Где приют убогого чухонца

Моя дача находится прямо на границе с Финляндией. Поэтому финские названия я читаю быстро, не запинаясь. Привыкла я и к финской речи. После поворота на приграничную полосу все радиостанции в машине начинают голосить на языке жителей «страны болот».

Дольше всех не предает отечественные FM-частоты только «Дорожное радио» и из последних сил возвращает русскую речь в приемнике. Хотя газмановские «мысли - скакуны» все чаще и чаще перепрыгивают на что-то непонятно клокочущее, эттакое споттыкающееся на букве «т» и дающее стойкое ощущение чужеродного и таинственного.

Ехать еще около получаса. Лес - темный, еловый, непроходимый - жмет дорогу с обеих сторон. Его болотные топи под ковром векового мха обманчиво плотны. А в пелене тумана вырисовываются мифические образы. Они и манят, и пугают одновременно.

Гранитные скалы и гигантские каменные валуны, оставленные ледником, винные закаты «белых ночей», сумасшествие лесной малины летом и осенний ковер белых грибов ждут меня там каждый год.

И сейчас, в мае, когда сошел снег, я опять мчусь туда, на север.

Дача, растрепанная и нехотя просыпающаяся после долгой зимы, стряхивает с крыши ржавые прошлогодние листья и втихаря посмеивается:

"Шо?… Опять?… Опять хочешь природу причесать? Хорошо, упражняйся… и лужи у дома не забудь вычерпать, а то завтра дождь опять обещался!"

Когда-то здесь был финский хутор. После войны с Финляндией эта территория отошла к СССР, всех финнов выселили. Но вот развалины их хуторов остались. Народец местный их растаскивает: кирпичи с финскими штампами украшают многие соседские дома и бани. А ложки-поварешки, хомуты и финские ножи находят при копании грядок.

Мне, как обычно, не везет - я откапываю одни старые гвозди.

Но раскопанные чужие богатства мне и не нужны, для меня сокровище тут - здешняя природа. Вот эта вот звенящая и непокорная красота северных широт. Которая не поймет твоего смеха и твоей грусти. Которая не подарит покоя и расслабления. Она - тревожная.

И ты всегда на стрёме, на посту. На каком-то острие концентрации. И нутром чувствуешь,  нельзя ослаблять внимание в этой красоте. Это красота холодной равнодушной силы. Она величественна и безжалостна. Она пережила ледники, катившие гранитные валуны весом в сто тысяч тонн. Здесь на камнях растут деревья.

Она вечна. А ты кто такой?..  Ладно-ладно, не плачь! Иди, поиграйся. Грядки покопай, что ль. Или печку растопи - холодает.



По мшистым, топким берегам
Чернели избы здесь и там,
Приют убогого чухонца*
(А. С. Пушкин)

Чухонец* — житель финно-угорских земель под Петербургом