8. Наталья Козаченко. Тапёр

Конкурс Копирайта -К2. Игра "На недельку"
Автор – Наталья Козаченко


Я – подстрочник немого кино: мои руки над клавишами, звуки заменяют человеческую речь.

Белый экран заполняют человеческие фигуры, они мелькают, сменяют друг друга; кринолин скрывает любовника, ослабевшая героиня заламывает руки и собирается умирать от страха…

Здесь, внутри, иллюзия жизни, «то, чего нет», а  настоящее  снаружи, там, где отрёкшийся от страны император, оставленный на произвол судьбы предавшей его армией.

Зрители смеются, старый мир разлетелся на тысячу осколков, я бью по клавишам, пока не высвечивается на экране слово «конец».

Я – тапёр, я помогаю забывать о смерти, ведь на белом полотне экрана умершие продолжают любить и ненавидеть, они живее своих зрителей, их собственное будущее судьба пишет в тайной тетради, недоступной живущим.

В кинематограф приходит звук, в театр – сценическая биомеханика, как  продолжение «великого немого»; её создатель в кожаной тужурке с «маузером» на поясе призывает полюбить новую власть, но богема консервативна и не спешит рукоплескать спектаклям-митингам.

Время, эта открытая книга, она хранит тень прошлого, его Институт живого слова и поэтические диспуты, сеансы немого кино – всё кануло в Лету, город сменил имя на Ленинград, но домА всё те же, те же  поребрики  у мостовой, и белые ночи, и разводные мосты.

***

Мир накануне войны,  в кинотеатрах полные залы, звуковые дорожки на киноплёнке совсем не то, что аккорды на плохоньком пианино, но профессия моя не умерла, она приспособилась к новому времени.

Я играю в кинотеатре, теперь нас двое, певица в концертном платье утверждает, что была когда-то графиней, я верю: её слишком строгая и прямая спина мне говорит больше, чем звуки слов.

Пока идёт фильм, певица сидит на стуле, смотрит в окно, папироса чуть дымится, открытая форточка впускает холодный воздух.

Мы говорим о многом, но никогда не называем имён, помним  про чёрные воронкИ;  от «шашлыков по-карски» из чёрного хлеба восемнадцатого года тема плавно перетекает  ко времени настоящему, одно «известное лицо», о котором нельзя говорить вслух, занимает наши головы.

«Как только жена его заклеила конверт и надписала на нём адрес, судьба была предрешена, —, тени вокруг глаз бывшей графини делают лицо почти неузнаваемым, — она никого не любила, кроме себя».

Я соглашаюсь, кивая, смывать красное прошлое будущие поколения будут пытаться делать  многократно, но никогда попытки не станут успешными.

Публика проходит в фойе, пора закрыть форточку и тему нашего разговора, я – тапёр, мои руки привычно взлетают над клавишами.

«Если можешь, прости, – раздаётся рядом женский голос, зрители проходят в буфет.


***

От К2: автор использовал все слова/словосочетания из набора, кроме Мейерхольд.


© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2022
Свидетельство о публикации №222031501831

__
Рецензии:
http://proza.ru/comments.html?2022/03/15/1831