Укрощение Везувия

  Еремеев Павел Игнатьевич вот уже два года жил в Италии. Его денег хватало на достойную и безбедную жизнь. Он увлекался историей и культурой этой страны, целыми днями мог просиживать за книгами или в интернете, находя всё новые и новые факты. Так, листая архив, Павел узнал, что один из первых железнодорожных локомотивов Италии назывался Везувий. что Джованни Скварчалупи, имя которого он не раз слышал от Риты -был театральным новатором прошлого, имел смелость и даже наглость в своих постановках находить нестандартные решения, порой шокирующие публику. 

Однажды Павел Игнатьевич, благодаря своему интересу, попал за кулисы театра "Олимпико"- первого крытого театра в истории Европы. Рассматривая старейшие в мире декорации, он увидел неприметную приоткрытую дверь, вошёл и попал в старую заброшенную гримёрку, где с интересом рассматривал в тусклом свете нарисованные афиши прошлых лет.

Вдруг он увидел плакат в дальнем углу с надписью: "Джованни

Скварчалупи ".

"Рита же часто повторяла это имя последнее время, откуда она могла его знать",- подумал Павел Игнатьевич.  От нахлынувшего волнения ему сделалось дурно, и он потерял сознание. Очнулся там же в старой театральной гримёрке, ужасно болела голова, в руках он держал афишу. 

"Спектакль: "Укрощение Везувия"

Постановщик: Джованни Скварчалупи , он же машинист поезда. 

В главной роли: Маргарита-эмигрантка из России. 

3 ноября 1895 года.

Начало спектакля в 19:00"

На ней была изображена Маргарита в коротком красном, бархатном платье и шляпе. У её ног на поводке стоял поезд. 

Неожиданно резкая боль пронзила висок, Павел застонал и отчётливо услышал у себя в голове каждодневный рассказ девушки из своего кабинета, из прошлой жизни...

    Рабочее утро заместителя главврача Еремеева Павла Игнатьевича вот уже третий год начинался с одной и той же медицинской карты, в графах которой напротив "ФИО" стояли жирные знаки вопроса, ниже был указан со знаком "примерно" 1867 г.р., далее шла надпись "пол женский". Врач изучал историю пациентки, каждый раз делая только ему понятные пометки на полях. Затем он входил в небольшую комнату, где сидела на кровати молодая девушка. Как только он оказывался на пороге, она начинала говорить. Её рассказ не менялся все эти годы, Павел Игнатьевич знал его наизусть, но, тем не менее, каждый раз внимательно слушал.

  "Я играла на сцене. На мне было красное бархатное платье выше колен. Я слышала в зале шёпот, что это ужасно выйти на публику с открытыми ногами. Декорации вокруг поражали своей реалистичностью. Этот небосвод на заднем плане, нарисованные домики старой Италии. Бруно сидел и играл  на зампонье, Габриэла сидела в стороне и с нескрываемой завистью, смотрела на мой наряд, а её рыба в ведре уже давно стухла и источала зловоние. Сам Джованни Скварчалупи стоял рядом, меняя театральные маски. Публика в зале наслаждалась зрелищем. Я блистала в этой роли! Ах, да! Мой образ дополняли широкополая шляпа и поезд. Я держала его на поводке. Обычный железный, игрушечный поезд".  На этом моменте рассказ прерывался, и девушка замолкала до следующего утра. 

Врач раскладывал на прикроватной тумбочке, принесённые из дома, бутерброды, наливал чашку чая, добавляя в него на кончике ложки какой-то порошок мятного цвета. Затем закрывал дверь и выходил из кабинета. 

   Он делал обход других пациентов, мысленно разговаривая сам с собой: "Странная получается история. Она к нам поступила три года назад, привели её прохожие, ничего о себе она сообщить не смогла, родственников у неё не нашлось. Примерный возраст определили по анализу крови. Да, я рискнул опробовать на ней свой чудо-порошок. Я даю его ей, чтобы запустить режим регенерации и омоложения всех клеток и тканей организма. Да, я никому не сказал, ещё не время."

  Внешне и внутренне организм омолодился: за три года у женщины разгладились морщины, распрямилась спина, исчезла старческая пигментация и, судя по анализам, да и внешне тоже, возраст уже был примерно 25-28 лет. Правда, было одно но: память к ней так и не вернулась. Вернее, вернулась отдельным эпизодом, который она изо дня в день по утрам неустанно рассказывала врачу, словно заевшая пластинка. Ничего нового больная о себе не сообщала, да и как вывести пациентку из этого состояния доктор пока не знал.  

Павел Игнатьевич инсценировал её смерть, подделал документы и всё время прятал её у себя в кабинете, благо в нём были все удобства. Он пытался с ней разговаривать, приносил книги, карандаши и бумагу, проигрыватель с пластинками в надежде увлечь её чем-то, но она ко всему была безучастна. Механически ела, лежала или сидела на кровати, глядя в одну точку.

Павел Игнатьевич не ожидал такого результата и готов был на крайние меры, чтобы пациентка зажила обычной жизнью современного советского человека. Он решился. Решился провести эксперимент над собой. "Я прекращаю давать больной лекарство и начинаю принимать его сам в повышенной дозе, тогда через 2 года мы с ней сравняемся в возрасте, возможно я смогу найти с ней общий язык. Да и вообще омолодиться мне тоже не помешает",- мысленно отметив свою шутку, рассуждал Павел Игнатьевич. 

На следующее утро он опять разложил бутерброды на тумбочке, но чай налил в этот раз и себе тоже, добавив в свою чашку щедрую ложку порошка. В глазах пациентки мелькнуло удивление происходящему, но быстро угасло. Они молча пили чай. Врач с удивлением начал отмечать изменения в своём организме, они происходили так быстро, что он не успевал отслеживать их. Тело наполнялось энергией, кожа разглаживалась, исчезли залысины под вновь отросшими волосами, перестал беспокоить застарелый артрит. На этом омоложение не прекратилось. Оно продолжалось. Тело, словно в ускоренной перемотке, возвращалось в юность, а затем и в детство.  Такого эффекта от испытания лекарства на себе Павел Игнатьевич не ожидал. Он, видя расширяющиеся от удивления глаза своей пациентки, вскочил и подбежал к зеркалу. В отражении стоял мальчик лет 9, в длинной не по возрасту одежде и белом халате. Он трогал своё лицо, руки и растерянно повторял: "Что я наделал? Что наделал?"

-Павел Игнатьевич,- вдруг услышал он обращение к себе. Обернувшись, столкнулся взглядом с девушкой, которая сидела на кровати с недоеденным бутербродом. 

-Вы умеете говорить?!,- удивлённо переспросил он детским голосом.

-Конечно, умею. 

-Почему же молчали всё это время? И что это за история с красным платьем и поездом на поводке? И как же вас зовут?

- Можете имя мне придумать сами, я ведь всё равно умерла по документам. Почему молчала? Когда меня к вам привели прохожие, я действительно была без памяти, но я сразу заметила, что вы мне подсыпаете порошок какой-то. Потом увидела потрясающий эффект от него: шутка ли столетняя с хвостиком старуха начала молодеть. Какая женщина этого не хочет? Мозг тоже молодел, становились яснее мысли и чувства. А не выдавала себя, чтобы вы не прекратили эксперимент. Рассказ про платье просто мой давнишний сон. Я люблю Италию, поэтому и имена в моём рассказе итальянские. Я бы хотела там побывать. Вы ставили эксперимент надо мной, а я над вами. Интересно было наблюдать, как вы каждое утро приходите и слушаете этот бред,- ответила девушка.

-Почему? Почему вы сейчас меня не остановили?! - воскликнул врач.

-Женское любопытство. Мне было интересно как далеко это всё зайдёт. Я же видела, что вы мне даёте порошок на самом кончике ложки, а себе положили целую. Надо сказать, "перемотка назад" организма-ужасное зрелище. Хорошо, что у меня это было постепенно. Да, Павел Игнатьевич, кажется, вы приняли слишком большую дозу.

-О, а пойдём играть в прятки? Пойдём, пойдём,- дёргал её за рукав мальчик. 

От Павла Игнатьевича ничего не осталось

"Этого ещё не хватало! Его мозг тоже "отмотался" до состояния девятилетнего ребёнка, получается",- сама себе дала пояснение девушка.

В кабинет постучали и тут же дверь открылась, на пороге стоял главврач

-Здравствуйте! А вы кто, позвольте спросить?

-Я, я...Рита, сестра Павла Игнатьевича. Приехали вот с Павлушенькой, в честь брата назвала, а его нет. Ждём, играет пока в Айболита, его халат примерил,-как могла стала выкручиваться она.

-Ааа...Никогда не знал, что у моего зама такая прелестная сестра. Вы не уходите никуда,  я его найду и приведу,- сказал главврач.

Мальчик всё это время молча разглядывал себя в зеркало.

-Так, Павлуша, дорогой, нам отсюда надо быстро делать ноги. Собираем в твой портфель мои документы  и бежим,- говорила на ходу девушка.

-Рита, а прятки?

-Сейчас будут тебе прятки! Мы с тобой так спрятались, что никто не найдёт,- нервно засмеялась она.

Забрав свою медицинскую карту, она сунула её в потрёпанный кожаный портфель, схватила за руку мальчика и быстрым шагом вышла из больницы. 

1980 год они встречали вместе, в квартире Павла Игнатьевича. Сколько Рите пришлось обойти инстанций, чтоб оформить себе документы и усыновить мальчика одному богу известно. Но она добилась своего: Еремеева Маргарита Антоновна являлась приёмной матерью Еремееву Павлу Игнатьевичу. 

Новый 2018 год они, как всегда, встречали вместе. Павлу уже было 47 лет, Маргарите 75. 

Второй раз врачом Павел не стал. Он закончил техникум, сначала был простым рабочим , сейчас имел свой строительный бизнес. Не женился. Болел трудоголизмом.  Рита последние 5 лет совсем выжила из ума, требовала от него какой-то омолаживающий порошок и постоянно рассказывала про красное платье и поезд на поводке. Часто упоминала имя Джованни Скварчалупи


В мае 2018 года Павел Игнатьевич спускал кресло-каталку с Маргаритой по трапу самолёта в Мальпенсо. Он прилетел со своей бывшей пациенткой в Италию, в надежде, что тёплый морской воздух, колоритная кухня и другая жизнь помогут Рите прийти в себя. Здесь же он нанял светил итальянской медицины для её лечения. Не помогло. Через полгода проживания в стране из своих снов Маргарита умерла.

14.08.2022