Хроники

#
В горе и отчаянии случайный прохожий прильнет к ногам и затихнет мотыльком. Слабость вскипает в уходящем солнце, и вы вместе догораете на задворках дня. Завтра снова попрошайничать о счастье, прикидываясь немощными и больными. Но сегодня все затихло, мысли не скачут, как блохи, от них не зудит в голове. И можно услышать как осень поскуливает у дверей. Скоро все деревья оденутся в цыганские лохмотья, и может мы даже станцуем.

#
В твоих белесых волосах запуталась паутинка, рядом слышны крики ни то животного, ни то ребенка. Мы закинули ему в рот паучка, и оно успокоилось. Круги под глазами пестреют синим и зеленым, волнительные дни. Мы ищем клад. А вокруг одни кладбища. Палящий блин над головой идет прямо за нами. Воют какие-то сирены. Кажется мы заблудились. Это немудрено, когда нет карты. Только воображаемый крест. Не хотелось бы его нести. Но только он указывает, где зарыты сокровища. Главное только, чтоб опять не собака.
Путешествуем.

#
На полках тишины я возьму голос разума. Властью данной мне тишиной приложу его как подорожник к своей голове. И буду ждать чудо выздоровления. Нет, не работает. Наверное сломался.

#
В липком сиропе вдохновения, в пустошах забвения оформляю на тебя доверенность. И удивляюсь своей наивности. Нашла кому довериться. Посылаю тебе колкие замечания, но доверяю свои мечтания. В пыльном моем пространстве между висками ройся прутиком, потыкай трупики намерений. Обвини меня в недоделанности, скажи, что мной ничто не движет. Просто подуй на ранки. Остальное кошка залижет.

#
У ангела клаустрофобия. Он задыхается на этих небесах. Что делать? Давайте оторвем ему крылья, и он грохнется вниз, ударится башкой о камни. Теперь у него всего лишь амнезия.
Давайте общаться.

#
На кровати Катя в халате в палате кричит вате - хватит!
Вата Катю душила, душила,
Катя решила взять шило и вату убила.
Конец.

#
Вспыльчивое небо огреет недобрым ударом.
Дождь покатится лавиной, а молния шаром.
В пустых зарницах земли зазияет лава.
Завтра понедельник! Сатане - Слава!
Слава, прости.

#
Я подслушала твои шаги. Возню демонов за дверными косяками. Я спокойна, как часы, и готова к бою. В перерывах между мнимой опасностью и настоящей удачей я замру, и ты меня не заметишь. Мои мысли погружаются в тебя когтями, я найду тебя по кровавой дорожке. Вот ты уже под синим небом из пыльной комнаты, и я не сумела добраться до тебя. Но ты всё еще охотишься - значит мы встретимся.

#
В квартире стоит гул часов.
Я так отчетливо слышу их тиканье, как если бы я закрыла уши и слушала свое сердце. Тик-так! Тик-так!
Этот звук вводит меня в полное замешательство, а потом я обретаю покой. Такой покой, какого давно со мной не было. Покой равномерно разливающегося тикающего звука. И комната сразу выглядит намного уютнее. Я чувствую себя счастливой.
И вдруг я замечаю, что из живота у меня растет пружина. Я двигаюсь, и пружина двигается со мной. Другого конца пружины не видно, она тянется в неизвестном направлении в какую-то из комнат. Такая длинная пружина.
Я слышу бой часов, и в ту же секунду меня резко дергает вперед и выкидывает наружу. Я начинаю ку-кукать.
Вот в чем дело! Оказывается, я живу в часах.

#
В вечном холоде, в полутьме, стоишь ты нагой и улыбаешься. По вискам твоим течет вода, а ноги лижет пламя. В небе потухла звезда и упала в отчаянии. В песочной пыли ветер играет с обрывками фраз. Эта точка во лбу так тебе идет, украшает твой фас. Всему виной мерзлота ночи, она могла бы укрыть тебя, но ты твердишь, что ждешь кого то, кто уже пришел. В сизых ладонях твоих мольба о прошлом, которое уже остыло.

#
Не бойся. Я вижу кто ты. Ну, или бойся. Всё равно ничего не изменится. Слишком много торопливых надежд, отчаянных рывков. Минутная слабость превратилась в вековое забытие. А я всё так же пишу. Не зависимо от чего-либо. А может наоборот в полной зависимости. Кристальная ясность бытия потеряла свою реальность и обрела мою. Краеугольную, рваную, стремящуюся сожрать всё необъемлемое, переварить и выплюнуть. Побег не удался. Мы не справились. Новое оказалось не по размеру. Перебежками мы добрались до обрыва и, вместо того, чтобы прыгнуть и искупаться в бездне неизвестного, мы возвращаемся обратно. Наверно всё оттого, что мелодичная тишина внутри намного приятней, чем режущие дребезжащие чувства. Наверно всё оттого, что прошлое и будущее - это пустота, и нам намного приятней в этих краях.

#
Моя Вселенная качала тебя на руках. Ты спал среди звезд, свернувшись, как младенец. Она осыпала тебя дарами. Я шептала тебе в темноте. Мне пришлось быть магом, чтобы укачать тебя. Я смотрела на тебя издалека и надеялась, что это поможет. Что этот сон тебя излечит. Придаст сил, смелости и удачи. Но моя Вселенная растаяла, как дымка, так и не дождавшись твоего преобразования. Твоего триумфа. Мы больше не ждем тебя. Наши руки устали тебя качать. Мы растаяли в темноте.

#
Автобус с синими стеклами. С однократной петлей на шее, ведь это не заразно? Очки, чтобы прятать синяки - в таком виде вам никогда не уступят. Сумашедшие старухи, злые однокурсницы любят по-собачьи. Бранятся. Кудрявый не вспоминает. Делать вид, смотреть вниз, чтобы не видеть, стараться быть благодарной - надоело. Видеть как люди меняются, как говорят, что думают, как не торопятся - нравится.
Руки за спиной, размытые мозольные пятна людей, аскомные снежные ленты лыжных троп. А так хочется джаза и столика в кафе в самом углу, терпкого напитка и полного одиночества в флегматичном сигаретном дыму полумрака.
Сейчас я прогуливаюсь как гестаповец. Обоссаный снег. Темнеет уже. Дальше нельзя. Лес.

#
Ты видишь, как падают звезды в реку и с розы капли росы.
Посмотри, мой маленький скользкий мир
обретает очертания Вселенной.
Когда огонек сигареты
сжигает Всевидящее Око и
дарует нам всем свободу,
крыло мотылька трепещется в липком огне.
И неувядающее будущее назревает там,
где только вчера зияла вечная смерть.

#
В темноте всё ярче запахи,
в кровати жарко.
мотыльки бьются в истерике
об фонарь под окном.

Вьются волосы дорог,
звезды в убийственной мгле
растерты в порошок
и сыпятся.

Я уже в пустыне,
сижу на троне,
глажу твои шрамы,
наконец-то мы на равных.

#
Гипноз автобусных фар, огненные лужи, крадется вечер. Сломанная спица зонта позвякивает над головой. Огромное полотно эскалатора клокочет под ногами,
я чувствую как бьется его сердце. Холодные плиты метро освящены зонтами-кропилами живым осенним дождем.
Чуть позже - исполосованные стены. Горят два фонаря. За спиной стучит костыль. Мимо толстяк тащит мусорные баки. Музыка 90-ых. Красивая женщина в стекле. Вглядываюсь в отражение...Это я.

#
Гул столов,
пустые головы
наполнены хламом,
не мной.

Мои корни
питаются вином,
взбудораженные окна
следят за отраженьями.

Потолок в огнях,
кирпичные стены,
сладкий дым тщеславия
и одиночества.

#
Я путешествую во чреве огромного змея.
Жалобно скулит итог сего вечера.
Удобства и счастья мне не выписаны по рецепту.
Подозрительные предметы осторожно закрываются в дверях.
Семь остановок до сна.

#
Треснутый асфальт, шершавый день,
я помятая стою. Такси уносит бритых мужчин. Но вот блики. Теперь жду автобус в солнечном осеннем пространстве. Теплая золотистая пелена. Теплый автобус. Тихое бурчание старух: никакой стабильности, заводы все закрыли, жкх подорожали.
Утро.

#
Разбитое стекло осталось в ноте, на которой солнце село.
В молочной тишине услышано не будет причудливых молитв.
Тайга в тумане. Нож в кармане. Моргни, останешься без глаз.
Вместо луны - камень на шее,
Вместо любимых рук - полена сук.
Так доберемся мы до самой до вершины,
чтобы во мгле рассеяться как звук.

#
В две нефритовых доски
две невиданных тоски,
В два вороньевых крыла
белый месяц сберегла,
Ветер слово унесет,
где посеет - там взойдет.

#
наши флаги в марте сняли кошки
выкупить апрельскую весну,
мать-и-мачеха приклеилась к подошве,
солнце полоснуло по лицу.