Земляничная поляна

               
                ЗЕМЛЯНИЧНАЯ ПОЛЯНА.
                /из дневника/
 
                О том, что зацепило на всю жизнь и не отпускает.

         Уже 2021 год. Что-то он нам несет? Всей планетой пережили "Ковидный" 2020-ый. Кто как:
      кто с малыми потерями, а у кого до сих пор сплошное горе, да траурный колокольный звон...
         /1-ое февраля 2021 года ... оставляю скобки открытыми..?
      Снегу навалило с полметра. Температура +3,0,-4 - ни больше, ни  меньше, по разному.
         Рассветать за окном стало поздно с 27 января. В прошлые года я уже с средины января,
      сидя у окна, могла во всю: вязать, читать, писать. А в этом году я стала писать с первого
      февраля. Темноватые еще дни. А при электроосвещении - тяжело для глаз.
       
             Мысли почему-то уносят в совсем еще недалекие мирные года.
      Шестидесятые - они такие разные у каждого: волнения, надежды. А еще все впереди и многое
      успеется А если не успеется вот сейчас, сразу - накопится на потом. Выскакивает это на
      потом из каждого, как выстреливает: резко, неожиданно, с удалью, с размахом, безоглядно. 
      Но зато как!

             Семидесятые, восьмидесятые, есть, что вспоминать...

         Ах, как здорово! И шелест травы, и журчанье ручья, и запах сена,  поляна с земляникой,
      и клешни раков в ледяной, такой удивительно идеально прозрачной воде реки...
         
         Мы целовались, не отрываясь друг от друга со страстью охотника, покусывая губы. И мир
      вокруг нас взвивался штопором ввысь! Каждый слышал бешеный стук сердца другого. Не давали
      нам упасть наши руки. Они не плутали по телу. Они крепко вцепились в плечи друг друга.
      Две струны: вибрирующие, звенящие, говорящие обо всем и вместе с тем ни о чем...
      Ее держало целомудрие и отчаянная неосведомленность обо всем, что происходило. От него шли
      волны доброй, надежной силы, которая защитит и не даст упасть и еще что-то, чего она не
      знала, не понимала. Но она верила, верила ему... Он опустил руки и мы оба разом выдохнули это
      наваждение...
       
         А ночь кончалась. Тепло, накопленное с вечера, стало растворяться в наплывающем со всех
      сторон тумане. Похолодало, Сыроватый воздух пополз по голове, по лицу, стал заползать за
      шиворот. Близился рассвет и момент расставания. Нам надо было пересечь болото, вернуться
      в избушку. Нас, наверняка, все потеряли.

         А день предстоял хлопотливый. Группа затеяла поднять затопленную лодку. Зачем, для
      чего? Нам эта лодка так и не понадобилась...
      
         Пройдя лесом, мы вышли на высоковольтку. Вот она - земляничная  поляна, от которой дух
      шел до головокружения. Полакомившись земляникой, еще влажной от осевшего тумана, ступили 
      мы на тропу из бревнышек, ведущую к болоту. Пока шли лесом было еще темно. А над болотом
      вставала заря. Справа, перед самым болотом , лежало огромное бревно. Мы всей группой на
      нем отдыхали, в ожидании поезда.
         Накануне днем все собирали больше ягоды, помогали леснику собирать живицу, носили воду,
      готовили еду. Костер у нас был такой высокий,  что даже на вертолете прилетали егеря. Наш
      лесник "дружбой" напиливал чурбаки с полметра и искры костра взвивались в небо...
        - Давай посидим. - Предложил мой спутник.
        - Давай. - Согласилась я.
        - Не замерзла? - Заботливо спросил и накинул мне  на плечи свою фуфайку. Он  достал из
      кармана брюк фляжечку. Я подумала, что это был чай или кофе. Он протянул мне  этуфляжечку.
        - Один глоток. - Предупредил. Я хлебнула и выпучила глаза, как те раки, которых варят.         
      Он, смеясь, забросил мне в рот горсть земляники. Переведя дух, я спросила:
        - Что это? -
        - Спирт. - последовал ответ. Ничего себе, подумала я, к чему  еще  надо подготовиться?
      Но инициативу взял в руки мой спутник. Не торопясь, с перерывами, он начал рассказывать о
      себе: как рос, о родителях, о школе, об учебе ,об армии и об увлечениях. Он говорил и
      говорил...
        - А она какая? - спросила я.
        - Кто? - Он с удивлением прервал свой рассказ.
        - Девушка твоя, кажется, ее зовут,,, - Тут он приложил свои пальцы к моим губам. - Не
      надо дальше. - Прошептал. И умолк.
        - Как ты догадалась? -
        - Женское сердце, интуиция, откуда-то обо всем догадывается, даже, если  и не искушена.
      Ты в своей путаной речи несколько раз произнес ее имя. Он вздрогнул и опустил голову.
      Догадаться было не сложно. Лицо твое говорило о многом и, при этом, ты не умеешь лгать.
        - Она тоже мне это говорила. - В голосе его прозвучала такая боль и горечь, что мы оба
      умолкли. Я не посмела больше ни о чем спрашивать.

         А тем временем заря разгоралась. Удивительно красив над болотом сам рассвет; сначала
      небо нежно, нежно лиловое, потом розовеет и краски делаются все насыщеннее и ярче.
      Появляются солнечные рожки и само солнце. Нам надо было спешить, вставать и идти, пока
      прохладно. А то потом начнет жрать всякая мошкара. Мы ступили на болотную лежневку. Какой
      обалдуй и по какой пьяни ее гатил не поперек, а вдоль - длинными тонкими хлыстами. Идти по
      такой лежневке было нелегко. Ноги все время соскальзывали и проваливались между бревнышками.
      Спутник мой останавливался, вытаскивал свои ноги, а потом мои. Воды в этом месте было по       
      самое некуда. Пройдя самую большую глубину, и в очередной раз освободив ноги из плена, мой
      спутник дал понять, что пора передохнуть. А мы как раз вышли на твердый сухой пятачок.

                ***
         И тут его прорвало, как плотину.
      - Я любил ее. Она же была, как ребенок: наивная,  искренняя и доверчивая. Всегда держалась
      за мою руку, боясь отпустить. Она много раз говорила, что боится меня потерять. Что-то еще
      про свои страхи и предчувствия говорила. Я подшучивал и подсмеивался над ней. Она обижалась
      на меня и где-нибудь в уголке тихо плакала. Я утешал  ее, ругал себя, называя скотиной. Но
      она тут же яростно начинала меня  защищать. Она с такой любовью в меня всматривалась, а я
      снова начинал  подшучивать. Как-то мы поехали в Стрельну на Финский залив. Погода была чудо,
      только купаться.
         - Пойдем купаться. Предложил я.
         -  Ой, что ты, я не умею плавать.
         - Я тебя научу. Я нес ее на руках чуть ли не километр, пока было мелко. Нес до
      первой глубины, где было уже по пояс. Когда я опустил ее в воду, она мертвой хваткой
      вцепилась в меня. Я пытался учить ее плавать. Мы чертыхались, ругались, кричали друг на
      друга. Потом смеялись и брызгались, но учеба с мертвой точки так и не сдвинулась. Я устал,
      устал бороться с ней и с ее страхами. Мы пошли к берегу. Господи! Как это она вдруг пошла
      сама не держась за меня? Воды было почти до бедра. Она тоже, видимо устала, но увидев мое
      огорченное лицо, решила  меня подбодрить.
         - Вот, смотри я иду сама, за тебя не держусь. -
         - И тебе теперь не страшно? - спросил я.
         - Нисколько. - Но глаза ее говорили обратное. Зачем я мучил эту мою любимую девчонку? Как 
      я кляну себя за это. Я положил обе руки на воду: - ложись на мои руки, не бойся. Я вмиг тебя
      подхвачу. Набери воздуху, закрой глаза, опусти лицо в воду и тихонько пошевеливай руками и
      ногами. - Лежа на моих руках, слушая мою команду она поплыла... Поплыла! Пока я не убрал руки.
      Визг, писк и тысяча ударов ее кулачков в мою грудь. Глаза бешеной мегеры готовы были меня
      испепелить. Буря улеглась и мою сине-красную грудь омывали слезы перепуганной девчонки...

                ***
         Через пятнадцать минут мы вышли на твердую почву. Слева был наш  колодец. Впереди, в
      двухстах метрах, виднелась избушка. Там все еще спали. Кострище попыхивало, испускало свой
      жар, допекало картошку. Присев у костра, мы молчали. И это молчание родило и закрепило в нас
      безгранично нежную доверчивость друг к  другу. И не надо было ни о чем спрашивать и говорить.
      Мы прощались молча и навсегда.

                ***
         Проснувшееся утро и разгоревшийся день захватили нас в плен своими  бесконечными делами.
      После завтрака с жареными грибами и печеной картошкой, и с разнообразной домашней снедью все
      разбрелись кто куда, по своим заветным  местечкам. Больше собирали грибы, чтобы домой
      привезти свеженькие. Отовсюду слышались ауканья, смех, шутки. Лодку мы все же подняли; и
      сидели в ней раскачиваясь и бултыхая ногами в теплой озерной воде. Но для плавания лодка уже
      не годилась; слишком долго пробыла она в воде. Да, в такой - не поплывешь.  Мы продолжали
      собирать живицу, корье, сучья, шишки, деля все это на четыре кучки. Егеря приедут. Все
      заберут и увезут. О своих заботах тоже не забывали. Наполняли корзины и ведра грибами. Кто-то
      насобирал чернику ; берега болота были ею облеплены. Перед обедом дружно оттирали друг друга
      соляркой от сосновой смолы. Как ни осторожничали, все равно перемазались. Хорошо, что все
      были раздеты и ходили в купальниках, и в тапочках на босу ногу.
              Сосны -великаны! Солнце! Озеро! А воздух - не надышаться!!!
               
                ***
         ВРЕМЯ ЗАМРИ! Не отбирай от нас избушку! Лесную дорогу! Земляничную поляну!
         Студеную реку с ледяной, прозрачной водой и раками! Не спеши нас увозить в
                душный Ленинград! Не разрушай посетившее нас откровение!
                ОСТАНОВИСЬ ВРЕМЯ, ЗАМРИ!    
                ***
      
         Спустя много лет довелось мне узнать об ушедшей к ангелам подруге моего спутника.  Ее
      страхи были не напрасны. Жизнь подарила ей мало времени, а недуги торопились отнять у нее
      здоровье и саму жизнь. Она это предчувствовала. А мой спутник, не позволивший потерять мою
      веру в мужскую порядочность, не на много пережил свою подругу. Он был ее единственным 
      возлюбленным, ее мужем;  и понял про нее все тогда, когда потерял ее. От этой боли, в душе
      застрявшей ,он убегал, прятался от людей, от самого себя. Бросался во всякие приключения, но
      уже никогда не  подшучивал, не подсмеивался, не обижал ни девушек, ни женщин. Дарил себя,
      свою  заботу, нежность... и ... не больше. Он ушел после нее через два года, ушел к ней, к
      своей возлюбленной, к своей единственной!
               
                ЗАПИСИ СДЕЛАНЫ В СТРАШНЫЙ КОВИДНЫЙ 2021- ГОД.               
                ВОТ И ВСПОМИНАЮТСЯ ГОДА НАПОЛНЕННЫЕ ЖИЗНЬЮ!
                И АРОМАТОМ ЗЕМЛЯНИКИ!