Спор

     Спор между нами произошел неожиданно, и был вызван принципиально двумя противоположными подходами разных людей казалось бы к простейшему вопросу: когда лучше (поплотнее) кушать: на завтрак или на ужин? На эту тему неоднократно в походах приходилось высказываться, но в данном случае она приобрела конкретное и принципиальное звучание.

     Дело происходило в ту мою поездку, о которой я написал рассказ "Встреча с вараном". Мы, несколько геологов, уже не первый день совершали экспертную поездку на автомашине ГАЗ-69 в горах Кара-Тау и остановились в сухом, каменистом сае, поскольку дальше ехать было невозможно. Наступил вечер, а нам еще предстояло подняться пешком на водораздел, затем спуститься вниз по крутому склону на 2 километра. Осмотреть там остатки старых плавильных печей, в которых древние рудокопы переплавляли свинцово - серебряную руду для получения серебра.

     Наш начальник экспедиции Чальян Александр Самсонович, невысокого роста армянин с жизнерадостным и общительным характером любил быть большим начальником, славился рассказами и анекдотами. Остальные трое геологов, не считая шофера, были Пуркин Александр Владимирович опытный геолог и наш консультант, Сескутов Александр Андреевич наш геолог, работавший в этом районе и я.

     Нам предстояла последняя ночевка, которая не входила в наши планы и поэтому провизии на следующий день у нас не оставалось, так как этим вечером ранее мы предполагали вернуться в город Канибадам. Но так уж получилось, что и перед нами встала дилемма: скушать оставшиеся запасы вечером на ночь, а утром попить лишь голого чая с лепешкой, совершить поход для осмотра печей, затем быстро возвратиться к автомашине и поехать на обед в Канибадам. Или, не ужиная, а только попив чая с лепешкой, лечь спать, а утром, плотно позавтракав, совершить поход, а затем поехать в город. Разгорелся жаркий спор, в конце которого Чальян безоговорочно заявил, что он голодный спать не может и съест все, что положено вечером. Пуркин и я убеждали, что покушать все же лучше перед походом, а на ночь можно и не есть. Главным аргументом была известная народная пословица, гласившая, что "завтрак скушай сам, обед подели с другом, а ужин отдай врагу". Но Чальян упорствовал. Сескутов, любитель всегда покушать, вначале принял сторону Чальяна, но потом под давлением Пуркина и меня, а также шофера, поддержавшего нас, согласился с нами. Чальян оставался неумолимым. Тогда мы пошли на хитрость, сказав, что может быть начальник не собирается завтра пойти с нами, а останется с машиной, пока мы будем ходить. Это возымело такое действие, что Чальян заявил, что он пойдет с нами вместе. Нам ничего не оставалось, как только согласиться с начальником, хотя и остались при своем мнении. Успокоились и уселись ужинать, скушав все кроме одной лепешки и заварки к чаю.

     Утром, наскоро попив чаю с единственной лепешкой, бодро двинулись в путь. Осмотрев древние плавильные печи, из которых только одна более или менее уцелела, а остальные были разрушены временем, мы поспешили в обратный путь, уже чувствуя голод в желудке. Вышли вместе, но вскоре растянулись на довольно крутом подъеме. Хорошо, что нам попался в пути маленький родничок с чистой водой, который утолил нашу жажду, т.к. солнце уже полило нещадно. До перевала оставалось еще более километра, а ноги у всех передвигались с большим трудом. Через каждые 100 - 150 метров останавливались, чтобы перевести дух. И тут я вспомнил, что на дне моей полевой сумки должна быть старая, давно припасенная пачка печенья. Невероятно, но известие об этом приподняло нам настроение. Каждому досталось по две печенки. Просмаковав и приободрившись, незаметно достигли перевала, и бодрым шагом спустились к машине. Однако ехали по каменистому саю до Канибадама долго. Все сошлись на том, что надо было все же не ужинать на ночь, а позавтракать утром перед трудным походом и не испытывать себя на голодный желудок, что заставил нас сделать нерадивый начальник, который во время не внял справедливости известной народной пословице.

                (январь 2001)