Выбор Селютина

Книга первая

1.
Мокрый снег налипал на обувь Измайлова, превращаясь в отпечатки подошвы на тротуаре. Следы, тут же наполнялись талым снегом, неприятно холодя ноги. Порыв ветра вонзался в рукав пальто и обжигал руку, удерживающую воротник под подбородком.
Войдя в дом, Измайлов разом прекратил свои мучения.
Первым делом он разулся и скинул с себя отяжелевшее от мокрого снега пальто. Потирая руки, вошёл в просторную комнату. На диване сидела молодая девушка и мужчина лет тридцати, за обеденным столом расположился другой мужчина.
- Ну и погода! – пожаловался Измайлов.
- Привет, папа! – откликнулся с дивана старший из сыновей Измайлова Николай.
- Привет, детки! Рад вас видеть в добром здравии, - улыбнулся Измайлов.
Ощущая приятное тепло коврового покрытия, он подошёл к бару, и достал оттуда бутылку виски. Затем налил себе полстакана и сделал приличный глоток.
- Надеюсь у вас всё в порядке? Мне не хотелось бы отклоняться от крайне важной темы на сиюминутные проблемы.
- Так вот, речь пойдёт о нашей маме. Она больше не может возглавлять лабораторию. Более того, она должна вовсе оставить работу и уйти, как говорится, на заслуженный отдых.
Измайлов обвёл детей пристальным взглядом и продолжил:
- Атмосфера в лаборатории ужасающая. Мама ведёт себя, как барыня среди крепостных. Она окончательно потеряла контроль над собой. Сотрудники лаборатории каждое утро с ужасом ждут её появления. Уже были попытки жаловаться в прокуратуру. Мне стоило невероятных усилий нейтрализовать возникшую проблему. Первое время, после моего вмешательства, вроде бы всё пришло в норму. Но ненадолго. В данный момент конфликт разразился с новой силой. К несчастью наша мама имеет пагубное пристрастие к спиртному. Лечение не принесёт быстрого результата, а лишь предаст факт лечения нежелательной огласке. Мы должны разработать план, который позволит избавиться от серьёзного затруднения.
Измайлов отхлебнул виски и продолжил.
- Почему я попросил вас прийти именно сегодня? На работе возникли определённые сложности. Я далеко не молод. Не сегодня - завтра, мне придётся покинуть свой пост, повторного назначения, скорее всего не будет. Локомотивом в нашей семье должен стать Николай. Моё место в лучшем случае в ремонтном депо, если только не на свалке. Измайлов грустно улыбнулся.
- Я прилагаю значительные усилия, для того чтобы Коля занял перспективное положение. Он молод, образован, грамотен. Это то, что нужно! Но об этом в другой раз.
Итак, маму надо спасать! Спасая её, мы спасём себя. Излишне говорить, что выпускать ситуацию из-под контроля мы не имеем права.
- Что мы должны сделать? – воскликнул средний из детей Измайлова - Иван.
- Да, какие у тебя есть на этот счёт соображения, - поддержал брата Николай.
- Думаю, маме следует найти адекватную замену её лаборатории, - ответил Измайлов.
- Речь идёт о другой работе? – поинтересовалась Маша.
- Нет, Машенька, работать мама больше не будет.
- А чем же она будет, в таком случае, заниматься? – поинтересовалась дочь.
- Будет отдыхать, - ответил Измайлов.
- Предоставить её самой себе, без присмотра? – покачал головой Иван, - сомневаюсь, что это хорошая идея.
- Зачем же самой себе? – подхватил тему Николай, - мы ей легко найдём достойную компанию.
- Сиделку? – съязвила Маша, - не оставив без внимания фразу о присмотре.
- Ну отчего же сразу сиделку? – ответил Измайлов, - это, пожалуй, преждевременно.
- А что, есть другое предложение? – осведомился Иван.
- Есть! – кивнул головой Измайлов.
- И кто же это такой? – вырвалось у всех.
- Селютин! - не задумываясь, выдал Измайлов.
- Кто? – не понял Николай.
- Селютин Андрей Викторович - новый сотрудник лаборатории.
- С чего это именно он, - вытаращила глаза Маша, - ничего себе подружка.
- Мама любит Селютина, - с серьёзным видом ответил Измайлов. Женщина она не глупая, как раз под стать Селютину. И в придачу совсем ещё не старуха. Да и сам Селютин тип далеко не трафаретный.
- Молодой и красивый? - засмеялась Маша.
- Хуже, харизматичный и жутко притягательный, хотя и не молодой!
Самый опасный, скажу, для женского пола экземпляр.
На некоторое время в комнате воцарилась тишина.
- Папа, а ты что? – осведомилась Маша, - неужели, какой-то Селютин круче тебя?
- Машенька, - улыбнулся Измайлов, - во-первых, я ещё при месте,
а во-вторых, нам необходимо найти, я бы сказал, средство длительного использования. Извини за медицинский термин пролонгированного действия.
- Так ты что, придумал для неё второго мужа? Или вы будете разводиться? – надула губки Маша.
- Маша, - поддержал отца Иван, - отец дело говорит, видел я этого Селютина. Краснобай и свистун.
- Ему, тупо, надо денег дать, причём столько дать, чтобы он не отказался, - подвёл черту Николай.
- Верно! – откликнулся Измайлов, - это единственный для нас выход и вероятнее всего последний шанс!
- Хорошо, дадим ему денег, а дальше что? – засмеялась Маша, - замуж за Селютина маму выдадим? Так я слышала, что он уже женат, и дети у него есть.
- Зачем же замуж? Пускай дружат себе на здоровье, - засмеялся Измайлов, - на деньги, что мы дадим Селютину, отличная дружба получится, кроме того любящим сердцам дети не помеха.
- Папа, ну это же стыдно! – возмутилась Маша, - а как же ты, один на старости лет решил остаться, или к ним присоединишься?
- Папа не будет один, - вставил Николай.
- Коля! – оборвал сына Измайлов.
Маша покраснела и нервно заёрзала на диване.
- А как же жена Селютина? Её куда? – резонно спросил Иван.
- «Жена» войдёт в окончательную сумму, - пояснил порядком захмелевший Измайлов.
- Папа, это ни на что не похоже! – упиралась Маша.
- Деточка, ты уже не школьница! – отрезал Измайлов, - и чем быстрее ты это усвоишь, тем легче тебе будет во взрослой жизни. Первое, что нам нужно будет сделать, это встретиться и поговорить с Селютиным. Это я беру на себя!
- И где же должно произойти это историческое событие, - не унималась Маша.
- На Дне Рождения мамы, ровно через месяц.
- Хорошо, - поднялся с дивана Николай, - держи нас в курсе дела.
- Да, мне тоже пора, - направился к дверям Иван, пока, Маша, папа, пока!
- Ваня, – подскочила к брату Маша, - я с тобой, подбрось до универа!

2.
Селютин каждое утро приходил в лабораторию первым. Он любил этот час одиночества с восьми до девяти утра, когда остальные сотрудники только собирались на работу, завершая незатейливые утренние делишки.
Декабрь – один из тех месяцев, когда утро мало чем отличается от полуночи. Мрачно и безотрадно. Щемящее чувство тоски тормозится вспыхнувшим излучением люминесцентных ламп. Меряя шагами помещение лаборатории, Селютин предавался размышлениям, сродни индийской медитации. Его раздумья, это не поиск ответов на вопросы, а скорее способ отвлечься от действительности, и привести себя, таким образом, в состояние некоторого равновесия. Знающий и опытный профессионал, он всё делал в срок и редко подбивал «хвосты». Засев за компьютер, Селютин почти никогда не покидал своё рабочее место, до самого окончания, полученного задания. Зато, когда работа была выполнена, он демонстративно откидывался в кресле, и охотно участвовал в беседе с коллегами.
- Откуда такой взялся? – недоумевали женщины, - совершенно невозможно оторваться от его болтовни, когда он излагает свои многочисленные теории и заумные концепции. Отчего, если отвести от Селютина взгляд, возникает непреодолимое желание вновь посмотреть на него? Всё в нём ладно и пропорционально: просто фантастическое царство гармонии.
- Селютин, привет! – вошла в лабораторию Оленька, чем вывела Селютина из утренней задумчивости.
Она сбросила с себя заснеженную куртку и поставила сумочку на рабочий стол.
- Вы знаете, у меня, есть для вас сюрприз, - произнесла она, сопровождая слова обворожительной улыбкой.
- Вот как, и что же это за сюрприз? – изобразил удивление Селютин.
- А вот, - негромко произнесла Оленька и обвила своими тонкими ручками шею Селютина. Затем чуть прикрыв глаза, она крепко поцеловала Селютина в губы. Заслышав шаги на лестнице, Оленька отстранилась от Селютина и вернулась к своему столу. Орнаментированные изящным маникюром пальчики исчезли в зияющем пространстве сумочки. После чего девушка извлекла щётку для волос, и, не сводя с Селютина глаз, провела несколько раз по шелковистой и сияющей чистотой глади.
- Ответ за вами, - проговорила Оленька и положила щётку на место, - больше всего на свете мне хотелось бы перейти с вами на «ты».
Смущённый Селютин, вернулся за свой компьютер. Однако, вкус и запах помады не давал ему покоя. То и дело он поглядывал на сидевшую впереди него девушку и ловил себя на мысли, что Оленька ему, скорее всего, нравится.
- Оно тебе надо? – ворчало озабоченное сознание, - что скажет жена, если узнает? У вас стабильный брак. Всё там есть, и любовь, и привычка, ну и вполне объяснимая усталость. Стоит ли испытывать проверенный годами брак на прочность?
- Не дури! - свербело подсознание, - конечно, надо!
- И что потом? – посмеивалось сознание, - дополнительные обязательства,
бесконечная суета, необходимость врать!
- А как же радости жизни? – спорило подсознание, - ты уже не мальчик, и как мне кажется, покой, это не то, чем стоит особо дорожить.
Селютин отстранился от монитора и выхватил молниеносный росчерк глаз Оленьки.
- Ждёт, - подумал Селютин, - как бы так себя повести, чтобы не выглядеть полным идиотом?

3.
Когда Людмила Петровна Измайлова вернулась с работы, она застала мужа в кресле у телевизора в брюках и рубашке с галстуком.
- Мы что, куда-то идём?
- Что?- очнулся Измайлов, - нет, просто, устал немного.
- Так иди и переоденься, я пивка принесла.
Измайлова скинула ботинки и с видимым облегчением надела домашние тапочки. Затем, не снимая пальто, прошла на кухню и засунула в переполненный холодильник купленное пиво.
Оставив пальто в коридоре, на стуле, Людмила Петровна заглянула в зал.
- Ты до сих пор не переоделся, Измайлов, что с тобой?
- Да, да, сейчас, - проговорил Измайлов и не торопясь вышел из комнаты.
- Есть будешь? – услышал он приглушённый голос жены.
- Нет, спасибо, я был в кафе с коллегами.
- Измайлов, ты мне не нравишься, - перехватила в коридоре мужа Людмила Петровна, - я жду тебя с пивом. Захвати стаканы.
Измайлов затворил за собой двери спальни и через пару минут появился в спортивном костюме и тапочках.
- А где стаканы? – не поняла Людмила Петровна.
- Ах, да! Сейчас! - поморщился Измайлов.
Разливая пиво, он не сводил с жены глаз.
- Нет, ты определённо какой-то странный! – пригубила пиво Измайлова, - смотри, на ковёр не пролей! Ну, рассказывай, отчего это ты сам не свой.
- Всё думаю, Людочка, как твой День Рождения справлять будем.
- А что тут непонятного, в ресторан пойдём, или у тебя есть другие предложения?
- Может лучше поедем куда-нибудь? – спросил жену Измайлов.
За две недели до Нового Года? Думаю, не стоит, - отрезала Людмила Петровна.
- В таком случае стоит поспешить с рестораном, - заметил Измайлов.
- Ты не будешь против, если я позову Селютина? – хитро улыбнулась Измайлова.
- И впрямь, у дураков мысли сходятся, - проболтался Измайлов.
- Ты это о чём? – сурово поглядела на мужа Людмила Петровна.
- Да, нет, я так, к слову.
Людмила Петровна не сводила глаз с мужа.
- К какому такому слову? Налей мне лучше ещё пива, - протянула свой стакан Измайлова. Так что ты там про дураков говорил?
- Я сказал, что не против Селютина, пусть приходит. Этот болтун просто незаменим в качестве тамады. Язык его не знает усталости.
- И выглядит он приличнее твоих министров, - съязвила Людмила Петровна.
- Мои министры, дорогая, другим ценятся, - поцеловал жену в щёку Измайлов.
- Это ещё что за новости? – скривилась Людмила Петровна, - никак, пивко подействовало?
- А что такого? Ты у меня ещё очень даже «ничего», - молодцевато произнёс Измайлов.
- Тю на тебя, - ткнула пальцем в грудь мужа Измайлова, - опомнись, а то потом жалеть будешь!
- Да, ты права, сегодня был тяжёлый день!
- Ну вот, теперь я узнаю старого, доброго Измайлова, а то вон чего удумал.
Измайлов слегка поплыл от пива. Он скосил осоловевшие глаза на супругу и прошептал ей на ухо:
- Жду тебя в спальне, наступает «sexy time», убедительная просьба не томить.
- Ой, Измайлов, не знаю, что у тебя там наступает, в случае чего просто поспим, - поднялась из кресла Людмила Петровна.

4.
Особого внимания заслуживают взаимоотношения между Людмилой Петровной и Селютиным. Хотя бы потому, что заведующая лабораторией первая познакомилась с ним и пригласила на работу. Она моментально раскусила Селютина и поняла, что он относится к тому редкому сорту людей, которые щедро одарены всевозможными талантами, весьма полезными для её авторитета лично и для лаборатории в целом.
Кроме всего прочего, он был красивый мужчина, с которым не грех показаться у начальства, на котором, вдобавок, можно было опробовать свои женские приёмы обольщения. Да, Селютин не молод, однако он до сих пор чертовски притягателен, прирождённый магнетизм Селютина не ослабел с годами. И плевать, что Людмила Петровна тоже не девочка, более того два года, как пенсионерка, усилиями Измайлова, все ещё руководящая лабораторией.
- Селютин, я красивая? – перехватив его как-то в коридоре, спросила Измайлова.
Получив ожидаемый ответ, она весьма довольная направлялась к себе.
Случалось, что Измайлова вызывала Селютина к себе в кабинет, и, под предлогом обсуждения нового задания, болтала с ним на отвлечённые, не связанные с работой темы. Поощряла она так же дерзкие шутки Селютина, которые волновали и без того неспокойное либидо зрелой женщины.
Под настроение Людмила Петровна могла устроить Селютину проверку на эрудицию, а иногда стремилась загнать его в угол вопросами типа: «Бог есть?».
На что он с неизменной самоуверенностью отвечал:
- Этого мне лично не ведомо, но если хотите знать, как выглядит Бог, то посмотрите на меня. Затем, немного помолчав, добавлял:
- Кроме того, как мне представляется, существует научное обоснование существования Бога. Отчего во вселенной сохраняется постоянное количество энергии? Вспомним школьный курс физики. Возможно, это и есть Бог?
Зорко следила Измайлова за тем, как бы, среди тёток не завелась счастливая соперница. Более других тревожила её очаровательная Оленька. Небезызвестно, что подобные тихони, весьма искушены в делах сердечных. Людмила Петровна ясно давала понять, что соперниц не потерпит. Время от времени практиковала она «наезды» на Оленьку и ей подобных. Безнаказанность лишь подстёгивала Измайлову к осуществлению актов персонального террора. Соответственно, среди женщин росло недовольство и крепло желание немедленно настрочить на Измайлову «телегу» в прокуратуру. Сам того не желая, Селютин стал импульсом опасного повышения градуса на термометре страстей в коллективе лаборатории.

5.
- Нет, Павел Петрович, не уходите от ответа, мне бы хотелось знать, не зависит ли струйный оргазм от нашумевшей на весь мир теории струн. Наука не стоит на месте, и я не должна отставать.
День Рождения Измайловой достиг апогея. Людмила Петровна забросила изображать из себя радушную хозяйку и беззастенчиво предалась своему давнему пороку. Из хозяйки вечера она превратилась в изрядно подвыпившую светскую львицу, и приставала к гостям с вопросами, которые, как ей казалось, их развлекут и позабавят.
- Селютин, - подозвала подчинённого Измайлова, - негодник, отвечайте, скольким женщинам вы уже успели задурить голову? Вы опять в центре внимания. С одной стороны это меня радует, гости не скучают, с другой стороны я ревную и чувствую себя заброшенной. Глядите, Селютин, уволю!
- Людмила Петровна, вы меня обижаете, по-моему, я ни в чём перед вами не виноват. И если бы я даже захотел забыть про вас, мне бы это вряд ли удалось. Вы сегодня так прекрасны, что ослепительные лучи, которые исходят от вас, лишают надежды на успех присутствующих женщин.
- Селютин, вы бесподобны! - моментально растаяла Измайлова. Дайте я вас немедленно поцелую. Она решительно направила свой рот к губам Селютина, однако, он ловко увернулся, и поцелуй пришелся в ложбинку между крылом орлиного носа и щекой.
- Что я вижу, новые принципы взаимодействия между начальством и подчинёнными? – взял под локоть жену Измайлов.
- Ничего, нового, - нашлась Людмила Петровна, - мы с Селютиным друзья и единомышленники. Если бы не он, лаборатория давно превратилась бы в затхлый сарай с пауками и сороконожками. Селютин – это наша звезда! Правда, Селютин, ты же знаешь, что по тебе все наши цыпочки сохнут.
Измайлова высвободила локоть и прижалась округлым боком к Селютину.
- Людмила Петровна, - не откажите в любезности, - приблизился к собеседникам импозантный мужчина в дорогом костюме, - всего один медленный танец.
В зале зазвучала приторная музыка, и правильный мужской голос запел что-то трогательное и нежное.
- Вот, Измайлов, учись! За весь вечер ты так и не удосужился пригласить именинницу, а она, между прочим, нарасхват.
- Андрей Викторович, мне бы хотелось с вами поговорить, - произнёс Измайлов, провожая взглядом удаляющуюся в танце пару. Он пригубил стакан с виски и продолжил:
- Скажите, только честно, как вам работается у Людмилы Петровны? Она вас очень хвалит.
- Я рад, что начальство довольно, - засмеялся Селютин.
- Довольна, это не то слово, дня не проходит, чтобы Людмила Петровна не вспомнила вас. Мне кажется, что виной тому не только химические опыты.
- Не только опыты? Тогда что же? – не понял Селютин.
- Не подумайте, дорогой Андрей Викторович, что я ревную, хотя как я вижу, следовало бы, - захохотал Измайлов.
- Как вы относитесь к путешествиям?
- К туристическим поездкам за рубеж или походам в горы? – уточнил Селютин, - если вы имеете в виду палатку и комаров, то я категорически против.
- Да, нет, - возразил Измайлов, - какая там палатка, мы с вами, солидные люди.
- Ну, тогда, скажем, цивилизованный отдых мне нравится больше.
- И часто удаётся попутешествовать?
- Как вам сказать, - потёр подбородок Селютин, - если честно, последнее время, вовсе не удаётся.
Мужчины дружно расхохотались и чокнулись стаканами.
- Андрей Викторович, как я понимаю Людмилу Петровну.
- Понимаете? – удивился Селютин.
- Да, сейчас мне открылось, что лаборатория не то место, где вам надлежит быть.
- Вот как, и где же моё место? Вы хотите предложить мне другую работу?
- И, да и нет. Это не работа, в привычном для нас смысле.
Я хочу предложить вам не столько работу, сколько новую жизнь.
Измайлов выдержал паузу и пристально посмотрел на Селютина.
Селютин, молчал и ждал продолжения разговора, понимая, что шутки закончились.
- Вы ещё не старый человек, но как говорится, богатства не нажили. А пожить по-человечески хочется. Почему я так говорю? Потому что это вполне естественно.

6.
Оленька терзалась сомнениями: «сработало или нет?». Не поспешила ли она? Чего теперь ожидать от Селютина и как себя вести в случае провала?
Впервые в жизни Оленька почувствовала себя растерянной. Обычно мужчины сами предлагали познакомиться, и слетались на Оленьку, как на цветы слетаются пчёлы. Тут случай совершенно иной. Она сама сделала первый шаг, что лишило её присущей уверенности. Оленька вынуждена униженно дожидаться результата, притом, что он не очевиден. Девушка терзалась тяжёлыми мыслями и не находила себе места от беспокойства.
- Ольга Васильевна, - вы, чем там занимаетесь, - привёл её в чувство окрик заведующей.
- Отчётом за месяц, - ответила Оленька.
- Вы вторую неделю составляете отчёт. Мы не проводим столько исследований, сколько вам требуется времени для их описания.
Оленька углубилась в график, отображённый на мониторе, и решила больше не отвечать Людмиле Петровне.
- Мне кажется, что работе вы предпочитаете трескотню с Андреем Викторовичем. Кстати где он?
- Я здесь, - откликнулся Селютин, появившись перед Измайловой со справочником в руках.
Измайлова с облегчением вздохнула и спросила:
- А вы чем заняты?
- К Земле приближается метеорит величиной с Белый Дом, пишет Нью-Йорк Таймс, - ответил Селютин, изображая беспокойство. В этой связи я не представляю, стоит ли Ольге Васильевне завершать работу над отчётом.
- Всё шутите! – направилась к себе в кабинет Измайлова, - как выясните про метеорит, зайдите ко мне.
Ну вот, - засмеялся Селютин, - рабочий день начался.
- Андрей Викторович, шли бы вы уже к ней, - взмолилась Оленька, - если метеорит пролетит мимо, отчёт всё-таки придётся доделать.
- Оленька, вы безжалостны, - засмеялся Селютин, - не поверю, что вы так легко откажетесь от меня, если я паду жертвой вашей расточительности.
- Идите, Селютин, идите, следующий вопрос об отчёте будет для меня последним.
- Людмила Петровна, к вам можно? – приоткрыл дверь кабинета Селютин.
- К нам нужно! – ответила Измайлова, - присаживайтесь. Вот, ознакомьтесь.
Селютин принял из рук Измайловой лист бумаги и углубился в чтение.
- Ну, что скажете, сделаем?
- Сделаем! - произнёс Селютин, мысленно анализируя объем предстоящей работы.
- Сколько нам понадобится времени от начала исследования до получения результата?
- Сказать трудно. В принципе план работы более или менее ясен, поэтому неожиданностей, думаю, не будет.
- Ладно, идите и составьте план с подробным обоснованием. Завтра утром я должна предоставить его начальству.

7.
На следующий день автомобиль Измайлова остановился у здания, в котором размещалась лаборатория. Он закрыл машину, вошёл в корпус и поднялся на второй этаж. Без стука вошёл в кабинет Людмилы Петровны.
- О, Измайлов, - удивилась она, - какими судьбами?
- Хочу рассказать тебе, какой успех имел твой День Рождения.
- Мне тоже показалось, что было хорошо. И это всё, с чем ты приехал в самый разгар рабочего дня?
- Не совсем, дорогая, - сжал губы Измайлов, - спешу поделиться с тобой радостью: похоже, мне, наконец, удастся осуществить нашу давнишнюю мечту. Я готов купить домик у моря.
- Вот как? Это действительно интересно, - Измайлова отодвинулась от рабочего стола.
- Думаю, следует подумать о достойном отдыхе. Пусть дети работают. Нам полезнее солнце, море и свежий воздух.
- Измайлов, другими словами, ты хочешь сказать, что я больше не смогу оставаться в лаборатории? - нахмурилась Людмила Петровна.
- Боюсь, что так, - покачал головой Измайлов.
Людмила Петровна положила руку на книгу в мягкой обложке и стала нервно перелистывать страницы большим пальцем.
- А что будет с тобой? Я так понимаю, что мой уход - это следствие изменений на твоей службе.
- Ты всё правильно понимаешь, - ответил Измайлов.
Очередное лето мы проведём в Черногории. Не исключено, что тебе придётся поехать туда первой. Мне нужно завершить кое-какие дела.
- Это точно?
- Думаю, да. На моё место уже назначен человек.
Измайлов распахнул дверь и негромко произнёс:
- Дома договорим.
Спустившись к машине, он достал из кармана телефон и выбрал абонента.
- Алло, Андрей Викторович? Добрый день. Измайлов! Вам удобно говорить? Тогда предлагаю встретиться сегодня вечером в шесть, в кафе около нашего министерства. Ну, вот и прекрасно. До встречи!

8.
Селютин брёл не спеша через парк, ведущий к одной из главных улиц города. На ней располагалось министерство, в котором служил Измайлов. До намеченной встречи оставалось три четверти часа, и он размышлял, о чём же Измайлов собирается с ним говорить? Очевидно, это будет продолжением разговора, начатого в ресторане. После предложения Измайлова изменить его жизнь, вообразить, можно было всё что угодно.
- Селютин, - вдруг услышал он знакомый женский голос за спиной.
Он обернулся и увидел улыбающуюся Оленьку.
- С каких это пор вы стали прогуливаться после работы? – игриво спросила она, - а как же зайти в магазин, купить молока и хлеба?
- В мои годы полезно менять устоявшиеся привычки.
- Ох, Селютин, будьте осторожны с переменами! – погрозила пальчиком Оленька.
- Ты это о чём? - не понял Селютин.
- Сами знаете, о чём, - хитро улыбнулась девушка, - сначала просто гуляете, потом, глядишь, встретите кого-нибудь на этих самых прогулках. И всё! В результате прощайте старые привычки, здравствуй новая жизнь!
- Как это она точно подметила, - подумал Селютин, - уж, не в сговоре ли она с Измайловым?
- Селютин, скажите честно, я вам что, совсем не нравлюсь?
- Разве это возможно?
- Ну не знаю. В наше время никто не таится. Желают понравиться. Стремятся вызвать к себе расположение.
Селютин молчал.
- Мне кажется, вы всё усложняете. Ищете каких-то не существующих взаимосвязей, тайных смыслов. К чему это? С виду вы абсолютно здоровый мужчина, а ведёте себя, как больной. В чём дело? Скажите! Чего вы боитесь?
- Оленька, извини, мы пришли.
- Вы хотите пригласить меня в кафе? – улыбнулась Оленька.
- Прости, но не в этот раз. Меня ждут.

9.
- Андрей Викторович, - приподнялся со своего места Измайлов, - добрый вечер! Присаживайтесь.
- Что будете пить? А может быть вы голодный?
- Нет, спасибо. Чашки кофе будет вполне достаточно.
- Два кофе, пожалуйста, - сделал заказ Измайлов.
- Андрей Викторович, - приступил он, - грядут большие перемены.
Если что, вы к ним готовы?
- Что вы имеете в виду?
- Ну, уж, не политику, во всяком случае! – засмеялся Измайлов, - речь пойдёт о вещах другого рода. Точнее о людях. О людях, как мы с вами.
- А какие мы люди? - не понял Селютин.
- Люди рисковые, смелые, и вместе с тем думающие.
- Спасибо за комплимент и за то, что мы с вами оказались в одной группе риска, - поддержал весёлый настрой Измайлова Селютин.
- Ну, так вот, я хочу остановиться на слове «думающие», - повторился Измайлов. Пришло время доказать на деле способность принимать ответственные решения.
- Я не совсем улавливаю, - прервал Измайлова Селютин, - к чему вы клоните?
- Хорошо, буду предельно откровенен с вами. Вы мне симпатичны, Селютин. И не только мне. Людмила Петровна высоко ценит вас. Мы прожили с ней чуть ли не полвека, естественно, что она мне не безразлична.
Селютин потягивал из чашечки кофе и внимательно слушал Измайлова.
- Я обязан побеспокоиться о ней в том случае, если она уйдёт из лаборатории.
- А что, Людмила Петровна собирается нас покинуть, - удивился Селютин, зная возможности Измайлова.
- Она, может быть, и не собирается, но, думаю, что придётся, - ответил Измайлов.
- И чем я могу быть полезен? Сменить её на посту заведующей лабораторией?
- Вы сами знаете, что это невозможно: новый тренд выдвигать на руководящие посты молодых специалистов.
- Тогда я совсем не понимаю, чем могу быть вам полезен, - удивился Селютин.
- Можете, дорогой Андрей Викторович, очень даже можете. Вы только не возмущайтесь и дослушайте меня до конца. Два коньяка, пожалуйста. Я угощаю!
Измайлов нервничал и старательно подбирал слова.
- Я предлагаю вам сделку. Слово это не подходящее, зато точное. Как вам перспектива пожить в курортных условиях на Средиземном море. Для начала, хотя бы с годик? Скажу сразу, я заинтересован в более длительном времени. Если вам понравится, это время станет неограниченным.
Селютин хранил молчание и размышлял, что бы это всё значило:
«Измайлов – человек дела. Пустые фантазии ему не свойственны и даже чужды. Очевидно то, к чему он клонит, долгое время беспокоило его, и теперь он пришёл к какому-то решению. Но для чего ему понадобился Селютин?».
- Я уверен, что речь не идёт о подарках, что вы от меня хотите?
- Вы должны уехать с Людмилой Петровной в Черногорию.
- Что? – не понял Селютин, - с чего вы взяли, что Людмила Петровна хочет уехать со мной?
- Я, конечно, не уверен на все сто, однако что-то подсказывает мне, что это мы уладим. С этими словами Измайлов залпом осушил рюмку.

10.
- Селютин, вы обещали поговорить со мной, - напомнила Оленька.
- Обожди, меня заведующая вызывает, - откликнулся Селютин.
Через минуту он уже входил в кабинет Людмилы Петровны.
- Доброе утро! План исследования готов.
- Здравствуйте, Андрей Викторович, очень хорошо! Давайте сюда.
Измайлова протянула руку и взяла у Селютина папку с бумагами.
- Я обязательно просмотрю, спасибо!
Селютин собирался выйти из кабинета, но Людмила Петровна удержала его.
- Одну минуточку, задержитесь, пожалуйста. Прикройте дверь.
- Прошу вас, - Измайлова указала Селютину на стул напротив себя.
- Кое-что произошло. Я знаю, что вы вчера вечером встречались с моим мужем. Более того, мне известно, о чём вы говорили.
Измайлова испытующе посмотрела на Селютина.
Селютин не спешил вступить в разговор.
- Так вот, всё то, что вы услышали, придётся забыть. Измайлов слишком много на себя взял. Такие вещи не решаются подобным образом. С чего это он решил, что мы должны куда-то ехать? Это что ещё за блажь?
Измайлова старалась отследить, какой эффект производят её слова на Селютина.
- Что это, если не сумасбродство?
- Людмила Петровна, скажу честно, я до сих пор под впечатлением его слов. Мне представляется, что подобная ситуация совершенно не реальна. По многим причинам.
- Я скажу, что она кажется не жизненной лишь до некоторых пор.
У Измайлова есть другая женщина, и она ждёт от него ребёнка. Измайлов уходит от меня. Признаюсь, меня это мало заботит, уж слишком много всякого в нашей жизни было. Успели друг другу поднадоесть.
А как вам самому кажется? Давайте пофантазируем: могли бы мы уехать? Я вам нравлюсь? Если «да», то в придачу к роскошной жизни, вы без особых проблем перенесли моё присутствие. Я умею быть благодарной.
- Людмила Петровна, - вступил Селютин, - вам легко говорить. А как же моя семья? Жена? Дети, в конце концов. Для меня это никакой ни план, а сплошная авантюра. Понимаю, когда есть деньги, всё представляется возможным, однако я не привык к таким внезапным поворотам судьбы.
- Не спешите со скоропалительными выводами. Можете быть свободны!

11.
Селютин, вы опять гуляете в одиночестве?
- А, Оля, - усмехнулся Селютин, - очевидно, ты мне не дашь умереть от одиночества.
- Нет, Андрей Викторович, не дам! Селютин, глупо мне не воспользоваться вашей компанией. Как нам глупым и скучным обойтись без вас?
- Что это на тебя нашло? Прекрати!
- Нет, не прекращу, - рассердилась Оленька, - вы, что о себе возомнили? Какое имеете право быть такими заплесневелым сухарём? Я ни за что не поверю, что не нравлюсь вам. Чем занята ваша голова? Что в ней творится?
- Оля, ты умеешь хранить тайны? - спросил Селютин.
- Что? – переспросила Оленька, смахнув набежавшую слезу.
- Тайну хранить умеешь, спрашиваю?
- Ровно настолько, насколько умеют все женщины.
- Значит, не умеешь.
- Да нет, я постараюсь, - спохватилась Оленька.
- Людмила Петровна будет увольняться, - негромко произнёс Селютин.
- Когда?
- Сроки не установлены. Но это будет.
- Давно пора, - произнесла Оленька и полезла в сумочку за носовым платком.
- Вы негодяй, Селютин, меня давно не доводили до слёз.
- Ну, прости! - извинился Селютин, - не до того мне сейчас.
- Ой-ой, уж, не за Людмилу Петровну ли переживаете?
- Уж точно, не за неё, - ответил Селютин.
- Тогда в чём дело?
- Ты опять за своё! С чего вы женщины взяли, что мужчина, это телёнок на поводке: куда хочу, туда и поворочу? Почему я непременно должен влюбиться в тебя?
- Потому, что я красивая! – гордо вскинула голову Оленька, - поверьте, для девушки этого вполне достаточно.
- Поздно уже, давай прощаться, - произнёс Селютин и сел в машину.
Оленька стояла и смотрела на Селютина глазами полными слёз.
- Ты меня прости, - сквозь приоткрытую дверь проговорил Селютин, - я старше тебя вдвое, и поэтому не сторонник рискованных поступков. Пока!

12.
Вечером, дождавшись жену с работы, Селютин решил поговорить с Наташей о предложении, сделанном ему Измайловым. Идея просто смехотворная. Селютин не представлял, в каких выражениях, рассказать об инициативе Измайлова.
- Как дела на работе? – спросил Селютин, когда Наташа подсела к нему на диван.
- Нормально, - ответила Наташа, - была пара пациентов, которые обратились явно не по адресу.
- Это как?
- Ну, как? Я же не психиатр.
- Ясно.
- А у тебя?
- У меня? – ответил вопросом на вопрос Селютин и почесал затылок. У меня, такая новость, Наташа, что даже не знаю, как начать.
- Не тяни, - засмеялась Наташа, - наказывать не буду.
Селютин на мгновение замолчал, а затем начал: «Мне предложили работу за границей».
- За границей чего? – усмехнулась Наташа.
- У тебя, погляжу, сегодня игривое настроение, - заметил Селютин и продолжил, - работу предложили, прямо таки скажем, не по профессии.
- Андрей, ты меня пугаешь!
- Я должен составить компанию одной женщине.
- Селютин, ты что, устроился в эскорт?
- Не то, чтобы в эскорт, нечто среднее между другом семьи и сиделкой.
- Главное, Селютин, чтобы не лежалкой, если речь идёт о женщине. И что же это за семья?
- Измайловых, - ответил Селютин и потёр колени.
- Правильно ли я поняла, что Людмила Петровна едет за границу и ей нужна компания? Ничего не вижу в этом удивительного. Ты разбитной, весёлый. Лучшей компании для скучающей богачки не найти.
- Это ещё не всё, - продолжил Селютин.
- Не всё?
- Ну конечно! Мы поедем туда на год.
- На сколько? Что, всё уже решено?
- Ну, раз я с тобой обсуждаю, значит не решено.
Наташа посерьёзнела и пристально поглядела на Селютина.
- Ты сам, то, что об этом думаешь?
- Думаю, речь идёт о серьёзных деньгах.
- Ух, ты! Это что, командировочные такие?
- Наташа, скажу сразу, мне эта идея не нравится. Однако, кому, как ни тебе, близкому мне человеку, я могу об этом рассказать?
- Продолжай, я слушаю, - ответила серьёзным тоном Наташа.
- Людмила Петровна уходит из лаборатории. У её мужа есть любовница, более того, она собирается сделать его отцом. Естественно, Измайлов решил избавиться от жены, ну если не совсем, то, по крайней мере, отправить подальше от себя. Я так это понял.
- Андрей, странно как-то.
- Я ещё не закончил. Он хочет, чтобы именно я составил компанию Измайловой.
- Надеюсь, ты отказался?
- Наверное, завтра откажусь, - ответил Селютин.

13.
Весь следующий день Селютин прождал телефонного звонка от Измайлова.
Он понимал, что тянуть Измайлов не станет и постарается как можно скорее реализовать задуманное. Порученный Людмилой Петровной проект помог Селютину не концентрироваться на тревожащих его мыслях.
- Андрей Викторович, - прервала его мысли Оленька, - я закончила отчёт и жду, когда вы введёте меня в курс дела.
- Да, да, - откликнулся Селютин, - осталась пара расчётов, и я буду готов обсудить с тобой подробности. Скорее всего, это произойдёт завтра.
- Хорошо, я подожду, - улыбнулась Оленька, - пойду, полью цветочки.
Селютин кивнул и вновь углубился в графики.
Лишь к вечеру завибрировал телефон Селютина, давая понять, что звонит Измайлов.
- Я вас слушаю.
- Андрей Викторович, не сочтите за труд, спуститесь, пожалуйста. Я вас жду у выхода.
- Хорошо, сейчас буду, - сказал Селютин и отключил телефон.
- Оля, сегодня прогулка отменяется, меня ждут, - произнёс он и вышел из помещения лаборатории.
- Садитесь в машину, - предложил Измайлов, пожав Селютину руку.
Он развернулся и выехал на проезжую часть.
Асфальт занесло, и Измайлов непроизвольно следил за хлопьями снега вылетающего из-под колёс впереди идущего автомобиля.
- Думаю, стоит посвятить вас в детали, - сказал он, не сводя глаз с дороги. Я не спрашиваю, какое вы приняли решение. До тех пор пока не прозвучит сумма, которую придётся заплатить за ваше согласие, бессмысленно, о чём-либо говорить.
- Понимаете, - отозвался Селютин, - откровенно говоря, мне эта идея совсем не близка.
- Я и говорю, пока не будет озвучена сумма, любая идея не будет казаться интересной, - засмеялся Измайлов.
- Скажите, не кажется ли вам странным, что я до сих пор вас слушаю?
- Нет, не, кажется. Я совершенно уверен, что смогу убедить вас в том, что речь не идёт о чём-то предосудительном.
- Вы так думаете? Оставить жену из-за денег, не находите ли этот поступок подлым?
- Не сочтите меня бесстыдником, но думаю, что за небольшие деньги это подлость, а за возможность изменить жизнь на 100, нет на 1000 процентов, это подарок судьбы. Кроме всего прочего, я не настаиваю на том, чтобы вы уходили от жены.
- Хорошо, тогда вы добиваетесь, чтобы я поступил, таким образом, после чего жена сама уйдёт?
- Совсем не обязательно, - повернулся на мгновение Измайлов, - я отлично знаю женщин. Обычно они с лёгкостью прощают мужчин, если компенсация весома для них. Короче говоря, не мелочь какая-нибудь, а серьёзное вознаграждение взамен их жертвы.
Измайлов остановил машину и предложил продолжить разговор на свежем воздухе. Мужчины подошли к заброшенному кинотеатру и побрели по аллее небольшого парка.
- Вы умный человек, Селютин. Уверен, что примете правильное решение.
Ведь речь идёт об очень больших деньгах. Как вам покажется сумма в один миллион евро?
Селютин подхватывал снежинки носками своих ботинок. Он поднял глаза на Измайлова.
- Вы это серьёзно?
- Вполне.
Селютин выдержал паузу и усмехнулся.
- Не ожидал, что отъезд жены так для вас дорог.
- Прошу, Андрей Викторович, оставьте вашу иронию, и отнестись к моим словам с полной серьёзностью. Я не требую немедленного ответа. Подумайте. Обязательно поговорите с женой. Когда обсуждаются подобные вещи, умные женщины, обычно, отбрасывают эмоции и делают правильные выводы. Я не знаком с вашей женой, однако что-то подсказывает мне, что она женщина умная и, хорошенечко подумав, поддержит вас.

14.
- Измайлов, - обратилась к мужу Людмила Петровна, - я не стану устраивать сцен, - я понимаю, что у тебя совсем другая жизнь, больше того, это меня не удивляет и не задевает. Мы давно, уже если не чужие, то, во всяком случае, равнодушные друг к другу люди. Мало что связывает нас. Дети выросли, их будущее не вызывает сомнений. Всё теперь зависит от них самих. Я прошу тебя не изменять своей порядочности, которую я всегда так в тебе ценила, и будь добр, позаботиться обо мне надлежащим образом. Взамен я не стану претендовать на твоё добро и обещаю остаться для тебя добрым и надёжным другом.
Измайлов внимательно выслушал Людмилу Петровну и заключил:
- Люда, я сделаю всё возможное для того, чтобы ты и в дальнейшем могла жить, не изменяя своим привычкам.
- Спасибо, Измайлов, - я в тебе нисколько не сомневалась.
Измайлов покачал головой и продолжил:
- Сейчас я должен уехать. Как только всё будет готово, я тебе сообщу. Не стану объяснять, почему я не буду ночевать здесь. В случае крайне необходимости, я всегда на телефоне. И прошу тебя, не наделай, напоследок глупостей: я про алкоголь. Всегда остаётся вариант запереть тебя в психушку. Пока!

15.
Селютин вышел в коридор и остановился у окна. Вчера вечером выпал снег и сгладил все неровности на задворках лаборатории.
- Селютин, Селютин, как всё быстро меняется, - услышал он за спиной голос Людмилы Петровны.
- Вы это о чём? - обернулся на голос Селютин.
- Я о том, что ничто не остаётся надолго в одном и том же состоянии.
Она смотрела в окно в том же направлении, что и Селютин.
- Вчера выпал снег, а ещё месяц назад лили проливные дожди.
- Закономерные перемены, Людмила Петровна, - хуже, когда всё меняется внезапно, неожиданно.
- Да, точно! Хорошо, когда человек готов к переменам или сам становится их инициатором. Вот вы, Селютин, человек активный или ждёте чудес от природы?
- Чаще всего жду, предпочитаю вещи проверенные временем.
- Значит, вы остро нуждаетесь в ком-то, кто выведет вас из состояния анабиоза и предложит вещи, проверенные своим личным опытом.
- Вы на кого намекаете?
- Селютин, бросьте, не валяйте дурака, всё вы прекрасно понимаете. Вам сделано потрясающее предложение. Вам нужно лишь дать согласие и всё.
Я буду к вам внимательна, добра. Обещаю, что не стану напоминать вам о деньгах, ведь я сама еду не за собственный счёт.
Измайлова грустно улыбнулась. Вам совершенно не обязательно любить меня. Это даже смешно в нашем возрасте говорить о подобных вещах.
Вполне достаточно оставаться самим собой. Вы уже говорили с женой?
Что она обо всём этом думает? Не скрою, что я более чем заинтересована в наилучшем развитии событий. Если в этом возникнет необходимость, мы можем встретиться где-нибудь вчетвером. Понимаю, вы не привыкли к подобным переменам, вам приходится делать непростой выбор. Мне легче: Измайлов приучил меня не удивляться ни чему и быть готовой к самым неожиданным поворотам судьбы. Этим и отличаются люди типа вас и люди типа Измайлова. Он готов, на любые действия, лишь бы осуществить поставленную цель. Вы готовы ждать всю жизнь, в надежде, что птица счастья коснётся вас своим крылом. Ну, так вот, Селютин, тот самый момент настал. Чего ещё остаётся ждать? Другого такого случая не будет. Идите и поговорите, наконец, с женой по-настоящему, я вас отпускаю. До завтра!

16.
- Андрей Викторович, - услышал Селютин голос Измайлова в своём телефоне, - не стану долго распространяться, но ваш ответ я должен знать уже завтра. Вы же не думаете, что наш план осуществится мгновенно. Есть моменты, которые потребуют тщательной проработки.
- Хорошо! Я вас понял. Давайте вернёмся к этому разговору завтра. Удачи!
Селютин оторвал глаза от телефона и увидел перед собою Оленьку.
- Не обольщайтесь Селютин, она всех отпустила раньше. Будут травить тараканов.
- Ах, Оленька, вы лишаете меня последней надежды поверить в человека.
- А зачем вы, негодный, хотите быть лучше всех? Его, понимаешь, отпустили, а остальные пусть работают. Я допускаю, что есть в вас что-то такое, чего не достаёт нам. Однако нужно иметь элементарную скромность, и не показывать это на каждом шагу.
- Ну, так уж и на каждом? - рассмеялся Селютин, - садись рядом, а то мне неудобно разговаривать, когда ты стоишь.
Он перчаткой смахнул снег со скамейки и потянул Оленьку за руку.
На минуту Селютину показалось, что от Оленьки повеяло, каким-то необыкновенным ароматом, и вся она была такая необычайно свежая и притягательная, что он с трудом удержался, чтобы не обнять её.
А Оленька, как назло не сводила с него своих прекрасных хищных глаз, и несомненно, была готова к самым решительным действиям.
- Скажите мне Селютин, почему я так незаслуженно долго вожусь с вами? По первому своему образованию я маркетолог и понимаю, как качество и стоимость естественным образом связаны между собой. Однако вы явно завысили себе цену.
- Оленька, дорогая, ну чего ты ко мне прицепилась? Неужели вокруг мало сверстников или вздыхателей немного старше тебя? К чему тебе такой старик, как я?
Селютин вскинул брови и покачал головой.
- Так, теперь мне кажется, что самооценка наоборот занижена. Давайте договоримся: вы отвозите меня домой, а я в благодарность за это напою вас первоклассным кофе.
- Ой! - болезненно поморщился Селютин, вспомнив о предстоящем разговоре с женой, – умоляю, только не сегодня.
- Хорошо, когда? Без ответа я не уйду.
- Завтра, обещаю тебе, завтра!
- Вот я и проверю, вы честный человек или нет, - развернулась Оленька и бодрым шагом пошла прочь от Селютина.

17.
Когда Селютин вернулся домой, Наташа, ответив кивком на его приветствие, спросила:
- Андрей, ты говорил с Измайловым?
- И не только с ним.
- Остальные меня мало интересуют.
- Измайлов ждёт ответа до завтрашнего дня: «согласен ли я уехать с его женой в Черногорию за один миллион евро?».
- За сколько? – наморщила лицо Наташа.
- За один миллион евро.
- Селютин, это "развод". За такие деньги они смогут вывезти всех родственников с обеих сторон.
- Нет, уверен, что не развод. Это для нас огромные деньги, для Измайловых, это просто крупная сумма. Завтра, уверен, он посвятит меня в нюансы: что, как и когда. Главное, что он желает услышать, так это слова согласия. И от тебя, кстати, тоже. Им, по всей видимости, не хочется лишних проблем.
Наташа присела на край стула и задумалась.
- Тебя не удивляет, что я не затеяла скандал? - прервала она молчание.
- Нет, я благодарен тебе за это, я обескуражен не меньше твоего.
Наташа села глубже и откинулась на спинку стула.
- Это что, конец нашей совместной жизни? Это что, всё? – Наташа подняла глаза на Селютина.
- Мне бы не хотелось так думать.
- И что скажут дети, на то, что их отец - проститутка? – не обратила внимания на слова Селютина Наташа.
- Прекрати! – возразил Селютин.
- А как же иначе? Уедешь в Черногорию, сделаешься любовником Измайловой. Или вы будете жить как брат с сестрой? Не скажу, чтобы ты до такой степени любишь деньги. И с терпением у тебя не очень. Загнёшься ты под жарким солнцем Черногории. Я тебя знаю. Я вовсе не отговариваю, я даже не обсуждаю с тобой моральный аспект этой афёры, которая, весьма дурно пахнет. Неужели ты этого не понимаешь?
Селютин, молча, слушал жену.
- Ты толком не знаешь этих людей. Нет, тебе известно, как их зовут, кто их дети, однако это не та степень осведомлённости, чтобы безоглядно кидаться в подобную авантюру. Это люди, которые считают, что только деньги решают все проблемы. Заключив с ними сделку, ты не сможешь отказаться, это уж точно! Я бы на твоём месте не ввязывалась.
- Честно говоря, я и сам не особо горю желанием. Завтра встречусь с Измайловым и откажусь.
- Правильно, тем более, где гарантия, что ты эти деньги получишь? Увезут моего Селютина, и не известно хватит ли ему миллиона до конца жизни. Ты же не будешь проживать его в одиночку?
Наташа засмеялась и поцеловала Селютина в щёку. Она не верила, что такое возможно.

18.
Полночи проворочавшись с боку на бок, Селютин добился лишь того, что Наташа, прихватив с собой одеяло и подушку, ушла спать в гостиную. Терзаемый сомнениями, он никак не мог уяснить для себя, как следует поступить. Ясно, что другого шанса у него не будет. В той системе координат, где располагается его точка, подобных условий попросту не бывает. Это взаимосвязь веществ несходного типа. Здесь управляют полярные законы. Измайловы играют по своим правилам, и не признают других. Вжиться в принципиально новую действительность он не сможет. С другой стороны немыслимо вечно обслуживать чужие интересы. Пора сделать решительный шаг, очевидно, что это его единственный шанс перейти в более прогрессивное состояние. Селютин знал свою самую большую проблему. Несмотря на кажущуюся боевитость, он постоянно томился сомнениями, и был, в сущности, человеком нерешительным и слабым. Всё, чего он достиг, было, результатом изживания самого себя. Создавалось впечатление, что он проживает, другую, жизнь, сосуществующую с иной реальностью, реальностью в которую погружен Измайлов. С нескончаемыми возможностями, с баснословными деньгами, правда, допускал Селютин, и с иной степенью ответственности. Но это скрыто, а в поле зрения только роскошь, блеск, и вследствие этого заоблачное самомнение.
Уверен, что Измайлов спит, а Селютин изнемогает от бессонницы.

19.
Утром Наташа еле растолкала Селютина.
- Давай, вставай! Пора к Измайлову идти сдаваться!
- Не шути так! - произнёс Селютин, усаживаясь на постели.
- Тогда иди и победи Измайлова! Как я понимаю, ты всю ночь обдумывал предстоящее сражение.
Селютин ничего не ответил и поплёлся в ванную, где надеялся обрести хоть какую-то бодрость.
- Если будешь торговаться, не забудь про меня. Или ты выделишь причитающееся мне вспоможение из своего миллиона? – ухмыльнулась Наташа и разлила кофе по чашкам.
- Мне кажется, что я уже ничего не хочу.
- Вот как? Значит, тебе все-таки, до определённого момента, хотелось стать миллионером? Вчера ты собирался и вовсе отказаться. Выпей кофе, голова и прояснится.
- Селютин потянул кофе из чашки и подумал: «Как же хорошо было раньше, прежде, чем появилась эта проблема с Измайловой».
- А ты как думал? - словно угадывая мысли Селютина, спросила Наташа,
- придут и сами всё дадут? И даже не попросят ничего взамен? Так не бывает! Короче, Андрюша, я страшно рада, что не нахожусь на твоём месте! Не люблю принимать непростые решения. Поспешу на своё законное, продолжу народ лечить!
С этими словами Наташа вышла из кухни.
- О какой новой жизни идёт речь? По моим ощущениям, жизнь и вовсе заканчивается.
- Что ты говоришь? – выкрикнула из коридора Наташа.
- Говорю, поспеши, полчаса осталось.
В ответ Наташа захлопнула за собой дверь, погрузив Селютина в царство беспросветной тоски и тревоги.
Несмотря ни на что, как обычно, Селютин пришёл в лабораторию первым.
Совершенно разбитый упал в кресло перед тёмным экраном монитора и ощутил, полную утрату веса. Ему казалось, что он неспешно плывёт по волнам своего всё нарастающего беспокойства.
- Андрей Викторович, доброе утро! Вы помните, что сегодня мы должны представить Людмиле Петровне результаты нашей с вами совместной работы.
- Что? – опомнился Селютин, - а, Оля, привет! Да, конечно. У меня есть пара соображений, как следовало бы сформулировать основные принципы исследования и обобщить полученные результаты.
Оленька подошла к столу, и, приблизив свои губы к уху Селютина, и обдав его тонким ароматом духов, негромко произнесла:
- Сегодня мы обязательно завершим один крайне важный опыт. В его успешном результате я очень заинтересована!
Она выпрямилась и отошла к своему столу. Затем повернувшись к Селютину, строго погрозила ему пальчиком.
Селютин почувствовал, что валится в жуткую, мрачную бездну.
- Чего стоят все эти удовольствия, если приходится платить такую непомерную цену, - подумал Селютин, - похоже, я действительно превратился в старика, усталого от жизни. Я перестал считать постыдным анализировать удовольствие. Пока хоть кто-то реагирует на тебя, придётся подавать признаки жизни.
- Я сейчас подойду к тебе, Оленька, - расплылся в улыбке Селютин.

20.
В этот день, вопреки обещанию, Измайлов так и не позвонил Селютину. Зато Людмила Петровна объявила ему, что они в конце недели едут на научную конференцию в Санкт-Петербург.
- Селютин, скажите, ей, что бы взяла меня на конференцию, - прижалась щекой к плечу Селютина Оленька.
- Ты же знаешь, что это не возможно! И вовсе не потому, что я не хочу: заведующая с удовольствием отдохнёт от вас, хотя бы недельку.
- А вы хотите, чтобы я поехала? Уверяю, вы бы не пожалели!
- Ты имеешь в виду свою профессиональную незаменимость? – засмеялся Селютин, - намекаешь на предстоящий доклад?
- Оставлю ваш вопрос без ответа. Скоро сами всё поймёте.
- Андрей Викторович! - в лабораторию вошла Людмила Петровна, - вот материалы конференции. Ваше сообщение должно прозвучать во второй день. Прошу обозначить основные моменты выступления, мы их обсудим позже. Время осталось немного, если я попрошу подготовиться к завтрашнему вечеру, это реально?
- Попробую сделать, - ответил Селютин.
- А вы активнее привлекайте к работе Ольгу Васильевну, а то она имеет слишком праздный вид.
Оленька, потупив взор, произнесла:
- Вот же зараза, мимо не пройдёт!
- Вы что-то сказали? - нахмурилась Измайлова.
- Я говорю, что Андрей Викторович привлекает меня к работе по необходимости.
- Андрей Викторович, я сейчас уезжаю, меня до конца дня не будет. До завтра!
- До свидания, Людмила Петровна, всё будет хорошо!
Измайлова кивнула и вышла из лаборатории.
- Даже дышать стало легче! - повеяла себе на лицо Оленька, - это когда-нибудь закончится?
- Урок первый: нельзя быть красивой такой! – улыбнулся Селютин, - вот просмотри!
Он протянул Оленьке материалы конференции .
- И много у вас таких уроков? - взяла бумаги Оленька и углубилась в чтение, Это будет вам дорого стоить, Андрей Викторович!
- Ладно, справлюсь! Расплачусь за всё разом.
- И чем же это? – заинтересовалась Оленька.
- Конфетами «Белочка», - ответил Селютин, приступай к работе.

21.
Автомобиль Селютина остановился у высотки Оленьки.
- Вы ничего не имеете против чашечки кофе? – манерно спросила девушка.
- Разве что, всего лишь одну, - вторил ей Селютин.
Он обошел машину и открыл заднюю дверь. Затем подал Оленьке руку и помог ей выйти.
- Какая у неё, однако, нежная и хрупкая ручка, - поймал себя на мысли Селютин и ощутил лёгкие вибрации в области грудной клетки.
Оленька не спеша подошла к двери открыла её, взглядом приглашая Селютина следовать за собой.
Довольно долго они поднимались на лифте.
- Какой этаж?
- Семнадцатый. Боитесь высоты?
- Только птицы, Оленька не боятся.
- У меня застеклённая лоджия, Андрей Викторович. Выпасть, при всём желании, не получится.
- В мои годы приходится учитывать любую возможность.
- Не пытайтесь отбить у меня аппетит, Селютин. Я почти всегда испытываю чувство голода.
С этими словами Оленька вышла в чистый, светлый холл и достала из сумочки ключи.
Селютин бедным родственником ждал приглашения войти.
Оленька распахнула двери и прошла в квартиру. Селютин, храня молчание, проследовал за ней.
- Можете не разуваться, робот-пылесос всё уберёт.
- Я твой слуга, я твой работник, - совершил Селютин механические движения руками.
- Проходите в зал, шутник. Я приготовлю кофе или, может быть вы голодны?
- А что у тебя есть? Желаю попробовать всего понемногу, - засмеялся Селютин.
Оленька вышла из комнаты, а Селютин присел на край дивана и осмотрелся. Вполне приличная квартира и район отличный. От работы не очень далеко.
- Как быстро? - подивился Селютин вошедшей в гостиную Оленьке.
Она внесла на небольшом подносе две чашки кофе и шоколадные конфеты в вазочке, какие продаются в большом количестве в Икеа.
- Присаживайтесь за стол, - пригласила она Селютина, - может быть коньяку к кофе? У меня есть хороший.
Нет, спасибо. Я же за рулём! - ответил Селютин и пересел в кресло.
- Ну вот, теперь Селютин вы в моей власти. Дверь закрыта, а высоты вы боитесь!
- Да, Оленька, приказывай, я вынужден подчиниться.
Девушка, отставив чашку, подсел к Селютину на подлокотник кресла, наклонившись, поцеловала его долго и нежно. Затем взяла рюмку с коньяком и протянула её Селютину.
- Давайте выпьем.
- Нет, нет! Мне же нельзя!
- Ладно, обойдёмся без коньяка, и давайте не будем создавать сложности.
- Что ты называешь сложностями? - спросил Селютин.
- Тс-с! – приложила к губам Селютина пальчик Оленька, и подвела его к дивану, - ничего не хочу слышать, вы опять всё заболтаете!
Она опустилась на бархатное ложе и привлекла Селютина к себе.
- Прижмитесь ко мне плотнее, я так долго этого ждала. Вы меня истомили.
Селютин скинул пиджак и дёрнул ворот рубашки. Оленька проворно нырнула рукой к нему на грудь и выдохнула с лёгким стоном.
- Селютин, я так счастлива!
Оленька оказалась весьма искусна в любви и знала все тонкости романтических отношений. Её ласки были деликатны и нежны.
Создавалось впечатление, что она сдаёт важный экзамен на умение любить.
Позже, когда они допивали остывший кофе, Оленька то и дело кидала на Селютина взгляд полный озорства и лукавства.
- Андрей, мне всё понравилось, ты лишний раз укрепил моё мнение, что зрелые мужчины обладают необыкновенной притягательностью. Особенно такие мужчины, как ты. Хотя откуда тебе это знать?

22.
Измайлов позвонил чуть свет.
- Кто это? – спросила сквозь сон Наташа.
Селютин отмахнулся и прижал палец к губам.
- Да, слушаю!
- Андрей Викторович, я в командировке, поэтому не позвонил. Я не стану требовать от вас ответа немедленно. Мне известно, что вы едете с Людмилой Петровной в Петербург, это даже хорошо. Пообщаетесь поближе, наладите более тесный контакт, почувствуете друг друга. Всё меньше будет неожиданностей. Мы встретимся с вами по возвращении. Всего хорошего!
- Измайлов звонил, - произнёс Селютин, - его нет в городе. Даёт передышку.
- А который сейчас час?
- Половина шестого. Видимо, Измайлов на другом полушарии.
Наташа, молча, повернулась на другой бок, и закрыла глаза.
Когда Селютин сажал жену в машину, он невольно вспомнил Оленьку, и ощущение вины комом подкатило к горлу. Он отогнал внезапно нахлынувшее чувство, захлопнул дверь и включил зажигание.
- Я тебе говорил, что лечу в Петербург?
- Нет, а когда?
- Завтра вечером.
- С Измайловой?
- Да!
- Смотри, тебе ещё не заплатили ни копейки!
- Помню! Буду умерен, как евнух.
- Правильно, прибереги силы до Черногории.
Селютин остановил машину в двух шагах от поликлиники и подождал пока Наташа выйдет.
- Спасибо, что подвёз, и помни, что воздержанность не только придаёт мужчине солидность, но и очень полезна для здоровья.
Селютин покачал головой и тронулся с места. Он понял, что впервые опаздывает на работу.
Первое, что Селютин увидел, это была Оленька. Она не выказывала не малейшего признака волнения и держала себя скромно и с достоинством.
- Оля, доброе утро! Людмила Петровна меня спрашивала?
- Да, она забрала доклад и попросила зайти.
Селютин кивнул и снял верхнюю одежду.
- О, вся вешалка занята! - удивился Селютин.
- У Людмилы Петровны совещание.
- Понятно!
Селютин отнёс свои вещи в небольшое служебное помещение.
Он вернулся в лабораторию, и, наклонившись над Оленькой, проговорил:
- Ты зовёшь меня на «вы» и по «имени отчеству».
- Естественно! – прошипела Оленька и сладко улыбнулась Селютину.
Затем, он, потирая руки, уселся за компьютер и стал ждать, когда тот загрузится.
- Андрей Викторович, вы опоздали! Я вас не узнаю, - услышал он голос заведующей.
- Прошу прощения. Сам удивляюсь. Немного не рассчитал.
- Зайдите с Ольгой Васильевной ко мне.
Селютин пропустил Оленьку и закрыл дверь кабинета.
- Я просмотрела доклад. Мне всё понравилось. Грамотно, немногоречиво, по сути дела. Вы готовы ехать, Андрей Викторович?
- Готов, - коротко ответил Селютин.
- Вот и отлично, билеты будут у меня, командировочные выплатят позже.
- Жду вас в аэропорту в семнадцать часов. Вылет в шесть.
- Ольга Васильевна, постарайтесь отработать в наше отсутствие надлежащим образом, чтобы по возвращении меня не ожидали проблемы. Коллеги вам помогут. Я с ними поговорила. Так что обращайтесь без стеснения. Завтра меня не будет. Приступайте к работе.

23.
График мероприятий оказался до того плотным, что в первый вечер после заседания, мало кто из гостей вышел в фойе гостиницы обменяться мнениями. Селютин выступил на следующий день. Выступил ровно, говорил без спешки и внятно. Доклад научным сообществом был воспринят благосклонно. Вопросов было задано в меру. Людмила Петровна с гордостью взирала на представительного Селютина, и в знак одобрения время от времени кивала головой.
- Прекрасно, Андрей Викторович! Лучше и быть не может.
- Спасибо, Людмила Петровна!
За обедом Измайлова была весела и непринуждённа. Селютин не узнавал в этой вполне ещё красивой женщине ту, занудливую заведующую, которая в ежовых рукавицах держала коллектив лаборатории.
- Завтра будет банкет, Андрей Викторович. Я на вас очень рассчитываю. Мы должны показать, что периферия давно уже не та, что была раньше.
- Хорошо, Людмила Петровна, я постараюсь.
- Ну, вот и отлично, я в вас не сомневаюсь.
На протяжении двух первых дней Измайлова вела себя предельно корректно, почти на равных. Она постоянно меняла наряды и старалась быть раскрепощённой и вместе с тем не позволяла лишнего. В еде и питье была разумна и осмотрительна.
- В неё вполне ещё можно влюбиться, - подумал Селютин, поймав на себе ласковый взгляд Людмилы Петровны.
Банкет стал бенефисом Селютина, подвыпившие светила науки то и дело подходили к нему с желанием выпить в его компании.
Наутро, он понял, что перебрал. В ресторане Людмила Петровна сидела практически одна.
- Где вы ходите? - укоризненно спросила она, - поглядите, никого нет. Это вы, между прочим, виноваты. Вчера все напились до чёртиков.
- Я всего лишь создал атмосферу, -улыбнулся Селютин.
- Слава Богу, больше никаких банкетов. Сегодня в три экскурсия в Эрмитаж, а завтра, примерно в это же время, в Исаакиевский собор.
После завтрака заседание продолжило свою работу. В последний вечер перед отъездом Людмила Петровна постучала в номер к Селютину, вошла и спросила:
- Я хорошо себя вела?
- Безупречно, Людмила Петровна.
- Ну вот, я могу быть ласковой и тихой, если рядом со мной любимый мужчина.
С этими словами она взяла Селютина за руку и поцеловала его в щёку.
- У меня есть к вам одна просьба, давайте перейдём на «ты», хотя я понимаю, что это не обосновано. Пусть это будет авансом, что ли.
Как ты понимаешь, ни сегодня, завтра я уйду из лаборатории. К чему излишние условности?
- Как пожелаете, Людмила Петровна! На «ты», значит на «ты».
- Ладно, Андрюша, продолжай собирать вещи, встретимся в холле. В восемь тридцать придут автобусы.
Возвращение совпало с выходными днями. Наташа затеяла в квартире генеральную уборку и поэтому расспросов не последовало. Вечером, когда они сидели за телевизором, Наташа рассказала какие новости у детей и знакомых, не задавая Селютину вопросов об Измайловой.
Наташа не торопила Селютина с отчётом. Вместо слов он достал смартфон и перелистал фотографии из Петербурга, где вперемежку шли снимки самой конференции, фото гостей, картины Эрмитажа и изображение Исаакиевского собора.
- А что, Измайлова вполне ничего! - похвалила Наташа фото с изображением заведующей. Одета стильно. Просматриваются не столько деньги, сколько вкус. Да, Андрюша, тебе предстоит непростой выбор.
- Ты у меня всё равно лучше всех! - произнёс Селютин, испытав неудобство.
- Ладно, ладно! Прибереги красноречие для Измайлова.
Думай, как из всей этой каши выбираться. Погряз по самые уши!

24.
Измайлов позвонил в начале недели, во вторник.
- Андрей Викторович, сегодня после работы в том же кафе возле министерства, в шесть вас устроит?
- Конечно, - согласился Селютин, - вполне устроит.
- Отлично, я буду вас ждать. До встречи!
- Селютин, вам не кажется, что Людмила Петровна всё меньше и меньше интересуется лабораторией? - поинтересовалась Оленька.
- Вполне вероятно, что так и есть. Дело близится к развязке.
- Хотелось бы поподробнее.
- Возможно, сегодня что-то прояснится.
- А что сегодня может произойти?
- Пока не знаю. Обещаю, если случится что-то важное, ты узнаешь первой, - с этими словами Селютин взял ручку Оленьки и крепко прижал к губам.
Оленька улыбнулась Селютину и тихо спросила:
- Когда мы увидимся?
- Обязательно увидимся! - уклончиво ответил Селютин.
Оленька повернулась к экрану монитора и углубилась в работу.

Селютин остановился у кафе. Он вошел в зал и направился к Измайлову, который сидел за столиком и ел мороженое из вазочки.
- Здравствуйте! Представляйте, даже поесть, толком, не получается.
Измайлов пожал Селютину руку и жестом предложил сесть.
- Как бежит время. Завтра уже первое марта. Зиме конец. А после весны обязательно наступит лето. Оставшиеся три месяца я должен напряжённо поработать. Кстати, можете меня поздравить, я в очередной раз стал папой.
- Поздравляю! - улыбнулся Селютин.
- А чего вы смеётесь? Проверку прошёл!
- Я в вас никогда не сомневался, - сквозь смех произнёс Селютин.
- Правда, ну вот и чудесно! Праздновать, надеюсь, будем в Черногории?
- Куда пригласите, там и будем, - ответил Селютин.
- Замечательно! Мне, пожалуй, удастся Людмилу Петровну додержать в лаборатории эту весну. Здесь уже ничего не будет. Всё будет там!
Селютин заказал себе стакан чая и рогалик с шоколадом.
- Я решил изменить тактику: я перестану давить на вас. В конце концов, если не будет Селютина, будет какой-нибудь Малютин или ещё кто-нибудь. В принципе это не столь важно. Просто хотелось запомниться вам с Людой хорошим дядей. План действия следующий: самое позднее в середине июня все необходимые документы будут готовы. Вам позвонят и сообщат время и час вылета. Все, что потребуется, это приехать в аэропорт. Там будет ждать Людмила Петровна и "тю-тю" прямиком в райский шалаш на самом синем море. По-моему я предельно ясно излагаю.
Селютин молча, кивнул.
- В том случае, если вы в аэропорт не приедете, наш договор будет считаться расторгнутым. Деньги так и останутся в банке. По-моему это логично и справедливо. Вам я предлагаю, пока есть время, всё ещё раз хорошенечко обдумать и взвесить. Мне было очень приятно иметь с вами дело. Однако я опять чертовски занят!
Измайлов громко расхохотался.
- Молодая жена, ребёнок. Вы всё прекрасно понимаете. Желаю удачи!
Он поднялся из-за стола и быстрым шагом вышел из кафе.

25.
Рано утром в полупустой аэропорт вошли двое. Мужчина и женщина. За собой они катили скромных размеров чемоданы. Лето – то время года, когда нестерпимо тянет куда-нибудь уехать. Это, правда, в самые жаркие месяцы, в июле и августе. Июнь принято считать месяцем холодным, и для купания в море не вполне пригодным. Это не то, что сентябрь, хотя тоже на любителя. В сентябре бывает довольно жарко днём, а вечером просто холодно.
- Ничего не забыла? – спросил мужчина свою спутницу.
- Да вроде нет, - ответила женщина.
- Хорошо.
Из динамика донеслось сообщение об окончании регистрации билетов до Черногории.
- Это наш! - сказала женщина и покатила свой чемодан.
Следом за ней поспешил мужчина.
Предъявив билеты на контроле, и получив посадочные талоны, они сели в автобус и спустя некоторое время покатили по направлению к самолёту.
- По-моему я всё-таки кое-что забыла.
- Что ещё?
- Свои любимые солнцезащитные очки.
- Не беда, купишь себе новые очки.
- Нет, те были мне особенно к лицу. Они очень дорогие. Это подарок,
- расстроилась женщина.
- Не начинай, пожалуйста! Я уверен, ты их взяла!
- Не знаю, - засомневалась женщина, - я их всегда кладу во внешний карман, чтобы не раздавить.
Мужчина лишь скривился в ответ и не спеша поднялся ещё на пару ступенек по трапу.
- Здравствуйте! - поздоровались стюардессы, - ваши посадочные талоны, пожалуйста.
Спустя четверть часа самолёт исчез из виду, пронзив нависающие над аэропортом облака.

***

- И сколько ему исполнилось?
- Полгода, вроде.
- Стряхни с моей спины песок, пожалуйста! Когда песок высыхает, спина чешется.
- Да нет там ничего. Ты же на лежаке всё время.
- Ну, посмотри, что тебе жалко?
- Давай оботру, это, наверное, не песок, а морская соль.
- Ну, какая разница, что это? Ужасно неприятно!
Мужчина взял полотенце и провёл им вдоль спины женщины.
- Селютин, без любви протёр! - проворчала женщина.
- Ладно, не дури, Наташа, пошли! Надо ещё успеть купить подарок малышу.

26.
- Ты знаешь, Оленька, - улыбнулся Селютин, - твои слова, отдают юношеским, а точнее сказать, девичьим максимализмом.
- А что эти два вида максимализма чем-то отличаются?
- Сейчас почти нет, - продолжил Селютин, - однако корешки несоответствия остались.
- Я надеюсь, ты не собираешься вспоминать о слабости женщины, упоминать их тонкие кости?
- Нет, дорогая, физиология тут ни причём.
- Тогда что же?
- Научно-технический прогресс!
- И что же сотворил с нами прогресс?
- Он распустил вас, избаловал! - засмеялся Селютин.
- Понятно! Вновь несносный сексизм!
- Не обижайся!. Если вдуматься, то обижаться не на что.
- Поясни, - приготовилась слушать Оленька, - в противном случае я буду расценивать твои слова, как неуместное нахальство.
- Цель обрести счастье в браке перестало сильно заботить сильный женский пол. Поэтому максимализм касается чего-то другого.
- Чего же?
Того, что женщина сама себе выберет. Твой максимализм состоит в том, чтобы ни в чём, нам мужчинам, ни уступать, распоряжаться собой всецело, постоянно огрызаясь на мужские наскоки.
- На мужские заскоки, - засмеялась Оленька.
Селютин обнял Оленьку и поцеловал в губы.
- Полдела сделано! - прыснула Оленька, - пошли в койку!
- Твоё дыхание офигительно!
- Селютин, это кофе! Хотя, красиво сказал, значит, уже заслужил, - состроила Оленька Селютину глазки.
- Люблю тебя! – обнял Оленьку Селютин.
- И я тебя, очень люблю! - прошептала Оленька и затаилась у него на груди.
- Ты сегодня хоть строчку написал? Время идёт, Селютин, - тебе нужно умудриться оставаться интересным сразу двум женщинам. Ты сам захотел!
- Обязательно засяду за работу. Когда ты рядом, я не могу больше ни о чём думать, как только о тебе!
Оленька несколькими короткими поцелуями дотронулась до губ Селютина.
- Всё, мне пора! Я буду тебе звонить. Вечером ничего не надо прихватить в магазине? Хотя, стоп! Я сегодня вечером не приду. Ладно, пока! Садись и пиши! Ты приучил своих женщин хорошо питаться. А не то вернёшься в лабораторию! Это я тебе, как заведующая обещаю!

27.
Солнце уплывало за горизонт, топя свои закатные лучи в бескрайнем Адриатическом море. На берегу, на деревянном лежаке сидели две женщины. Они негромко переговаривались друг с другом, щурясь на заходящее светило.
- Как ты долетела, Машенька?
- Нормально, мама, - главное, что быстро.
- Я так рада, что ты, наконец-то выбралась.
- Я тоже рада, - улыбнулась девушка и положила голову на плечо матери.
- Я поражаюсь, до чего же отец оказался прав, насчёт отъезда. Всю жизнь исполняешь, какой-то, глупый ритуал. От рождения до самой смерти находишься в плену сплошных условностей. Смешно!
- Видишь, мама, как тебе повезло. Выбрав папу, ты тем самым разорвала, в конце концов, этот порочный круг.
- Кто же знал заранее, что выбор окажется единственно верным? Почти вся жизнь ушла на то, чтобы это понять.
Маша промолчала, а потом сказала:
- Ты знаешь, а я совсем недавно стала понемногу понимать папу. Мне было трудно отделаться от ощущения, что его превосходство будет преследовать меня постоянно. Что я навсегда останусь его девочкой, и никогда не вырасту. Теперь у меня другая проблема, мне кажется, что лучше его нет, и невозможно найти другого мужчину, пусть даже, чуть скромнее, нежели отец.
Людмила Петровна улыбнулась и обняла дочь за плечи.
Они дождались сумерек, затем поднялись с лежака, и пошли вздымая босыми ногами нагретый за день песок.
- Как дела у Коли?
- Правильнее сказать как дела у папы? Он помог Коле, Николай теперь большой человек.
- Кто бы сомневался? А что сам Измайлов? Чем-нибудь занят?
- Такие люди без дела не остаются. Хотя со стороны, кажется, что постоянно сидит и возится с сыном. Как ни позвоню, то он на детской площадке, то с женой в детской больнице.
- Потрясающе, Измайлов продлил свою жизнь, - покачала головой Людмила Петровна. В его-то годы нянчиться с ребёнком.
- Не переживай. Я уверена, если ему захочется отвлечься, он сможет это себе позволить.
- А как у тебя, доченька, на личном фронте?
- Я же говорю, никак не могу избавиться от комплекса дочери Измайлова. На личном фронте я в полном одиночестве. Случаются нечастые вылазки, но это так. Несерьёзно.
- Может быть, я тебе смогу помочь? Здесь есть немногочисленные варианты. Думаю, стоит попробовать.
- Попробуем, мамочка, обязательно попробуем, - засмеялась Маша.
- Есть хочешь?
- Я подумаю, пойду приму душ.
- Ладно, иди. Если что, в твоей комнате уже постелено.

28.
- Папа, ты для чего меня позвал, тебе плохо?– спросил Иван.
Измайлов не ответил, а только глаза его увлажнились. Взгляд сделался беспомощным, как у ребёнка.
- Как прошла операция?
- Всё нормально, отдыхай!
- А что мне ещё остаётся, Ваня? Я хотел попросить тебя уделить мне время. Совсем немного.
- Хорошо, папа, я обязательно зайду к тебе, как только освобожусь.
С этими словами Иван похлопал Измайлова по руке и вышел из палаты.
Светлые стены почти сливались с потолком. Незначительная разница в колере наводила на мысль о культуре и профессионализме маляра, окрасившего стены. Где-то он уже видел точно такой же цвет. Измайлов повернул голову и стал рассматривать медицинские приборы, подсоединённые разными трубками и проводами к его распростёртому телу.
- Иван сказал, что всё прошло нормально, - подумал Измайлов, - буду надеяться, что так и есть. Он закрыл глаза и стал вспоминать удивительное видение, снизошедшее на него во время наркоза.
По команде Ивана, он начал отсчитывать в обратном порядке от десяти до единицы. После цифры три его вынесло в безбрежные просторы.
Измайлов признал, что без телесной оболочки ему намного легче. Создавалось впечатление, что её и не было вовсе. Пространство вокруг заполнено не воздухом, нет, а какой-то непонятной субстанцией. Невозможно понять, дышишь ты или нет. Поначалу казалось, что он стремительно набирает скорость и летит безо всякой видимой цели. Полёт ради полёта. Не страшно, потому что не возможно ни с чем столкнуться. Измайлов слился с окружающим пространством и потерял ощущение времени. Он стал частью чего-то поистине грандиозного. Ни страха, ни восторга, только покой и ясность ума.
Его влечение продолжалось до тех пор, пока он не увидел впереди себя смутные очертания небесного чертога. Издалека, очень неясно. Контуры неземного строения были обтекаемы и зыбки. И только отдалённый до боли знакомый звук нарушал невероятную очевидность. Это был нестройный собачий лай. Приглушённый и вместе с тем отчётливый. Реакция зверя на чужака. Измайлов понял, что может менять положение тела. Он сделал попытку стать на ноги. Это ему удалось. Он определённо шёл по направлению к замку, однако не ощущал под собой твёрдой поверхности, и не испытывал напряжения в мышцах ног.
Измайлов уверенно приближался к воздушному замку. Собачий лай становился всё громче и резче. И вдруг стих. Хозяин в один миг утихомирил бдительных сторожей.
Высокие врата медленно отворились перед Измайловым и негромкий голос произнёс:
- "Захария", так именуется память! Запомни и не знай имени другого для себя!
- К чему здесь ворота? Лишь пустота и отсутствие предмета! - воскликнул Захария.
- Ворот тоже нет, как видишь!
Захария проводил взглядом исчезающие очертания.
- А как же собаки? Я слышал!..
- Собаки? – удивился голос, - это пройдёт! Не иначе, как прихватил с собой!
Не ищи привычного, не жди похожего, нет сомнения и нет уверенности!
- Как же тогда быть? - смутился Захария.
- Небытие! - услышал в ответ.
- Как это? Не понимаю, Господи!
- Нелепо кормить через силу! Странно предлагать отдых тому, кто не устал! Мало что значит опыт, не всеобъемлющ разум! Лишь только жажда любви и воздавать за любовь любовью!

29.
- Андрей Викторович, - услышал Селютин в трубке голос Измайлова, - не откажите в любезности, позвольте мне зайти к вам где-то через часик. Это возможно?
- Конечно, милости прошу!
- Спасибо. Буду!
В означенное время в квартире Селютина раздался звонок в дверь.
- Доброе утро, - вошёл в прихожую Измайлов.
- Здравствуйте, проходите, - пожал ему руку Селютин.
- Я, по-моему, у вас впервые? – окинул взглядом комнату Измайлов.
- Да, как-то не удостаивали, - рассмеялся Селютин
Измайлов покачал головой и спросил, - позвольте присесть?
- Конечно, где вам будет удобнее?
- Да мне всё равно, пусть это будет кресло.
- Отлично, - согласился Селютин, - прошу!
- Я слышал вы ушли из лаборатории?
- Да, - ответил Селютин, - работаю на дому, на удалёнке.
- А вы тяжело болели?
- Теперь я расцениваю это иначе, - вскинул бровь Измайлов.
- Странная вещь, я до сих пор не знаю вашего имени и отчества.
- О, какая ерунда, - улыбнулся Измайлов, - Захария!
- Почему Захария? - не понял Селютин.
- Я бы хотел с вами поговорить…
- Как семья, как Людмила Петровна? – перебил Захарию Селютин.
- С ними всё в порядке! - спешил Измайлов, - вы, Андрей Викторович, всегда представлялись мне человеком незаурядным. Не обычным, что ли. Я не подберу точного слова.
- Ну что вы...
- Захария, - помог Селютину Измайлов.
- Захария, - кивнул Селютин.
- Поверьте, я пришёл ни с целью хвалить вас. Остались только вы, Андрей.
Селютин промолчал.
- Я отниму у вас совсем немного времени.
Захария на мгновение смолк, как бы собираясь с мыслями.
- Можно стакан воды?
Селютин вышел и вернулся с водой.
- Так вот, - продолжил Захария и поставил стакан на пол, - порядка четырёх часов я пребывал в беспамятстве. Это время я сейчас расцениваю, как поворотный момент в моей жизни. До этого, я пребывал словно в спячке. Предвижу ваш, Андрей вопрос, как же так? А деньги, а положение?
- Я лично, ничем подобным похвастаться не могу, - рассмеялся Селютин.
- В вас изначально заложена, как бы понятнее выразиться, иная идея, совсем другой смысл.
- Смысл чего? Захария, не скажу, что я вас понимаю.
Захария приблизился к Селютину.
- Я внимал Господу Богу!

30.
- Мама, как зовут твоего красавца?
- Ты о ком?
- Ну, здравствуйте, красавца, которым ты мне все уши прожужжала.
- А, Зоран? Там ещё папа есть, очень впечатляющий образец.
- Зачем мне папа?
- Зовут красиво, Бартоломей.
- Мама, с каких пор стала впадать в крайности?
- О каких крайностях речь?
- Ну что это за Бартоломей?
- Как будто я его так назвала. Для черногорцев это, как Серёжа.
- А маму Зорана как зовут? Милица какая-нибудь?
- Мария! Она, кстати, русская. Неглупая женщина. Прихватошила Бартоломея в поездке, и вот вам Зоран. Я ей сегодня днём позвоню, пусть вечером придут. Шампанское попьём или ещё какая-нибудь мелочь.
- Я высоких мужчин люблю! А то начнёшь: умный, богатый, интеллигентные родители. Бартоломей, он кто?
- Экстрасенс.
- Кто? Это же не профессия, а чушь полная.
- Дом на взморье видела? Это он своими пассами добыл. Возможно, конечно, не одними пассами…
Людмила Петровна на мгновение умолкла.
- ещё он карму чистит.
- Ладно, звони своей Марии. Я как раз прехорошенькое платьице купила. Дёшево, просто смех!
- Опять сиськами наружу?
- Мама, у меня, кстати, твоя грудь.
- Ладно. Тебе виднее. Не маленькая.
Людмила Петровна собрала пляжную сумку и направилась к выходу.
- Пошли, нечего в доме сидеть. Загоришь немножко. А то сразу видно, что приезжая.
- Заезжая, - сострила Маша.
Они спустились к пляжу, разделись и улеглись на лежаки.
- Покажи очки, - попросила Людмила Петровна. Я, кстати, свои любимые всё-таки забыла. Теперь вот, простенькие купила на один сезон.
Не успела Маша привыкнуть к месту и преодолеть робость, как рядом с ней бухнулся мокрый пляжный мяч. Полетели мелкие брызги, неприятно холодя разгорячённое тело девушки.
Маша подскочила на месте и, щурясь уставилась на обидчика.
Над Машей возвышалась фигура молодого человека. Смоляные, в мелкий завиток волосы налипли на лоб. Плавки еле держались на бёдрах.
- ОпрОститэ! – затараторил он, обнажив два ряда белоснежных зубов.
- Он что, меня проституткой назвал?
- Да, нет, какой проституткой. Он извиняется! – ответила Людмила Петровна, поворачиваясь лицом к молодому человеку.
- Зоран, привет! Маша, это Зоран!
Маша оценивающе оглядела Зорана и перевела взгляд на мать, затем скривила губки и покачала головой.
Внезапно раздался телефонный звонок. Маша смахнула волосы и приложила телефон к уху.
- Что случилось? Кто это? – поинтересовалась Людмила Петровна.
- Это Иван. Вчера папу прооперировали.

31.
- Наташа, ты в своём уме? Как это втроём?
- Ну не прямо втроём. Одним словом, Андрей её любит.
Сослуживица Алла вытаращила на Наташу глаза.
- Ты что? Как можно так себя не уважать?
Наташа не ответила.
- Что-то надо делать! – кипятилась Алла.
- Что тут сделаешь?
- Разводом пригрози, скажи, что квартиру отсудишь, что выгонишь, в конце концов.
- Когда ты, доживёшь до моих лет, посмотрим, что скажешь!
- А он что говорит?
Говорит, что врать не хочет. И ещё говорит, что любит.
- Ох, - вздохнула Алла, - что происходит?
- Ладно, побрела я до дому. На досуге подумай, может не стоит замуж спешить?
С облегчением выпрыгнув из душного автобуса, Наташа перешла на противоположную сторону улицы и зашагала по направлению к своей пятиэтажке. Она вошла в прихожую и заперла дверь на ключ.
- Андрей, ты один? - спросила Наташа, заглядывая в комнату.
- Был Измайлов, - повернулся в кресле Селютин, - он теперь, между прочим, Захария.
- Кто? - не поняла Наташа.
- Теперь его Захария зовут.
Наташа скинула верхнюю одежду и вошла в зал, поправляя на ходу кофточку.
- А кроме Захарии никого не было?
- Наташенька, ну перестань, - мы же, по-моему, договорились!
- А мне всё равно больно. Я, наверное, никогда не привыкну.
- Сядь, успокойся! Я постараюсь...
- Это возможно? Не знаю! Думаю, мне будет легче, если ты уйдёшь.
- Короче Измайлов считает себя пророком.
- С его деньгами можно считать себя кем угодно.
- Мне сначала так же показалось. Недавно он перенёс операцию. Что-то вспоминать стал.
- Что стал вспоминать?
Селютин понизил голос и упёрся взглядом в пол.
- Что с Богом разговаривал.
- Так бывает, - отмахнулась Наташа, - как доктор тебе говорю. Мало ли что под наркозом привидится.
- Захария истинное своё предназначение осознал.
- Что мне твой Захария?
Наташа встала с дивана и прошла на кухню.
- Захария будет звонить, завтра.
- Зачем?
- Без меня ты его быстро выпроводишь.
- А что ему надо?
- Книгу какую-то принести хочет, - Селютин махнул рукой и вышел из кухни.
- А ты куда? Дождался выходных?
- Хочешь, поехали со мной? – откликнулся Селютин из зала.
- Стара, я Селютин для групповухи.

32.
- Мария, ты что одна? – нахмурилась Людмила Петровна.
- Как же одна? За цветами помчался!
- Скажу по секрету, твой Зоран Маше понравился.
Людмила Петровна лукаво улыбнулась и быстро добавила:
- Что знала, рассказала и будь, что будет!
- Даже не знаю, - тяжело вздохнула Мария, - девчонки прохода не дают. Да и сам он шустрый больно.
- Давай, не будем забегать вперёд. Они даже толком не знакомы.
Мария обернулась на входящую в зал Машу.
- Мать почву готовит, время не теряет! – вскинула бровь Людмила Петровна.
Густые, длинные волосы скрывали плечи девушки, воздушное цвета небес платье выгодно подчёркивало фигуру, а точеные ножки, были до того хороши, что Людмила Петровна испытала лёгкое волнение.
– Ну, где же он? Зоран? – строго спросила Маша. Ваш муж экстрасенс? Это так необычно.
- К нему записываются исключительно одни женщины, - пожаловалась Мария.
- Вы не ревнуете?
- У меня есть знакомая, так её муж и вовсе массажист.
Мария многозначительно поглядела на Машу.
- В Черногории всё располагает к роману. Вы это учтите, девочка моя! Вот и Зоран. Как тебе Маша? Она настоящая красавица!
Молодой человек порывисто бросился к хозяйке дома и её дочери.
- Зоран говорит по-русски? – отскочила в сторону Маша.
- С трудом удерживаюсь, чтобы не поцеловать вас! - вскричал Зоран, протягивая Маше букетик.
- По-русски говорит! – пробормотала Маша в смущении.
- Ну, что я говорила? - скорбно произнесла Мария.
Спустя полчаса Зоран увлёк Машу на веранду и затараторил:
- Маша, я от вас в полном восторге! Вы такая, как бы это сказать? Короче, я влюбился по самые ушки и чувствую себя от этого полным идиотом.
- У нас говорят «уши»!
Зоран сделал приличный глоток вина.
- Эти звёзды, которые так ярко светят, всё равно жалкое подобие вашей красоты. Я хочу расцеловать вас триста шестьдесят пять раз!
- Нынешний год високосный, - поправила Зорана Маша.
- Хорошо, тогда триста шестьдесят шесть, - нашёлся Зоран, - если я окончательно потеряю над собой контроль, в этом будете виноваты только вы! Я ни о чём не могу больше думать, как только о вас. От вас исходит такой запах, мои руки мысленно обнимают и ласкают вас. Как хотите, но я немедленно начну это делать!
Он отставил бокал Маши.
- Будет мешать!
- Вы эротоман, Зоран! - упёрлась в грудь мужчины Маша, - вам следует немедленно пройти несколько оздоровительных сеансов у своего папы Бартоломея, и не забудьте почистить карму.
- Не говорите так, Маша, причём тут папа? Вылечить меня можете только вы.
- Зоран, вы перегрелись на солнце. Дайте, я проверю ваш лоб.
- Проверяйте, проверяйте везде, у меня не только на лбу горячка.
Он страстно обнял Машу и расцеловал её лицо.
- Забавный сумасброд, - подумала Маша.
- Всего один поцелуй, - шептал Зоран, - в счёт тех трисот шестидесяти шести поцелуев. Зачем я, дурак, покупал вино? Вы и есть самое сильное вино.
- Так вы ещё и жадина, Зоран? Я не люблю жадных мужчин.
- Я больше не отпущу вас, никогда, никогда! Вы моя. Вы единственная на целом свете. Я посажу вас напротив и стану любоваться, не отводя глаз.
На веранде появились женщины с бокалами вина в руках.
- Что за шум? – с напускной строгостью спросила Мария, - Зоран, ты что делаешь с Машей, что она так кричит?
- Мама, мама, я влюбился. Я окончательно потерял голову. Она такая, такая. Я на ней женюсь!
- Что прямо сейчас?
- Сейчас, сейчас, можно прямо сейчас.
- До свидания! – Мария отставила бокал с вином, - Зоран, нам пора! Оставь Машу в покое.
- Нас разлучают! – застонал молодой человек.
- Зоран, чтобы вы успокоились, я скажу, что вы мне тоже понравились, идите к маме. Она уже садится в машину. До свидания!
- Я завтра буду звонить!
- Хорошо Зоран, только дождитесь дня. Мы с мамой любим поспать.

33.
Перед тем, как отправиться к Селютину, Захария решил, всё-таки позвонить. Трубку подняла Наташа.
- Доброе утро, Андрея Викторовича можно?
- Кто это?
Захария на мгновение смутился:
- Захария!
- Андрея нет. Он уехал.
- Не откажите в любезности, - продолжил Захария, - я бы хотел передать ему книги.
- Я вас подожду!
- Очень вам признателен. Скоро буду.
Захария засунул под плащ полиэтиленовый пакет и вышел из дома.
Долго не мог Захария найти себе подходящую одежду. Стильные куртки, свитера, заграничные пальто тонкого сукна были ему отвратительны, и кроме всего прочего сильно велики. В магазине секонд хенд он отыскал плащ цвета беж, пару брюк и вязаную лыжную шапочку. Выглядел он странновато: нечто среднее между сельским учителем и библиотекарем-краеведом. Ходил исключительно пешком. Если чувствовал голод, то покупал пирожки, если с мясом, то начинку выбрасывал в урну. Взгляд его глаз был направлен не в окружающий мир, а всё больше внутрь себя. Отросшие волосы скручивал в узел на затылке.
Захария спустился в подземный переход и быстрым шагом устремился к выходу. Лишь на секунду он задержался у ларька с религиозной литературой, поглядел на разноцветные календари, развешанные по стенам, затем резко развернулся и пошёл прочь.
Через четверть часа Захария стоял перед дверью Селютина и жал на кнопку звонка.
- Здравствуйте, Наташа!
- Здравствуйте, Захария!
Старик с благодарностью поглядел на женщину.
- Проходите!
Захария скинул плащ и ботинки.
- Прошу вас! - пригласила Наташа гостя, - чай будете?
- Чай можно. Только без сахара.
Захария присел на край стула и полез в пакет за книгами.
Наташа вернулась с едой и чаем.
Захария кивнул и начал:
- Здесь две книги. Очень важные книги!
Наташа подсела ближе к Захарии.
- Так вот, я меньше всего хочу показаться странным. Андрей рассказал вам обо мне? – забеспокоился гость, - слишком серьёзные произошли перемены.
Наташа слушала Захарию и ела бутерброд, запивая чаем.
- Совсем неважно, что произошло.
- Не важно? – удивилась Наташа.
- Очень важно, но мне не хотелось бы углубляться в подробности. На старости лет мне открылась истина.
- Не припомню, чтобы кому-либо из знакомых истина открылась в детстве. Захария, вы сектант?
- Пожалуйста, не смейтесь! Я сам по себе.
- Суть любой религии в соборности.
- Наверное! Я не стану обсуждать практику религиозных институтов.
- Чем же вы в таком случае занимаетесь?
- Ищу Бога в себе самом!
- Удобно! - согласилась Наташа, - далеко ходить не надо. Что на это говорит ваша жена? Я знаю, она молода, красива, у вас есть ребёнок.
- Она ушла от меня, - отмахнулся Захария, - я всё им отдал. Мне столько не надо.
Воспользовавшись паузой, Наташа быстро проговорила:
- Послушайте, как вы отнесётесь к следующей ситуации: Андрей полюбил другую женщину, молодую. Думаю, и она его любит. У меня есть хоть какой-то шанс сохранить брак?
- Молодость всегда побеждает, - обречённо произнёс Захария.
- По крайней мере, честно! - вздохнула Наташа.
- Прочтите эти книги!
Захария поднялся со стула и направился к выходу.

34.
Селютин мчался на автомобиле по направлению к выезду из города. Из динамиков неслась бойкая современная музыка. Селютин знал, что ему предстоит сделать. Он вылетел на трассу и нажал на педаль газа. Машина послушно набрала скорость и стремительно удалялась прочь от сонного города. Загородный дом Селютина представлял собой небольшую современную постройку, со всем необходимым для жизни. Он оглянулся на заднее сиденье и окинул взглядом походную сумку, в которой лежал компьютер.
Шоссе бесконечной серой лентой разворачивалось перед взором. Возле дома он увидел другой автомобиль. Это была машина Оленьки.
Селютин улыбнулся про себя и взбежал по ступенькам.
- Андрюша, солнце, ну наконец!
Оленька кинулась к нему на шею и поцеловала в небритую щёку.
Селютин увернулся.
- Погоди, я колючий. Надо привести себя в порядок.
Он занёс в комнату сумку и опустил её на диван.
- Кофе будешь?
- Да, и поесть чего-нибудь. Я уехал чуть свет.
Оленька раскрыла пакет и разложила на столе еду.
Селютин прошёл в ванную комнату. Молодая хозяйка недолго возилась с приготовлением завтрака. Когда Селютин вышел из ванной, на ходу запахивая халат, всё было готово. Он взял двумя пальцами чашку дымящегося кофе и с улыбкой заявил:
- Я почти счастлив!
- Ты поговорил с Наташей?
Селютин заметно помрачнел.
- Ты не можешь без этого!
- Ну, Андрюша! - Оленька надула губки.
- Она призналась, что не может остаться со мной.
- Жаль её, она была для тебя прекрасной женой!
- Действительно жалко, но я не знаю, как поступить, чтобы это устроило всех! Если она не оттолкнёт меня, я позабочусь о ней. И в случае чего…
- И правильно! – оборвала Селютина Оленька, - ты у меня хороший, ты у меня единственный!

35.
Все утро Зоран не находил себе места. Он уже успел поплавать и вернуться с пляжа. Встретив на аллее папу Бенедикта, он извёл того вопросами типа: не слишком ли он эмоционален, не утомителен ли в беседе? Затем дважды обыграл сам себя в шахматы. На часах не было и десяти.
Зоран присел на скамейку и чуть ли не посекундно вспомнил весь вчерашний вечер. Маша - его судьба! Он непроизвольно провёл языком по губам, вспоминая поцелуй Маши. Пожалуй, это самое большое потрясение за последнее время. Чем же она лучше других девушек? И он понял, что всем!
Маша соответствует ему, даже в мелочах. Она отвечает большинству его запросов. Не спешит ли он с выводами? Они, в сущности, так мало знакомы. А как же сердце, или что там отвечает за распознавание объекта?
На аллее показалась Мария.
- Что маешься? Поехали со мной.
- Куда? Хотя какая разница, поехали.
Мария развернулась и выехала на дорогу.
- У тебя очень маленькая машина, - заёрзал на сидении Зоран.
Мария не ответила и продолжала управлять автомобилем.
- Что ты скажешь про Машу? Как она тебе?
Мария неопределённо скривила губы.
- Красивая, конечно. Больше я о ней ничего сказать не могу. Мы, в сущности её совсем не знаем.
- Это так! – согласился Зоран.
- Только помни, Маша скоро уедет. Она у матери пробудет неделю.
- Будь, что будет! - выпрямился в сидении Зоран, - так куда мы едем?
- В парикмахерскую.
- Нет, нет, выпусти меня!
Зоран вышел из автомобиля.
- Маша? - осторожно проговорил он в трубку.
- Да, Зоран, Маша! - заспанным голосом ответила девушка.
- Ты меня должна простить, но я не могу больше ждать. Ты же скоро уедешь!
- Зоран! – с укоризной в голосе произнесла Маша, - я ещё в постели.
- О! – не удержался Зоран, - когда мы увидимся? Я так скучаю, я весь извёлся.
- Раньше чем через час я не управлюсь. Честно!
- Целый час! - застонал Зоран.
- Отвлекись на что-нибудь: пропылесось или полей цветочки.
- У нас есть горничная, и садовник.
- Зоран, ты напрасно тянешь время! Час пройдёт быстро!
- Понял, я за тобой заеду!
Когда Маша вышла за ворота, «Додж» Зорана стоял у её дома.
- Машенька, ну наконец! Здравствуй!
Он прижал девушку к своей груди и крепко поцеловал.
– Осталось ещё триста шестьдесят четыре поцелуя. Это сколько поцелуев в день?
- Поехали, хочу какого-нибудь экзотического сока или коктейля.
Зоран кивнул и захлопнул за девушкой дверь.

36.
- Захария, здравствуйте, это Наташа. В одной из ваших книг я нашла записку для Андрея с вашим номером телефона. Нам надо поговорить.
Через три четверти часа Захария и Наташа встретились в том самом кафе, в котором когда-то пили кофе Измайлов-Захария и Селютин.
- Что закажем? – спросил Захария.
- Мне всё равно. Пусть будет бокал шампанского.
- Хорошо, себе я возьму минеральную воду.
Захария сделал заказ и приготовился выслушать Наташу.
- Я прочла обе ваши книги. Однако пригласила вас не для их обсуждения.
Андрей ушёл от меня. Он с Ольгой живёт в загородном доме. Пару раз звонил, однако разговор не клеился. Я не могу простить его, и забыть тоже не могу. Выяснилось, что мне не с кем поговорить. Подруг у меня нет, всё моё время занимал Андрей. Коллеги по работе не в счёт. Я очутилась в полном вакууме. Дети во всём винят отца, но мне от этого не легче.
- Чем я могу помочь?
- Вы пережили аналогичный случай. От вас ушла жена. Как вы справились? Поделитесь. Я в полной растерянности.
- Наташа, первое, что нужно сделать, так это прекратить жаловаться и впадать в отчаяние. Это ещё не конец света. Завершился очередной период в жизни, как закончилась вода в моём стакане.
Захария покрутил в руке пустой стакан.
- Мне кажется, вы упрощаете.
- Ничуть. Если вы излишне драматизируете, то это не означает, что я упрощаю. Высвободилось время, которое затрачивалось на Андрея вот и всё. Что-то происходило. Какая-то возня. Причём не всегда в удовольствие. Хотелось всё бросить, но вы мучались по привычке. Теперь стало проще.
Оставьте самокопание. Бездействие порождает хандру.
- Стану собирать марки! Скажите, лучше, где вы живёте?
- Снимаю квартиру. Пенсии на это хватает.
Наташа набрала воздуха в лёгкие и выпалила:
- Что если я попрошу переехать ко мне? Безо всяких обязательств! Назовём это оказанием неотложной помощи.
Захария пристально посмотрел на женщину.
- Обещаю подумать!
Когда они вышли на улицу, Наташа положила руку на лацкан плаща Захарии.
- Вот мой телефон. Обязательно позвоните! Особенно по вечерам мне бывает чертовски одиноко.

37.
Селютин давно не был в своём родном городе. С тех пор, как его труд был отмечен научным сообществом, он всё больше разъезжал с лекциями по всему миру. Он богат, и его легче встретить где-нибудь в Лондоне, чем в городе своего детства, в городе, где прошла вся его жизнь. Селютин подошёл к хорошо знакомому дому и посмотрел на окна четвёртого этажа. Он вошёл в подъезд, поднялся по лестнице и нажал кнопку звонка.
- Андрей?
- Здравствуй, Наташа!- улыбнулся Селютин, - я могу войти?
- Да, конечно! – с трудом овладела собой женщина, - конечно входи.
Не ожидала, что можешь прийти. Можешь не разуваться.
Селютин повесил пальто на вешалку и прошёл в зал.
- Мало что изменилось!
- Стены выносливее людей. Ты совсем седой!
- Зато ты не меняешься!
- Не смеши меня! Давай опустим ложные знаки внимания!
Селютин присел на стул. С трудом скрывая волнение, спросил:
- Ты одна живёшь?
- Если ты имеешь в виду мужчину, то одна. Дети были на Новый Год. Навещает Захария.
Наташа присела напротив.
- Как дела в поликлинике?
- Нормально, без изменений. Я слышала, ты стал знаменитостью? Выходит, развод пошёл тебе на пользу.
Селютин не ответил.
- Чем бы тебя угостить?
- Нет, нет. Ничего не надо. Я ненадолго.
А как Ольга? Чем она занимается?
- Она мой коммерческий директор. Все дела на ней: переговоры, финансы, составляет графики поездок.
- Есть дети?
- Нет, и как мне кажется, Ольга не особенно стремится стать матерью.
- Как Захария! Он, как и ты, находится вне времени.
- Не перестаю удивляться произошедшим в этом человеке переменам.
- Селютин, вы просто поменялись местами!
- Никогда не любил сравнений, - засмеялся Селютин.
- Предполагаю, что для тебя один миллион евро не баснословное состояние.
- Очень может быть, - засмеялся Селютин. Где сейчас Захария?
- Думаю, спит. Десять часов утра, это как раз его время. Он по ночам работает.
- И чем он занимается?
- Он Селютин, популярный блогер! У него сотни тысяч подписчиков.
- Рискну угадать: вещает что-нибудь про жизнь вечную?
- А вот и нет. Кулинарный блог. Он веган и всю ночь напролёт делится опытом, как сосуществовать в мире со всем живым.
Селютин оглядел стены.
- Уже уходишь?
- Да, пойду. Кое-что надо успеть сделать.
- Уезжаешь?
Селютин кивнул и вышел в коридор.
- Если я понадоблюсь, звони. Вот визитка.
Наташа провела рукой по плечу Селютина.
- Прощай, Наташа!

38.
- В загородном доме Селютина царило запустение. Он жил отшельником, усадьба выглядела заброшенно.
Калитка проскрипела и впустила во двор Селютина и Захарию.
- Неплохо прогулялись! – прокряхтел Захария.
- Оставайтесь! Как вы справляетесь с одиночеством?
- Такой проблемы нет! - усмехнулся Захария. Лишь с самим собой я нахожу общий язык и не утруждаю себя вздором типа: нахождение общей точки зрения, понимания со стороны окружающих.
Селютин достал из рюкзака бутылку водки и яблочный сок в тетрапаке.
- Будете?
- Не моё! – отмахнулся Захария. Скажите, Андрей, вы с какими лекциями по миру разъезжаете ? Что-то связанное с химией?
- Мои выступления более широкого характера, хотя и в связке с наукой.
- Интересно!
- Мир стремительно меняется. Нас ждёт глобальное объединение. Это неизбежно. Природу вещей не обмануть!
- Вы в этом уверены? - Захария отпил сок из стакана.
- Абсолютно!
- Кто же будет устанавливать правила?
Селютин рассмеялся.
- Вы меня удивляете! Кто из нас слышал лай собак в поднебесье?

39.
Всю дорогу домой Маша прикидывала, как ей следует поступить с Зораном. Определённым образом они сблизились. Однако не вся жизнь проходит в постели. Она не могла отделаться от мысли, что связалась с мальчишкой. Маша была убеждена, что выстроит своё будущее без родительской помощи. Она красива, начиталась правильных книг. Не станет ли новый бойфренд обузой, ненужным балластом? Вчера Зоран написал, что едет в Лондон. Зачем? Предложили неплохую работу? Зовёт с собой.
- Алло, Коля? Ты на работе? Вечером встретимся? Где? Понятно!
Маша узнала Николая издалека. Брат стоял у автомобиля и отдавал какие-то распоряжения шофёру.
- Привет, Машенька!
- Здравствуй, пойдём в папино кафе!
Они побрели по засыпанной осенней листвой улице.
- Я не спрашиваю, как у тебя дела, по телевизору всё видела.
- Тогда о себе!
- Что скажешь, если я поеду учиться в Лондон?
- Хорошо! Сколько денег? - спросил Николай и жестом пригласил войти в кафе.
Они сняли с себя верхнюю одежду и оставили в гардеробе.
В слабо освещённом зальчике играла музыка.
- Ты маме говорила?
- Да, она согласна.
- Одна едешь или с компанией?
- Какая там компания? - засмеялась Маша, - не в поход!
- Посчитай и сообщи сумму. Прибавь процентов десять, на всякий случай. Я переведу деньги.
- Спасибо, дорогой!
- Брось, не чужие!

40.
- Шеф, сколько до Стрикалово возьмёшь? - выкрикнула бойкая брюнетка в приоткрытое окошко КАМАЗа.
- А сколько дашь? – осклабился водитель.
- Тебе, ни разу, деньги есть!
- Садись, бесценная, не обижу.
Девица проворно влезла в кабину и захлопнула дверь.
- Нет, ну, правда, я добрый! Для себя ничего не жалко!
- Говорю тебе, я не по этой части. В Стрекалово к сестре еду.
- Ладно, к сестре, так к сестре. Двести, не дорого?
- Нормально! – сложила руки на коленях молодуха.
Ехали молча, с полчаса.
- Звать как?
- Екатерина!
- Наряд, больно отважный, для сестры-то, – не удержался водила.
Женщина глубже запахнулась, пряча голые ляжки.
- За дорогой следи, не ровен час врежемся!
- По-моему я уже врезался!
- За столбом остановишь! Деньги держи!
Деваха спрыгнула на грунтовку и заспешила по направлению к деревне. Единственная улица, истёртая колёсами пыльная дорога.
Присев на скамейку у забора, Катя достала телефон и нажала кнопку вызова.
- Да, слушаю! - послышался голос Селютина.
- Андрей, ты где?
- В городе.
- Да, как же, в городе! - прошипела Катя и поглядела на оранжевое окошко.
Не валяй дурака, я у калитки!
Селютин заметался по дому в поисках брюк.
- Ты, что здесь делаешь? – крикнул он с порога.
- Да, вот думаю, стоит ли к тебе в город ехать, или здесь поговорим?
Селютин подошёл к забору.
- Ты что голая?
- Естественно, голая, - проворчала Катька, - сижу , мёрзну, жду, когда в дом запустишь.
- Пойдём!
- Потом надену, а то ноги затекли! - пнула шпильки Екатерина. Выпить есть?
- Найдём!
Когда Селютин вернулся в комнату с бутылкой самогонки, его ждал сюрприз. На диване, в вызывающей позе сидела Катя в чёрно-красном белье. Грудь еле держались в кружевном лифчике, трусов не просматривалось.
- Что хороша? – рассмеялась Катя, - наливай! Я выпить хочу. Сядь рядом!
- Тебя ждать, Селютин, в девках останешься!
- Мне кажется, я с этим опоздал! – ухмыльнулся Селютин.
- А ты проверь! – сощурилась Катя. С такой обложкой, как у тебя, мужики ох, какие охочие!
- Катя улеглась на грудь Селютина и задышала в лицо:
- Ты как любишь, по- собачьи? Или может быть, чтоб тебя привязали?
- «Привязали», и есть по-собачьи, - заметил Селютин.
- Хочешь, меня привяжи? Я сяду лицом к спинке стула, попка оттопырена. Круто?
- Устала я подавать знаки слепому. Не лежи бревном, обними!
Катя стянула с Селютина брюки.
- Что у нас есть? - прошептала, она, освежая его ароматом самогона. Обещай, что в следующий раз ты хорошенечко отхлещешь меня плёткой!
С рассветом Селютин выбрался из постели и поглядел на спящую Катю.
- «Не смотри на меня, я некрасивая», эти стены не услышат. Селютин набрал в кружку воды и вышел на крыльцо. Такой же осенью, давным-давно, он появился на свет. Для чего появился? Одному Богу известно!
- Твоей кофемашиной пользоваться не умею, заварила в чашках, - услышал он голос Кати. Зайди и закрой дверь. Холодно!
- Встала? – Селютин присел на старый диван.
- Скажи мне, и чего ты за Ольгу держишься? Ведь она предала тебя. Живёт с другим, и за каким-то чёртом ездит сюда.
- Привычка!
- Только не говори, что любишь её.
Селютин пожал плечами.
- Если ты, станешь «папиком», меня это вполне устроит. Ты не бедный, куда деньги девать? Для тебя женщина - в первую очередь кухарка и уборщица. Так тебя приучили.
- Где твой кофе? – перебил Екатерину Селютин, - я люблю горячий!
- Ну, что я говорила? – поставила чашки на стол Катя, - кухарка и уборщица! Обещай подумать, только я знаю, как твои орешки превратить в молодильные яблочки.

41.
Захария шёл в библиотеку. Шёл предаваться оправданному одиночеству. На днях звонила Людмила. Говорила, что Маша собирается в Англию. Но ему всё равно. Сидеть с Людмилой на диване и предаваться воспоминаниям? Хуже зубной боли!
Захария вошёл в здание библиотеки и поднялся на второй этаж.
«Жан-Поль Сартр - лауреат Нобелевской премии по литературе в 1964 году. От премии отказался».
Он оторвался от чтения и уставился в пространство.
- Людмила одинока. Проект с Селютиным провалился. Что ещё не удастся сделать?
- Вы позволите?
Он поднял голову и узнал Наташу.
- Здравствуйте! – устало произнёс Захария.
- Видите, я запомнила ваш график.
- Это не сложно! В старости только и остаётся, что исполнять привычные ритуалы.
- Послушайте, давайте уйдём отсюда!
- Я только верну книгу!
Они пошли по направлению к городскому парку.
- Отчего вы перестали заходить ко мне? – заговорила Наташа.
- Опасаюсь стать неизбежной скукой!
- Признаюсь, мне не хватает ваших философских рассуждений.
- Часто под словом философ скрывают другое слово.
- Какое?
- Зануда.
Наташа улыбнулась и прижалась к плечу Захарии.
- Скажите, как мне быть? Поход в магазин за продуктами стал настоящим событием!
- Вы знаете, Селютин вернулся? Я еду к нему на выходные. Поехали со мной?
- Неужели вернулся?
- Представьте себе!
- А как же Ольга?
- Пусть это вас не беспокоит. Ольга больше не работает с Селютиным.
- Не работает?
- Вовсе ушла.
- Утихли страсти, прожиты счастливые деньки, - грустно заключила Наташа.
И чем он занимается?
- Давайте нагрянем к Селютину и спросим. Не понравится, уедем!
Наташа помедлила с ответом.
- Проклятое одиночество не оставляет выбора!
- Пустота - это окружающий нас воздух! - улыбнулся Захария.
- Вы болтун, Захария! - засмеялась Наташа, - но болтун забавный!
- Вот и чудесно! Используем Селютина, как возможный вариант. Собственноручно перешитая одежда, нравится гораздо больше!
- Вы хороший человек, Захария!
- Не приближайтесь, пустота, это ещё и пространство, защищающее нас друг от друга.

42.
- Ваня, ты поезжай с Колей! Какой смысл тебе здесь торчать?
- У меня сегодня нет операций.
- Не важно!
Маша обняла братьев и покатила чемодан.
- Деньги на счету! - выкрикнул Николай и помахал рукой.
Иван и Коля подошли к машине.
- Сначала завезу тебя в больницу! Да, Маша, слушаю!
- Коля, жду посадки в самолёт, до встречи в Лондоне! Не обмани!
Завершив разговор, Маша сунула телефон в задний карман джинсов.
Побродив от скуки по «Дьюти Фри», и купив там шоколад и бутылку Колы, она присела на скамейку в зале ожидания.
- Свободно? - услышала она мужской голос.
- Прошу! – вы хотите, чтобы я присмотрела за вашими вещами?
- Почему вы так решили? - удивился мужчина, - с вами посижу!
Маша уткнулась в телефон.
- Селютин Дмитрий Андреевич!
- Как вы сказали? Селютин?
Маша поглядела на случайного попутчика.
- Что, смешная фамилия? - улыбнулся он.
- Вовсе нет! Андрей Викторович случайно не ваш отец?
- Бывает, что отцами становятся случайно, но к счастью, это не про меня!
- Маша Измайлова.
- В Лондон летите?
- В Лондоне буду всего пару часов.
- Но всё же в Лондон!
- Вас не переспоришь, Маша! - засмеялся парень.
- Пойдёмте, объявили посадку в самолёт. Не забудьте свой рюкзак!

43.
Электричка остановилась на полустанке, выпустив немногочисленных пассажиров на перрон.
- У меня странное чувство, - обратилась Наташа к Захарии. Приехала в гости туда, где раньше была хозяйкой.
Захария понимающе покачал головой.
- Пойдемте на остановку автобуса.
- Нам ехать всего с полчаса, - заметил Захария.
- Это не причина идти пешком, - улыбнулась Наташа. Вы уверены, что Андрей ждёт нас?
Добрались быстро.
- Мы в гости. Не более того!
Наташа кивнула и последовала за Захарией.
- Андрей, я у калитки, - проговорил в телефон Захария и подмигнул Наташе.
Наташа со странным чувством глядела на замок, не вполне представляя, что же будет дальше.
Калитку отворила незнакомая девушка.
- Здравствуйте, проходите!
- Наташа? Вот так сюрприз! – с порога заметил Селютин, - проходите в дом.
- Андрей сильно изменился, - отметила про себя Наташа.
- Наташа уже далеко не та, - подумал Селютин.
- Сегодня собака принесла дохлого фазана, - сказала Катя.
- Андрей, у тебя появилась собака? – удивился Захария.
- Катя сказала, что одному жить не годится, - пожал плечами Селютин.
- Так и где же собака?
- Бегает где-то. Построю будку, посажу на цепь.
- Я завтра будку привезу, - сказала Катя. Как же он построит. Будет кобель по деревне носиться, пока кто-нибудь не пристрелит.
- Так это не щенок? – спросил Захария.
- Полтора года, уже здоровенный. Катина собака, - кивнул в сторону девушки Селютин.
- У меня есть ещё, - засмеялась Катя, - вам собачка не нужна?
- Не в городских условиях, - улыбнулся Захария, - не в квартире.
- Кто эта Катя? – подумала Наташа, - Селютин в своём репертуаре. Опять молодая!
- Давайте пообедаем, - предложила Катя.
- Фазан давно стынет! - засмеялся Селютин.
- Андрей, прекрати! - возмутилась Катя, - никакой не фазан. Будут пельмени из свежайшей свинины. Тесто и фарш – моя гордость!
Все расселись за столом и следили за тем, как Катя разливает по тарелкам дымящийся бульон с пельменями.
- Кто любит со сметаной, вот сметана, масло в мисочке.
- Кому водки налить? – спросил Селютин.
От водки все отказались, и Селютин не двинулся с места.
- Катя, вы, где работаете? – спросила Наташа.
- И живу и работаю в районном центре. В МФЦ тружусь.
- А как с Андреем Викторовичем познакомились?
- Ой, это целая история. Как он у нас появился, все бабы словно с ума сошли. Кто, да что? Уж слишком Андрей Викторович от наших сельских мужиков отличается. Ко мне его направили. Права водительские поменять время пришло. Я, естественно, строгость на себя напустила, в монитор уставилась. Жду, вдруг сам заигрывать начнёт. Да куда там! Молчит, куда-то поверх головы смотрит.
- Паспорт, говорю, у вас есть?
- Есть!
- Вместе с правами мне давайте!
Он мне документы подаёт, а я чуть из лифчика не выпадаю, так понравиться охота.
- Вы женаты? – с перепуга ляпнула.
- Что? - удивился он, - а какое это отношение к правам имеет?
- Машина на вас одного записана?
- На меня, - сказал и опять впал в спячку. Так и познакомились. Вас городских не поймёшь. Вы, я погляжу, такие же тихони. Интеллигенция, одним словом.

44.
Самолёт приземлился в аэропорту Хитроу ближе к вечеру.
- Обещайте, что добавите меня в друзья! До конца недели я пробуду в Манчестере, затем ненадолго вернусь в Россию, потом, снова в Манчестер. К тому времени я, надеюсь, вы решите, нужно ли со мной встретиться ещё раз. До свидания, Маша!
- До свидания!
Дмитрий отыскал глазами человека с табличкой и добавил.
- За мной приехали. Могу подвезти. Вам куда?
Маша назвала адрес гостиницы.
- Поехали, ничего страшного довезёт вас за компанию.
Он что-то сказал водителю по-английски и жестом пригласил Машу следовать за ним.
- Люблю, чтобы всё было по-настоящему. Если Лондон, значит кэб. Шофёр открыл заднюю дверь и обождал, пока пассажиры займут свои места.
Ночной Лондон выглядел волшебно. Витрины магазинов излучали яркий свет. Гостиницы и рестораны гостеприимно распахивали свои двери. Прохожие мелькали за окном кэба, ненадолго оставаясь в памяти.
- Ваша гостиница, Маша! - произнёс Дмитрий.
Шофёр распахнул дверь и выпустил девушку на тротуар.
- Спасибо! – склонилась, перед дверью Маша.
- Не за что! – чуть выдвинулся навстречу Дмитрий.
Через минуту она уже оформляла документы и вскоре получила ключ от своего номера.
- Как я устала, - подумала Маша, и рухнула, на кровать не раздеваясь.
Неожиданно раздался телефонный звонок.
- Да, - ответила девушка и перевернулась на живот. Долетела нормально. Гостиница норм! Спасибо! Собеседование послезавтра. Я помню! Ивану привет!
Маша вновь легла на спину и прикусила уголок мобильника.
- Дима, ты нужен мне или нет? Зоран прилетит завтра. То пусто, то густо!
- Ладно, пойду в душ. Смою с себя дорожную пыль, а заодно лишнюю информацию.
Не успела Маша захлопнуть дверь душевой, как вновь раздался звонок телефона.
- Маша, я, наверное, не дождусь нашей встречи. Как долетела?
- Нормально! Зоран, перезвони позже, я в душе.
- Ты в душе? Боже мой, я весь дрожу, словно в лихорадке.
- Зоран, пойди, облейся. Я отключаюсь.
Маша не стала ждать, пока наполнится ванна, разделась и стала под душ.
Она закрыла глаза и подставила лицо под тёплые струи.
Внезапно опять раздался звонок телефона. Маша потянулась за мобильником и обронила его на пол.
- Зоран, чего тебе? – разозлилась она.
- Ты всё ещё в душе? Вышли фотку.
- Если бы ты знал, чего мне стоила твоя дурацкая выходка, ты бы пошёл и застрелился.
Маша отключила телефон, и вся, дрожа от холода, вновь стала под душ.
- Он невозможный, - бормотала она, - дебил!
Покончив с купанием, Маша вышла из ванной с банным тюрбаном на голове.
- Если Зорану вставить мозги Дмитрия, получится идеальный мужчина. На внешности Зорана «далеко не уедешь», а Дмитрий умён и при положении: всё-таки торговое представительство возглавляет. А Зоран со своим футболом... Есть, конечно, высокооплачиваемые спортсмены, но это не Зоран.
- «Маша, я очень рад, что ты согласилась на дружбу. Сделаю всё, чтобы ты не пожалела о своём решении. Я умею дружить. Вернусь в Лондон в конце месяца. До скорого свидания. Смайлик».
- Телефон работает, слава Богу!
Теперь осталось выстроить свои отношения с обоими претендентами так, чтобы не было накладки. В отсутствие Дмитрия, возможно, что-то прояснится.
Рано утром Маша заказала такси и спустилась в фойе первого этажа гостиницы. Пряча лицо в меховой воротник куртки, она вышла на улицу. Ждать пришлось недолго.
- Хитроу, плиз! – выкрикнула Маша с заднего сиденья.
Водитель кивнул и машина тронулась.
Маша достала телефон и уточнила номер рейса, время прибытия самолёта, на котором должен прилететь Зоран.
- Немного опоздала, - подумала девушка, - впрочем, подождёт!
- Маша, Маша, - услышала она знакомый голос.
Обернувшись, она увидела возвышающуюся над толпой голову Зорана.
- Ну, Дима, держись! – подумала Маша.
- Здравствуй, мой ангел! - обнял подругу Зоран, - тебя невозможно не заметить в толпе, такая ты красивая!
- Зоран, я не стану хвалить тебя в ответ!
- И не надо! - сиял Зоран.
- Нет, скажу! Ты так нескромно возвышался, что одно это смотрелось, как самолюбование.
- Машенька, ну что ты такое говоришь? Пойдём скорее отсюда.
- Какой план действий? – спросила Маша.
- Как всегда: к тебе или ко мне, - засмеялся Зоран.
- К тебе, это куда?
- Пока не знаю, вот адрес.
Маша посмотрела в телефон Зорана и сказала:
- По-моему это и вовсе за городом.
- Ну вот, значит к тебе!
Зоран мягко подтолкнул Машу к выходу.

45.
- Что скажете? – поинтересовался Захария, когда они с Наташей присели на лавку в ожидании электрички.
- Катя - красивая женщина, однако Селютин привык к людям иного сорта. Что у них общего?
- А вы, Наташа, действительно считаете, что у него есть выбор?
- Андрей всегда был окружён женским вниманием. Это тот редкий случай, когда нет необходимости гоняться за счастьем, - улыбнулась Наташа, - сиди и жди. Не сегодня, завтра, кто-то наверняка заплывёт в сети.
- Это делало его счастливым?
- Не знаю, мне не кажется, что он в полном порядке, - покачала головой Наташа.
- Вам не хочется увидеть Андрея ещё раз? Он приглашал, - интриговал Захария.
- Я убеждена, что это не более чем вежливость. Наша электричка!
Они вошли в вагон и заняли два свободных места.
- Сомневаюсь, что Катя задержится у Селютина надолго, - продолжил Захария.
- Потому что уже имел место печальный опыт с Ольгой?
- И это тоже. Согласитесь, пельмени были хороши! - воскликнул Захария.
- Вы обратили внимание на его домашнюю обувь, и в чём была Катя?
- И что? Лучше скажите, что вы об этом думаете?
Захария достал из кармана записку.
- Что это? – спросила Наташа.
- Это лишний повод забыть про тапки, - лукаво посмотрел на женщину Захария.
Наташа развернула записку и прочла: «на Новый Год буду один. Приезжай!».
- Вы читали?
- Помилуйте! - возмутился Захария, - он мне сам сказал.
- И что вы посоветуете?
- Всё зависит от того, как давно вы получали подобные предложения.
Наташа опустила голову и сложила записку.
- Ладно, я подумаю.
- Замечу, я не приглашён!
- Ох, Захария, устроитель чужих судеб!
Бывший миллионер улыбнулся и стал наблюдать в окно убегающие столбы.

46.
Людмила Петровна остановила автомобиль у дома Марии. Хозяйка заметила машину и распахнула ворота пультом дистанционного управления.
- Я по предварительной записи, - поприветствовала хозяйку Людмила Петровна.
- Бартоломей ждёт вас!
Женщины вошли в просторный, ярко освещённый зал.
- Проходите, пожалуйста, в его кабинет.
Людмила Петровна кивнула и направилась в кабинет Бартоломея.
- Здравствуйте, доктор!
- Здравствуйте, дорогая! Я не доктор, я ваш близкий друг. Во время сеанса зовите меня «Маэстро».
Снимайте верхнюю одежду и ложитесь на кушетку. Расслабьтесь, слушайте музыку.
В сумраке кабинета зазвучала негромкая мелодия. Готовясь к сеансу, целитель успел распылить в воздухе ароматную смесь.
Он едва слышно подошёл к лежанке.
- Как вы себя чувствуете после нашей первой встречи?
- Просто волшебно, Маэстро! – проговорила Людмила Петровна, не открывая глаз.
- Вы так прекрасны сегодня, - знаменитым на всё Адриатическое побережье голосом произнёс Маэстро, - вы, дорогая моя, очень быстро восстанавливаетесь.
Бартоломей очертил в воздухе границы тела Людмилы Петровны. Затем мелкими щипками удалил особо вредные здоровью женщины участки пространства. С потолка лились струи свежего воздуха.
- Я стану называть вас Клития.
- Кто это? - прошептала Людмила Петровна.
- Это одна из трёх тысяч океанид, дочь Океана и Тефиды, - ответил Бартоломей и наполнил ноздри женщины тончайшим ароматом своего одеколона.
Затем Клития ощутила на своих губах нежнейшее прикосновение губ Маэстро. Она хотела ответить на поцелуй, но Маэстро отвёл лицо.
- Не надо!
Он неспешно перемешивал воздух над распростёртым телом Людмилы Петровны.
По просьбе Маэстро Клития надела платье из тончайшей шёлковой ткани, по их тайному уговору под платьем ничего не было. Она буквально таяла под легчайшими прикосновениями Маэстро. Ткань поползла вверх, обнажая сначала колени, а затем бёдра. Она вздрогнула, ощутив руки у себя на животе.
- Я люблю вас, Маэстро! - задыхаясь от удовольствия, произнесла Клития и лишилась чувств.
Время остановилось для Людмилы Петровны, бесконечное пространство поглотило Клитию.
- Я не хочу! - всколыхнулась в ней волна беспокойства, - мне ещё рано! Хочу любви, нежнейших прикосновений, искренних слов восторга. Разве я не заслужила? Маэстро, маэстро, спасите меня!
- А теперь в бассейн, моя прелесть! – откликнулся Маэстро, поднимаясь из кресла, - нимфы, они жить, не могут без воды.

47.
Ливень ночью прекратился. К утру вода превратилась в лёд.
Рассвет просматривался через легчайший занавес первого снега.
- С новым Годом, Наташа! - торжественно произнёс Селютин, - как спала?
- И тебя с Новым Годом, спала не очень!
- Давай выпьем чаю, - предложил Селютин. И про Дмитрия поподробнее.
Наташа села за стол и не спеша перемешала ложкой сахар.
- Когда Дима летел на самолёте в Лондон, он познакомился с Машей Измайловой.
- Очень интересно! – засмеялся Селютин. Когда они от нас отстанут?
- Интересно другое, - произнесла Наташа, - она понравилась Диме.
- Не удивительно, Маша чертовски хороша, на Захарию похожа, кстати.
- Ну, так вот, они встречаются.
- Захария знает? – спросил Селютин.
- Сегодня спросим, - ответила Наташа, - к его приезду не плохо бы прибраться.
Селютин подошел к жене и обнял за плечи.
- Погоди, у меня есть для тебя подарок! - высвободилась из объятий Наташа.
- Интересно! И что за подарок?
- Под ёлочкой посмотри! - хитро улыбнулась Наташа.
- О! Какие красивые! Ну зачем ты?
- Силютин, за тридцать лет я сделала для тебя всё что могла! Возможно ты хотел большего, а может быть достаточно было вовремя купить новые тапки!