Крафт

 

Мир не прост, совсем не прост…


  Крафт стоял у окна, натянув козырёк бейсболки как можно ниже- свет, отражённый от окна соседнего дома, больно бил по глазам. После последней аварии чувствительность их сильно возросла, и это его пугало, и с каждым днём всё больше. Он не хотел отказываться от работы, и выход был – работать по ночам, а днём отсыпаться и заниматься обычными делами. Вполне сносная перспектива.
  Всё же лучше, чем начинать себя жалеть. Его не жалели, и он не жалел – себя. Других почему-то жалел и ненавидел в себе это качество. Оно мешало. Вот и та авария произошла из-за жалости к собаке, которая перебегала дорогу. Он свернул в сторону и поцеловался с дорожным знаком. Благо, что никто не пострадал. Дорога была пустынна.
  И теперь пёс стал его другом. Иногда он видел себя, идущим позади собаки, держа её за ошейник. Собака-поводырь… Может быть. А пока он ещё видит своё отражение в зеркале.

  Он смотрел на него, и оно ему не то, чтобы не нравилось, - просто оно было другим. Он много слышал и читал, что мы видим не то, кем мы являемся; мы видим лишь внешнюю картинку. Иногда, под давлением обстоятельств, проступают иные (скрытые доселе) черты. И они проступали.
  Крафта это пугало - он пока не знал, как к этому относиться, ведь он уже привык проявлять себя определённым образом. Образ… А образ начинал трансформироваться. Ему было нужно время. Да и потом, здравый смысл подсказывал, что причин для волнения нет. Днём он дома, ночью на работе. Это время подготовит его к дальнейшим действиям.

   А пока, пока Крафт наблюдал. Собака всё больше привыкала к хозяину, с её именем он так и не определился, ждал подходящего случая. Она реагировала на каждое его движение едва уловимыми движениями. Его восприятие обострилось: он всё чаще замечал, что и движения собаки не остаются для него незамеченными. Происходил симбиоз. Неужели правда Слепота?!

  Солнце всходило как всегда на востоке, а Крафту было уже всё равно – где: его глаза не реагировали на солнечный свет. Он научился различать другое: другую жизнь, происходящую как будто не с ним или с ним, но в другом измерении.
  Мир звуков оказался не таким страшным и совсем не скучным. Он просто был другим. Это слово становилось обычным в его лексиконе. Другой…. Все органы чувств работали на пределе, как ему казалось; но они просто работали, а он научился работать с ними, и всё больше любить открывающийся мир. Раньше слепые люди вызывали у него странное сочувствие, граничащее с обыденностью. Это теперь его жизнь. А будет ли другая?
  Различия стирались, многое упрощалось, внешне усложняясь (к примеру, ориентация в пространстве). Зато теперь ему не нужно было заботиться о внешней «красоте». Он просто приводил себя в порядок – по ощущениям, свёл к минимуму количество вещей – теперь он постигал, что значит- необходимые вещи. И не только вещи. И был благодарен судьбе за это.
  Собака, ставшая причиной его перемен и потрясений, становилась всё ближе. Ей не нужно было врать, лукавить, вообще не нужно было ничего объяснять. Это было просто потрясающе.

  Иногда он подходил к зеркалу, которое убирать не стал, хотя в нём не было необходимости, как ему казалось, и начинал всматриваться в своё отражение.
  И он Видел. Видел не своё лицо, он видел жизнь- она мелькала перед глазами, и это было гораздо проще, чем пытаться вспоминать. Это напоминало проматывание плёнки. Поначалу он просто смотрел, а потом научился останавливать кадры и всматриваться в дорогие лица. Он ощущал запахи, звуки воспринимал гораздо острее, чем прежде.
  Зеркало стало его способом общения, его машиной времени - в некотором роде. Если с каждым разом его возможности общения расширялись, то… Он не хотел об этом думать, развивать эту мысль, он просто отдался потоку восприятия. Если бы его спросили- что он выберет- прежнюю жизнь или эту, он бы без колебаний ответил - Эту!
  И это крайне сложно принять, не пережив опыта слепоты.

Мне сложно жить
 мне трудно умирать
 мне трудно всё, чем я живу
 и лёгкость постигаю, трудясь
 преодолевая каждый день желанье умереть
 не страшно умирать
 страшнее жить, желая смерти
 которой нет

   Стирались грани, размываясь всё больше. Сон-явь, явь, как сон. Воспоминания. Конечно, были сложности с общением людей из зеркала, но это только поначалу. Ведь, выходя в мир, мы движемся в общем потоке, изредка задерживая взгляд. А с годами и это практически уходит. Просто идёшь без желания общения. Оно и раньше удручало, а теперь оно отвалилось. Он чувствовал кожей- кто рядом с ним. Садясь на скамейку отдышаться, погрузиться более полно в мир запахов и звуков, вычленяя голоса птиц, он безошибочно определял настроение человека, проходящего мимо или кого-то, кто садился рядом. Он редко заговаривал. Вот вчера присела девушка: аромат её духов взволновал Крафта. Она была расстроена, он почувствовал, что она собирается уходить и почти выплюнул из себя: - Вы чем-то расстроены?
   Она вежливо ответила:-  Да, всё нормально, едва сдерживая всхлипы. Спасибо…
Ему хотелось коснуться её руки, но она опередила его, будто прозрела от своего сна, от кошмара, в котором находилась, увидев его тёмные очки. Этого мгновения было достаточно, чтобы уловить ту связь, незримую, которая связывала их до сих пор

- Не уходи, - он почти кричал, но едва выдавил…
  Она услышала и притихла.

 Они сидели долго, слушая свою оглушительную тишину. Память качала их. Не нужно было слов. Время остановилось, а может оно летело, баюкая их.  Он стал зябнуть. 

   Очнулся от её голоса. - Мне пора.

  Он знал, что теперь будет приходить сюда каждый день. Это чувство живого общения так отличалось от его попыток уйти в иной мир. Он как будто прозрел. И снова захотел видеть.

  А может?

  Он не хотел спешить. Он втайне надеялся, что она свободна, что они будут общаться дальше. Он научился быть независимым, ему не нужна нянька. Как это – общаться с ней, не видя её глаз, её улыбки, а только чувствовать её присутствие. Теперь у него появилась возможность узнать и эту грань.
  Он увидел картинку. Они втроём идут по аллее парка; кленовые листья, кружась, падают, некоторые касаются его. А она, счастливая, отбегает в сторону, собирая букет из них и высыпает ему на руки. Они смеются. Собака играет с ними, ей тоже намного лучше. Она пока собака - безымянный друг. Они вместе дадут ей имя. Он почти уверен…

  Почти.