Поцелуй кукушки

                АЛЕКСАНДР КАТЕРОВ


                ПОЦЕЛУЙ КУКУШКИ
                РАССКАЗ

Этим летом я отдыхал в живописном уголке центральной России, и наш санаторий располагался в сосновом бору, рядом с небольшим озером. Его берега были излюбленным местом отдыхающих, но купаться в нем никто не решался, так как вода была холодной, да и нарушать нетронутую красоту своим присутствием, никто не хотел. 

Ранним утром, еще до завтрака, я уходил к озеру, чтобы наслаждаться одиночеством. У меня уже появилось свое место и я, расположившись на пне большой березы, наблюдал, как зарождается новый день. Это меня так увлекало, что я частенько опаздывал к утреннему приему пищи. Но я не менял привычки и каждое утро уходил к озеру.

Сегодняшнее утро не стало исключением и в шесть утра я вышел из корпуса пансионата. На главной аллее я заметил женщину. Она шла впереди меня, и я имел возможность разглядеть незнакомку. Далеко не молодая женщина, когда-то с хорошей фигурой и манерами, прихрамывая, двигалась по моему маршруту. Я замедлил скорость движения, а женщина вдруг свернула на тропинку, ведущую к озеру.
- Оказывается не один я хожу встречать новый день, - подумал я, следуя за незнакомкой, - вот и ей хочется побыть наедине с природой.
Вскоре женщина скрылась за прибрежными кустами, а я решил:
- Пусть себе гуляет, а я немного подожду и пойду на свое место…

Через пять минут я уже сидел на пне у песчаного берега.
Рядом в камышах громко плескалась рыба и я не заметил, как ко мне подошла та самая незнакомка, которую пять минут назад я проводил взглядом. Она извинилась и поприветствовала меня добрыми пожеланиями. Я встал и ответил ей взаимностью.
- Не помешаю? – Спросила женщина и тяжело вздохнула.
Я покачал головой и предложил ей присесть на свое место.
- Вы уж извините, - продолжала она, - ноги совсем не держат.

Она умостилась на пне, а я, чтобы поддержать разговор, спросил:
- Что не спится? Или тоже любите природу?
Незнакомка смутилась и как-то растеряно посмотрела на меня.
Ее бледное лицо покрывали глубокие морщины, но глаза, хотя и потеряли блеск, все еще оставались красивыми и выразительными. Было заметно, что в молодости она пользовалась успехом у мужчин.
Мы познакомились и в пансионат возвращались уже вместе, рассказывая друг другу свои впечатления от отдыха в заповедной зоне.

Вечером, после ужина, мы встретились снова.
Инесса Вениаминовна, так звали мою новую знакомую, сама подошла ко мне и предложила прогуляться по аллеям пансионата. Я, как воспитанный человек, конечно, не отказался, но и проводить последние дни в санатории уже не с молодой женщиной, мне не хотелось. Наверное, поэтому я не проявлял инициативу и разговор наш не клеился. Инесса Вениаминовна, кстати, тоже была немногословной и это давало мне надежды на быстрое завершение нашей прогулки…

Когда на мобильный телефон мне позвонил сын, она, чтобы не мешать нашему разговору продолжила свое движение. Я же остановился и присел на лавочку. Разговор с сыном получился недолгим, но за это время Инесса Вениаминовна успела скрыться за поворотом.
Я посмотрел по сторонам и заключил:
- Вот и хорошо, вот и ладненько, не надо ничего придумывать… Пусть гуляет себе без меня, а я пойду к озеру и послушаю тишину.
Но меня ждало разочарование – мое место было занято.
На пне сидела моя знакомая - Инесса Вениаминовна и курила.
Она ловко выпускала колечки дыма, а я, забыв о такте, спросил:
- Вы, что курите?
Женщина не смутилась и ответила вопросом:
- Вам сынок звонил?
- Да, старший, - ответил я, а она продолжила:
- У вас их двое?
- Да, и еще дочка.
- А у меня их шестеро, – как-то невесело заявила Инесса Вениаминовна и тяжело вздохнула, - три мальчика и три девочки…
- Однако, вы счастливый человек! – С восхищением произнес я, а женщина сделала глубокую затяжку и с иронией возразила:
- Ну, да, счастье прямо через края льется!..
Я понял, что затронул больную тему и замолчал, а Инесса Вениаминовна, докурив сигарету, заполнила паузу кашлем курильщика...
Она извинилась и вдруг спросила:
- А сколько вам лет, Виктор Павлович?
- Сорок пять.
- Для мужчины это самый хороший возраст, - заявила она и задумчиво продолжила, - мой первенец постарше будет – ему пятьдесят. Его Борисом звать, хороший мальчик был, он чем-то на вас похож…
- А почему был? – Поспешил спросить я, - он что умер?
- Нет, это я умерла, - ответила женщина и ее глаза заблестели.
Она открыла сумочку и достала маленькую блестящую фляжку. Дрожащими руками она открутила пробку и сделала два маленьких глотка. Выдохнув воздух, она извинилась и вернула спиртное в сумку.
- Извините, пожалуйста, - начала оправдываться Инесса Вениаминовна, - тема для меня очень болезненная, а коньяк мне помогает…
Она опять закурила, а я подумал:
- А бабушка походу бывалая женщина…
Инесса Вениаминовна, будто прочитав мои мысли, выпустила струйку дыма и с легкой иронией посмотрела на меня.
Я немного смутился, а она спросила:
- Вы верите в судьбу?
- Да, я как-то об этом и не задумывался – некогда было.
- А я верю, теперь верю, - призналась Инесса Вениаминовна и опять достала свою фляжку, - вы уж извините – очень волнуюсь…
Она проглотила алкоголь, закурила и начала свой рассказ:
- Борьку я родила в семнадцать лет - глупая была совсем, а его папаша – пацан. Ушел в армию и не вернулся, а я – молодая, красивая девка и с ребенком… Образования никакого, школу и ту не закончила, вот и отправила меня мать в город учиться. Ребенок, конечно, с ней остался, ну, а я в техникум не поступила и пошла работать – кому охота в деревню возвращаться. Сначала посуду мыла в столовой, потом в кафе официанткой, ну, а позже нашелся и богатенький мужичок, который вытащил меня из грязи… Только я не успела нагуляться, как опять забеременела, но на мое счастье, любовник мой оказался человеком порядочным и предложил мне сделку; ты, мол, мне отдашь ребенка, а я тебе деньги. Я недолго думала и согласилась – а зачем мне еще дочка, когда сын в деревне. Да и деньги, Константин, давал, по тем временам, хорошие. Так я и рассталась со своей Маринкой.
Константин меня вскоре бросил и уехал куда-то далеко, наверное, побоялся, что я опомнюсь и стану требовать ребенка назад, а я и не думала. Я перебралась в столицу и здесь нашла свое счастье.

С Валерой мы прожили два года. Все у нас было, как у людей и свадьба, и медовый месяц, и даже путешествие по Европе. Вот только с ребеночком нам не повезло. Муж хотел сына, а я родила дочку, а ко всему ребенок оказался еще и больным – что-то у него было с почками, да и пальчиков на ручках не хватала. Одним словом – колечка.
Валера, конечно, расстроился и уехал к родителям в деревню, а я отказалась от ребенка и поехала за ним. Но мой поступок только разозлил мужа, он обвинил меня во всех грехах и подал на развод.
Так мы и расстались. Я вернулась в Москву и, немного погоревав, вскоре нашла себе нового спутника жизни. А Валерка, как я узнала потом, забрал нашу дочку к себе и уехал кута-то заграницу.

Инесса Вениаминовна рассказывала мне свою историю и время от времени прикладывалась к фляжке с алкоголем. Она пьянела и коньяк, как это бывает, развязывал ей язык. Ее повествования с каждым разом становились все более подробными и откровенными. И если в начале своего рассказа у нее проскакивали нотки раскаяния, то сейчас Инесса Вениаминовна, не стыдясь, ругала судьбу и обвиняла Бога.
- Не судьба мне иметь семью, так Бог распорядился, - выгораживала она себя, дымя сигаретой, - и здесь ничего не поделаешь.

Ее исповедь мне скоро опротивела, и я стал откровенно зевать, с презрением поглядывая, на женщину, не заслуживающую, на мой взгляд, уважения. Я цокал языком, вздыхал, а Инесса Вениаминовна продолжала рассказывать об очередном брошенном ребенке.
Мое терпение закончилось, и я бесцеремонно прервал ее речь:
- А, что стало с Борисом – вашим первым ребенком?
Женщина сделала небольшую паузу и ответила:
- Бореньку я видела давно. Ему в то время было лет пять - шесть, точно не помню. Я тогда выбралась в деревню, а соседи мне сообщили, что мать моя давно умерла, а сына определили в детский дом.
Инесса Вениаминовна уронила слезу и продолжила:
- Я нашла его и пообещала забрать, но выполнить свое обещание не смогла. Думала разбогатею тогда и приеду за ним. Но судьба распорядилась иначе; новый брак, беременность и новые проблемы…
Женщина потянулась к фляжке, а я ухмыльнулся и спросил:
- И что же, вы его больше не видели?
- Я их всех вижу каждую ночь, - ответила она, - только во сне.
- Я так понимаю, они о вас ничего не знают? – Продолжал я.


Инесса Вениаминовна выкинула сигарету и тут же возразила:
- Ошибаетесь, Виктор Павлович. Кто-то знает. И этот «кто-то», каждый месяц мне присылает деньги. Мало того он купил мне путевку в этот санаторий. Так что помнят меня, вот только кто? Он или она?
- Да, здесь сложно узнать кто? Детей у вас много, - вставил я, и сделал заключение, - а может это ни так важно, главное, что помнят…
- Мне от этого не легче, - призналась Инесса Вениаминовна, - мне бы с ними объясниться, да попросить у каждого прощения?..
Я только покачал головой, а моя собеседница достала фляжку.
- Может вам достаточно, - спросил я и это прозвучало как упрек.
Инесса Вениаминовна встала на ноги и злобно взглянула на меня.
- Я знаю меру, - ответила она и убрала фляжку в сумку.

Потом она еще несколько раз пыталась продолжить разговор, но все что-то мешало, то рядом пройдут отдыхающие, то у меня зазвонит телефон, а то и просто, ее не совсем трезвое состояние, давало сбой…

Вскоре Инесса Вениаминовна, замечая мое равнодушие, поняла, что прогулка закончилась и сама предложила вернуться в пансионат.

Всю дорогу мы не обмолвились ни словом, и только у дверей женского корпуса она вдруг взяла меня за руку и призналась:
- Я вам главного не рассказала. Был у меня и седьмой ребеночек.
Я тяжело вздохнул и, освободившись от ее руки, собрался уйти.
- Это был Павел – единственный из всех, кто сам бросил меня…
Эта новость меня остановила, а она запричитала:
- Он умер, когда я созрела для материнства. Я так просила его не уходить, а он только улыбался мне в ответ. Мне было очень плохо, я нуждалась в нем, а он взял и ушел, ни сказав ни слова на прощание.
Инесса Вениаминовна заплакала, а мне захотелось уйти.
Я уже попрощался, а она вдруг приблизилась ко мне и как-то по-матерински поцеловала меня в лоб.
Я оторопел, а она поблагодарила:
- Спасибо, я будто сына поцеловала…
Инесса Вениаминовна ушла, а я потер лоб и произнес:
- Поцелуй кукушки…