На посту

 Сашка стоит возле троллейбусной остановки и терпеливо ждет. В который раз он приходит сюда для того чтобы сосредоточено затаив дыхание всматриваться в прибывающий общественный транспорт. Сашка со всем усердием отдаётся этому делу, он ни на что не отвлекается, не глядит на часы, не мигает, даже с ноги на ногу не переминается. Неподвижный  его взгляд  устремлен в сторону  тоннеля, откуда  вот-вот должен появиться очередной "рогоносец" с литерой "Б" на лобовом стекле, или Букашка, как  ласково прозвали его в народе в те давнишние темные времена, когда он еще был трамваем.
Сашкин взгляд оживляется только тогда, когда из чрева Букашки начинают выходить люди. Но, впрочем, опять ненадолго. Безликая  толпа "не тех" скоро рассасывается, оставляя его наедине со своей нерешенной проблемой.
- Ну что ж,- делает глубокий выдох он,- Значит в следующий.
Но в следующий раз все повторяется под копирку.
С каждым встреченным троллейбусом надежда,  светившаяся когда-то в Сашкиных глазах,  тускнеет, но тот с упорством обреченного продолжает ждать, всматриваться и верить.
Единственное, что еще утешает Сашку, так это запас свободного времени, которого у него вагон с тележкой, потому как сейчас самый разгар летних каникул. В прошлом месяце он закончил второй курс медицинского и до первого сентября абсолютно свободен, а это значит, что впереди у Сашки еще, как максимум, пятьдесят дежурств, подобных этому,  пятьсот часов на посту или, другими словами, пять тысяч переполненных троллейбусов.  Из какого-нибудь, наверняка  выйдет она, хоть раз, да выйдет...

  Место, где несет вахту Сашка- это не просто оплёванный усеянный бычками пятак тротуара на Садовом. Этот клочок мегаполиса освящен его любовью. Именно тут произошло самое главное в его двадцатилетней жизни событие, Сашка возвращаясь из кино повстречал свою Лену.
Но сначала в поле его зрения оказался худой неопрятный старик с хозяйственной сумкой в ногах. Тот стоял недалеко от остановки и тяжело опираясь на палку,  с какой-то растерянностью скользил взглядом по сторонам. И стоял он так довольно прилично, часа три по крайней мере. Последнее обстоятельство показалось Сашке несколько противоестественным. «В «Иллюзион» шел- стоит, обратно иду - та же картина. Странное дело, - недоумевал он, - И ладно бы хоть погода располагала. Тогда да, в таком случае можно и поглазеть лениво по сторонам эдак с часок-другой по-стариковски. Но вовсе не сейчас, когда за воротник льет нормальный летний дождь, да еще холодает прямо на глазах. А стоик этот уходить не собирается. Хоть и промок до мослов, под козырек не прячется. Как будто бы ждет или ищет кого-то.»
- У тебя все в порядке, отец? – спросил, на всякий случай Сашка, поравнявшись со странным дедом.
- У меня? - старик медленно поднял на паренька безучастные глубоко ввалившиеся глаза, - Не знаю, милый. Может быть и да. 
- Другими словами, может быть и нет. Погоди, погоди, я кажется понял. Ты тут кого-то потерял, так?
- Потерял? Пожалуй что,- подумав, кивнул старик.
- Тогда тебе стоит в милицию обратиться.
- Зачем?
- Как зачем?- удивился  Сашка,- Ты же сам только сказал, что потерял кого-то.
- Кого?
- Ого, как  все сложно у тебя тут. Давай-ка я, дед, тебя на всякий случай до дома провожу лучше, а там видно будет.
Кстати, дом-то твой где? -  спохватился Сашка, когда они уже поравнялись с остановкой и кивнул на подошедший троллейбус. - Может нам на нем прокатиться лучше?
В ответ на удивленный взгляд старика,  он не смог удержаться от иронии,- Адрес свой ты же не потерял, дед. Он-то по крайней мере у тебя должен быть.
- Адрес? - задумался тот, - Адрес- да… адрес быть должен.
- Ах,  вот оно что, -  присвистнул Сашка, смекнув, наконец, откуда  ветер дует, - Ты у нас оказывается типично медицинский  случай, дед. Отправился в магазин за сметаной и банально обнулился. Батарейки сели.
"Такое иногда бывает в солидном возрасте. Старческая деменция называется, - вспомнил он."  На лекциях им рассказывали, что эта зараза у стариков, в основном, на фоне потрясений возникает, ну и само собой- экологию, образ жизни, наследственность тоже никто не отменял.

  И тут Сашка увидел ее. И тоже сбросил настройки, обжёгшись о копну ярко рыжих огненных волос. Она, подставляя лицо дождю, легко соскочила с подножки троллейбуса и, держа в одной руке босоножки, а в другой зонт, смело двинулась босиком по лужам навстречу обалдевшему Сашке- юная, жизнерадостная, светлая. Остановившись возле растерянной парочки, девушка понимающе улыбнулась парню.
- Не знаешь куда его девать, смотрю?
- Ну да, в том смысле, что нет, - ответил Сашка и, покраснев, кивнул в сторону старика, - Забыл про все на свете дед, где живет даже. Вот и ломай голову теперь: Груз без маркировки, письмо без адресата.
- Я так, собственно, и поняла.  Часто вижу его тут.  А вообще он похоже воон в том доме, где аптека, живет. Так и быть, помогу тебе отвести беднягу. А  что с ним дальше делать, там во дворе всегда разъяснят.
- Неплохой план,- хитро улыбнулся Сашка,- Только…
- Только?
- ...Звать-то тебя хоть как, зеленоглазая?- Должен же я знать, кому деда доверяю.
- Лена,- смеясь ответила девушка,- Ну что, айда под зонт теперь? Смотри какой у меня парашют, на всех хватит.
- А меня - Сашка.
Окрыленный парень взял у старика авоську и легонько подтолкнул своего подопечного под зонт.

  У подъезда им попалась дородная, словно сошедшая с полотна Рубенса, мадам в куцем халате и бигуди с мусорным ведром в руке. Та, как и предполагалось,  была в курсе всех дел обнуленного старца.
- О, опять старче нашего привели! - всплеснула руками она, едва увидев процессию, - Мокрый-то какой, батюшки! Соседи мы с ним по площадке. Сама я из шестой, если что. Одиноко он живет, сердешный. Сколько его знаю, один всегда. Старухи-то его, говорят,  лет уж десять, как нет. У остановки пьянь сбила. Наповал. Прям  на глазах у него.  Ну а детишек им Господь не дал.
- Судьба. А давно он стал забывчивый такой?
- Вот с тех пор, как раз, и стал.  Люди так говорят во всяком случае. Сами-то  мы третий год тут живем. Пойдемте покажу, куда его отвести. Там у него открыто всегда. Раньше-то, говорят, они с бабкой в доме на набережной жили, культурно жили так, хорошо. А в логово сюда его какие-то проходимцы сменяли. После после тех скорбных дел уже .

  Еще в прихожей Сашка поперхнулся от бросившейся ему в глаза убогости однокомнатного дедова жилища. Занавесок в квартире не было. Обоев, можно сказать, тоже. Вместо них на стенах, местами оклеенных старыми газетами, висели давно выцветшие фотографии, с которых на гостей смотрели подтянутые щеголеватые офицеры с аксельбантами и нарядные дамы в легкомысленных шляпках под зонтиками. Из обстановки присутствовала только металлическая кровать и облупившийся буфет. Про пренебрежение санитарными нормами уместнее будет промолчать, чтобы не оскорблять неприглядными подробностями эстетический вкус читателя. Но  в целом у Сашки возникло ощущение, что дед даже не подозревал, где у них тут находится мусорный контейнер. Пораженный увиденным, Сашка едва не упал, поскользнувшись на не пуганном любопытном таракане. В ответ на раздавшийся шум в углу кухни мерзко пискнуло.
- Господи, как в этом убожестве жить можно? - всхлипнула Лена и ее красивый рот исказило гримасой не то отвращения, не то жалости. Глаза у нее набухли, под нижним веком блеснула капелька росы. Тем не менее она вскоре взяла себя в руки, лицо ее приняло решительное выражение. - Нет, надо определенно что-то с этим делать! Где тут у него тряпки?
Впрочем, по-настоящему убраться в таком аду даже мечтать не приходилось. Расчистив кое-как пятачок на кухне, Сашка с Леной помыли посуду и сварганили старику сосиски. Проводка в квартире давно истлела, поэтому хозяйничать приходилось в полумраке. Да что там проводка? Под ногами хрустела земля.
- Как же тут жить можно? – тяжело вздыхала Лена.
- Погоди. У меня, кажется, есть идея…
Выйдя в коридор, Сашка долго объяснял в трубку какому-то чинуше суть проблемы и в конце концов продиктовал ему адрес старика.
- Теперь, надеюсь, дело сдвинется.
Смеркалось. Дед спал и тихонько вздрагивал во сне. Сашка с Леной пили чай из единственной алюминиевой кружки и, не сводя друг с друга счастливых глаз, улыбались. В тусклом мерцающем голубоватым свете газовой конфорки Ленино бледное осунувшееся лицо казалось Сашке воплощением всего самого прекрасного и удивительного, что когда-либо создавала природа. Другими словами, Сашка влюбился.
- Надо завтра будет купить порошка и хоть раковину отскрести ему, - намечала план предстоящих действий Лена, пока они с Сашкой никак не могли проститься у остановки.
- Так тому и быть, а то не дом- пещера неандертальца. А затем в кино может? - не в силах отпустить ее теплую нежную ладонь, робко спросил он.
- Потом можно и в кино.
- Так значит завтра на том же месте?
- В тот же час…

  Завтра Лена так и не пришла, ни в тот же час, ни на следующий. Почему, это уже другой вопрос, который не в меньшей степени волновал Сашку. В аварию попала, забыла, передумала, перепутала, кто знает? А может действительно перепутала? Они банально друг друга не поняли, и Лена, наверняка, сейчас ждет его там, у деда, раковину трет.
Окрылённый этим простым и логичным выводом, Сашка со всех ног ломанул к дому с вывеской «Аптека». Взлетев птицей на второй этаж, он увидел, что на дверь дедового жилища была наклеена бумажка с синей государственной печатью.
- Утром приезжала милиция со скорой, - высунув в проем любопытный нос, пояснила соседка из шестой, - Забрали в больницу  твоего старикана, сказали, что подлечат и в приют потом поместят. Правильно, давно пора было, а то когда-нибудь он бы дом нам спалил или взорвал, упаси Боже.
- Так если давно пора, что ж сами-то палец о палец не ударили? - недовольно поморщился Сашка, но тему развивать не стал. Его больше интересовал другой вопрос, - А тут девушка еще, рыжая такая с синим зонтиком, та что вчера… Не появлялась случайно?
- Не было никаких девушек с зонтиками и без зонтиков тоже, - не очень любезно сказала соседка и спрятала свой нос за хлопнувшей дверью.
«Значит его звонок сработал. Деда определили. Ну да ладно, хоть с этим разобрались, - ободрился Сашка, но тут же почувствовал у горла твердый ком. - А как же Лена? Стоило найти себе счастье, свою синюю птицу, чтобы тут же ее потерять. Раззява ты Сашка. Встретил и потерял сразу. Телефон хотя бы спросил. Олух царя небесного. Настолько ошалел от чувств, что про все на свете забыл. Ну так уж и про все. Место-то, где ее встретил, помнишь еще, наверное?...»

   Вот почему Сашка стоит теперь у остановки и ждет.  Восстав ото сна и проглотив наспех бутерброд, он выходит на свой пост номер один, чтобы смотреть во все глаза, теряя потихоньку счет времени.
Сашка морщится и подслеповато всматривается в сторону тоннеля, откуда должен появиться очередной троллейбус. Он не обращает внимания на свои ноги, что затекли уже чуть ли не до колен, он давно не реагирует на зудящую тупую боль в затылке и стеснение в груди. Не думает он и о том, что стоило бы сходить домой пообедать… или уже, скорее всего, поужинать.
 Спроси у него, как долго он так стоит - неделю, месяц, сколько троллейбусов встретил, вряд ли он ответит даже приблизительно. Судя по всему Сашка  отупел от однообразного стояния и переживаний. А в последнее время он и вовсе начал впадать в прострацию, забывая что с ним было сегодня, вчера, на днях. Впрочем, это не страшно. Главное, что он помнит до мельчайших подробностей, где и как он встретил свою Лену и столь обидно ее потерял.

  Ушедший в себя Сашка, не слышит, как над головой у него раздается треск, после чего с неба начинают  падать крупные капли. Сначала редкие, потом все чаще и сильнее. В ответ он только поглубже втягивает голову в плечи и прикрывает ее ладонями.
   Но тут происходит нечто из ряда вон выходящее.
Сквозь шум ливня до него вдруг доносится заветный и долгожданный девичий голос, который заставляет его вздрогнуть и вернуться в объективную реальность.
- Эй, эй, очнись уже.
- А… где… что?
Перед ним в косых струях дождя, как мимолетное видение, как призрак, проявляется волшебный образ стройной девушки с рыжей копной волос и зелеными глазами.
- Лена…? - не веря своим глазам, шепчет Сашка, покачнувшись, от того, что небо с землей поменялись вдруг местами, - Лена!!
- Да Лена я, Лена. - небрежно отвечает ему мимолетное видение, после чего поворачивается к подошедшему рослому парню в бейсболке с раскрытым синим зонтом в руках, - Вот он супчик –голубчик.
- Неужели ты все-таки пришла? А он… - всхлипывает Сашка, морщась от укола ревности, отозвавшегося у него глухой тяжестью в районе грудины. - Кто он такой?
- Алекс- то? Да так, парень мой. В колледже вместе учимся. Ты его не знаешь.
« Ах, вот оно что, у нее есть парень. Теперь ясно, почему она не пришла. Мог бы и сразу догадаться.»
- Даже так? А зачем в таком случае ты здесь со мной? - удивляется Сашка.
- Домой отвести тебя чтобы, горе ты мое луковое. Давай пристраивайся под зонт живей. Промок, промок- то как, боже ж мой же.
Над Сашкой, точно еще одно небо, раскидывается синий купол.
-Лена, - шепчет он тихонько, чтобы те двое его не услышали, - моя Лена…. Я тебя нашел.
И совсем уже беззвучно, одними губами,- Теперь и умереть можно.

- Что я тебе говорила! - торжествующе говорит Лена, обернувшись к своему спутнику, - Где ж ему быть, если не здесь. С тех пор, как бабушка умерла, он тут в основном ошивается. Второй месяц уже.  Стоит и мечтает. Дождь ли, зной ли, по фиг.  Пока  его не приведет кто-нибудь. Медом помазано ему что ли? Помнится, мне бабушка рассказывала, как на этой самой остановке он две недели однажды околачивался, пока она с аппендицитом лежала. И вот опять... Жалко, конечно, чудика, дед он мой все-таки.
Ленины красивые изумрудные, точь в точь как у бабушки,  глаза  туманятся.
Она что-то быстро смахивает с ресниц и тянет Сашку за руку.
- Ладно, дедуль, пойдем домой что ль. А то темнеет на глазах. Да и мама, наверное, уже беспокоится...