Земля потрескалась, превратилась в пыль, а её поверхность с верху имела вид географической карты с высохшими озёрами и сухими разводами речек..       
                Дедушка и бабушка при этом оставались с кучей детей одни. Им тогда было, примерно, по 75 лет.  Что делать?    
                Дедушка обратился за помощью к красноградским властям, которые отнеслись к его просьбе благожелательно и оперативно, в скором времени Ларису  ( ей  было тогда 7лет ) и Сашка (мой брат, ему тогда было около 5 лет) определили в Дергачёвский спецдетдом №2. Приставка «Спец» означала, что детдомы с такой приставкой были предназначены для детей, родители которых погибли на войне.
Кто и как их отправил в детдом, я не знаю. Подозреваю, что их в детдом отправил Красноградский райисполком. Вот таким образом эти двое были спасены от мучений со страшным голодом. Мы с Татьяной оставались с бабушкой и дедушкой.
Нам зимой 47-го из  города привозили толи один раз в неделю, толи 2 раза по тарелке рассольника с какой-то добавкой, в частности, с американской травой, называемой салатом (с тех пор этот салат вошёл в обиход нашего питания).  Кроме этого, наша корова Немка придумала отелиться зимой двумя телятами. Мы одного по секрету (из-за боязни возможного суда)  зарезали: у нас появилось мясо и молоко, так что мы успешно дотянули до травы и тепла, а также успешно окончили школу: я-7-й класс, Таня - 4-й., Дядя Никита иногда привозил нам несколько тушек сусликов( по - украинскому «ховрашки»). Суслики - это чистейшие грызуны, они питаются только травой и зерном, зерно они заготавливают на зиму, которое хранят в специальной, изолированной  кладовке в земле. Поселяются на целинных землях по берегам балок в близи к зерновым посевам. Суслики в длину достигают 20 – 25 см , в диаметре – до 5-6 см .Суслик постоянно сидит на своей попе у норки и наблюдает за обстановкой: как только появится какая-то опасность, он приятным нежным свистом оповестит своих соседей.   Нам очень понравилось жаркое из сусликов, но голод уже отступил, и я не стал больше охотиться за ними. 
                Я полностью отдавал себе отчёт в том, что окончание семилетки -  это ещё не конец выбранной дороги. Этот участок дороги ещё ничего не прояснял относительно образования, профессии, величины ухабов и длины целой дороги. Я решил продолжить усилия по военному направлению: там я буду независимым и, возможно,. ещё кому- нибудь и помогу. Я подал заявление в авиационную школу. Она давала среднее образование и начальные авиационные сведения.  Но из состояния голода я ещё не вышел, и медицинскую комиссию я провалил, так что я снова споткнулся и снова вынужден искать приемлемое продолжение дороги.  Необходимо было найти баланс между качеством образования и приемлемыми материальными условиями.
Мне повезло, по каким-то делам я был в Краснограде, и на глаза мне попалась книга « Куда пойти учиться» , я тут же её и купил. В книге я нашёл много описаний техникумов. Там рассказывалось о профессиях, материальном обеспечении. Я выбрал тепловозостроительный техникум по последующим соображениям: общежитие, повышенная стипендия, своя столовая и, наконец, профессия соответствует новому направлению развития страны.. 
 Подговорил Николая Ш. Он со мною согласился, и мы решили подавать документы в Харьковский тепловозостроительный техникум, который находился на улице Войкова №5. Туда от Южного вокзала ходил трамвай №5, что тоже было очень удобно. Денег ни у меня, ни у него не было. Мы ещё не расплатились за ссуду, а у него отец только что вернулся из фронта, а  тут ещё засуха и голод. Мы решили набрать яблок( у Николая был хороший сад) и с этим ехать поступать, так и сделали, поехали с чемоданом яблок.
Документы в техникум мы сдали.
Перед вступительными экзаменами нам показали какую-то мастерскую. Мы никогда не видели  раньше металлорежущих станков, они на меня произвели большое впечатление, особенно  плакаты по технике безопасности. В общем, эта маленькая экскурсия показала мне серьёзность и правильность моего выбора. А почему же тогда я не остался на вступительные экзамены? А всё дело в том, что перед экзаменами нас поместили на  2 дня пожить в общежитии.
Общежитие представляло собой какой-то деревянный барак с огромными щелями, в бараке свистел ветер и ползали тучи тараканов. Тараканы – это городская интеллигенция, в сёлах они брезгуют жить. Мне от всего увиденного дурно стало, и я решил туда не поступать. Николай со мною согласился, и мы решили попытать счастья в Полтаве, в сельскохозяйственном техникуме. Этот техникум мною был ещё раньше определён как запасной вариант. Там была своя столовая, своя земля и своё хозяйство, мне представлялось, что там можно было бы жить. При попытке проникнуть в Харькове на станцию  и, следовательно, на поезд до Полтавы наш чемодан с яблоками перешёл полностью в руки одного милиционера.  Нам без этого чемодана даже стало легче. Легче стало в Коломаке делать пересадку из рабочего поезда на  гружённый углем товарный  поезд до Полтавы. Мы нашли этот техникум, но с подачей документов о приёме мы опоздали. Вот таким образом мы сделали круг и вернулись: я подал документы в педучилище, а Николай – в сельскохозяйственный техникум.         
                Моё путешествие по кругу поиска лучших условий для своего развития по образованию и приобретению специальности началось в Краснограде и там же закончилось. Прямо с поезда из Полтавы я поспешил в педучилище слать документы о приёме в училище. Но я опоздал, документы уже не принимали. Мне снова повезло: директор  ещё не ушёл и разрешил принять мои документы. Я нисколько не переживал, что  моё путешествие не имело никаких результатов. Я, наоборот, радовался, что так получилось: Красноград был оазисом в сельской местности, как культурный центр и поставщик еды. Куда ни кинь: все активные люди, независимо от профессии и заслуг, либо родились в этом городе, либо учились. Кроме того, было относительно близко ходить домой за провизией для существования.    
                Необходимо было через 2 дня переступить порог Красноградского педагогического училища ( так тогда называлось это учебное  заведение): объявлены письменные вступительные экзамены по математике, украинскому и русскому языках. На экзамен по математике я попал в первую группу, экзамен в ней принимал очень строгий, как говорили потом о нём слушатели училища, Ткач Яков Иванович (он был и завучем в училище). Я получил отличную оценку и был весьма удивлён этим, а Ткач Я.И. запомнил меня. Я всегда на протяжении всей учёбы это ощущал по его шуткам и  насмешкам.  Диктант по русскому языку я написал хорошо: текст читала Тамара Васильевна, тщательно выговаривая слова с желанием помочь «бедным» поступающим. Она была женой другого преподавателя по русскому языку, – Немченко Юрия Яковлевича, - и очень красивой.  Диктант по украинскому языку читала жена Якова Ивановича. Я столько мягких знаков наставил в слове «цвиринькав»,  что меня, наверное, спасла только пятёрка по математике. Итак, я въехал в педучилище на белом коне с чёрным задом.   
                Наше педучилище помещалось в двух зданиях: в главном, где был большой коридор, в который  выходили двери 4-х классных комнат, а также учительская и кабинет директора, вход в которые был из комнаты одного класса и с улицы. Здесь же, в коридоре, была смонтирована из досок на высоте 0,6м так называемая сцена. Другое небольшое здание с тремя классными комнатами размещалось недалеко от главного корпуса на улице Красноармейская., там же имелся небольшой клочок земли для биологических опытов. Хозяином этого клочка земли был директор училища –Сазонов Николай Алексеевич. Забегая вперёд, замечу, что это был умнейший, чистейший  и добрейший человек. Таких педагогов людям никогда и всюду не хватало!                При нашем педучилище была базовая начальная школа со своими учителями и детьми, набираемых в школу с близлежащих улиц города. В этой школе мы проходили педагогическую практику. Если учителя этой школы по какой-то причине отсутствовали, мы их заменяли, особенно потом доставалось мне: я был постоянным заменяющим. Весь этот народ в одну смену не умещался, поэтому занятия происходили в две смены: дети – до обеда, а  мы -после. 
                По сравнению со средней школой педучилище давало более глубокое гуманитарное образование и более качественно подготавливало через практику учащихся  к жизни. Например, в училище, кроме специальных предметов (педагогика с историей развития этой науки, и не  погрешу против истины,  философии, разные методики преподавания предметов в начальных      классах), читались курсы по логике, психологии, истории Украины, нотной грамоте и игре на некоторых простых инструментах , пению, рисованию, каллиграфии, физкультуре и пр. Однако, педучилище солидно проигрывало средней школе по подготовке фундаментальных наук, например, математики и химии.
В педучилище курсы этих предметов были  сокращены: не было таких разделов математики как тригонометрия, стериометрия, логарифмы, уравнения и ещё кое-что. Конечно, это затрудняло движение вперёд не только тем, кто стремился учиться  техническим наукам, но и тем, кто хотел стать преподавателями математики. Конечно, выход был: надо было самостоятельно выучить  эти разделы математики. Я мог параллельно закончить ещё две средние школы, так как мне учиться в училище было совсем легко, в училище я больше валял дурака.. Это решение осталось для меня почему-то за семью печатями, а подсказать никто мне  не решился: пришлось после учёбы в педучилище  изобретать способ поступления в выбранный  институт и учёбы потом  в нём.          
                Годом раньше училище было трёхгодичным.. но я уже поступал в училище с 4-годичным образованием, третий курс тогда был выпускным, и мы на первом курсе учились с третьекурсниками в одном, главном, корпусе, а второй курс учился на выселках, четвертого ещё не было.       
                Меня, как и остальных пятерых мальчиков(Софиича Павла, Вовченко Ивана, Круглова Ивана,.  Дубочинского Василия и Крайника  Сергея..) , приписали в первую группу,  полных групп набралось аж три, но две, кроме нашей, были без мальчиков. Вася у нас был в группе старостой. Он ежедневно в каком-то магазине получал для нас хлеб (300 или 500 гг ?) по продуктовым карточкам и затем раздавал его нам. Карточки были ещё и на какие- то другие продукты.  До конца занятий хлеб мы уже съедали прямо на уроках по щепоточке.  Психологическое состояние общества тогда можно было  характеризовать следующим образом: мой дядя Никита не успел сбагрить остатки своих денег, как и все другие жители, побежал за 4 км в лавку и купил там, что оставалось после набегов таких же спрытных людей, как и он: лист почтовых марок по 5 копеек и один хомут для воображаемого своего коня.                                Но скоро эта счастливая жизнь закончилась: наступила денежная реформа, а с нею и жизнь наша пошла под откос. Как писал, по-моему, когда-то Конфуций:  блажен тот, кто не живёт в эпоху реформ За нашу стипендию после реформы можно было на базаре купить только одну буханку чёрного мокрого хлеба.
                В обязанности старосты входило также осуществление связи группы с дирекцией училища. Над Васей, средним по успеваемости учеником, мы постоянно по-доброму насмехались: если преподаватель спрашивал,  кто в классе сейчас разговаривает, ему тут же отвечали, что разговаривает Дубочинский, преподаватель тут же просил его выйти из класса. Васю 1-го апреля куда только не посылали: он безропотно шёл туда. По учёбе ему нечем было хвастать, но я скоро изменил своё мнение о нём .Я уже тогда учился в университете.   
                Между нами-ребятами  лидирующее положение занимал Павел. Во-первых, он учился хорошо, был старше нас, выделялся своей фигурой и вниманием к нему девочек. Поэтому он уже на первом курсе стал вождём, т.е. секретарём комсомольской организации училища, завёл любовь с Верой М, которая училась старше его на один курс и возглавляла профсоюзную организацию, эта девочка была умницей на всё училище одна такая. Уже до Веры у него была Галя М., его односельчанка. .В месте с Вовченко, Крайником и Ярош он поступил на истфак ХГУ им. М. Горького после окончания учёбы в училище.  Но со второго курса  перевёлся на тот же факультет  пединститута.      Павел, также как Вася и , частично  , Вовченко Иван Ильич  не проявлял никакого интереса к умным играм и физическим снарядам,  Дальше он по жизни   шёл весело и с успехом: секретарь Красноградского райкома комсомола – член областного и республиканского комитетов комсомола - Высшая партийная школа – директор средней школы – преподаватель истории в средней школе – слесарь на буровой установке и, наконец, обычный  пенсионер.   
                                Преподавал у нас в группе русский язык и литературу Немченко Юрий Яковлевич. Он только недавно демобилизовался из армии в чине старшины десантных войск и ещё от своих армейских привычек отошёл неполностью. . он дал диктант, я думаю, чтобы проверить , с кем имеет дело. К его дикции следовало ещё привыкнуть, а мы привыкали довольно долго. И вот при анализе он объявил во всеуслышание, что я написал диктант хуже всех и показал листок с моим диктантом, где красным карандашом была обведена каждая буква и стояла в конце жирная большая единица. Я сразу понял, что не за грамотность я получил единицу, а  так…для знакомства. Он эту единицу поставил и в журнал, что обычно делают ещё неопытные преподаватели, а директор проверил этот журнал и вызвал меня для объяснений: обещал учиться, а пишешь диктант на единицу. Я сказал, что это не за грамотность, а за каллиграфию. Директор имел с ним дело, так как на следующем уроке Юрий Яковлевич перед классом вычитывал, что в группе есть слушатели, которые копают на преподавателя яму. Эта игра, а не конфликт, продолжалась долго. Он часто давал мне задания делать различные доклады, в частности, по Чехову и ядерной физике, он знал моё увлечение. Однажды случилось так, что мой доклад на уроке и посещение его урока проверочной комиссией по какой-то причине во времени совпало. Комиссия вынесла заключение: доклад хорош, а речь , как у пана Возного -классического образа украинской литературы ( тэ е як його того). Это мой потом один из лучших педагогов—друг.
                Я почти всегда проводил перемены в обществе ребят из третьего курса. Мы за перекуром занимали друг у друга закурить,  денег, обсуждали денежную реформу, обсуждали преподавателей, иногда, смеясь, спрашивали: когда мы хлеба наедимся. Никаких аполитических или враждебных разговоров мы не вели (кое-что я уже понимал, надеюсь).  И вот однажды, уже во время весенних экзаменов, к нам на перекуре подошли двое молодых прилично одетых людей и спросили: -«Вы Зеленский»,»-Я». В ответ прозвучадо: -»Вы арестованы».  .Эта сцена меня сильно потрясла.  Арестовали на второй день Стародубцева и ещё 4-х девушек ( «девушек невероятной красоты, две были невесты Зеленского и Стародубцева, одна из низ звалась Фросей, другая – забыл, их нашли ребята не в россыпях алмазов, а - в россыпях  уже готовых бриллиантов, посадить такую красоту в тюрьму да ещё задаром ,убеждён -это преступление перед человечеством; арестовали ещё Чуба и Крамара, которые уже отбывали на работу в Западную Украину, и ещё 2-х ребят, имена которых я уже,   к сожалению,  забыл. Их судили в Харькове и дали им каждому по 10, а на- всех 100 лет. Судили их летом, на каникулах, поэтому ясная и правдивая информация об этом процессе не пробивалась ко мне никак., но потом говорили, что на Украине раскрыли враждебную организацию – украинские националисты и контрреволюционеры.  Поползли слухи, то при обыске у них нашли много оружия.
                История  этого события ещё не закончилась, я обязательно завершу её, но только потом, когда я познакомлю вас с обстановкой на нашем втором курсе после каникул, думаю, так для восприятия происшедшего будет лучше.   
                Когда мы приступили к занятиям, я ощутил разительные перемены в нашем царстве .Исчезли куда-то шутки, подначки, проявления активности, иногда слышно было, как залетит в открытое окно  муха… в общем было  не до шуток. Особенно отличалось к нам явно подозрительное  и почти язвительное отношение преподавателя истории Рыжила Сергея Матвеевича. Это был образованный преподаватель истории, научил многих из нас читать историю между строк. Большое ему спасибо за это!  Я хорошо читал  между строк и всегда одевал «шапку». Поэтому меня он почти никогда и не спрашивал .Он был грубиян и не всегда мог  воздерживаться от «поносных» слов. Он, как будто от этого потока слов получал удовольствие. Я часто вспоминаю такую сцену: стоит Кузьмич, отвечает задание, закончил ответ и остановился, С.М. подождал немного  и стал на Кузьмичовый рассказ одевать «шапку», т.е подводить итог. Он так одел эту шапку, что Кузьмич чуть в обморок не упал, плача.. А ведь Кузьмич после окончания училища стал офицером- лётчиком, воевал даже во Вьетнаме с американцами. Другой пример: было холодно, и Лариса Сутуга, тогда ещё не в проекте стать Петренко, на уроке набросила на свои плечи платок. Это увидел Рыжило и целый час (она стояла и плакала), а он ей рассказывал, что означает «поганому поросяте и в спасивку холодно» 
                Другой преподаватель истории - Бернард Григорий Романович (.история Украины , средние века и ещё что-то). Это был мягкий и добрый человек, но несколько труслив по тем временам . Он  нас учил на истории хронологических дат. Меня он спрашивал только по датам. Его полная характеристика, как я её увидел, будет рассыпана по всему тексту.       
                На втором курсе мы приступили к изучению биологии. Нам её читала только-что выпустившеяся из Харьковского университета преподаватель по фамилии Гадюка. Под её руководством мы, ученики по уровню образования 8 классов, успешно громили вейсманистов, морганистов и прочих там генетиков и  тунеядцев. Зато мы приветствовали акад. Т. Д .Лысенко и его «разработки» ветвистой пшеницы, яровизацию и прочие шедевры  науки. Конечно, я не мог бросать камни в лицо этой красавице ни тогда, ни даже в новое время  при том, что я там, тогда в этих науках что-то понимал: такое тогда было время. 
                Я постараюсь показать, что люди, что-то смыслющие в этой сложной науке даже на уровне педагогических училищ, были и в то время. Это Сазонов Алексей Николаевич! Директор педучилища, биолог по университетскому образованию, прошедший войну и имеющий ранения. Смелый и ответственный человек, наблюдал это и помалкивал, занимался получением высоких урожаев некоторых интересных и важных растений. Меня он назначил Главным добытчиком рекордного урожая кориандра на 6-ти квадратных метрах   на выселках. На площади 1га мы с ним выращивали кукурузу и добились рекордного урожая .В критику генетиков и Лысенко он не вмешивался,  Но как только забрезжило новое время, уволился и поступил в аспирантуру.  На четвёртом курсе мы уже были без него.   Я сожалел об этом. Там же, на выселках,  у нас проходили и некоторые  уроки по математике. В частности, геометрию читал Иван Фёдорович Смаль. Это был уже старый человек. Про него говорили, что он был кандидатом богословских наук. Бывало, даст контрольную работу, а сам подойдёт ко мне , сядет возле меня и начнёт мне рассказывать историю царского двора.  На моё беспокойство по поводу контрольной отвечал, что напишут и без вас, и я успокаивался и отвлекался от всех проблем.                Продолжаю прерванную историю….,   
                            Это было на выселках незадолго перед экзаменационной сессией. На одном из уроков я голосно сказал, что пора уже с этими натянутыми отношениями заканчивать. На большой перемене входную дверь на улицу закрыли на замок и устроили общее собрание второго курса. Говорили преподаватели, это были историки, Они много чего нам наговорили, а конец был таков: глядя мне в глаза, один из них сказал, -« мы знаем, откуда растут корни, мы их вырвем.» Я знаю, кому принадлежали эти слова и кто их производил, но наэывать не хочу: такое было время.  Думаю, что он ошибся и давным-давно это осознал. Меня эти слова ещё раз очень сильно ударили:. оружие (боевые винтовочные патроны) могли брать только у  меня, ведь я, как лаборант кабинета с оружием, был ответственным за организацию стрельбищ и быть неприжимистым в снабжении боевыми патронами. Я побаивался того, что придут и за мною аж до самого окончания учёбы в университете. А тогда, по утру, вернулся из командировки в Киев директор, и я пошёл к нему узнать, исключили меня из училища или только попугали. Он велел учиться и не встревать ни в какие политические разборки, что я и делал в годы учёбы.  Про судьбу осуждённых ребят я никогда ничего не слышал и не знаю. 
                На третьем курсе мы заняли свое место в главном корпусе, но теперь одна группа из трёх первокурсных «усохлась»,  осталось две. Мальчиков поделили по три в каждую группу, Я, Вася и Ильич попали в группу Б. Руководителем курса стал Бернард Григорий Романович.                Парты в классе стояли в три ряда. Я занял место у прохода в среднем ряду на последней парте   
                Обозревая с «высоты» своего положения новую аудиторию, я заметил, что и ещё одна девочка, которая сидела на этом же ряду, но только на второй или третьей парте, что-то часто оглядывается назад и то же что-то  обозревает. Это была Лариса Сутуга—не дурна собой и, как оказалось потом, ещё и умной.  Однажды я увидел, что она показала мне  язык, и мне захотелось, что бы она  чаще оглядывалась. На третьем курсе у нас уже началась педагогическая практика: мы регулярно давали уроки в базовой школе. Кроме того, нас постоянно отрывали на разного рода работы такие, как помощь колхозам на посевной, на ранней обработке всходов, на уборке, на заготовках на зиму топлива и т.п. Учитывая то, что одни жили далеко от училища, другие жили на квартирах, при таких нагрузках и нашем распорядке дня, нам было часто не до любви. В этих условиях в нашей с Ларисой жизни возникает фигура Бернарда Г.Р. Не знаю, увидел ли он, как между нами летали искры привязанности или нет, но роль его была ощутимой и полезной в сближении судеб двух людей: он всегда, где требовался труд  двух человеков, давал мне в помощники Ларису.. Ни она, ни я, ни остальные в группе ничего противного не имели. Все думали, что так и должно быть.      
                Четвёртый курс отличался от третьего, по-моему, .большей насыщенностью педагогической практики. Мне, например, Ткач Я. И. поставил урок пения в младших классах. И он, и все остальные знали, что мне ещё при рождении медведь наступил на уши, и все студенты пришли на этот открытый урок, чтобы «поучиться» правильному ведению уроков по пению. Дальше , по методике, я должен пропеть и спросить ребят, .понятно ли. В этот момент уже все студенты закрыли рот и нос ладонями обеих рук , легли на парту и начали потихоньку вибрировать. Один мальчик встал и скзал: « Вы не пропели, а проказали». Класс взорвался от грома. Я взял домру и приготовился трахнуть ею по столу и уйти. Но тут мне Чепурной Г.А.-руководитель практики  и мой друг- показал руками играть на домре. Я так и сделал и, тем самым, спас ситуацию и получил оценку «пять». 
                На четвёртом курсе педагогическая практика у нас была более качественной и более полной.  В частности,  нас, наиболее успешных в учёбе, расписали по школам в Краснограде на практику по преподаванию языков, математики и физики в 5-7 классах.  Мне досталась самая авторитетная школа №1 и заслуженный учитель математики -руководитель педпрактики.. К сожалению, забыл фамилию этой прекрасной  женщины. Она мне дала хорошую характеристику, и я получил назначение после окончания педучилища на работу учителем математики и физики в Поповскую 7-летнюю школу. Я сдал на отлично госэкзамены и в нагрузку получил диплом с отличием. Тут же мне вручили повестку в военкомат, провели медкомиссию и определили меня в Высшее Военно-морское училище им. Ф. Э.. Дзержинского.  Ждать мне пришлось не долго: заболел острым гастритом. Мы тогда были на экскурсии в Запорожье, на призводственгных гигантах советской индустрии. Меня тогда Лариса Сутуга и Лида Осинова посадили на проходящую машину и отправили в Красноград прямо в больницу,  меня сразу же и госпитализировали там... Я снова оказался вне армии. -         
                После госпитализации в университет с красным дипломом меня не приняли ( как раз тогда вышел закон, который запрещал отличников из педучилищ на физмат университетов принимать по причине слабой подготовки по математике).  Я подал  заявление о  приёме меня на мехмат заочно, что и состоялось, так что  деваться некуда, надо идти на работу.                Когда я вошёл в 5 -й класс, то меня охватил ужас: детей было около 40 человек, никакого понятия о дисциплине нет, никаких знаний математических нет, и хотя это был послевоенный год,   дети всё-таки  были там военного замеса. Дал я контрольную работу через 2 недели- одни двойки. Завуч, посмотрев журнал, сказился: -«что Вы делаете, вся страна стремится работать без брака, а Вы гоните только один брак». .Я понял: такое было время- рождался новый призыв Партии и Правительства.      
                Следующим пробным камнем был 7-а класс. Мне учителя говорили, что  если Вы справитесь с М.В., то у Вас всегда будет порядок на уроках. В этом классе ученики были переростками, и они помнили поливы войны для быстрого роста. Я объявил вопрос и вызвал к доске именно этого парня. Он не стал сопротивляться, а щёлкнул по-немецки каблуками, вытянулся, точно так, как это делали немцы перед старшим по званию,  задрал голову в верх и строевым шагом подошёл ко мне.. Я уловил этот момент, схватил его за шиворот, коленом ударил в пах и бросил его в дверь. Он ещё не пришёл от неожиданности в себя и не стал сопротивляться. Дверь была двухстворчатой, половинки сорвались с крючков, а от них отскочил Леонид Степанович ( я это видел), схватил М.В. и поволок его в учительскую. Я уже тогда хорошо знал творчество  А..С. Макаренко, его произведения мне в училище подарил Н.А. Сазонов. Я по этому поводу к завучу не обращался, не обращался ко мне и завуч. На следующий день и до конца года во всех классах была у меня отменная дисциплина.      
                В параллельном классе 7-б то же были переростки, но только одни девочки. Там однажды возникла драка: молодая учительница, погладив меня по голове, сказала, что это они меня не поделили. 
                Зимой   я  поехал на мехматовскую сессию, сдал экзамены по немецкому  языку, истории КПСС и астрономии,  по матанализу я не сталал портить себе настроение, а решил, что  уже имею право по переводу  успешного заочника ( 75% успешных оценок, где вы таких заочников видели ? )  на стационар физмата. Решил -- так и сделал. Ближе к весенней мехматовской сессии поехал проверить реакцию университета на мою нахальную просьбу и установил, что я зачислен на первый курс физмата, даже со стипендией, но без общежития..                Выбор дороги закончен!               
=================               
 Красноград ...промышленность, он был известным образовательном центре (4 средние школы, 3 средние специальные заведения, до войны даже был пединститут), 2 кинотеатра, добротная больница, детские учреждения, тёплый и мягкий климат, плодородные земли, шоссейные и железнодорожные магистрали  и т.п. Куда ни кинь, попадёшь на учителя, партийного работника, хозяйственного работника, художественного, военного и научного деятеля, которые либо учились в Краснограде, либо стартовали из Краснограда на вершину своих достижений..