3 Метаморфозы Заратустры

I. ТРИ МЕТАМОРФОЗЫ.

     Я обозначаю вам 3 метаморфозы духа: как дух становится верблюдом, верблюд — львом, а лев, наконец, ребёнком. Много тяжкого там для духа, крепкого, носящего духа, в котором обитает благоговение: ибо тяжкое и тяжелейшее жаждет силы своей.
Что тяжело? так просит несущий дух; затем становится на колени, как верблюд, и хочет быть хорошо нагруженным. Что тяжелее всего, герои? вопрошает дух несущий, чтобы я мог взять его на себя и возрадоваться своей силе.
Не это ли: унижаться, чтобы умертвить свою гордость? Выставлять напоказ свою глупость, чтобы посмеяться над своей мудростью?
Или это: отказаться от нашего дела, когда оно празднует свой триумф? Взойти на высокие горы, чтобы искушать искусителя?
Или это: Питаться желудями и травой познания и ради истины терпеть душевный голод?
Или это: быть больным и отвергать утешителей, и дружить с глухими, которые никогда не слышат твоих просьб?
Или это: идти в грязную воду, когда это вода истины, и не отказываться от холодных лягушек и горячих жаб?
Или это так: любить тех, кто презирает нас, и протягивать руку призраку, когда он собирается напугать нас?
Все это самое тяжелое берет на себя несущий дух: и подобно верблюду, нагруженному, спешащему в пустыню, так спешит дух в свою пустыню.
Но в самой безлюдной глуши происходит вторая метаморфоза: здесь дух становится львом; свободу захватит оно и господство в своей пустыне.
Своего последнего Господа он ищет здесь: он будет враждебен ему и своему последнему Богу; за победу он будет бороться с великим драконом.
Что такое великий дракон, которого дух уже не склонен называть Господом и Богом? «Ты должен», — зовется великий дракон. Но дух льва говорит: «Хочу».
«Ты будешь», лежит на его пути, сверкая золотом, — зверь, покрытый чешуей; и на каждой шкале блестит золото: «Ты должен!»
Ценности тысячи лет блестят на тех весах, и так говорит могущественный из всех драконов: «Все ценности вещей — блестят на мне.
Все ценности уже созданы, и все созданные ценности — я представляю. Воистину, больше не будет «хочу». Так говорит дракон.
Братья мои, для чего нужен лев в духе? Почему недостаточно вьючного животного, которое отрекается и благоговеет?
Создать новые ценности — этого еще не может сделать даже лев; но создать себе свободу для нового творчества — это может сила льва.
Чтобы создать себе свободу и воздать святое Нет даже долгу: для этого, братья мои, нужен лев. Взять на себя право на новые ценности — вот самое грозное допущение для тяжкого и благоговейного духа. Воистину, для такого духа это добыча и дело хищного зверя. Как самое святое, оно когда-то любило «Ты будешь»: теперь оно вынуждено находить иллюзию и произвол даже в самых святых вещах, чтобы захватить свободу от своей любви: для этого захвата нужен лев.
Но скажите мне, братья мои, что может сделать ребенок, чего не мог бы сделать даже лев? Почему хищному льву еще предстоит стать ребенком?
Невинность — дитя, а забвение — новое начало, игра, самокатящееся колесо, первое движение, святое Да. Да, для игры созидания, братья мои, нужно святое Да жизни: ЕЕ СОБСТВЕННАЯ воля, хочет теперь дух; ЕГО СОБСТВЕННЫЙ мир побеждает изгоя мира.
Три метаморфозы духа я обозначил вам: как дух стал верблюдом, верблюд львом и лев, наконец, ребенком. — Так говорил Заратустра. И в то время он жил в городе, который называется Пёстрая Корова. (Харьков).