Карелия

     Карелия – какая музыка, ласкающая слух рыбака, слышится в этих звуках и какие фантастические ландшафты и пейзажи рождает наша взбудораженная фантазия. Как поётся в старой песне -… долго будет Карелия сниться, долго будет с этих пор, остроконечных елей ресницы под голубыми глазами озёр… 

      Какой рыбак не мечтает хотя бы раз побывать в краю тысячи озёр, с огромным многообразием экзотических для нас рыб, где на население в 762 тысячи человек приходится более 23 тысяч рек и более 60 тысяч озёр. На девять человек приходится одна речка или озеро.

       Хорошо живётся местным рыбакам. В справочной литературе для характеристики водоёмов используются такие термины как ихтиофауна и биоресурсы. Лично мне не очень нравятся такие термины, когда речь идёт о любимом занятии. Если пользоваться этой терминологией, то получается, что мы ходим не на рыбалку, а добывать биоресурсы.

     Тьфу, какая гадость! Хотя, некоторая часть нашего брата, именно этим и занимается и считает, что тоже вправе себя называть любителями рыбалки. Эх, тоже мне рыбаки. (Не имею в виду профессионалов – промысловиков). В кругу моих друзей «добытчиков» нет. Я и мои друзья, а теперь и дети, заражены совсем другой болезнью – это страсть к путешествиям со спиннингом.

     Господи оставь нам этот недуг и избавь от других. Карелия… . Да… . Карелия – это ж… . И я был наслышан обо всех красотах, и конечно же о чумовой рыбалке в этом рыболовном эльдорадо. Очень хотелось побывать в тех краях самому и всё увидеть своими глазами.

      Мечта кажется несбыточной до тех пор, пока не начинаешь делать шаги ей навстречу. Между идеей и её реализацией, и пуля не должна пролететь потому, что нереализованные идеи приводят к расстройству психики, к постоянному чувству неудовлетворённости собой и окружающими.

      И дабы избежать этих страшных хворей надо: во-первых – ставить перед собой только реальные цели и во-вторых - если уж цель намечена, то надо обязательно сделать всё зависящее от тебя, чтобы она воплотилась в жизнь. Раз и навсегда я выбрал для себя именно такой принцип, стиль жизни, что ли, если так можно выразиться.

      Иначе дальше дивана никто никуда не поедет, уж очень цепки его объятья. Но как говориться: - глаза боятся, руки делают. Очень люблю изучать места предстоящих путешествий, имея в руках географическую карту, желательно двухкилометровку. Т.е. в одном сантиметре две тысячи метров.

      Без проблем я добыл такую карту в книжном магазине. Радовался как ребёнок. Листая страницы атласа, пахнущие типографской краской, я, как первоклассник букварь с удивительными картинками, широко раскрытыми, восторженными глазами, рассматривал бесконечную синь озёр и рек.

      А такие обозначения как - перекат, изба, развалины, барак приводили меня просто в неописуемый восторг и вызывали трепет. Я смотрел на карту, а перед глазами проходили картины природы, не раз виденные мною на видеокассетах, по телевизору, в красивых рыболовных журналах о путешествиях по сказочным местам Карелии.

     Есть в Карелии такой район : Медвежьегорский. Одно название чего стоит. А на территории этого района и частично Сегежского расположено одно из многочисленных озер края - Сегозеро. Рыбное «население» озера насчитывает семнадцать видов -:сегозёрский лосось, палия, ряпушка, сиг, хариус, щука, плотва, язь, лещ, налим, окунь, уклея , колюшка, гольян, ёрш, бычок-рогатка, бычок- подкаменщик.

      Неплохой ассортимент рыбёшек, не правда ли? Есть где разгуляться рыбаку. Максимальная глубина озера составляет 103 метра , средняя – 20 метров. Четыре основные , наиболее значимые речки впадают в него - это Санда, Пюльва, Волома и Лужма. Одна речка вытекает – это Сегежа. В эти речки заходит на нерест сегозёрский лосось.

     Меня интересовала лишь одна река. В реке кроме проходного лосося в огромном количестве водится форель, правда её размеры не представляют интереса даже для начинающего спиннингиста, много язя , окуня , щуки , крупного хариуса. Я перечислил только рыб наиболее интересных для спиннинга.

     Конечно, самая заветная мечта - побороться с лососем. Но самое главное – это претворить свою мечту в жизнь. Я, «закусив удила», не обращая внимания на осуждающие взгляды скептиков, в сторону моей старенькой машины, мол, куда на такой? только, что до трубы на выезде из города - шёл к намеченной цели.

        И вот настал этот долгожданный день. В 8.00 отъезд из Калининграда на речку  Медвежьегорского района республики Карелии. Ура-а-а!!! Неужели эта минута сейчас пройдёт, и мы тронемся. Поехали! Это «поехали», в ту минуту, лично для меня, было сродни, а может быть и важнее знаменитого гагаринского, как полёт в космос – первая в моей жизни поездка в Карелию.

      Как будто вся предыдущая жизнь была подготовкой к этой минуте. Как я мечтал об этом. Сколько преодолено всяких сомнений. Сколько раз просыпался ночью в страхе от того, что вдруг найдётся причина, которая может помешать осуществить мою мечту.

      Повторюсь: если чего-то очень сильно захотеть, только надо очень–очень сильно, то мечта непременно сбудется. Я, как бульдог, мёртвой хваткой вцепился в эту идею и « разжал челюсти» не раньше, чем машина остановилась на берегу реки - в конечной точке нашего маршрута.

    Все реки прекрасны. Я уже столько раз им признавался в своей любви, и один на один и принародно, в своих отчётах, что повторяться, уже не совсем прилично. Но и не восторгаться их очарованием, их красотой, их прелестями тоже невозможно.

      Они живые. Каждая красива по – своему и каждая со своим характером, со своим норовом. И под каждую надо подстраиваться, постигать её нрав, привыкать к ней, учиться дружить с ней. Как говорит один мой приятель - надо уметь читать речку. Тогда и она тебе откроется и поведает свои тайны и наградит уловом. И будет тебе Счастье.

Моя, как и сотни её карельских сестёр – это чередование сужений и широких, как озёра плёсов. Получается как – будто бы река долго томилась в нелюбимых объятиях озера и вдруг вырывается на свободу.

     От негаданного счастья не знает, что и делать. Весело несётся прочь, бурля потоками воды, прыгая на порогах, сшибаясь с валунами, упругой грудью напирая на скалистые берега, радостно шумя, красуясь молодым, здоровым телом.

      Глупая, она в своей беспечности и не подозревает, что через несколько километров её опять закуют, и опять попадёт она в широкие объятия нелюбимого плёса. А может быть всё совсем и не так? Может быть ей в радость, после столь безрассудного поведения, отдохнуть на широкой груди доброго, всегда спокойного и без всяких глупых фантазий, друга?

    К тому времени, когда состоялась эта поездка, родную область, со спиннингом в руках, я почти всю обходил и изъездил, но таких речек как Моя у нас, к сожалению, нет. Поэтому мне всё было в диковину, я смотрел на окружающий меня мир широко распахнутыми глазами.

    Для меня всё было вновь и всё радовало глаз. Природа – мать, такая затейница, полёт её фантазии так высок, что, даже обладая очень смелым воображением, оно не в состоянии нарисовать и «десятой доли таких красот и чудес».

      Кристальная, в маленькой таре, вода, в реке  была красноватая, а в омутах тёмная до черноты. Настоянная на травах, была не только очень вкусная, но и как оказалось позже, полезная. На берегу отыскали пригодный для лагеря пятак между камней и сосен. Вокруг заросли черники и за грибами ходить далеко не приходилось. Всё было под рукой.

       Берег был усыпан валунами. Передвигаться вдоль берега можно только уподобляясь горному барану, прыгать с камня на камень. Поставили палатку, натянули тент, расставили мебель. Всё было готово для отдыха. Вот только опыта ловли на подобных реках у меня не было.

       Я был немного растерян, не мог сообразить с какой стороны взяться за это дело. Передо мной проносился стремительный поток, но чуть дальше, у нашего берега был небольшой, совершенно темный омут. На поверхности которого то тут, то там виднелись торцы брёвен, уходящих в глубину. Здесь рыбачить было небезопасно – зацеп на зацепе.

      Когда–то здесь активно шёл сплав леса, и вся река изобиловала топляком. Дети резвились ловлей на удочку. Насадкой служила любая летающая и ползающая живность – червячок, кузнечик, слепень, бабочка. Мелочь клевала при каждом забросе. Иногда попадалась и чуть крупнее, в основном это были плотва, подъязки и уклейка.

       Прежде, хариуса я видел только на картинках, поэтому первых пойманных рыб мы изучали во всех подробностях – и какой нарядный спинной плавник, и какие на нём необычайно красивые пятнышки, и какая розовая кайма на оконечности хвоста, и так далее и тому подобное. Всё это сопровождалось бурей эмоций.
      На третий день из тайги, не далеко от нас, вышел парень и как-то очень осторожно, издалека рассматривал наше стойбище, скрываясь за стволами деревьев и, постояв немного, исчез. Вечером, когда я вышел на берег, чтобы продолжить поиски своего рыбацкого счастья, на берегу, невдалеке от нас я увидел рыбака. Пошёл поговорить, мне было очень интересно.

      За прошедшие двое суток это была первая живая душа, появившаяся на горизонте. Подойдя поближе, я догадался, что это и был тот самый «стеснительный» молодой человек, который давеча всполошил нашу компанию. Потому как, после его исчезновения, женщины заволновались и высказывали самые ужасные предположения о незнакомце.

      Сергей, так звали парня, оказался очень приветливым, добродушным и общительным. На мой вопрос – почему так таинственно себя вёл? – пояснил, что с прошлого года на реке запрещено ловить лосося и рыбнадзор проводит рейды и иногда даже несколько дней живут на реке. Всё понятно. Вот попали! Ну, не уезжать же. Решили остаться на свой страх и риск.

      Местные жители, произнося слово «лосось», делают ударение на первый слог. Вначале я никак не мог привыкнуть к его речи – говорил скороговоркой с непривычной для моего уха, расстановкой ударения. Я был в замешательстве – говорит, вроде бы по-русски, но… ,говорит-говорит, а я ничего не понимаю. Переспрашиваю – он повторяет и опять требуется переводчик.

     Я его по несколько раз переспрашивал, пока не доходило до меня то, о чем он хотел сказать. В конце – концов, я очень быстро постиг этот язык, и когда он откликнулся на моё предложение - попить с нами чайку, я уже выступал в роли переводчика.

       Дети, слушая его речь, едва сдерживались от того, чтобы не разразиться гомерическим смехом. Сергей нам поведал о том, что сам он из далёкого посёлка и добирался сюда на попутном лесовозе, а потом пешком. Пришёл на несколько дней, спит, обычно, просто в лесу на мягком мху, укрывшись плащом.

        Рассказал ещё о том, что первый заход лосося был месяц назад, т.е. в первых числах июля. Партия была небольшая, но ловился хорошо. А теперь, из-за очень жаркого лета, уровень в реке низкий и рыба больше не заходит и в реке её мало.

       Он начал объяснять, что мы не там ловим, что надо было ехать «вовторойус». Я четыре раза переспросил – куда надо было - он опять повторил: «вовторойус». Я расслышал именно так, и уже начиная нервничать от того, что я, нормальный русский человек, с нормальным слухом, с высшим образованием, никак не могу перевести с русского на русский это заколдованное слово «вовторойус».

      Куда ехать то? Зачем мне твой «вовторойус», если я на этой реке хочу рыбачить, – зло подумал я. Тогда он взял ветку, ножом отрезал от неё небольшую палочку и острым концом стал чертить на земле схему нашего маршрута, комментируя по ходу свой чертёж.

     Заколдованное слово приобрело, наконец-то, вполне определённый смысл. Оно обозначало, что нам надо было свернуть с основной дороги во второй отворот к реке, называемый по-местному «ус». Ох и долго я потом смеялся.

       Для ловли лосося Сергей, как впрочем и все местные, пользуется снастью под названием "балда". Название это официальное и используется в специальной литературе. Входит в перечень запрещенных снастей для ловли лосося. Снасть представляет собой, если в общих чертах, очень грубый прототип обыкновенной удочки,  примерно, как у актёра Моргунова в короткометражном фильме "Пёс барбос и необычайный кросс".

    Дрын, вырубленный здесь же и толстая леска с большим поплавком, грузило и крупный крючок. Наживка, обычно, пучок червей. А вот коровок народ держит и соответственно червячок навозный в наличии имеется. Чем рыбаки и пользуются. Мы же, отдыхали, пользуясь небывало жарким летом для этих мест.

    Зорями, утренними и вечерними, когда жара ещё не наступала, а вечером - спадала, я рыбачил. Днём прятались от пекла и слепней в речке. Используя мощные струи воды меж камней, подставляли свои тела под этот природный гидромассаж, получая несказанное наслаждение.

      . На широченном плёсе, больше похожем на озеро, на спиннинг исправно ловились мелки окушки и мелкая щучки. Щучек - обратно, окушков в уху.
На следующее утро к нам пожаловали, даже можно сказать - нагрянули, нежданные гости.

      Как я уже упоминал о том, что рыбачил, обычно, до и после захода солнца. Хотя, белые ночи присущие этой широте, полной темноты не давали, лишь лёгкие сумерки и при желании можно было рыбачить всю ночь. Так бы, может быть и делали, но после захода солнца власть в тайге захватывали комары и значительно комфортней было в палатке или в машине, хотя у воды их было значительно меньше. Я, даже, ни разу не воспользовался шляпой с противомаскитной сеткой, которые были приобретены на всю семью.

С утра пораньше по камням пробрался на оконечность каменной гряды, далеко уходящей в воду. Стою, рыбачу. Шум от стремительного потока настолько сильный, что я не услышал ни подъехавшую машину, ни мужика, который пытался до меня докричаться.

     Только, случайно обернувшись, я увидел на берегу человека, который направлялся в мою сторону и, видя, что я его увидел, замахал руками, жестами приглашая выйти на берег. Подхожу, здороваюсь. Мужик так вежливо отвечает, что ему и представляться уже не надо и так всё ясно, я уже догадался – рыб инспекция.

     Ну, для полной ясности, он снимает с нагрудной бляхи, подтверждающей его статус, крохотную тряпицу, которой она была прикрыта, вероятно, для того, чтобы я не сиганул от страха в воду и не уплыл на ту сторону речки. Наверное, подобные случаи у них не редкость – места-то дикие, ищи-лови потом этого «нарушителя».

      Вижу вдали Сергея и второго инспектора, направляющегося вприпрыжку в его сторону. Но, ни тут-то было, – Серёга, видно парень тёртый, стреляный воробей, мгновенно исчез в тайге, только его и видели. Инспектор вернулся ни с чем и не очень доверчиво глянул на меня, когда я на вопрос - с нами ли этот парень, ответил, что — нет.

       А мне объяснили, что с прошлого года рыбалка спиннингом на этой речке на блесну, а равно как и на «балду» запрещена. На удочку - пожалуйста. Сеть в озере – пожалуйста, спиннингом – нельзя. И за моё нарушение мне следует уплатить штраф в размере пятисот рублей. К этому времени мои уже все были на ногах и присутствовали при нашем разговоре.

    Услышав сумму штрафа, моя подруга как-то жалобно пискнула, на что инспектор, взглядом и поворотом головы показал на собранный и с одетой блесной спиннинг сына, стоявший с вечера, заметив при этом, что спиннинга с блёснами два, а штраф великодушно выписывает только один. При этом мой спиннинг у них, как я считаю, остался в залоге незаконно, до уплаты штрафа.

       Биться с тремя дюжими мужиками, и доказывать правоту - было бесполезно. Я предложил рассчитаться на месте, но им нужна была квитанция. Сын сел за руль, а с ним заодно жена и дочь и отправились в ближайший посёлок километрах в десяти от нас, в котором находилось почтовое отделение для оплаты штрафа.

    Инспектора оказались нормальными мужиками. Пока ждали оплату, они рассказали о том, что, как и говорил Сергей, мы не там рыбачим, что лосось в реке есть и примерно описали мне место, куда надо сходить, если я хочу, что-нибудь поймать.

      Ещё рассказали о том, что до прошлого года на ловлю лосося выдавалась лицензия – в сутки на три головы и, что запрет ввели пока на три года, а там видно будет. Но как будет, видно знал и я, и они тоже догадывались. У нас в стране, почему-то эти «временные» запреты забывают отменять и они, автоматически, становятся постоянными.

      Так было и на Иртыше с пятилетним запретом на лов стерляди. Так как Медвежьегорский район большой и однодневной поездкой не отделаешься, в фургоне рыб инспекторского «газона» стояли два топчана и печка-«буржуйка». Было понятно - работа собачья, большую часть рабочего времени проводят в дороге, трясясь по ухабам просёлков Карелии.

        Сам по ним только, что поездил и знаю, что асфальта в этих местах почти нет, как, впрочем, и во всей республике. Мы, пока доехали от основной трассы до реки, а это всего-то километров шестьдесят, так умаялись – до тошноты. Дорога не только виляла из стороны в сторону, резкими виражами, но и постоянно меняла уровни: то вверх, то вниз.

       Поддав газку, старенькая машина очень шустро взлетала на подъём, а там резко по тормозам. На вершине бугра или разбросанные камни или поперёк дороги выступала скалистая порода, будто гигантский зверь распластался на вершине, выставив свой хребет. После преодоления «хребта» дорога падала вниз крутым спуском, в конце которого поджидает резкий поворот.

       И тут не зевай, тормоз – вираж. Иначе так прямо и пойдёшь и лежать твоей машине глубоко в низине, рядом с обгоревшим остовом грузовика, давно ржавеющего там внизу.

     Минут через сорок вернулись мои, оплатив квитанцию, а заодно и пополнив запасы продовольствия. Вручили старшему оплаченный квиток, мне вернули, как-то, даже виновато опустив глаза, спиннинг и попрощавшись, отчалили. « Ну да, понимаю, работа такая» - сказал волк псу, в известном, и всеми любимом мультфильме.

       Вечером было принято решение прогуляться подальше по реке. Найти то место, о котором говорили Сергей и инспекторы. Сын вызвался составить мне компанию. Нашли мы и этот второй ус и то место о котором нам рассказывали, но, не имея опыта ловли тяжёлыми блёснами на, относительно небольших речках, результата никакого не добились, только немного разрядили свой арсенал блёсен.

    Но место было просто классика – изумительное и характерное для стоянки рыбы. Струя от нашего берега пересекала по диагонали небольшой плёс, ударяясь в противоположный берег и теряя силу, затихала, а затем, опять с шумом вырывалась и мчалась дальше, по своим, нам неведомым делам. Идущая, вверх по реке на нерест рыба, преодолевая пороги, водопады, быстрины, как правило отдыхает в таких местах, готовясь и набираясь сил для следующего броска. Но это я постиг значительно позже. А пока…

      Следующий день был предпоследним днём пребывания на реке. В наших планах было ещё посещение знаменитого водопада Кивач, находящихся здесь же в Карелии и памятника деревянного зодчества на острове Кижи в Онежском озере.

     День заключительный. На следующее утро, как и планировали, сбор и отъезд. А это значит, что рыбачить мне остаётся один день. Пять дней пролетело, как один. Моргнуть не успел. Мой, рано заработанный артрит, мучивший меня в течение первых суток после приезда, куда-то пропал.

     Из-за жары всё время хотелось пить. Черпал кружкой речную водицу, вначале чуть брезгливо пригубил, вода, несмотря на жару, оказалась приятно прохладной и, что удивительно, чего я раньше никогда не замечал в других речках, имела вкус. Какой именно, я сказать не берусь, но настоянная на карельских травах она имела сладковатый привкус.

      Во время своих дневных вылазок, я не расставался со спиннингом и с кружкой и много пил, ну соответственно и много потел из-за жары. Через два дня, после прыгания по камням и обильного употребления воды, я забыл про свою болезнь. Доставлявшие, вначале, мне столько неудобств огромные валуны, через которые приходилось карабкаться, передвигаясь вдоль берега, теперь мне были нипочём.

       Теперь я, как молодой, перепрыгивал с камня на камень, не зная устали. Только я распрыгался - разбегался, почувствовал небывалую лёгкость во всём теле и тут на тебе - надо уезжать. Если бы я был маленьким, то, наверное, упал бы на спину и, задрыгав ногами, кричал, требуя не уезжать или оставить меня здесь жить.

     Шучу, конечно. Можно было поговорить с женой, посоветоваться с детьми и остаться ещё на денёк, но "если не напился, то уже и ни налижешься" - когда-то говаривал мой первый начальник, зам. командира эскадрильи. Да и сын параллельно учёбе уже работал и у дочери свои планы.

      Хочешь-не хочешь, а надо выполнять семейные договорённости. День прошёл, как обычно. Рыбачил, купался, собирали ягоды, грибы уже не брали. Куда их? Черника ещё была в разгаре, правда комарьё в лесу стоять не давало, приходилось пошевеливаться. Впрок не запасали, ели сколько хотели прямо «с грядки» или чуть насобирав, ели тертую с сахаром.

     Казалось бы – отдыхай, получай удовольствие. Форель ловиться - отбоя нет. Хариусов, доселе невиданных поймал. Сколько радости доставили эти минуты. Сам факт поимки такой рыбы грел и веселил душу. Но нет, что-то гложет, не даёт покоя душе рыбацкой. Нет-нет, да и налетит в мыслях тучка, промелькнёт тень печали на лице. Что ни так-то? Что омрачает отдых? Откуда взялось это чувство неудовлетворённости?

       А причина, вот она, лежит на поверхности. Вот, что не даёт покоя, точит мозг червячком – как могло так случиться, что я, такой опытный рыбак и не поймал крупной рыбы, не поборолся, даже не подержал. Осуществление мечты, поймать реликтовую рыбу – сегозёрского лосося, было под угрозой.

      Самое неприятное в этой ситуации было то, что у меня не было плана, так сказать, рецепта для решения этой проблемы. Что нужно сделать, что предпринять? Вопросов больше чем ответов. Я не знал как подать, как провести блесну весом двадцать – двадцать пять грамм на столь ограниченном участке. Не было проблем с мелкими вертушками, на которые ловились форель и хариусы, в этом я как-то более-менее разбирался и опыт уже был.

   А вот с «хеви метал» были проблемы. Но его величество Случай выказал ко мне свою благосклонность.
     Вечером я собирался опять сходить на понравившееся, в прошлый раз, место. Сын отказался от прогулки, сочтя её безнадёжной. А я считаю – рыбак только надеждой и жив-то. Только она толкает, среди ночи, выбираться из тёплой постели и часами, сидя в лодке, или на берегу, смотреть на поплавок – не дрогнет ли.

      Задубевшими от холода пальцами, болтаясь в лодке на волнах, под пронизывающим ветром, а порой и под дождём, продолжать напряжённо сжимать в руках спиннинг в ожидании одного единственного тычка. Как, там, в песне: - надежда мой компас земной, а удача награда за смелость.

      И я, не похоронил свою надежду. Как только солнце завалилось за горизонт, взяв спиннинг, отправился добыть своё рыбацкое счастье. На некотором удалении от берега, вдоль реки идёт дорога и то место, к которому иду я, примыкает к ней совсем близко. Конечно, можно было и по берегу, значительно живописнее, но сорок минут прыгать по валунам …

        Минут через пятнадцать, бодрым шагом я уже подходил к конечной точке маршрута. Подойдя ближе к берегу, через кусты я увидел двух мужиков. Пуганая ворона и куста боится – это про меня. Понаблюдав немного – вроде рыбаки. На всякий случай, оставил спиннинг и сумку с блёснами в кустах и вышел на берег.

       Рыбаки насторожились и некоторое время пребывали в замешательстве, прекратив рыбачить. Когда, в далёкой молодости, носился ночами по казахстанским степям на мотоцикле с ружьём и с фарой, охотясь на лис, среди нашего брата бытовало такое выражение – в степи ночью друзей нет.

       Это значило, что завидев в ночной степи мелькнувший огонёк, сворачиваешь с просёлка, без света отъезжаешь подальше от дороги и следишь за перемещением огней. Толи свой брат – браконьер, то ли охот инспекция. Лучше переждать. По их реакции я понял, что можно не волноваться и подошёл.

     Разговорились. Оказалось - это местные мужики из посёлка, в который мы ездили платить штраф. Познакомились. Того, что был поздоровее, звали Владимиром. Второго - мелкого, суетливого, с хитрыми, бегающими глазками - Аркадием. Володя всё больше молчал, тогда как из Аркадия, как из драного мешка горох, сыпались, тарахтя, нескончаемым потоком, слова.

      Он за пять минут успел расспросить обо мне, и рассказать о себе, о своём посёлке. О том, что народ проживающий в селе «гнилой», состоит, в основном, из пьяниц и воров. К кому причислял себя, Аркадий не уточнил. Как только я принёс на берег свои снасти, он весьма настойчиво и даже, как-то бесцеремонно попросил показать коробку с приманками и тут же начал у меня канючить воблеры.

      Стал жаловаться на то, что к ним в посёлок ничего путного не завозят, одну китайскую фигню. Я понял, для того чтобы отвязаться мне всё равно придётся, что-нибудь ему подарить. Больше всего он хотел выпросить у меня ратлин, как самый уловистый, но так как он у меня был один, а рыбалка ещё не закончена, то пришлось пожертвовать другой приманкой.

     Прощаясь, довольный приобретением, Аркадий посоветовал одеть тот самый  ратлин, стать на выступ и бросать в то место, где струю отбивало противоположным берегом и, затихая, она переходила в плёс. Совет исходил от человека, чья репутация у меня вызывала, мягко говоря, недоверие.

       Мне, почему-то, больше нравятся молчуны. На мой взгляд, они мне представляются более надёжными, более основательными. А человек, который тараторит без устали, как пушинка, как ветерок, легковесны. Роятся вокруг него облаком слова-букашки, и слова ничего не весят и сам прячется в этом облаке, пустой, невесомый. Как говорили в армии про замполитов: – рот закрыл – убрал рабочее место.

        Как доверять такому? Кажется, чуть ветерок дунет - и нет его. Я не был в состоянии человека готового цепляться за соломинку, но и не воспользоваться советом местного рыбака, хотя и отчаянного балабола, оснований тоже не было. Так устроен человек - в минуты душевной слабости, в минуты отчаяния, горя, несчастья готов верить всему, что только могло бы помочь ему избавиться от этого состояния.

       Кстати, чем и пользуются проходимцы различных мастей, нарушая тем самым баланс добра и зла на земле и виновников, я убеждён, всегда постигнет за это наказание. Может быть не сразу, но обязательно. Любой дурной поступок, непременно, возвращается тем же, к сотворившему его.

       Но солнце уже давно село, и нечего здесь разглагольствовать о добре и зле, пора рыбачить. Последний шанс, завтра отъезд. Тем более, что у меня не было повода для горя или отчаяния. Ну, не поймаю я лосося, и что? Ничего страшного не произойдёт. Но поймать, конечно, хотелось безумно.

      Про себя просил у господа – если не дано поймать, то хотя бы подержать, побороться. Получить свой кайф, свою порцию адреналина. Наверное очень сильно просил. Что такое RATLIN, большинство рыбаков наверняка знают. Это безлопастной воблер, с креплением в районе спинного плавника. Собственно игры, как таковой, не имеет.

    Только при быстрой проводке или на струе производит высокочастотные колебания, напоминающие мелкую дрожь. Внутри мелкие шарики, поэтому он ещё и акустический. Забросы начал делать прямо в струю. Течение подхватывало приманку, спиннинг я поднимал в верх, градусов под сорок пять, выбирал слабину, устанавливая контакт с приманкой и тогда можно было почувствовать, как она играет передавая в руку ту самую мелкую дрожь, похожую на прохождение тока через спиннинг в руку.

      На третьем забросе при выходе приманки из струи вдруг вибрация прекратилась. Или коснулся дна, или … Не успел я додумать до конца причину, как в то же мгновение в руку передался легкий тычок, а ещё через мгновенье, такой же не сильный рывок. И если ещё сомнения на счёт того, что это было, имели место, то они мгновенно рассеялись. Да – это поклёвка!

    Делаю подсечку и, лососёвый спиннинг изгибается дугой. На той стороне кто-то сначала качает, а за тем мощными рывками пытается вырвать у меня из рук снасть. Фрикцион кряхтит по-стариковски, небольшими порциями отдавая леску. И тут яркая вспышка в сознании озаряет меня как молнией – лосось ! Это – лосось!

     Да – это он! Сердце затрепыхалось, как тряпица на ветру. Я упивался счастьем, свалившимся вдруг на меня. Грудь вздымалась, в висках стучало, дыхание сделалось частым и шумным, воздуха не хватало. Но предстояла борьба с сильным зверем. Я это понял сразу, по первым рывкам. Поэтому необходимо было отбросить эмоции, которые могли помешать поединку.


     Легко сказать – отбросить, когда нерв натянут, как струна и только одна мысль поглощает всё моё существо – только бы не сошёл, только бы не сорвался. Я понимаю, что наши желания с лососем немного не совпадали, а точнее были совершенно противоположны. Он тянул в глубину, рвался изо всех сил на свободу, напрягая своё могучее, преодолением водопадов и стремнин, натренированное тело.

     Этому сгустку мышц, переходящих в мощный хвостовой плавник, я должен был противопоставить опыт и умение, которых у меня не было. Из глубины веков, в результате тысячелетнего естественного отбора, рождалась и оттачивалась эта идеально – красивая форма, это умение управлять своим телом.

      У меня же опыт борьбы с лососевыми был ограничен ловлей форели на речках нашей области. С таким «зверем» мне биться ещё не приходилось. Такой силой, такой стремительностью не обладала ни одна из ранее пойманных мною рыб. То, что творила эта, не шло ни в какое сравнение с ними.

     Рыба металась по плёсу, совершая неимоверные по скорости броски. За каких-то пару секунд она преодолевала расстояния в десять и более метров. В полуночной тишине белой ночи было слышно, как натянутая до предела леска с характерным пульсирующим свистом режет водную гладь чернеющего передо мной плёса. Это было завораживающее действо.

      На самом же деле тишины не было, речка, продолжая плескаться и резвиться, с шумом несла свои воды. Постоянно находясь у реки, привыкаешь, на столько, к её шуму, что уже перестаёшь его слышать. Это – во-первых. А во- вторых – я был так увлечён борьбой, что для меня в эти минуты вселенная сжалась до крошечного клочка воды, этого плёса, на берегу которого я стоял. Казалось – в системе координат исчезла временная ось, время остановилось, и во всём мире только я и эта, бьющаяся на той стороне рыба, и только звук, режущей воду лески.

         Мне оставалось только двумя руками судорожно сжимать рукоять спиннинга, в том случае, когда рыба мне позволяла, я периодически второй рукой подматывал леску. Оставалось только одно – ждать, когда она утомиться. Ведь и у неё силы не беспредельны, когда-то и она должна устать. Леска была довольно толстая, спиннинг мощный. При такой снасти, казалось бы, можно и не церемониться, но лосось не позволял мне использовать силовой метод .

        Хотя были моменты, когда мне казалось, что счастье близко, что ещё чуть-чуть и она моя. Но это были только иллюзии . Там был такой запас сил, такой потенциал, что сразу становилось ясно – надежды на скорую победу никакой. Уже дважды он меня «дурил», делая вид, что сдаётся, даёт подвести себя почти к берегу и тут же в едином порыве отбирает «всё, что нажито непосильным трудом» и опять между нами пропасть метров в тридцать.

       И опять всё сначала. После того, как я выволок сома на четырнадцать килограмм, на очень тонкую леску, мною была усвоена одна непреложная истина : ключ к успеху в борьбе с крупным хищником – это правильно отрегулированный фрикцион.

     Только благодаря этому, лосось-то и сидел у меня на крючке и не я ему и не он мне ни на секунду не давал расслабиться, держа меня в неимоверном напряжении, но как сладок для каждого рыбака этот накал борьбы, как хочется его испытывать снова и снова.

         И опять рыба идёт к берегу. Туго, упирается, но идёт. Всё время норовит развернуться головой в спасительную глубину. Спиннинг идеален для вываживания крупной рыбы. Конечно, немного, тяжеловат, но зато, обладая параболическим строем, в состоянии выдерживать очень большие нагрузки и соответственно способен утомить любую рыбу. Я напрягаю снасть по максимуму. Мы со моим «другом», как можем стараемся гасить рывки «зверюги». Вижу, всё-таки, усталость начинает проявляться в поведении соперника.

      Пропала былая резкость, ослабла мощь ударов. Между берегом и открытой водой метра три – четыре. Этот промежуток завален валунами, глубоко сидящими в воде и только их вершины, где больше, где меньше выступают из воды. Аккуратно, по ним можно пройти к урезу воды, но если нога проскользнёт мимо, или соскользнёт с камня, то можно не только глубоко провалиться между камнями в воду, но и покалечиться.

       По светлому, да без рыбы на крючке, а ещё лучше и вовсе без спиннинга, дабы не сломать, можно бы ещё рискнуть. В конце-концов, лосось был близок к тому, чтобы капитулировать – думал наивный калининградский рыболов. Я смог вывести рыбу на отмель за камнями на столько, что её спина, не просто показалась из воды, а треть туловища рыбы возвышалось над водой. Она была совершенно близко, нас разделяли каких-то три-несчастных-четыре метра.

       Если бы не камни, я мог бы взять её руками. А так мне ничего не оставалось, как только ждать, пока рыба совсем утомиться. Продолжая вхолостую крутить ручку катушки и напрягая спиннинг, с усилием настроенного фрикциона, и таким образом, напрягая хищника, я никак не мог понять – рыбе в воде уже держаться-то было не за что, потому как воды под ней почти нет.

       Тут, я сообразил – причина только в слабо- затянутом фрикционе. В этом месте моего рассказа должна зазвучать музыка - первые аккорды «похоронного марша». Подтянув винт регулировки фрикциона, я заставил спиннинг показать всё, на что он способен и попытаться подтянуть, такую близкую, рыбу к берегу.

      Как будто она только этого и ждала – взметнувшись, так как если бы кто-нибудь подкинул её вверх, двумя руками поддев под брюхо. «… она в ответ, сказала – нет, и не мешай нахал другого дожидаться…». Прыжок был настолько мощным, что рыба оказалась на уровне моих глаз, при этом её стройное, красивое тело, отливающее чернёным серебром, совершала изумительные по красоте пируэты – она изогнулась кольцом сначала в одну сторону, а за тем в другую, касаясь хвостом головы.

      От неё отделился какой-то тёмный предмет и с огромной скоростью летел мне навстречу. Еле успел увернуться – прошуршав мимо меня, ратлин засел где-то на прибрежных кустах. А освободившаяся от ненавистного бремени, рыба с плеском, плюхнувшись в родную стихию , спокойно пошла восвояси. Я же стоял и не верил тому что случилось.

      Как, скажите  пожалуйста, как могло это произойти? Ведь она была уже почти на берегу. Утомлённая столь длительной борьбой, почти без воды, как она смогла совершить такой умопомрачительный прыжок? Какая силища! Сколько я так стоял – не помню.

    Помню, что громко орал, материл себя – нужна была разрядка. Обида комом подступала к горлу, глаза набухли влагой, изо всех сил унял захлестнувшие эмоции. После такого напряжение нужна была разрядка. Снял с куста воблер, и изучать не надо, беглого взгляда было достаточно, чтобы обнаружить разогнутые крючки.

      Обратно, чтобы как-то успокоиться решил идти не по дороге, а берегом, по валунам, дабы физической нагрузкой заглушить боль другую, которая соткана из чего-то не материального, «впрямь из тех материй, из которых хлопья шьют». Уморив себя «козлиными» упражнениями, я постарался посмотреть на случившееся с другой стороны. Ведь я сегодня мог и без поклёвки остаться, а какой кайф получил.

      Вспомнил, о чём просил господа Бога. Оказалось, что просил, то Бог и дал. Просил, если не поймать, то хотя бы побороться, подержать. В полном объёме Бог  выполнил мою просьбу. О чём печалиться? Поблагодарить надо создателя за то, что снизошёл своей благодатью.

     На этой позитивной ноте и лёг спать. Было половина первого ночи. Засыпая улыбнулся, вспомнив добрым словом Аркадия. Вот тебе и балабол. Нельзя всех одной меркой мерить. А перед глазами зависший в воздухе кольцом согнутый слиток старинного серебра.

2010 г                Васиьково