Али-Баба и 40 разбойников. Ранняя версия. 1

Из великого, мудрого, старого, восточного сборника сказок, под названием "Тысяча и одна ночь".

"Рассказ про Али-Баба и сорок разбойников, и невольницу Марджану, полностью, и до конца" (рассказ и перевод взяты из "Библиотеки всемирной литературы. Серия первая. Том 19". "Тысяча и одна ночь". Санович В. - Москва: "Художественная литература", 1975, 479 страниц).

Часть 1.

Работа пишется под шум дождя и грозы...


Латвия, Рига, наши дни. Апрель, 2023-й год. В одной престижной гостинице, в номере класса "люкс"...

"Уже ночь спустилась, мой господин. Если не хочешь в третий раз, то можем с тобою побеседовать. Или же тебя одолевает сон, а?".

"Что ты, Шахерезада! Разве можно спать, когда рядом со мной такая красота? К тому же, я специально большую половину дня отдыхал, зная, что вечером будет горячее, страстное, романтическое свидание на всю ночь. Поэтому... Давай с тобой что-нибудь посмотрим. Гляди, в номере - большой, двухметровый телевизор! Сейчас включим какую-нибудь комедию и повеселимся от души".

"Господин, я в вашем городе проездом и не люблю тратить драгоценное время на сомнительные удовольствия. По мне -  лучше живая беседа, чем бездушный экран".

"Хорошо. Понимаю. Тогда за стол сядем. Поедим немного... Угощайся фруктами, пей вино, не стесняйся. А то мне одному как-то есть и пить неловко. Неловко и некрасиво. Мол, пригласил девушку в гости, а сам только и делаю, что пирую. Присоединяйся ко мне".

"Спасибо, господин... За тебя!".

"Нет. Выпьем за тебя и наше лёгкое, необременительное, временное, но красивое знакомство!".

"Как хорошо ты это сказал. Принимаю. Выпьем!".

"Ух, отличное вино! Закусим... М-м-м, салат "Оливье"! Виноград (красный, синий, зелёный), бананы, клубника, черника, малина! Да, здорово... Знаешь, иногда в супермаркетах всё это попадается так себе. А ведь мы на месте не пробуем. Мол, выглядит хорошо, по цене устраивает, ну и берём. А в итоге? Не всегда рады и довольны. Но сейчас... Вкусно! Неожиданно и приятно".

"Да, постарался ты на славу. Видно, что делаешь это не в первый раз".

"Ещё бы. Силы-то нужны на всю ночь".

"А-ха-ха-ха-ха! Какой ты забавный".

"Может быть. Но тут главное отношение. Моё доброе отношение к тебе. Ведь не могу пригласить в гости, не накрыв на стол. Пусть и маленький, но, всё равно, стол. И переживать немного по этому поводу. Родительское воспитание, знаешь ли. И более зрелое, чем сейчас поколение. Просто сам одинок. А мысли и отношение к миру иное, чем всё то, что мы видим за окном... Если не кушаешь мясо, то вон там, есть вегетарианский салат и тарелочки с нарезанными огурчиками, помидорчиками. Не любишь много вина - есть минеральная вода и сок. Хлебушек. Вот...".

"Спасибо, добрый господин. За заботу, отношение. Всё вижу, всё найду, всё попробую... Хоть ночью не ем, но ты прав: когда человек не спит, ему нужны силы для подкрепления организма. К тому же, полагаю, что это ещё не всё, верно?".

"Эй-эй, не смотри ты так своим восточно-любовным, игривым взглядом! Я ещё не до конца отошёл от предыдущих ласк! Временная пауза".

"А-ха-ха-ха-ха! Хорошо, господин. Поняла. Можешь пока отдыхать. А я поведаю тебе одну сказку...".

"Ты любишь сказки?".   

"Да, очень. Мне нравится красиво, выразительно и по ролям их рассказывать. Это одно из моих увлечений... А ты, как я погляжу по реакции, тоже к ним не равнодушен, верно?".

"Не равнодушен? Не равнодушен?!! ДА Я ОБОЖАЮ СКАЗКИ!!!".

"Вот и хорошо. Только давай встанем из-за стола и переберёмся в эти мягкие кожаные кресла, взяв с собою лишь вино, сок, да минеральную воду. Так будет удобнее... О-о-о, прекрасно "утопаем". Умеешь выбирать номера... Молодец... А теперь слушай, мой господин, слушай...


Случилось это в Древней Персии. В одном из многочисленных её городов. В историческом регионе Хорасан, что на востоке нынешнего Ирана находится и переводится с персидского, как край, "откуда приходит солнце"...

Жили-были два брата: старший Касим/Касым и младший Али-Баба. Отец у них помер и стали братья после его смерти наследство делить "по закону, по справедливости, без споров, и пререканий" (здесь и далее будут вставки из "Рассказа про Али-Баба и сорок разбойников, и невольницу Марджану, полностью, и до конца", "Библиотеки всемирной литературы. Серия первая. Том 19". "Тысяча и одна ночь". Санович В. - Москва: "Художественная литература", 1975, 479 страниц. А чтобы не спутать с моим вдохновением и бурной фантазией, обозначим их так - РВ, то есть, Ранняя Версия - примечание автора). А делить-то особо было нечего. Так, немножко того, немножко этого и чуть-чуть денежек. Небогатым был отец семейства, ох, небогатым. Старший Касим/Касым умным, хитрым дельцом оказался. Смог приумножить то, что имел, подняться до купца (чтобы каждый на базаре знал его имя) и жениться на богатой женщине - "владелице земель, садов, виноградников и лавок, полных роскошными товарами и бесчисленными ценными вещами" (РВ). А Али-Баба был простым парнем. Простым, душевным, добрым, наивным и бедным. Различных красавиц в гостиницу на ночь он не мог приглашать, а по сему, пришлось ему жениться на одной, единственной, такой же бедной, как и он сам, девушке. Девушке, у которой не было "ни дирхема, ни динара, ни домов, ни поместий" (РВ). Но которая полюбила его за то, какой он есть, а не за его дом и кошелёк".

"Вот и я такую всю жизнь ищу, любезная Шахерезада".

"Я вижу, господин, вижу".

"Ты на что это намекаешь? Да я трижды пытался создать серьёзные отношения, но, увы, не вышло. Сейчас больше не пытаюсь. Пауза у меня. Длящаяся уже целых 6,5 лет. Н-да... А это... Ну, не забывать же о том, что ещё полноценный мужчина, не правда ли?".

"Такова твоя реальность, господин. Мы сами создаём то, к чему стремимся... Но вернёмся к сказке...

Итак, Али-Баба смог найти себе бедную, но хорошую жену. Они счастливо зажили вместе и горя не знали. Однако деньги отца очень быстро подходили к концу и молодому брату нужно было поскорее придумать, как жить дальше. Как кормить себя и супругу, чтобы не умереть голодной смертью...".

"Известно как: пойти работать, как это делают все остальные. Работать и научиться вести себя с ними, как Касим/Касым. Иначе будут крутить тобой, вертеть, обманывать на несколько дирхем, динаров и уверять, что так оно должно и быть... На работе без характера никуда. Проверено. И обманывали меня, и пытались доказать, что это не так. Ох, много чего было".

"Понимаю. Может, лучше поговорим о тебе, раз сказка не нравится?".

"Нет, нет! Что ты! Очень даже нравится. Прости, что вновь перебил. Я иногда бываю чрезмерно болтлив".

"Я это заметила".

"Будем считать, что во всём виновато вино, хо-хо! Давай я налью его нам с тобой ещё немного и ты продолжишь свой рассказ".

"Налей вина себе, а я лучше сока попью... Итак, мой господин... У Али-Баба осталось всего несколько дирхем в кармане. Что делать дальше? Он не знал. Тогда молодой брат сел под дерево в саду своего дома и...".

"Господи! У него свой дом есть? Не квартира в многоэтажном блоке, а ДОМ! Хорош бедняк... Всё-всё, молчу. Извини. Продолжай, пожалуйста".

"Тогда он сел под дерево в саду своего дома и произнёс такие строчки:

"Твои познанья, как луна, светлы.
 Ученый ты", твердят мне все подряд.
 Но от похвал я рад бы убежать.
 Что значит мудрость? Власть сильней стократ.
 Вы говорите: клад - премудрость книг.
 Хотел бы я отдать её в заклад.
 Ведь не дадут гроша, и лишь в лицо
 Проклятия и книги полетят.
 В моей судьбе - злосчастья что ни день.
 Жизнь бедняка - не жизнь, а сущий ад:
 В жаровнях наших стынут угольки,
 Глад мучит летом, а зимою хлад,
 Рычат на нищих уличные псы,
 Встречаешь всюду брань и злобный взгляд.
 Не сетуй - не простят нам нищеты,
 Все жалобы на бедность невпопад.
 И если в жизни нет отрады нам,
 Уж лучше - в гроб, там люди мирно спят" (РВ).

"Что с тобой, мой господин? Почему так удивлённо смотришь на меня? Почему не перебиваешь?".

"Видишь ли, Шахерезада... Я знаю эту сказку... И ничего тебе не сказал, чтобы не обидеть. Просто подыграл. Но такую версию слышу впервые. И честно сказать, поражён. Это не детская история".

"А кто тебе сказал, что сборник сказок под названием "Тысяча и одна ночь" - это детское чтиво? Нет, дорогой. Восток более глубок, тонок и сложен, чем кажется на первый взгляд".

"Твоя правда. Но ведь и старушка Европа не отстаёт. Недаром же оригинал "Красной Шапочки" был с трагическим концом. Это уже потом французский писатель Шарль Перро переделал сказку, изменив концовку, где добро побеждает зло. А так - там торжествовала Смерть. Как в поучительной притче...".

"Может быть, господин. Может быть... Только ты не забывай, что восточные сказки были намного раньше. И одним только письменным источникам Ирана уже почти 5 тысяч лет! Так что...".

"Согласен, красавица. Восток - дело тонкое, мудрое, глубокое и очень серьёзное".

"К чему я и веду... Посидел так под деревом Али-Баба, успокоил мысли свои, перестал думать о плохом, причитать, философствовать, вспоминать слова людей да сравнивать себя с успешным старшим братом, и решил проявить характер свой. Ведь молод был, силён и не только книги мог в руках держать... Пошёл тогда он на базар и купил там на последние дирхемы трёх ослов, да топор. И на утро отправился в горы - дрова рубить, чтобы потом их на базаре продавать... И поехал, и нарубил, и продал, и получил за это немного денег. И всё, было так, как он сказал себе ещё дома под деревом... 

"Если я куплю на оставшиеся у меня дирхемы топор и несколько ослов, поднимусь с ними на гору, нарублю там дров и, спустившись, продам их на городском рынке, то наверное, добуду достаточно, чтобы рассеять мою заботу, и покрыть расходы на семью" (РВ).

Мысль была хорошей, правильной. Только одним походом в горы здесь не обойдёшься. Мало дают за тяжкий, физический труд. Очень мало. И пришлось стать нашему Али-Баба лесорубом...

Прошло какое-то время. Тело привыкло к физическому труду, ноги вечерами больше не гудели, голова не болела, руки стали крепче, а сам благородный муж чувствовал себя увереннее. И если раньше его одолевали сомнения, тревоги, страх, то теперь он видел, что днём в горах можно относительно спокойно находиться, работать и не бояться за своих ослов, коих теперь Али-баба отпускал подальше от себя. Мол, пока я нарублю дров, вы можете мирно пастись, кушать травку и гулять по округе. Я буду знать, что вы рядом и, если услышу какой-то шум, то быстро приду на помощь. А опасаться было кого. Да ещё и в горах Хорасана... Волки, шакалы, леопарды, гепарды, полосатые гиены, степные рыси, белогрудые медведи... "Выбирай себе какую хочешь смерть, добрый путник", как говорится. Но, если за своих ослов молодой лесоруб был относительно спокоен, то кто мог сказать подобное про него самого? Жена? Она одна и далеко. Ослы? Это не крупные, хищные помощники и даже не сторожевые собаки. Топор? Возможно. Но, правда, он хорош в схватке один на один. А если это разбойники и их не меньше 40? И все - на сильных лошадях, сами в кольчугах, в руке копья, у пояса висят острые мечи, луки со стрелами торчат за спиной. Что тогда?.. Тогда лучше залезть на высокое дерево, притаиться на ветке, не шевелиться и молить великого Аллаха, чтобы эти воры, грабители не увидели пасущихся вдали ослов".

"И усилился страх Али-Баба, и он очень испугался; у него высохла слюна, и не знал он, как ему быть. А всадники между тем остановились, и сошли с коней, и повесили им на шею торбы с ячменём, а потом каждый из них взял мешок, привязанный на спине его коня, и положил себе на плечо. А Али-Баба поглядывал на разбойников и смотрел на них с дерева.

И их предводитель пошёл впереди своих людей, и направился к склону горы, и остановился перед небольшой дверью из стали; эта дверь находилась в месте, поросшем густой травой, так что её не было видно из-за множества колючих кустарников, и Али-Баба раньше не замечал её - совершенно её не видел и ни разу на неё не наткнулся.

И когда разбойники остановились у стальной двери, предводитель их крикнул громким голосом: "Сим-сим/Сезам, открой твою дверь!" - и когда он произнёс эти слова, дверь открылась, и предводитель вошёл, а за ним разбойники, несшие на плечах мешки" (РВ)...

"Извини, я снова тебя перебью. Вот этот момент в сказке меня всегда забавлял. Дверь из стали! В скале! Не каменная глыба, а стальная дверь в пещеру! Удивительно, правда?".

"Правда. Но, всё же, не так удивительно, как то, что она открывается магическими словами, а не откатывается, как камень или поддаётся под тяжестью, веса разбойников, коих насчитывается ровно 40. И это было бы неспроста".

"Хм... Об этом я не думал. Один, два - открыть не могут, а 40 - надавили и... Хорошая версия!.. Ну, а магическое заклинание - единственный "ключ" к сказке. Иначе это была бы вполне реальная персидская история. А так... Что-то волшебное".

"Ты прав, мой господин. Ибо джинны очень давно запечатали эту пещеру с высокими сводами и пятью большими комнатами. Не знаем как, но атаман разбойников прознал об этом, узнал заветные слова и стал использовать её, как своё логово для награбленного. Самое забавное в этом то, что в пещере (ещё до него) уже были сокровища и несметные богатства, а он лишь приумножил их... Вот так... Когда разбойники уехали и Али-Баба слез с дерева, лесоруб понял, что любопытство - сильнее страха, и сказав заветные слова, вошёл в пещеру, ну, и увидел всё собственными глазами".

"И что же он увидел?".

"Что пещера эта не тёмная и маленькая, а большая, светлая, просторная с высокими потолками и состоит, как я уже и сказала, из пяти больших комнат. В первой - стол, еда и всевозможные кушанья...".

"Что говорит о том, что разбойники надолго не отлучаются. А часового или даже двух здесь не оставляют. Ну-ну...".

"Во второй (по размерам вдвое больше, чем первой) - горы золота, серебра. Дирхемы, динары... А также редкие и чудные вещи, собранные со всего мира... В третьей - бесплатный магазин одежды. Раз ты не стал меня перебивать, то я сама решила пошутить... Одежда, ткани, костюмы, роскошные шелка, парча... Из всей Персии, Африки, Нубии, Китая, Сирии, Индии... В четвёртой - драгоценные камни и самоцветы! Яхонты, изумруды, бирюза, топаз... Жемчуга, сердолик...".

"Э-э, извини, но тут я тебя точно перебью... Во всех фильмах про искателей сокровищ показывают только одну пещеру, где всё сложено вместе: и золото, и серебро, и драгоценные камни, и мечи, и одёжка. И только Древний Ближний Восток умудряется разделять всё это на комнаты. Вы не обалдели? Отдельно золото, серебро, отдельно драгоценные камни, самоцветы. Не жирно ли? Да и что за педантичность такая?".

"Ну должны же мы как-то отличаться от всех остальных, показывать миру мастер-класс, передавать свой опыт и учить тому, как надо демонстрировать несметные богатства, ха-ха! Это Древний Ближний Восток, мой господин. Ты правильно всё сказал".

"А ну и видно. Ишь, как глазки загорелись. Любишь рассказывать об этом. Это сразу бросается в глаза".

"Не без этого... Когда есть, что рассказывать, то тут меня не остановить. А у нас, как ты знаешь, историй полно... Итак, на чём я остановилась? Ах, да... После четвёртой зашёл Али-Баба в пятую комнату и нашёл там различные благовония, духи, и курево. Алоэ, мускус, амбра, сандал, цибет, шафран... Бедный лесоруб присел, считая комнаты, загнул все пять пальцев на правой руке, широко раскрыл рот и схватился обеими руками за голову. Вах, спаси его Аллах! Али-Баба чуть дара речи не лишился, ах! Как тут спокойно всё воспринимать, когда видишь подобное первый раз в жизни? Да и ты не богач, а простой, бедный ЛЕСОРУБ, трудом и потом добывающий себе хлеб насущный. Ты никогда не видел и, вряд ли, увидишь такое когда-либо, где-либо ещё. Это знак. И волшебство. А значит, не будет считаться воровством, если ты: покушаешь здесь немного, возьмёшь духи для любимой жены, кинжал, который пригодится для защиты ослов в горах. Ну, и... чуть-чуть деньжат. Чуть-чуть... Пару мешков...".

"Хо-хо! А Али-Баба далеко не дурак! Покушать бедный, голодный лесоруб в пещеру вошёл, как же... Я себе представляю, если бы я утащил несколько больших мешков с евро монетами (достоинством в 1, 2 евро). И положил бы их на трёх своих ослов, которых, на удивление, без защиты хозяина не съели дикие звери. Да я в небольшой копилке скопил, где-то 50 евро. А они только дно покрыли (когда покупал новую, пересыпал и заметил). А тут... Хо-хо!".

"Ты точно созрел для третьего раза. Надо тебя лишить сил, может, тогда перебивать часто не будешь! Иди сюда, любитель сказочных историй"...

Полчаса спустя...

"Ух... Замучил бедную Шахерезаду. Кстати, это прозвище досталось мне не только из-за шикарной задницы. Я действительно люблю сказки из серии "Тысяча и одна ночь". Да и внешность подходящая... Выпьем минеральной воды и продолжим рассказ...

Итак... Довольный Али-Баба пришёл поздно вечером домой, закрыл ворота, чтобы не побеспокоили соседи и встревоженной жене показал спрятанные под вязанками дров свои мешки с золотыми монетами. Увидев золото, супруга испугалась...".   

"Что ты сделал, о злополучный!" воскликнула она. "Нет нам нужды в том, что не дозволено, и не надобны нам чужие деньги! Что до меня, то я довольствуюсь тем, что уделил мне Аллах, и согласна жить в бедности. Я благодарна за то, что Аллах мне посылает, не думаю о чужом богатстве и не хочу ничего запретного".

"О женщина", сказал ей Али-Баба, "да будет спокойна твоя душа и да прохладится твоё око! Не бывать никогда тому, чтобы рука моя коснулась запретного, а что касается этих денег, то я нашёл их в одной сокровищнице и воспользовался случаем, и взял их, и принес сюда".

Потом Али-Баба рассказал жене о том, что случилось у него с разбойниками, от начала до конца, - а в повторении нет пользы, - а окончив рассказывать, велел ей держать язык за зубами и хранить тайну, и когда его жена услыхала это, она до крайности удивилась, и страх её исчез, и расправилась её грудь, и охватила её великая радость" (РВ).

"Что же ты молчишь? Где шутки о том, что бедняки - наглецы, и разбойников за людей не считают? Эй, ты меня слушаешь?".

"А? Что? Слушаю. Конечно, слушаю. Я просто представил себе, как расправилась её грудь".

"Ах, ты! Озабоченный какой! Я ему сказку, а он"...

"Одно другому не мешает, хи-хи!".

"Но это же не означает, что...".

"Ага! Испугалась? Нет, не означает. Можешь полностью успокоиться. Э-э, пока. Хо-хо!".

"Н-да? Ну, хорошо. Хотя по тебе этого не скажешь".

"Долгое воздержание, знаешь ли. Месяца четыре, как без женщины был".

"А, ну тогда понятно. Я продолжу?".

"Конечно! Прошу!".

"Благодарю, мой господин... Жена Али-Бабы принялась считать деньги, высыпанные мужем в доме, но тот сказал, что это пустая трата времени и что ему всё равно сколько их. Лучше эти динары закопать в саду, чтобы не узнали соседи. Однако та настаивала на своём, повторяя, что так их легче контролировать. И если он не хочет считать, то тогда их лучше перемерить. Али-Баба вновь сказал: "Нет". Тогда они поспорили и чуть было не поругались".

"Вот тут кое-что скажу. Вот до чего может довести наличие больших денег! И вот, как они меняют людей. Не было их, лесоруб отдавал жене всё, что есть от продажи дров. Та покупала на рынке еду и вела в доме хозяйство, ожидая мужа с новыми грошами, и горя не знала. Как появились большие деньги, так больше не могут прийти к общему решению, ну и согласию в доме настал конец. Жизненно".

"Есть в твоих словах доля правды. Только Али-Баба был мягкий человек и не любил долго спорить. Он уступил своей жене, сказав:

"Делай как тебе угодно, но я боюсь, как бы люди не узнали о наших обстоятельствах. Тогда раскроется наша тайна и мы станем каяться, хотя и не будет от раскаяния пользы" (РВ).

"Правильно сказал. Что изменится, если они не посчитают свои монеты? Ничего. А когда денег станет меньше - это будет видно. Ведь в банк их не положишь, соседям, брату не одолжишь. На хранение никому не отдашь. Много чего не купишь, раз хочешь тайну сохранить. Вывод? Лучше закопать в саду и брать по чуть-чуть. Но он уступил жене и позволил их измерить. Я бы поступил иначе. Сам бы всё посчитал".

"Что-о-о? Ты же мне только что сказал, что он правильно сделал, что закопал динары, не считая! А теперь говоришь, что поступил бы, почти, как его жена! А ну-ка, объяснись!".

"Всё просто. Деньги - любят счёт. А я люблю всё записывать. Потому бы и сосчитал, мол, сколько же у меня золотых монет. Любопытно ведь. А Али-Баба всё это не любит. Ему, как говорится, всё равно. Это его позиция. Но он слаб в том, что уступил в споре с женщиной. И это в Древней Персии. На Ближнем Востоке. А отвечать за это придётся самому, не ей. Вот вам и мягкость характера в делах, которые требуют сильной воли. Раз сказал: "Нет", значит, нет. А если бы ответил, мол, жена, давай найдём вместе решение данного вопроса, то проявил бы равноправие, как у нас, в Европе. Но он просто уступил. А это... При подобных спорах может быть накоплением негативной энергии. Да такой, что потом лесоруб сорвётся. А это того стоит? Нет. Так что"...

"Хм... А я смотрю ты многое вынес из трёх своих попыток серьёзных отношений. Набрался опыта. Пусть горького, но опыта. Что ж... Али-Баба не мог поступить по-европейски и проявить равноправие, так как не обладал ещё достаточным опытом в семейных делах, не знал, как решить подобную проблему, да и был молодым жителем Персии. А там мужчина - стоял очень высоко... Любой, но не такой мягкий, как он. Поэтому, как ни предостерегал свою жену Али-Баба, а не послушалась она его и поступила по-своему".

"Во, во! К чему я и говорил. Не договорились супруги между собой, не пришли к общему решению, вот и накликали беду".

"Да. Жена лесоруба, тайно от Али-Бабы, поступила по-своему. Так как в доме не было ни мерки, ни чего-то похожего на неё, то она постучала в дом старшего брата Касима/Касыма. Мол, он наш родственник и должен помочь своему младшему брату. Дверь открыла богатая жена и очень удивилась, когда бедная женщина простого работника топора попросила мерку. Ведь что мерить таким беднякам, как они?".

"Как что? Крупу! Али-Баба напился вина да так размахался своим топором, что перевыполнил вдвое норму! Пришлось несколько раз гонять мулов, э-э, ослов туда-сюда, чтобы продать все дрова на рынке. Вот на несколько мешков риса и хватило. А так как они не видели никогда столько риса, то попросили мерку. Мол, захотелось узнать, как долго им его кушать придётся".

"А-ха-ха-ха-ха! Тебе, похоже, надо книжки писать! С твоим-то языком".

"Спасибо, но на постоянный хлеб этим не заработаю. Талант надо уметь продавать. А я такой же, как и Али-Баба. Только не лесоруб, а пекарь. А там, кстати, хлеб бесплатный. И какой хочешь. Жалко только, что домой брать нельзя. Но зато на смене можно наесться до отвала. Плюс зарплата. Плюс отпуск, страховка и оплаченный больничный. У писателя всего этого нет. А без великого пера, идей, вдохновения - славы и почёта не добьёшься. А кушать хочется всегда... Да и за квартиру надо платить. У нас же не дом, как у Али-Бабы".

"Правду говоришь. Так-с... На чём я остановилась? Вот ты настолько забавно меня перебиваешь, что с тобой постоянно теряю нить рассказа".

"На мерке. Жена лесоруба попросила мерку у богатой жены старшего брата Касима/Касыма".

"О! Точно! Спасибо. Хм... Сам не сбиваешься хоть и отвлекаешь других. Хитрец какой... Ну, да ладно... Богачка удивилась до такой степени, мол, зачем той мерка и что она в ней будет мерить, что вымазала краешек дна воском (или мёдом, кому, как нравится, но в ранней версии указан воск, вот так - примечание автора)...

Узнав, что жена ослушалась его и попросила помощи у родственников, Али-Баба простил ей и это".

"Бедный, добрый, наивный, слабый человек... Она так всю жизнь будет с ним поступать, если он не научится: 1) быть твёрдым мужчиной, 2) решать сложившиеся проблемы вместе, проявляя равноправие. Извини, продолжай". 

"А что тут продолжать, если ты сам всё хорошо знаешь... Богатая жена удивилась тому, что на дне меры оказался прилипшим не рис, а золотой динар. Удивилась и опечалилась тому, что вышла замуж не за того брата".

"Вот гадкая, алчная, лживая стерва! Сама богата, замуж вышла за успешного купца по расчёту. Так ещё больше денег хочет! Куда уж больше-то! С султаном персидским тягаться вздумала, что-ли? Или для начала с его визирями, а? Н-да, поистине эти богатые роскошные женщины не знают, где, когда и как остановиться. А уж о том, чтобы порадоваться за младшего брата, и речи не идёт. Какой там! Да они удавятся за лишний золотой динар! Уф...".

"Ты всё сказал? Всё выплеснул?".

"Ага".

"Хорошо... Рассказала богачка всё, что произошло у неё с женой Али-Бабы своему мужу и вся в слезах показала динар, прилипший на дне мерки. Не забыла и упомянуть, что ушла бы к лесорубу, да поздно уже. Тот женат... Молчишь? Набираешься сил, чтобы обрушить новый словесный ураган? Ну-ну... Касим/Касым еле дождался утра, чтобы потребовать объяснения у брата. А как дождался, то тотчас бросился к нему домой и начал расспрашивать. Али-Баба, значит, отнекивается, пытается врать в глаза купцу, мол, ничего не знаю, бедный я лесоруб, нету у меня ничего, но когда тот вытаскивает злополучный динар, рассказав про мерку, сдаётся, понимая, что попался...

"...Али-Баба понял, что причина раскрытия его тайны и обнаружения его богатства - скудоумие жены, которая пожелала перемерить золото, и что он сделал ошибку, послушавшись её, но какой конь не спотыкается и какой клинок когда-нибудь не отскочит? Он сообразил, что исправить оплошность можно, только сделав тайное явным, и что правильно будет ничего не скрывать и осведомить брата о случившемся. Во всяком случае, раз денег так много, больше, чем может исчислить мысль и воображение, то его доля не уменьшится, если он поделится с братом и они станут владеть ими сообща; ведь они не изведут этих денег, даже если проживут сто лет и будут брать из них на расходы ежедневно" (РВ).

"Но Касим/Касым только посмеялся, услышав подобное предложение. Младший нищий брат, ограбив разбойников в горах, предлагает ему, старшему, знатному купцу жалкую долю! Долю, благодаря которой тот будет чувствовать себя в долгу! Долю, как какой-то мелкой сошке! Долю! Ему! Касиму!/Касыму! Да не бывать тому, чтобы знатный купец был на побегушках, на посылках, в услужении у простого лесоруба! Или всё, или ничего! И никому! Но лучше всё и ему одному!". 

"Говори, негодный брат, как найти мне эту пещеру. И как открыть её. А об остальном я позабочусь сам. А если не скажешь, то я донесу на тебя правителю нашего города и ты пожалеешь, что родился на свет! Не будь я знатный купец Касим/Касым!".

И младшему ничего не оставалось, как всё показать, рассказать...

"Чего ты грозишь мне правителем? Я ни в чём тебе не прекословлю и осведомлю тебя обо всём, что ты хочешь знать, и я колебался только из-за разбойников, боясь, что они тебя обидят. А если ты хочешь войти в сокровищницу, то мне не будет от этого ни вреда, ни пользы. Бери сколько тебе понравится: если ты начнешь таскать эти драгоценности, то не сможешь перенести всё, что лежит в сокровищнице, и то, что ты там оставишь, всегда будет во много раз больше того, что ты возьмешь".

Потом Али-Баба показал Касиму дорогу к горе, объяснив, где место клада, научил его словам: "Сезам, открой твою дверь!" и сказал:

"Запомни хорошенько эти слова и берегись их забыть; я боюсь козней разбойников и последствий этого дела". (РВ)

"Но Касим/Касым лишь махнул рукой на своего глупого младшего брата, снарядил 10 мулов, взвалил на каждого по два сундука и отправился к заветной горе. Нашёл её, потом дверь, сказал волшебные слова: "Сим-сим/Сезам, открой твою дверь!" и вошёл внутрь. А как вошёл так и забыл обо всём на свете...

Если бы он был добрым человеком, то взял бы немножко денежек, открыл дверь и ушёл. Если бы он был умным человеком, то прежде, чем как набирать золото, сказал бы ещё раз заветные слова, вышел бы наружу, проверил округу, спрятал мулов и аккуратно грабил бы разбойников. Но Касим/Касым был жадным, алчным и деловым человеком. На рынке он мог заговорить прохожего, обмануть, продать больше, чем надо. А здесь, в пещере не было никого. Только всевозможный товар и предоставленная заранее за него оплата, говоря языком рынка. Как тут не сойти с ума да не позабыть заветные слова, открывающие стальную дверь!..". 

"И Касим походил направо и налево, и поворошил некоторое время кучи дирхемов, и драгоценных вещей, а потом решил уходить он взял мешок с золотом, взвалил его на плечи, и подошел к двери, намереваясь произнести нужные слова, чтобы дверь открылась, то есть, сказать: "Сезам, открой твою дверь!" - но эти слова не пришли ему на язык, и он совершенно их запамятовал. Он сел и начал их вспоминать, но они не появлялись у него на уме и не прояснялись у него в мыслях: напротив, он их совсем позабыл. Он сказал: "Ячмень, открой дверь!" - но дверь не открылась, потом сказал: "Пшеница, открой дверь!" - но дверь не шевельнулась, потом крикнул: "Горох, открой дверь!"- но дверь осталась закрытой, как была, и Касим называл один злак за другим, пока не перечислил названия всех, но слова: "Сезам, открой твою дверь!" - так и исчезли у него из памяти.

Когда Касим убедился в этом и увидел, что нет проку называть все сорта зерна, он сбросил золото с плеч, сел, и снова стал вспоминать, какой же это злак назвал ему его брат, но он так и не пришел ему в голову. Он просидел некоторое время, охваченный крайней заботой и беспокойством, и никак не мог заставить это название появиться у него в мыслях, и тогда он стал горевать и мучиться, раскаиваясь в том, что сделал, когда от раскаяния не было пользы, и говорил: "О, если бы я удовольствовался тем, что предложил мне брат, и оставил жадность, которая стала теперь причиной моей гибели!".

И он бил себя по лицу, вырывал волосы, рвал на себе одежду, и посыпал голову пылью, проливая обильные слезы, и то кричал и причитал во весь голос, то плакал молча, охваченный печалью. И тянулись над ним долгие часы, и сменилось время, а он был все в таком положении, и каждая проходящая минута казалась ему целым веком. И пребывание его в сокровищнице все длилось, и страх, и ужас его всё увеличивался, и наконец, он отчаялся спастись, и воскликнул:

"Я погиб, несомненно, и нет способа освободиться из этой тесной темницы!". (РВ)

"Наконец, он услышал шум, голоса, топот копыт. Но не обрадовался им, а понял, что пришли хозяева - разбойники и что они будут его бить, пытать, резать, убивать за попытку воровства их добра. Тогда купец приготовился бежать. Встал у двери, и как только она открылась, сбил с ног атамана, всегда шедшего впереди остальных, затем увернувшись от одного, второго, третьего, натыкается на копьё четвёртого разбойника и ещё раз жалеет о том, что не послушался брата своего младшего. С этими мыслями и словами о прощении, Касим/Касым испускает последний дух... Что с тобой, мой господин? Ты, как будто дар речи потерял?".

"Потерял... Мне всё кажется, что ты какую-то необычную версию мне рассказываешь. Не употребляешь имён жён, а ведь это Фатима (у Касима/Касыма) и Зейнаб (у Али-Бабы), добавляешь стихи, которых там не было. Не говоришь, что измеренного золота было 10,5 мер. Теперь, вот ещё и старшего брата не так, как надо убили".

"Не так? А как надо?".

"А так. Увидели разбойники у пещеры мулов. Догадались, что там находится вор, ну, и атаман (который кстати, одноглазый и зовут его Хасан) тихо-тихо заклинанием открыл стальную дверь. А потом 1) либо сам, 2) либо приказал одному из своих разбойников, по имени Ахмед "Сорви-Голова" отрубить Касиму/Касыму голову. Вот".

"Что ж. Понимаю тебя. Но я услышала эту историю в далёком детстве, от своей бабушки. А она, как я понимаю, не читала переводы французских авторов и не смотрела фильмы. Ей рассказала её бабушка. А той - тоже бабушка... И вот в таком виде эта сказка дошла и до меня. Так что я ничего не придумываю. Как есть, так есть... И Касима/Касыма тут не обезглавили, а проткнули копьём, разрубили на четыре части и повесили на внутренней стороне пещеры, у входа - как предупреждение тем, кто вздумает зайти сюда и поживиться чужим добром! Мол, знайте, с вами будет то же самое!".

"Ну, любая версия имеет место быть. Пусть будет и такая. Ведь обезглавленного Касима/Касыма также оставили в пещере, как всё тот же знак тем, кто захочет сюда зайти и украсть сокровища. Мол, знайте, мы, разбойники, не дремлем! И воровать у нас не позволим! Вот, что будет с вами, если увидим в нашем логове!..".

"Я рада, что ты лоялен к людям и их историям. И что спокойно воспринимаешь изменения и перемены. А то есть и такие, кто будет с пеной у рта доказывать, что так неправильно, что это отсебятина и надо рассказывать только так, как знают они. Я немало встречала таких людей за свою жизнь. Знаю, о чём говорю".

"Ну, так не стоит забывать, что сборник восточных сказок - книга старая, мудрая и что этим историям уже много сотен лет. А раз тебе рассказывала бабушка, то она явно слышала не краткое изложение".

"Ты, как всегда, прав, мой добрый, милый господин... Не хочешь ли сделать ещё одну паузу и приласкать меня?".

"После таких подробностей того, что было с Касымом/Касымом, я, пожалуй, воздержусь. Уж лучше посмотреть "Гладиатора" по этому двухметровому телевизору. Как раз на одной "волне" с ним находимся".

"А-ха-ха-ха-ха! Ты, как всегда, очарователен в своих речах". 

"Ага. Как же. Напугала немного парнишку и хихикает тут. Не хочешь "Гладиатора", тогда можем продолжить изучать новую для себя версию старой, известной сказки. Но только после иного рода паузы. Откроем окно, чтобы проветрить и включим на минутку, да негромко старый, добрый классический рок... Лучше "Deep Purple". Не бойся, здесь, на самом верхнем этаже, в номере "Люкс" шуметь можно. Мы не побеспокоим никаких соседей. Проверено".

"А я и не боюсь. А сразу заметила, что ты знаешь чего хочешь и что нужно делать. В одном тебя поправлю. Эту версию сказки изучаем не для себя. Я-то её знаю. Значит, всё для тебя, мой добрый господин. Всё только для тебя".

Продолжение следует.


Благодарю за внимание!

С вами был фантазёр, журналист-любитель, сценарист-любитель, любитель сказок, приключений и путешествий Алекс Джей Лайт.

P.S. Вдохновение - сильная вещь! Спасибо, что ещё приходит в мой дом. Я ему всегда рад. И открываю двери настежь... Заходи! Проходи на кухню! Милости прошу! Вот сыр, огурчики, помидорчики, ветчина, если любишь... Фрукты... Виноград, бананы, яблоки, груши... Вино, французский коньяк, водка... Не волнуйся. Не обманываю. Это уже не фантазия, а реальность обычной кухни. Всё для тебя... Угощайся!..