Лешкин фарт

Глава двадцатая

Беда, если можно так выразиться, нагрянула совсем не от туда, откуда и не ждали. Для них и для их промысла беда заявилась с 17 годом, с революцией, с приходом к власти большевиков, а еще точнее, с началом гражданской войны в России. Почему беда? Да потому что власть в их уезде захватили белогвардейцы. То есть после самой - то революции были сначала большевики, как и полагается, но было до того их мало в городе, а по селам - то и того меньше, по пальцам перечесть можно было. Это же только в коммунистических фильмах показывали, что народ валом валил в отряды Красной армии, на деле - то не все так гладко было. С недоверием люди встретили смену власти, а уж воевать - то по новой и вовсе охотников маловато было. Еще и империалистическая не закончилась до конца, а тут здрасте - пожалуйста, бери винтовочку - подружку и снова ныряй в окопы. Нет, были конечно и желающие , но в основном молодежь, да фронтовики из тех, что вернувшись с одной войны, нашли свой дом заросшим лебедой, а семью на кладбище, то болезни, то голод с нищетой доконали. Тем одно утешение, снова воевать, поскольку и жить бедолагам негде.

Вот в такое - то время и подняли мятеж богачи, а атаман быстро нашелся. На это дело всегда желающих хоть отбавляй, хоть стреляй. Вот и понеслась, покатилась пенными валами наводнения река из кровушки, расцвели грабежи, мародерства да погромы. И все себя объявляли революционерами, даже с золотыми погонами и те народ защищали, хотя и грабили тот же самый народ, стреляли да вешали. Ребята притихли с добычей своей, в сторону тайги не то что не ездили, даже и не смотрели. Сидели как мыши по норам, все боялись, что сдаст их кто белым, а у тех разговор короткий. На что жить пока было в достатке, ну и не суетись, сиди в норке да семечки грызи. Только вот уже в начале 18 стало понятно, что красные пришли всерьез и надолго. Повсеместно стали создаваться красные отряды, стали белым и отпор давать хороший, местами и вовсе освобождать села, деревни, города. Вот тут и поверил народ, что не белые их защищают, значит и воевать можно идти в Красную армию, для себя и своей семьи, за новую жизнь битва идет.

Тут конечно могут сказать, что я не правду пишу, что агитаторы красные работали и народ в армию шел охотно. Да, так, да не совсем так. Русскому мужику ведь пока петух в одно место не клюнет, тот и не пошевелится. Ну агитатор, а что он делает, агитирует? Но это слова, одни слова, а вот когда беляки десяток - другой мирных крестьян расстреляли, это уже не слова, это уже самая лучшая агитация за Красную армию. Вот так и повышался авторитет большевиков, так и повышался поток добровольцев в Красную армию. Война шла страшная, сын шел на отца, брат поднимался на брата. Бывало и не редко, половина мужиков с одной семьи у белых, половина у красных. Шло просто истребление русского народа, руками самого этого народа. Правда, в самой Красной армии тоже было не все благополучно, но что поделать, народ только учился жить по новому, только учился воевать за это новое и защищать эту новую жизнь.

Больше всего ребята боялись, что кто - нибудь из сельчан укажет атаману или кому из банды на них, что у них есть участок в тайге золотой, что вот они четверо мыли на нем золото. Спасало только одно, что никто не знал, где он находится, а кто знал, тот уже никогда и никому ничего не скажет, мертвые ребята молчаливые. Нет, нет, ихней крови на их руках не было ни капли, просто кто - то пошел в красную армию и погиб уже, кто - то погиб в тайге, занявшись преступным промыслом. Так сложилось, что кого болезни скосили, а кто просто уехал из села, решив, что таким образом он спасется от большевиков. В основном уезжали в Китай, благо граница была рядом и охранялась только днем, ночью можно было пройти свободно. Но оставались еще люди в селе, кто знал об их промысле. Но слава Богу пока все было тихо, да и не знал больше никто, где сам их участок. А учитывая, что путь туда был дальний, несколько дней, так и вовсе трудно досягаемый

Да и сами ребята не знали пока, что же дальше делать, но одно знали точно, с белыми им не по пути, от слова совсем. А большаков пока еще не было в пределах досягаемости, так что вот и сидели на месте, не дергаясь никуда, ждали, что же дальше будет. Сначала лелеяли мечту перебраться на участок и отсидеться там смутное время, только потом, рассуждая здраво, поняли, что коли их там кто увидит, то есть случайно набредет на их табор, то жить им останется, пока винтарь зарядят. Потому как по одиночке по тайге уже давно никто не осмеливался путешествовать, не те времена пошли. Так же и не осмеливались еще ездить в город, менять золото на деньги, страшно стало, могли на обратном пути догнать и все, ни денег, ни мужика, тайга большая, земля мягкая, всех примет.Да и болот полно бездонных, вылезть из которых немыслимо.

Тут вот и подумаешь, что для тебя лучше может быть. Сегодня к Лешке вдруг пришел Федор, вытащил его на улиц, как он сказал, разговор важный есть. Лешка накинул кожушок и вышел с ним на лавочку у стены, сели. Федор начал крутить цигарку, только вот почему - то плохо получалось, руки дрожали. Лешка посмотрел сначала на него, потом на его руки, понял только одно, случилось самое страшное, молча ждал сидел. Наконец друг прикурил, сильно, аж махорка затрещала, затянулся, вместе с дымом выдохнул:

- Сашку забрали, он кому - то из беляков по роже дал, а потом про него сказали, что он золотом промышлял. Кто сказал не знаю, мне писарь их сказал, что его про золото трясут, чтоб отдал. Грозят в город увезти, оттуда он вряд ли вернется, сам понимаешь. Так что, брат Леха, выход у нас ток один есть - дождаться, когда его повезут, втроем освободить его и в тайгу уходить. Поедем налегке, там на Черной балке место для засады само то оно будет, а оттуда сразу на заимку. Писарь мне заранее сказать посулился, так что мы уедем, а после нас бабы пусть запрягают, что можно соберут и огородами в тайгу. А мы догоним. Так что завтра по светлу собирайтесь по тихой, чтоб только не сильно видно было как нибудь на санях, да помолясь и тронемся. Как на это смотришь? Охрана вряд ли что учует, пьют как свиньи самогон, так что можно и рискнуть.

- Дааааа, плохо дело, придется только туда мотать, так - то у нас есть там все необходимое, как знали, собирали, вот оно и пригодилось. Так что тряси другана своего, чтоб сказал точно, когда его повезут и сколь человек, а там уж постараемся отбить его. Романа тоже упреди и мать Санькину, пусть либо с твоей садится, либо с моей. Господи, слава тебе, что семей с малыми еще нет пока. Надоумил Господь не торопиться, правильно. Красиво б мы нонче выглядели с табором цыганят. Пусть только припаса на дорогу наготовят, мяса чтоль наварят, да хлеба напекут. Матери сами знают, что с собой взять, чтоб хватило на первое время. Потом подумаем о том, как дальше жить. Ладно, хорошо, что упредил. Давай по домам, жди известий от писаря, потом будем действовать. Все, спокойной ночи.

Лешка зашел домой, разделся, сел к столу. Мать стала ставить на стол еду, собирались же вечерять, да Федьку черти принесли. Сын сидел как в воду опущенный, смотрел в стол а не видел тарелки под носом. Мать слегка шлепнула его по лбу деревянной ложкой, тот наконец посмотрел на нее с немым вопросом в глазах.

- Что - то серьезное Леша?

- Да более чем, мам, придется собираться и уходить в тайгу, Сашку забрали к белым, за золото трясут, кто - то сказал про него. Вроде как в город повезут, мы решили его освободить. Вы же готовьте, что с собой взять можно и нужно, надо собираться, после этого нам всем придется уходить в тайгу, на нашу заимку и там жить. Скоро похоже красные и сюда доберутся, тогда и мы вернемся. А пока вот так только. Боимся, что или он не выдержит, либо и про нас кто - то скажет.


- Господи Иисусе, спаси, сохрани и помилуй, да кому же это надо было - то, кому он помешал? - мать истово перекрестилась на иконы

- Да там он еще и морду беляку за что - то начистил, как его вовсе не пристрелили сразу - то, не знаю. А ведь могли же, им это ж как воды напиться. Вот такие дела у нас печальные мама. Короче, с завтрашнего дня надо готовиться в путь. Конечно, было б очень хорошо вас всех троих на двух подводах отправить заранее, но вы дорогу одни не осилите и не найдете.

- Да я понимаю , все я понимаю, я без тебя и тех троих и не тронусь в путь. Ниче, будем надеяться, что все у нас получится. А пока собираться будем.

Спали они в эту ночь плохо, Лешке мысли всякие в голову лезли, мать тоже часто вставала , выходила на кухню, слышно было, что она со свечкой что - то смотрела, проверяла, что - то шептала про себя. Слышно было и молитвы ее, о чем жалилась Господу, о чем просила. Потихоньку за окном начиналась заря, начинался новый день, а вместе с ним и новые проблемы. Господи, пощади рабов своих, спаси их, сохрани и помилуй.