Рейтинг первопроходцев

Решил я тут сам для себя составить некий рейтинг российских землепроходцев.

По двум критериям.

Первый - достаточно очевидный - протяжённость маршрутов по неизведанным европейцами территориям, и по площади, присоединённой по результатам экспедиций к Московскому царству. Административная деятельность - в счёт, ещё и потому, что промышленные люди проводили по Сибири какие-то совершенно фантастические экспедиции (см. находку зимовья в Путорана и, почти баснословное путешествие Пенды); только к политическим последствиям это не привело.

Зато здесь абсолютным чемпионом будет, видимо, атаман Иван Галкин. Причём, как бы не мировым. На его счету - продолжительные походы в бассейне Енисея и Прибайкалье. Здесь мы оценить его присоединительскую деятельность можем весьма приблизительно. А вот что мы можем определить с довольно большой уверенностью - это присоединение к России как минимум двух третей бассейна реки Лена. Это - более полутора миллионов квадратных километров - прошу прощения, более, чем две Украины в границах, признанных ООН. И всё один. Без ансамбля. Сам бля. С, максимум, сотней служилых и какими-то гомеопатическими вспомогательными силами из местных.

На втором - Владимир Атласов, завоевавший очень густо населённую Камчатку и прилегающие к ней территории Корякии, тоже обжитую далеко не миролюбивыми аборигенами.

На третьем - скорее всего, окажется Михайло Стадухин, который, по неуёмности и склочности характера, открыл Колыму, пришёл пешком на Чукотку; и потом, на хрен знает, каких судёнышках, прошёл от Пенжины до Охотска, попутно устанавливая московскую власть и строя временные остроги (более трёх тысяч км, считая сухопутную часть маршрута).

Но надо понимать, все такие экспедиционные присоединения были возможны только в условиях малонаселённой территории, на которой племена не образовывали устойчивых образований и находились в состоянии постоянной войны всех со всеми. Ну и присоединялась предельно малопродуктивная земля, на которой не то что пшеница с рожью - картошка-то не растёт.

Второй критерий - значительно менее очевидный. Это экспедиции, приведшие к далеко идущим политическим последствиям как для Московского царства, так и для сопредельных государственных образований.

По политическим последствиям, конечно, на первом месте будет Ерофей Хабаров - первый человек, столкнувший лбами Московское царство с Китаем.

На втором - страшно несимпатичный, но разворотистый стратег Иван Похабов (не путать с основателем Иркутска Яковом Похабовым), который проведал дороги в Монголию и в ближайшие генерал-губернаторства империи Цин, и даже понавёл там какие-то дипломатические мосты.

На третьем - столь же малосимпатичный Василий Поярков, проложивший дорогу "в дауры" Хабарову и его последователям.

То есть - реальная геополитика творилась в Сибири всего в одном месте - на приграничье с Китаем.

По южному же подбрюшью Сибири, которое и представляло собой реальную ценность - как земли устойчивого произрастания зерновых - шла упорная и кропотливая борьба с переменным успехом - то с кучумидами, то с джунгарами, то с алтайскими племенами - в течении ста лет. Никаких блицкригов и головокружительных завоеваний там не было. Только ступенька за ступенькой и шаг за  шагом.

Кстати, интересно, что Ермак Тимофеевич, всенародно считающийся первопроходцем Сибири №1, не проходит в ТОП-3 ни по первому, ни по второму критерию. По местам ермаковского похода почти за сто лет до того прошла рать Курбского-Ушатого-Заболоцкого-Бражника (достигшая и городища Искер); само же Сибирское ханство за тридцать лет до похода Ермака считалось податной московской территорией; и уплату дани прекратил только захвативший власть мусульманин Кучум. Который, кстати, однажды, какого-то рожна эту дань единовременно тоже уплатил, а потом, видимо, просто забил. В геополитическом плане основной заслугой Ермака было то, что его посланцы уговорили московскую власть обратить внимание на огромные территории за Уралом и начать поддерживать экспансию на эти земли.

Подробнее про людей и коллизии того времени - у меня в "Сибирской книге".