Чучело

 Он сидел на  мокрой скамейке, сгорбленный и потерянный. Проливной дождь струился потоками по его мокрой куртке,заливался в капюшон, не надетый на голову и в бутылку пива, стоящую рядом. Носки мокрых кроссовок были повёрнуты внутрь - неуверенные в себе дети всегда косолапят, с волос и носа падали крупные капли...
  Когда, в какой момент я упустила сына? Когда развелась и влюбилась без памяти - и он жутко меня раздражал и мешал? Или когда через несколько лет, я бросилась зарабатывать деньги, искупая свою вину, чтобы свозить его летом на отдых?
 И в первом и во втором случае я спихивала его тётке. С меня было довольно детей - две взрослые дочери и уже народившийся внук отнимали массу времени и сил. Он был третий. А как говорится - если третий Ваш ребёнок съел корм кота из кошачьей миски - это проблемы кота.
 Вот так оно и было примерно. Нет, одежда была постирана - а обед готов вовремя. Но всё это делалось на автомате, без особой души. А душа... Блуждала где - то на Карельских озёрах, в мечтах о вечности, под плеск байдарочного весла.
 И даже когда уже видно было, что с ним что - то не так - я упорно не хотела ничего видеть. Влетала с работы, молниеносно убиралась, стирала и готовила еду - порыкивая при этом на всех вокруг - мыла посуду - и садилась творить. Рисовать, писать стихи... Дура! Какая же я была дура!
  Нарожать и вырастить троих детей, не сумев их воспитать, и даже ни на грамм ни повзрослев.
 Вполне закономерно, что повзрослев, рычать на меня начал уже он. С работой и учёбой у него не заладилось. Сначала тётка подкидывала ему денег, потом он стал добывать их сам. Где и как - я не интересовалась. Я всё так же готовила еду, влетая с работы, убиралась - и погружалась в свою жизнь, в которой места моим домашним не было.
 И в какой -то момент, выслушав очередной раз, что без меня всем сразу станет лучше, не без удовольствия ушла в художественную мастерскую, снятую для меня моим тогдашним приятелем.
 Сын не отреагировал никак - по моему даже не понял, что я на самом деле ушла. А я опять ничего не видела и не понимала, утопая в работе, творчестве, дурацких обидах и дурацких любовях.
 И даже когда мне позвонили из милиции, и сказали  - " Ваш сын задержан за воровство" - я опять ничего не поняла. Летела в отдел, кипя праведным гневом, и надеясь разрешить это ( недоразумение) в полчаса.
 И потом, когда взяла кредит и нашла адвоката, и ходила в ужасе на суд,заливаясь слезами, ещё не настоящими, ещё эмоциональными, я тоже ничего не понимала.
 Настоящее понимание пришло тогда, когда я узнала настоящую боль. Нечеловеческую боль.
 Ещё три года мне было некогда думать. Я вкалывала, выплачивала кредит, без конца моталась в СИЗО и колонию, то с передачами - то на свидание, и чувствовала себя важной и нужной железной бабой.
 Через три года он вышел - я оставила ему его комнату - и уехала жить к тётке, с которой недавно похоронила маму. А он нашёл девушку - и вроде бы всё было нормально, но через несколько месяцев они поссорились, а поскольку работать он не умел и не любил, он перекочевал к нам на Садовое.
 Вы не поверите - я и тогда ничего не поняла. У меня стало ещё больше дел - и падая с ног от усталости - я ещё больше дулась от важности. Прибежать с работы, по дороге купив продуктов, приготовить, накормить его и тётку, потом убраться, покрикивая на всех, рухнуть в постель, на следующий день съездить в любимый лес,  а потом опять - на работу. Время не шло - оно летело.
 Потом умер его отец - мой бывший муж - и ему перепала приличная доля наследства.  По моим прикидкам - этого с лихвой хватило бы на год - и ещё бы осталось. Ему хватило на три месяца. К этому времени мы с тёткой уже продали квартиру - и я уехала в Подмосковье.
 Уже перед отьездом я поняла, что он болен. Тяжело. Игла и доза помогали ему заполнить пустоту внутри. Больше её заполнить было нечем - ни любви, ни работы, ни хобби.
 В следующий раз его задержали с дозой. Я больше не искала адвоката - решила пусть будет как будет. Но тут уже испугался он. И попытался слезть с иглы. И потянулись страшные дни.
 Ничего страшнее ломок, и бреда под нейролептиками я в жизни не видела. Бред, судороги, бессонные ночи...
 У меня ещё оставались деньги после покупки квартиры, и по природной своей тупости я надеялась решить проблему нахрапом. Бесконечные чистки и капельницы, витамины и гепатопротекторы приводили его в чувство очень быстро. И чем быстрее  приводили, тем быстрее он шёл за новой дозой.
 Ему дали год  условно.
 Потом была платная клиника, после которой он стал агрессивен и передумал слезать, потом программа  " двенадцать шагов". А потом у меня кончились деньги - и я сломалась.
 Первый раз в жизни я ничего не могла сделать. Ни волевым усилием - никак.
Я пересмотрела тысячи роликов про наркоманию, прочитала сотни книг - и поняла -от меня мало что зависит. Захотеть бросить может только он. И это будет страшно, потому что в нашей стране заместительная терапия запрещена. По крайней мере - в бесплатной медицине.
 Постепенно он продал всё что  у него было - от одежды и электроники до бытовой техники. Он опускался на моих глазах - и всё чаще приезжал грязный, вонючий, голодный - и совершенно безумный.
 Я мыла, кормила и выхаживала  несколько дней - но после очередных оскорблений и найденных шприцов, с дикими криками выгоняла его вон - и падала отсыпаться, клянясь себе, что больше никогда его не пущу. Пару дней я действительно отсыпалась - часов по двадцать, а потом приходили жалость и страх - где он, что с ним...
 А он порой ночевал в чужих подъездах, или даже в своём, очередной раз потеряв ключи от  дома, порой в каких - то притонах. И в итоге, когда он добирался до меня, уже падая от голода, усталости и принятой отравы, я опять открывала дверь.
  Мой любимый, уютный, почти стерильный дом после его визитов пах грязными носками, блевотиной и болезнью. Много раз я искренне мечтала чтоб его посадили. Или чтоб он умер наконец - и закончилась это бесконечная, иссушающая и изматывающая боль. Но это только после бессоных недель. А потом опять - страх и жалость - ведь ему больше некуда пойти, потому что даже я терплю его с огромным трудом.
 Когда мне удавалось его выставить и отоспаться - я сворачивалась калачиком в постели и тихонько скулила от боли, которой нет ни конца ни края. И надежды на чудо тоже нет. Давно. Потом кричала в потолок - " Да забери уже меня! Сколько ж можно!"
 Работы не было уже год. Друзья помогали но постоянно говорили - " Брось. Не пускай." Но мне было больно по любому - и так и так. И в этой боли уже не было эмоций. И не было у неё дна.
 Потом он начал пить - когда не было денег на дозу. И это было не менее страшно. Даже наверное ещё страшнее, чем наркотики.Потому, что дешёвая водка отнимает рассудок быстрее чем героин. Потом в ход пошло всё - любые дешёвые заменители - соли, амфетамины, и т.д.
 Я уже видела, что он умирает. Язвы и нарывы, синяки и отёки - постоянные спутники наркоманов. Я думала - наверное, умереть лучше, чем так мучиться. Я переживу это один раз - и это тоже лучше, чем каждый день ждать звонка из морга.
 Его не было долго - больше двух недель. А потом он приехал  в лютый холод - в шортах и зимней куртке. Приехал - и рухнул.
 Я раздела его кое - как, уложила в кровать - а потом просто тупо сидела и ждала, когда всё закончится. Но утром он был ещё жив - только распух чудовищно.
 Еще через день он начал есть, а через два отёки спали. Я заставила его помыться - и увидела под безобразной маской человеческое лицо своего сына.
А потом он начал говорить. Что у него пусто в душе, и эту пустоту нельзя ничем заполнить - и это мучительно. Что он не может спать - поэтому  ему надо уколоться или выпить.
 И он пил. Потом ел. без остановки. В итоге всё это переполняло его - и извергалось наружу. И он опять пил и ел, пытаясь наполниться.
 Я смотрела на это уже отстранённо, видимо перешагнув все возможные болевые пороги. Боль не ушла, я просто срослась с ней, забыв, что бывает какая - то другая жизнь  - без боли. Как далеко теперь были от меня  дурацкие любови и творческие замыслы! Какими бессмысленными они стали перед лицом настоящей беды!
 Так мы выдержали неделю - без наркотиков. Я не буду подробно рассказывать про эту неделю. Скажу только, что в клиниках это возможно при помощи наручников - и двух мордоворотов.
 Вчера я сказала ему - " Хватит пить. Остановись - или уезжай. У меня кончились силы".
 Но, люди! Силы у человека кончаются только тогда, когда кончается любовь. Он кое - как оделся - и вышел в проливной дождь.
 А я поползла убираться, мечтая завалиться спать - первый раз за эту неделю.
 Убралась. Но что - то так давило изнутри - так трепыхалось измочаленное сердце!
 Я взяла пакет с мусором, села в лифт... Я уже знала, что я увижу, выйдя на улицу.
  Он сидел на этой мокрой лавке,с бутылкой пива, заледеневший от холода, покорно, сознавая свою болезнь - и своё уродство.
 Я подошла к нему, сунула ему в руку ключи - и сказала строго - " Иди домой чучело!"
 Он поднял голову и в пустых мокрых глазах засветилась надежда. " Сейчас мам, только мусор выброшу" - крикнул он, и вприпрыжку помчался к мусорке.
 А я ждала его и думала, что слезть с иглы - это только начало. Дальше нужно будет научить его заботиться о других - а потом - работать. Научить всему, чему я не научила его в детстве.
 Это написано для многих,живущих в подобной ситуации.
 Мы живём, пока мы хоть кому - то нужны.
 Не бросайте  своих близких!