Необыкновенный петух

    В 1952 году, когда я заканчивал отчет по изучению и разведке свинцово-серебряного месторождения Кон-и-Гут и описанию знаменитой одноименной пещеры, мне, руководством треста “Средазцветметразведка” было поручено обследовать небольшое рудопроявление Ак-Кунчей в Туркестанском хребте на территории Киргизии. С собой я взял хорошего рудознатца – самоучку, геолога Сидоренко Василия Артемовича и техника – геолога, студентку Старооскольского техникума, проходящую у меня производственную практику, Артемову Полину. На автомашине втроем мы добрались до областного города  Ош, на юге ферганской долины, где в Южно-киргизской экспедиции нам указали маршрут и выделили  трех лошадей для поездки в горы по бездорожью. Далее по реке Кара-Дарья мы доехали на автомашине, а затем пересели на лошадей, на которых добрались до притока Сурметаш. Мостов не было, и нам на лошадях пришлось вброд перебираться на другой берег.

     Река Сурметаш – бурная река, и переправа через нею не безопасна, о чем свидетельствовала предупреждающая надпись, высеченная крупными буквами: ” В бурных водах Сурметаша погибли Атлант и Аннибал”. С нами не было проводника, и только значительно позже мы узнали, что это были имена двух лошадей.

     Переправа через реку заняла у нас много времени. Потоки воды сбивали с ног, дно было завалено крупными глыбами, не позволяющими устойчиво передвигаться, к тому же мы изрядно вымокли.

     Далее была только тропа, которая тянулась не один десяток километров и ехать по ней утомительно, поскольку ни я, ни Полина не умели и не привыкли ездить на лошадях. Только Василий Артемович чувствовал себя прекрасно, поскольку был хорошим наездником. К вечеру мы добрались до пункта отдыха. Далее тропы не было, и нам предстоял пеший переход. Место было высокогорное, около 2500 метров над уровнем моря. Воздух чистый и разряженный. Кругом скалистые горы и широкие долины, называемые по местному, Джайлау, с высокой, в рост человека, горной травой, на которой устроили свой гнезда несметное количество крупных и мелких пауков, переплетая траву сплошной паутиной.

     Остановились мы около одной палатки на берегу небольшой бурной речки, в которой жил старый киргиз, хорошо говоривший по-русски, со своей внучкой, которой было 25 лет. Вокруг бегала несколько кур, и Полина высказала мысль, что неплохо бы было подкрепиться курятиной. Хозяин предложил нам одного петуха, чем-то ему надоевшего, но только ловить его предоставил нам. Этим мы немедленно и занялись.

     Устроили облаву на петуха, в которой нам помогала и внучка старика. Однако петух был на высоких ногах и оказался таким проворным, что поймать его мы никак не могли. То ли петух почуял, зачем он нам понадобился, то ли трава высокая хорошо его скрывала, так что петух ловко от нас увертывался, как не пытались мы прижать его к речке. Никаких подручных средств для ловли, кроме геологических молотков, у нас не было, которыми и стали забрасывать петуха. После долгих попыток, петуха, наконец, подбили и быстро распотрошили. Казан с водой уже поставили на костер и начали варить петуха, а солнце уже подошло к закату.

     Прошел час, затем второй. А петух все не сваривался, был таким жестким, что даже ножик в него не входил. Было уже 11 часов вечера, а петух каким был, таким и оставался. Я спросил у старика, сколько лет этому петуху, а он ответил, что столько же, сколько и внучке. Делать было нечего, дальше варить петуха было бесполезно, и мы решили его скушать, каким он был. Разломив его на части, приступили к трапезе.

     Но не тут-то было. Как не пробовал я его зубами разжевать, нечего у меня не получилось; петух был  жилистый и я прекратил эту затею. Полина несколько кусочков проглотила, не разжевывая, и тоже больше не стала есть. А Василий Артемович, как нам показалось, без особых усилий разжевал мясо петухам, так как мы отказались, съел его всего без остатка. Вот какой был крепкий Василий Артемович, и мы с большим почтением стали относиться к его зубам.

     Ночью спали мы в спальных мешках, расстелив их на берегу речки и подложив под них мягкую траву, которой кругом было в избытке. Спал хорошо только Василий Артемович. Я же всю ночь вертелся, вспоминая злосчастного петуха.

     Наутро позавтракав на целый день, двинулись в путь среди паутинового царства. Никогда раньше не мог даже предположить, что в высокой траве может быть такое количество пауков, доставлявших нам столько хлопот.

     Когда же к вечеру вернулись к старику – киргизу, он нам предложил сварить другого петуха, помоложе вчерашнего. Однако мы вежливо отказались, поскольку впечатлений было достаточно и от истории с первым петухом. Этот петух оказался незабываемым, и вошел в анналы наших рассказов во всех веселых компаниях.

                (декабрь 2000)