Глава 10. Беседы с небожителями

Глава 10. Беседы с небожителями.

Москва, Заречье.

- Тук, тук, и кто это у нас тут, гхм, в теремочке живет? – слегка улыбаясь, начал разговор Брежнев, когда все уселись за стол и очень внимательно смотрели на Мишу, причем, тоже улыбаясь. Не зло улыбясь, но как-то, слишком уверенно. Так, иногда улыбается большой начальник, своим полностью зависящим от него подчинённым. Так, улыбаются с трибуны Мавзолея, демонстрирующим трудящимся, идущими с твоими портретами.

- Здравствуйте, товарищи! – отвечаю я вежливо, но не по сути вопроса.

- Здравствуйте, здравствуйте, гхм, мил человек, - продолжает разговор Брежнев, – Человек, ведь? Ну, давайте знакомится?! Нас Вы знаете, а к Вам, уважаемый, гхм, как прикажете обращаться?

- Ну, Вам же уже сказали. – пытаюсь я уйти от прямого вопроса.

- Дух Рода из сонма древне-русских Богов, который сейчас работает Ангелом-Хранителем у семьи советских граждан. – вступает в разговор Андропов. Перед ним лежит открытая и довольно пухлая папка, на обратной стороне обложки которой, вижу, приколота крупная фотография Миши. И, я знаю, что это… Оперативное дело… Мое дело! А значит, в нём донесения, справки, фотографии, результаты экспертиз и все такое. Судя по толщине папки, люди хорошо поработали.    

– А что, кхм, мне нравится! – говорит Брежнев. - Все логично, наложено, кхм, на реальный исторический процесс, русского, замечу, государства.

В 1975 году Брежнев еще вполне адекватен и жизнелюбив. Он много работает, плавает в море и бассейне, парится в бане, курит вонючие сигареты «Новость», гоняет на автомобиле, ездит на охоту, сам разделывает дичь, не прочь вкусно покушать и запросто может принять на грудь лишнего.   

- Ну, ладно, - опять обращается ко мне Брежнев, - Не хотите представляться, не надо, пока побудьте Ангелом. Уж не обессудьте, но и Мишу и родителей его, сразу же поставили на полный контроль, после истории с «Явлением Богородицы». Так, кажется, в отчете написано, «явлении»?

- Так точно, Леонид Ильич, «явлении»! - вскакивает с места и по-военному кратко докладывает полковник Лазарев. – По решению Обкома Партии, после событий с «Явлением Богородицы, якобы, раздающей выигрышные цифры Спортлото населению» и на основании отчета агентов «Аббат» и «Клирик» о содержании исповеди гражданки и событиях в ее квартире, повлекших тяжкие телесные повреждения священнослужителя, в отношении объектов были введены контрольные мероприятия, включая применение специальных технических средств – круглосуточное наружное наблюдение тремя бригадами по два офицера седьмого отдела Управления, и негласная аудиозапись разговоров. Прослушивание телефонных переговоров не применялось, по причине отсутствия телефона в квартире. Вместо этого, были установлены несколько скрытых микрофонов, установленных нашими специалистами в квартире, в отсутствие граждан. Так же, в деле есть фотокопии записок «Ангела», написанных рукой ребенка, и подробные отчеты наружных наблюдателей. Проведены опросы соседей, коллег по работе, однокласников и родственников. Антисоветских, антипартийных и материалов о связях объектов с западными разведками, не выявлено. Таким образом, имеющимися материалами, по совокупности, «Ангел» изобличен полностью. Доклад закончил!      

- В чём он, гхм, изобличён?! – недоумевает Брежнев.

 - В том, что он, есть! – поясняет Лазарев.

- Э-э-э-э…, вот, такие дела, товарищ Ангел, гхм, или как Вас, - Брежнев обращается уже ко мне. – Ну, хорошо хоть в Институт не отправили, есть у нас один такой, где собак ножами режут… Вы, кстати, полностью контролируете, гхм, Мишины рецепторы, когда в нем?

- Нет, Леонид Ильич, Миша сейчас все видит и слышит, – мотаю я головой, уже немного обалдевший от такого приема.

И тут до меня доходит, что я у них, считай, в плену! Сотворят что-нибудь с Мишей, и не будет меня взрослого. Ни меня, ни моей любимой семьи, ни моих книг и изобретений... Аж, вспотел от чувства опасности! Признание, что я не Ангел, а взрослый Миша, запросто может стать для нас с ним смертельным. А вдруг не договоримся, и вместо собак будут резать его?! Миша, теперь их заложник. Навсегда?!

- А ты, Миша, взрослые разговоры слушай и вникай, - продолжает Брежнев, - К тебе доверие и на тебя надежда. Я тоже из тебя, кхм, Министра хочу сделать. Потому и домой пригласил и с семьёй познакомил. Но, Министром, кхм, ты станешь позже, мал еще, тебе еще учиться и учиться. Ты, кстати, Ангела слушай, он, кхм, плохому не научит. По делу мы с ним чуть позже, кхм, поговорим. А у тебя же, Миша, сегодня День Рождения? Вот, давайте, кхм, его и отпразднуем. И подарки вручим. Как говорится, всем сестрам по серьгам… Но, получается, кхм, не только у тебя, Миша, сегодня День рождения и подарки, у нас у всех, кхм, и у твоих родителей тоже. – обращается к Суслову. - Как Секретарь ЦК КПСС, огласите, кхм, кадровые решения Политбюро ЦК, Михаил Андреевич.

Суслов встает, открывает красную папку и торжественно возглашает:

- Товарища Филатова Евгения Константиновича, внести в безальтернативный список для голосования на ближайшем Пленуме ЦК по выборам на должность Секретаря ЦК по Экологии, с переездом в город Москва. Должностная инструкция, будет утверждена по избранию. 

- Товарищ Лазарев Антон Геннадьевич рекомендуется к занятию вакантной должности Начальника Областного управления КГБ СССР, с присвоением ему, через год, воинского звания генерал-майор. Юрий Владимирович, прошу оформить соответствующие документы.

- Политбюро ходатайствует перед Минфином СССР о применении специального коэффициента «два» к начислению персональной пенсии союзного значения товарищу Пичугину Ивану Поликарповичу. За особые заслуги перед Партией!

На вновь назначенных именинников смотреть было приятно, хоть и были они в одних простынях. Исполненное ими хором «Служим Советскому Союзу!» прозвучало мощно и искренне. Всем троим были пожаты руки. Они были обняты, трижды поцелованы в губы и теперь сидели обалдевшие, растроганные и счастливые.

- Так, Евгений, кхм,  Константинович, - обращается к Филатову Брежнев, - Вот, ты сейчас уедешь в Москву, в ЦК, а кто же на месте обеспечит выделение семье Миши земли и матфонды на строительство Дома? Кстати, я видел в отчете проект этого Дома, очень понравился, пришлю к тебе Посохина, пусть переймет, построим на Рублевке поселок для работников ЦК, пусть люди порадуются. Я бы и сам, гхм, в таком Доме пожил.
- улыбается.

- Даже не переживайте, Леонид Ильич, - вскакивает с места Филатов. – Это вопрос уже решенный и носит чисто технический характер. Всё, сделают! У меня в Области остается достаточно информаторов, и если что будет не так.., - хмурится и сжимает кулаки, - В общем, решим.

- Это, хорошо, гхм, что решим, - продолжает Брежнев, - А то, я слышал, у вас там какой-то вор все решает? – Филатов внутренне сжимается и просяще смотрит на Лазарева.

- Уже не решает, Леонид Ильич,  - с места опять вскакивает без пяти минут генерал-майор и, вставая в стойку «смирно», чётко докладывает, – Вчера, приговор городского суда в отношении гражданина Грабовского Юрия Сильвестрововича, 1914 г.р., с воровской кличкой «Юра Салехардский», приведен в исполнение. Высшая мера социальной защиты общества - расстрел.    

 - Крутеньки вы там, гхм, у себя, на расправу - реагирует Брежнев на доклад пока ещё полковника, - Но, так держать, молодцы! Никогда криминал не будет что-то решать в нашей Стране! Это наша Страна и мы будем её, кхм…, доить…, в смысле, оберегать и развивать!

И опять, грянули трехголосым хором «Служим Советскому Союзу!», тренировались, что ли? Потом всех, кроме меня, пригласили в парилку, и я понял, дело дошло и до меня.

***

Беседовали мы с Леонидом Ильичем наедине, усевшись в плетеные кресла на другом конце бассейна. Если, конечно, это было можно назвать беседой, так как говорил, в основном, он.

- Понимаешь, гхм, Ангел, - начал Брежнев, - Ничего, что, гхм, на «ты»? – я кивнул, мол, ничего. – Награды твоим землякам, они все такие, гхм, заслуженные. Они привезли мне Скрепу, гхм, и тебя. Вовремя увидели, разобрались, что к чему, и, гхм, очень вовремя привезли. Не положено, конечно, людям, кхм, их уровня, Генеральному секретарю докладывать, но тут, случай особый. Вот, и даже к себе в баню их пригласил, что для них, кхм, само по себе награда, да ещё какая. Высшая степень! Представляешь, как они, кхм, друзьям у себя скажут, «А, мы тут, с Леонидом Ильичем, когда, кхм, в баньке у него парились…» А-ха-ха! Да, пусть, кхм, заслужили. Только, кто же им поверит?! А-ха-ха!

- Вряд ли ты и сам понял, гхм, ЧТО ты написал в сочинении. – продолжает Брежнев, отсмеявшись. – Слышал, небось, про «Национальную Идею»? Так, вот, это и есть Скрепа. И, у Романовых, она была, гхм, помнишь, «За Бога, Царя и Отечество!». В-о-от! А у нас ее нет, вернее, не было до твоего появления. Как, гхм, мы за нее не бились, спроси потом у Пичугина, он тебе, гхм, расскажет. Была в Войну «За Родину, за Сталина!», очень, кстати, удачная, гхм, но, Слава Богу, временная. А без Скрепы, руководителю Страны плохо, народишко, так, гхм, и норовит бунтовать, когда без Царя в голове. Образно, гхм, конечно.   

«А ведь и в нашем времени такой идеи нет», - подумал я, «Так ее и не сформулировали, а периодически появляющиеся эрзацы, не в счет. Может, поэтому Союз и развалили?»

- Ты же, как я понял, хочешь не только в лотереи выигрывать, а ещё и «Спасти  Человечество от отходов?» – выводит меня из раздумий Брежнев. – Так, вот, давай вместе, а?! Ты, гхм, с профессиональной стороны…, да не прячь ты глаза-то, чувствую я в тебе крепкого, гхм, профессионала. А я, всему этому, нужную политическую и государственную окраску придам. И не будет у нас больше дурацких «Экономика должна быть экономной!» и про рождение новой общности «Советский народ» тоже. А будет Скрепа, как ты в сочинении и написал, «Экология, это дело каждого!». Вот пусть так и будет – каж-до-го! Всем, кхм, найдем дело. Скрепа, она такая, для всех должна быть!

- Короче, - продолжает Брежнев, - Через год у нас, кхм, XXV Съезд Партии. На нем и объявим новую, кхм, «Экологическую программу КПСС». Но, к тому времени, уже все должно быть готово, сама Программа, законы, структура управления отраслями, подзаконные, кхм, акты и все такое. Поможешь? – делает длинную паузу, - Так-то, мы сейчас, кхм, ухватили идею, и сами все сделать можем, но, понятно, с тобою выйдет быстрее и сподручнее.

Чего же тут не понять? Не будешь помогать, зарежут Мишу! Коротко и ясно. 

- Не успеть, Леонид Ильич, - отзываюсь. – Огромное количество материала по Экологии. Мне, в голове не перетащить, запоминая кусками, а возможности передать сюда матобъекты, книги там, бумаги разные, пока нет, но надо поэкспериментировать.

- Огромное, кхм, это хорошо. – как кот на сметану, улыбается и щурится Брежнев, не вдаваясь в подробности, где сейчас этот материал, - Экспериментируй! Делай, что считаешь нужным. Любая помощь будет оказана. Лазарев будет рядом. А у меня целый Секретариат, гхм, над этим всем работать будет, филатовский. А ты будешь ему материалы давать и подсказывать, что, да как. Ну что, договорились?

- В принципе, да, Леонид Ильич, но есть условие. Частная жизнь неприкосновенна, контроль с семьи снять! Мне еще Мишу женихать, а потом женить, и вообще.

- Женить, это хорошо, не на немке надеюсь? - смеется Брежнев. - Хотя, они знаешь, какие, глаза, во!

Застываю в онемении, причем здесь немки?!

- Ладно, - завершает беседу Брежнев, - давай, Миша, собирайся, тебе уже в аэропорт пора. Там тебе еще подарки и гостинцы в машине, от меня лично, тебе и твоей семье, прямо в самолет привезут. По-свойски лохматит мне (или Мише?) волосы, обнимает за плечи и ведет к остальным небожителям.   

***

Уже, втроем, Брежнев, Суслов и Андропов.

- Это, Дух Сталина, точно Вам говорю, товарищи! – восклицает Суслов. - Сам пришел, не звали. А ведь когда звали, на общих столовращениях перед Пленумами, ни разу с нами и говорить не стал. Пыхнет трубкой, зыркнет глазами своими жёлтыми, и пошел в своей шинельке, здоровой рукой отмахивать… Вдаль! Видали, как грамотно обложил? Со всех сторон. Мальчишку подсунул. Скрепу передал, по-тихому. Да, какую… Да, как хитро, издалека зашел, только он так и мог. А потом, кэ-э-к…! Это, он нам за Никитку воздает, мол, как допустили?! Того и гляди, Страну просрёте! Ох, боюсь я!

- Ты, Михал Андреич, кхм, успокойся! Это ты же у нас ещё при Хозяине, кхм, служил, что до сих пор, вон, штаны не просохли. – смеётся Брежнев, по-доброму. - И, конечно, тебе виднее. – на глазах серьёзнеет. – Но, Сталин и сам Скрепу, кхм, искал, но не нашел. Помнишь, что Пичугин рассказывал? И мы искали, кхм, и тоже неудачно. А с Никиткой мы же и разобрались. Правда, в Мавзолей тело Хозяина не вернули…, так времена, кхм, уже изменились. Хотя, может и не поздно еще? Да он уже сгнил, поди, кхм, как вернешь?! И, вообще, мне кажется, что это не Дух Сталина, а Дух, кхм, товарища Ленина!

Охреневшие соратники смотрят на Брежнева, недоумевая.

- Вот, кхм, друзья, следите за руками – улыбается Брежнев. - Мы с Вами сейчас, худо-бедно и без Скрепы до Пика добрались (все историки сходятся во мнении, что 1975 год был пиковым в развитии Советской Власти). А что, товарищи, у нас после Пика бывает? – делает театральную паузу. – Правильно, товарищи, после, кхм, Пика всегда бывает Обрыв! Понятно излагаю?

Соратники часто кивают головами, мол, да, понятно.

- И вот, Владимир Ильич, гениально, кхм, всё это предвидя и, как его, эээ…, прозрев через толщу времени, - продолжает Брежнев, - Посылает нам с вами, товарищи, его потомкам и соратникам, идущим по его пути, горячий коммунистический привет и послание, куда идти дальше, что бы не оборваться в Обрыв.

- О-откуда, он нам посылает? – свистящим шепотом спрашивает Суслов.

- Оттуда же, откуда и вы, Михал Андреич, кхм, всем Пленумом ЦК Сталина вызывали. И где нам всем, скоро уже прогулы будут, кхм, ставить. – жестко отвечает Брежнев. – Потому, и делает всё, кхм, столь деликатно. Он же, кхм, всегда деликатным был, самый человечный человек, друг детей и полярников, если помнишь!      

- А, вот, по выводам аналитиков КГБ, - вступает в разговор Андропов, - Этот Ангел на 99% Дух самого Миши, по сути, взрослый Миша, видимо, около 60 лет.

- Да, что ты…, что ты! – оглядываясь, шикают на него Брежнев и Суслов, - Разве можно так, про Вождя Революции?!