Путь Воина

  - Что привело тебя, сюда, дедуля, - явно читалось в колючем взгляде лысого коротышки с переломанными ушами, со скрипом отворившего предо мною ржавую металлическую дверь, - всего лишь жажда острых ощущений?

   Он добавил что-то ещё, малопонятное; шум, звуки ударов и всеобщий гомон унесли его слова, я даже не попытался ответить. Острых ощущений в моей жизни хватило бы, пожалуй, на трёх таких, а кто или что привело меня к этой двери - я и сам не знал. Наверное,  тот, кто по выражению поэта “во мне сидит…”. Тот, кто сидит в каждом из нас и управляет нашими помыслами и поступками.

  - Ну что ж, заходите, - неожиданно  на “вы”, расплылся в ласковой улыбке тренер, и вдруг заорал, повернувшись ко всему залу, - ты, в синем углу, работать, руки  не опускать…чего расслабились, пассажиры, уснули что ли, по сотне отжиманий каждому…!  И уже мне: - Перчатки с собой, где раздевалка знаете?
   Я знал, где у них раздевалка. И перчатки у меня были с собой. Перчатки, бинты и кроссовки в дополнение к не совсем ещё прошедшей мышечной боли и чувству удовлетворения от права ношения  недавно завоёванного синего пояса, мурасаки-оби.  В дополнение  к той неизвестности, скользящей иногда  в глазах Сенсея Огавы: ты достаточно уже освоил ката, ученик,  не пора ли нам переходить к реальным боям - кумите… 

  - Ты тут брось свою китайчатину, ученик, - с ходу разозлился мастер единоборств европейских, пресекая на корню мои неуклюжие попытки применения восточных практик, - у нас всё по-простому, выкобениваться не надо; есть всего три вида вида удара - прямой в голову, апперкот снизу и “хук”, то есть крюк справа или слева. Можно ещё по корпусу, но это так…теории… работаем!!!…ты!!! ( он указал на меня ) и ты!!! ( выволакивая кого-то из толпы )…

 …несмотря на тяготы и невзгоды первых разминочных и общефизических дней,  от “молочки”, как мне предсказывал коротышка, я не умер, а, вполне достойно поколотив соперников резиновых, через неделю получил своего первого живого спарринг-партнёра для боя. Впрочем, боем это назвать было можно только с большой натяжкой, а вот балетом - вполне. Моментально оценив мой возраст,  скромные физические кондиции и реакцию, молодой, годящийся мне в сыновья горец, применил весь свой такт и традиционное  уважение к старшим, чтобы за три минуты превратить меня в задыхающуюся выжатую тряпку,  ни разу при этом ко мне толком не прикоснувшись.

   Он даже позволил мне провести какие-то удары, точнее - изобразить некие телодвижения, кои непосвящённый зритель, возможно,  принял бы за “прямой”, “хук” или “апперкот”, но дальше того дело не пошло; спаситель-гонг, избавивший меня от  инфаркта и позора, вывел на ринг нового соперника, коему моё взболтанное к тому времени сознание, моментально, и, по-моему, довольно удачно, присвоило кличку “клерчила”. 

  К моему вящему удивлению, роли поменялись моментально и кардинально. Несмотря на внушительные габариты и  цветущий возраст моего соперника, бить его, уже с первых секунд схватки мне показалось нечестно и неспортивно.  Он представлял собой настолько жалкое и растерянное зрелище, что я, сначала, даже начал подозревать, что это какая-то маскировка, призванная меня расслабить, дабы в решающий момент выиграть бой сокрушительным нокаутом…но секунды шли за секундами, а долгожданного нокаута всё не следовало…

    Я даже позволил ему изобразить некие телодвижения, которые он, возможно, пытался выдать за удары.  Я даже толком к нему не прикоснулся, да и не надо было; через три минуты, когда, будучи не в силах даже поднять руки в перчатках, передо мной расплылось жалкое мокрое существо с полумёртвым взглядом, под звук гонга на ринг вышел “Кузнец”…

  “Кузнец”, без лишних раздумий, с ходу зарядив мне в челюсть, пригасил над рингом свет, приглушил посторонние звуки и, предоставив возможность выслушать  треск костей и сочленений  черепа, заставил меня задуматься о более разумном использовании головного мозга…

  …Я часто встречаю на улице Учителя Огаву. Мы вспоминаем былое и битвы; как-то раз я рассказал ему про друзей, умудрившихся лишиться  зубов на совершенно безобидных, джентльменских теннисных кортах. Я пытаюсь применить все, известные обходительные  обороты их речи, но мне, по-прежнему,  трудно объяснить как Учителю, так и самому себе,  нежелание  продолжить Путь Воина и остаться навсегда со скромным “мурасаки-оби”. Мы смеёмся, пытаясь перевести знаменитую русскую пословицу: “водка лечит - спорт калечит, водка-сила, спорт - могила”, и расстаёмся, весьма довольные друг другом…