Серёга. Разговор с собой

                (В память о Сергее Васильевиче Балакине)


            Серёжа, заворочавшись, проснулся от боли в левом плече. Да, не утихает практически ни на минуту и так три месяца кряду уже. Как достало, до кончиков нервов это лежание на правом боку и спине. Сон после травмы плеча на СВО (специальной военной операции) занимает два – три часа, а потом только эти мучения и мысли, мысли…

            Луна заглядывает в окно, окрашивая неоновым светом комнату в общаге части, стелется тончайшим бархатистым слоем по столу, противоположной стенке, забирается и к нему на кровать, разделяя одеяло на тёмную и светло – синюю части. Всё как в жизни!

            Опять перед глазами военкомат, повестка, заснеженный полигон с морозами за -20. Но ему-то бояться мороза, когда последние пятнадцать лет он проработал на северах на вахте, как, впрочем, и всем остальным из его роты ребятам нипочём, все как один с Урала.

            И стрельбы, стрельбы с утра до ночи. Только танк один. Вот и тренируются отрабатывать упражнения по вождению, стрельбе, встав экипажами в очередь. Его назначили командиром танка. Наводчиком у него племянник Стёпка, а механиком – водителем парнишка от бога, настоящий профи!

            Мысли забегают вперёд, потом возвращаются, опять вперёд… Побыл недавно дома в Каменске, потом у родителей в деревне Кострома. Приезжал Васютка, родной братец с женой, радость встречи со всеми, шашлыки. Приходил дядюшка –  Мягкополов дядя Коля с женой Татьяной.

            А деревенька, забытая уж совсем, людей раз – два, какие там в ней магазины, школы, нет ничего!

Разукрашено поле красками,
И домишки резные в погост.
Деревенька моя прекрасная,
И берёг её Родогост.

Поле ровное, светло – хлебное,
В скирдах шахматных в три версты.
Небо ясное, сине – дивное,
Удивительной красоты.
………………………………………
Вон черёмуха в палисаднике,
Запах шанежек пряный в печи.
И живем здесь и в беды, и в праздники,
В Костроме наш дом для души!

 Полностью стихотворение: http://proza.ru/2020/03/26/264

– А в СВО пошёл сам сознательно, кому Родину защищать, как не мне, сорок восьмой годик уже, а Васюта младшенький, пусть на случай чего с родителями останется, поддержит!

            Серёга сел на кровать, плечо нестерпимо болело.

            – Да третий месяц и не лучше, как болело, так и болит, вроде ещё и посильней, или устал от боли, порой хочется уже просто выть, а то и рвать и метать, как говорят в народе, – опять полезли мысли, – Вот уже позади Белгородский госпиталь, после него закрыли за каким-то забором всех больных, раненых, ждали с неделю, когда сформируют эшелон. Кормёжка – вода с капустой, капуста на воде. Ощущение такое, что тушёнка в стране закончилась. Потом лечение в Кубинке, МРТ за свой счёт, лечащий врач «вдали», только раза три и видел.

            Опять лёг на спину:

            – Написали в Кубинке, что чуть ли не здоров. Потом уже в санатории военном в Самаре, кстати замечательный санаторий, хорошие врачи, одно только, туда нужно приезжать, когда вылечили, на реабилитацию. А тут какая реабилитация? Как болело, так и болит.

            В Самаре, лечащий врач санатория отправил в госпиталь. Два дня в очереди к травматологу проторчал. Один раз закончилось время приёма, второй – у врача это время, видимо, закончилось. Так и не попал. Плюнул, сказал больше туда не поеду. Хорошо ребята из Екатеринбурга подсуетились и организовали встречу и с врачом, и фирму подобрали в Самаре показаться «травмату». Опять МРТ за свой счёт и консультация.

           Да уже так болит, так надоело, что уже готов бы платить сколько угодно и кому угодно, только б вылечили. А вылечат, конечно, опять к своим на «передок», Стёпка там, племяш, не дождётся никак!

           Врач сказал, что ощущение такое, будто описание МРТ кубинкское которое, будто с потолка взято. Надо бы операцию по уму сделать, но опять за свой счёт, а денег не три рубля и не десять тысяч даже. Да, видимо, ещё силы терпеть не иссякли до конца, решил побороться, всё же не с крыши упал, снег чистил, всё – таки на войне за Родину травму отхватил. А зря, нужно было тогда вложиться. А то блокада, за блокадой, обезболивающие уколы, таблетки, – Сергей погладил правой рукой плечо, мысли опять возвращались назад:

           – Спасибо командирам, вот кто и на передовой, и здесь в Чебаре (Чебаркуле) настоящие люди, как у классиков литературы: настоящие отцы – командиры. Всё время звонят, беспокоятся, выслушают, помогают чем могут. Жалко, что врачебного образования нет только у них.

           Потом у Серёги была поездка в Екатеринбург. Вместе ходили в поликлинику УГМК. Вот где профи, хотя понятно, тоже за свой счёт! Врач посмотрел дискету самарскую с МРТ и сразу рассказал, что частично сухожилия оборваны, обтрепались уже концы, сустав работает, зажимает их, идёт воспаление. Прописал лечение, но, если не поможет в течении десяти дней, нужно выходить на операцию.
 
           – И чего он не попался три месяца назад, этот врач! – опять подобрались к нему мысли, – Съезжу в часть, в госпиталь к хирургу в Челябинск по новой и буду проситься на операцию в УГМК, там тысяч сто пятьдесят деревянных, но уже хоть двести, всё созрел, после обезболивающих уже сижу на коленях в обнимку с унитазом… Надо что-то делать!

           И снова челябинский госпиталь: блокады, обезболивающие, опять блокады. Поздний вечер, звоню Серёге, а он:

           – Саня, болит сука, да отравился, наверное, скорую вызывали, плохо
мне, плохо!

           Утром он был не доступен. Звоню Васюте.

           – Дядя, Саша, Сергей умер, еду в Чебаркуль!
 
           Как оказалось, в поджелудочной какая-то фиговинка умерла, а без неё человек и не живёт.

           Торжественные проводы, речи над могилой. Народа было много: родня, соседи, из ближайших городов и деревень приехали люди. Стою у микрофона, пригласили выступить. Хочется рассказать немного про него, Серёжу, всем, про его последние дни службы в СВО. Вспомнился его рассказ:

            – Вернулись с задания, отстреляли по супостату с закрытых позиций, корректировщик похвалил за точность. Тут команда ехать за снарядами. Стёпку с механиком оставил обслуживать танк. Загрузили машины под не могу ящиками и назад. А тут обстрел, пуля прошила ящик и попала в заряд, сработало не хуже новогоднего фейерверка, метров на десять в верх. Ящики со снарядами в кузове загорелись. Дал команду личному составу, как старший машины, чтобы быстро её покинули, значит спрыгнули на ходу. Теперь самому, встал ногой на борт, приготовился прыгнуть, а тут кочка под колесом, и полетел, рукой цепанулся, повис, в плече как рвануло жилы, в глазах потемнело, искры во все стороны из них, вся жизнь перед глазами и пролетела. Провисел, болтаясь на руке, метров тридцать, машина по буеракам проскочила и тормознула, рука и выскочила.

           Вот и пересказал это в прощальном слове, некоторые женщины смотрю, вытирают слёзы. Проняло. Достал бумажечку из кармана, раскрыл, стихотворение вечерком написал, как уж получилось, а ему там будет, всё равно приятно:

Серёженька

В небе, вспыхнув, звёздочка,
Прогорев упала.
Куда же ты, Серёженька?
Тихо плачет мама.

Отец сидит понурившись,
Качая головою.
Куда ушёл, Серёженька?
Прощаемся с тобою.

В горе плачет жёнушка?
Ой жизнь на кон поставил!
Милый мой, Серёженька,
Ты нас зачем оставил?

Васюта, братец младший,
Уж стёр подошвы бегая.
Зачем уходишь старший,
Ведь жизнь такая долгая…

Война пришла нежданная,
Ушёл чтоб биться с нечистью!
Страна, Россия милая,
Живи и дальше в вечности!

           Все хорошо, похоронили тебя, Серёжа, как героя, как и полагается. Опять же спасибо комдиву с Чебаркуля, Васюту принял, выслушал, отдал распоряжения, позвонил военкому в Алапаевск, всё по людски, как и положено. На похоронах администрация, ребята из военкомата, солдатики у гроба, оркестр, место на кладбище хорошее выделили, из автоматов салют произвели. Спи спокойно, дорогой, царствие тебе небесное…