Серафим. В десяти шагах

  Еве наложили гипс на руку и снова вызвали на допрос. Когда ей начали задавать вопросы и в комнату ввалился Федя, она потеряла сознание. Девушка была слишком хрупкой, чтобы противостоять физическому насилию. На неё вылили ведро воды, а потом Федя сломал ей шутя правую руку, и Еву выпустили. От боли и обиды на человечество она еле добралась до травмпункта, где знакомый доктор, не спрашивая ни о чём, наложил ей второй гипс и сам отвёз на Стрелку. Случилось это спустя две недели, как освободили Серафима
    Ничего подобного Серафим Ершов и представить не мог. Ему несказанно повезло, так как Министерство водного хозяйства срочно запросило по нему информацию в НКВД. Капитанов толкачей-буксиров, а, тем более лоцманов по совместительству, на всю Волгу можно было сосчитать по пальцам. План по перевозкам не выполнялся, специалистов взять и поставить на судна не представлялось возможным (их попросту не существовало), и руководство речного управления обратилось в ЦК партии. Только это спасло Серафима от неминуемой гибели. Его на костылях доставили к родному буксиру, дали молодого выпускника речного училища и ещё одного палубного матроса в помощники и отправили в заключительный рейс навигации. На Серафима было страшно смотреть, но он не показывался на публике, с трудом ел и перемещался с кем-нибудь из команды. Когда ребята по прибытии обратно доставили его домой, то супруги рыдали и смеялись: рыдали, потому что всё-таки увидели друг друга, и истерично ржали от вида друг друга - оба в гипсе, оба почти недвижимы. От смешного до трагического каких-то несколько шагов.
    Не было бы счастья, да несчастье помогло. Семья сплотилась, несмотря на трудности. У Григория шёл последний год обучения в школе, и родители наперебой помогали ему в учёбе, вспоминая гимназические знания. Когда сын был помоложе, Серафим частенько брал его с собой в плавание. Мальчику нравилась Волга, папин буксир, его машинное отделение и речная свобода. Отец не перегружал пацана, но у юнги всегда были строгие обязанности на корабле. Он драил палубу буксира до блеска и подкрашивал борта с отколупывающейся краской. Григорию нравилось судовождение, и он подолгу наблюдал, как отец ловко маневрирует кораблём, чтобы выполнить поставленную задачу. Он решил стать капитаном, но сначала постичь инженерную науку.
    Мария и Анна, которым в августе исполнилось по четырнадцать лет, сводили с ума парней, живущих поблизости своей красотой.
  - Машка, посмотри, невеста, скоро внуки будут, - мечтал Серафим.
  - Брось, накаркаешь. Рано ещё, маленькая, - говорила Ева.
  - Мы с тобой в её годы много чего успели, - подмигнул супруг, а жена смутилась и покраснела вдруг.
  - Мы это мы, а они комсомольцы. Им страну поднимать, а не любовь крутить, - нашлась Ева.
  - Тебе виднее. Ты ей про взрослую жизнь-то рассказывала?
  - Конечно, нет. Думаю, они уже просвещены, не глупее нашего. С моим гипсом не показать толком, не в туалет сходить.
  - Я полагаю, умнее они… А девчонки вокруг нашего Григория так и вьются. Надо его в Ленинград отправлять на учёбу. Сегодня же переговорим с ним о его будущем. Ты-то чего ждёшь от него?
  - Пусть сам решает: инженерная жилка у него есть – весь в тебя, а что у него на уме, я не знаю.
  - Хорошие у нас дети, Ева. Разъедутся скоро – скучать будем. Может, ещё одного-двух придумаем?
  - Ага, только гипс сниму, - она засмеялась, а он чуть не заплакал, но пересилил слезу. «Какое же мне сокровище досталось!» - подумал Серафим, любуясь своей хрупкой и очаровательной женой.
    - А с тёмно-синими я разберусь, дай срок, - зло заключил избитый, но выздоравливающий речник.
    Ева решила отправить дочь к тётке Клавдии, у которой останавливалась, когда пряталась по дороге в монастырь в 1922 году. Они переписывались, и Клавдия Степановна очень хотела увидеть детей своей любимой племянницы. Тётка жила в двадцати верстах от Рыбинска в старинном городе Молога, что при впадении реки Молога в Волгу. Анна, дочь Ирины, тоже попросилась в гости, и Григорий сопроводил их и маленькую Антошку на катере к бабушке Клаве.
    Клавдия Степановна кроме Рыбинска нигде не бывала, но, обладая феноменальной памятью, знала обо всём и много. Она была примерной домохозяйкой, потому что муж, городской судья, обеспечивал семью. Он умер в февральскую революцию, не пережив отречение царя. Супруга похоронила его на городском уютном кладбище и в советское время работала в местной библиотеке. Детей у них почему-то не родилось, и Клавдия Степановна с наслаждением изучала разные науки самостоятельно и очень много читала, отчего носила очки на цепочке и иногда казалась рассеянной. Когда прибыли внук и внучки, бабушка оказалась на вершине счастья. Наконец-то, её знания и кулинарные способности востребовались. Она доставала на рынке и по-знакомству разные вкусности, покупала муку и творог, ягоды и фрукты, чтобы испечь пироги, творожники, оладьи или блинчики с начинкой. Дети были в восторге. По вечерам баба Клава рассказывала девчонкам разные истории из прошлой жизни. Особенно много она знала о родном крае.

Рассказы бабушки Клавы

    - Давным-давно. так давно, что и книги не помнят, кроме меня, конечно, здесь жили люди. которые назывались ведруссами. Никто не мог их завоевать, потому что они не противились природе, а жили с нею в ладу и напрямую общались с отцом всего сущего, с Богом, как отцом их всевидящим. Они не поклонялись ему, но вершили дела свои и сотворили мысли его в созидании прекрасного. Они не рубили деревья. не ломали кусты и не перегораживали рек, как бобры, которые предназначены для такой работы. Люди жили согласно с растениями и животными, помогающими человеку в вселенском воплощении задуманного, потому что у них судьба такая - помогать людям.
    Долго и счастливо жили ведруссы в божественной красоте Земли, пока тёмные силы не извратили задумку прекрасного в других народах, в иных краях. Красивый образ ведрусский не мог быть побеждён извращённой подменой, и тогда жрецы эгоистически вызвали катаклизмы масштабные, ледниковые. Похолодало на Мологе, за мёрзли реки и озёра, наползли на леса зелёные мощные льды с севера. Ушли люди с нажитых родных полян и речек на юг, многие погибли в пути без связи с Родиной, но прошли годы, и растаяли ледники, проросли замороженные временем семена и вновь воспряла природа, потекли молочные туманные реки ведруссов и сами они вернулись в родные края. Снова пришли животные им в помощь, и ничего не получилось у злосчастных мудрых жрецов.
    Хитрые они были и изворотливые, решили уничтожить всех до одного ведрусса. Грех смертный, уничтожать себе подобных и живой мир, но хотели жрецы управлять над всеми народами. Наслали они силы чёрные, несметные, которые убили всех древних жителей нашей земли, но те, кто приходил сюда, переселяясь и давая потомство, через благодатную природу вновь впитывали со временем знания древности, и возрождались ведруссы, воплощаясь в души детей и внуков. Прекрасные девушки и юноши зарождались на русских просторах, и не могли с ними справится тёмные полчища, потому что правила здесь сама богиня Любви.
    По рекам и реченькам отправляли девушки венки. сплетённые с вложенными гостинцами и подарками, с зажжёнными свечками и медовыми напитками, а юноши доплывали до венков и находили потом свою суженую. Знала вода, кто кому годится...

    Приходили жить на нашу землю словене и кривичи, веси и карелы, и постепенно начинали говорить и писать, как природа пишет и разговаривает. Красива, многообразна природа русских лесов, полей, озёр и рек - снова счастливо живут люди на ней. Призадумались надолго силы тёмной стороны, не поработить им никак северную страну. Хитростью, лестью и деньгами пытались обмануть счастливый народ, но отвергал и смеялся народ над потугами бесполезными. Новый ход придумали бесноватые: славить Бога-отца надобно, он-де дал Вам жизнь такую распрекрасную, строить храмы в честь него положено и обряды выполнять и подношения. Подпустили болезни и беды природные для убедительности.
    Любят ведруссы бога, отца своего и мудрого советчика. Стали строить красивые церкви да колоколенки, храмы расписные с крылечками узорчатыми да со звонницами. Хорошо было ведруссам и с новыми постройками, вписались они в природу-матушку. Защищать теперь надо святые места, строить в недоступности врагов и огораживаться. Пошло обособление и отталкивание мира животного. В скоплении народа на Стрелках рек, охраняющих, надёжно живётся, но требуется питание постоянное. Его добывать надо за стенами городскими. Появились охотники и стали животных умертвлять, используя в пищу. Вместо природных растительных божественных даров начали люди убивать души живые, и стали скудеть умом и духовными энергиями. Вроде правильно всё делали: и отца восхваляли, и веру защищали, а отдаляться выходило им от изначальной праведности. Навязали-таки народу образы чуждые и постылые. Другие религии ввели, стравили между собой. Красоту заменили богатством материальным и денежным. Стали люди накапливать их и драться за обладание ими, убивать начали друг друга. Понадобились защитники и воины, и пошло расслоение людей на материально богатых, на воинов и ремесленников, бояр-князей и крестьян-землепашцев. На грабительство и на защиту накопленного создавались дружины и войска, а князья и полководцы вели их на завоевание народов других и расширению границ государства своего.
    - Что же, бабушка, исчезли чистые ведруссы с земли нашей? - спросила младшая внучка, Антонина-Антошка, со слезами в голосе.
    - Нет, внученька. Слушайте дальше, - продолжала бабушка.
    - Так образовались Новгородское княжество, Псковское, Польское, Ливонское, Владимиро-Суздальское и другие. Молога включена была в Новгородские земли. Жили Новгородцы по демократическим законам. Главным являлось Вече народное. Собирались люди и решали, какого князя избрать на временное руководство и как дальше жить. Право голоса не имели только холопы - слуги, рабы беспризорные и пришлые люди, бесхозяйственные. Ушли как-то новгородцы воевать и грабить в дальнюю сторону и не было их семь лет...
    Ходит Любовь по Земле, невидимая глазом, смотрит, непорядок в стране новгородской - маются зря девушки и женщины, нет продолжения рода человеческого, бросили их мужи, непотребством занимаются. Стала Любовь сводить холопов с девицами новгородскими, и зажили они припеваючи, да тут вдруг вернулись мужи пропащие. Испугались холопы и убежали с любимыми женщинами вглубь лесов, в устье реки Мологи и построили город, который народ прозвал "Холопьим городком".
    Не простили мужи новгородские измену женскую и дерзость холопскую. Пришли они на Мологу без оружия, а с кнутами только и разорили город, наказав женщин и мужчин недостойных, а потом вернулись в Новгород. Вернулись испуганные холопы, сбежавшие в лес от наказания, и возродили город Cholopy, как указано на картах старинных. Заливные луга, тёплые мелкие заводи для разведения рыбы, идущей с Каспия в верховья Волги к Рыбной слободе и Мологе. Место здесь оказалось удобным для торговли и обмена товарами. Стали съезжаться сюда люди торговые с разных концов света: с запада по Мологе-реке, с юга и с востока - по Волге (Ра называлась она в те годы - райская), с севера по Шексне приплывали купцы и покупатели. Материальное богатство буквально реками текло к устью Мологи, и поменяли название холопье, неблагозвучное, на название речное, город Молога...

На белых ветках колдуны
Поддакивают треску ночи
И двигаются валуны
На ту опушку, на сорочью,

Где близко подо льдом река,
У берега круты изгибы,
И царствуют древён-века,
Сосна, лет триста, на отшибе.

Любуется зимой заря
И гладит лучиком вершины,
А на макушке декабря
Здесь необычные картины.

В провале ночи у зимы
Секреты красоты и звука.
Чего там шепчут колдуны,
Костлявые сжимая руки?


    Рос, богател городок, строились дома и храмы. Богатство привлекло прихожан, гостей и чёрный народ, монашеский. Стали строить вблизи города монастыри великие, подворья открывать в Мологе и Рыбинске, обходить единой иконой Югской Божьей матери оба города в Крестный ход по праздникам и по мору людскому в эпидемии...
    Знали будущее божественные ведруссы, заложили тайны вековые в места родные: следовики, курганы, лабиринты из камней и спирали каменные. В свое время они откроют тайны свои премудрые...
    Говорят, семитское происхождение у слова "Молога" - глубокая река переводится с древне-еврейского. Неправда, ведрусская этимология этого гидронима, означающее молочную (туманную) реку с кисельными берегами, смородинными. Растут здесь вековые реликтовые, самые северные дубовые рощи и леса., а травы после половодья сочные и питательные.
    Зажил в материальном достатке житель Мологи. Каждый год приносили ярмарки доход немалый горожанам и государственной казне. Сотни пудов серебра собирали государевы сборщики налогов, а на Мологе корабли стояли рядами так, что пройти можно было с одного берега на другой посуху. Прямо на судах подчас и торг шёл, и сделки заключались, и перегруз товаров с лодки на лодку. Позавидовали враги богатству ярмарочному, перекрыли доступ по Волге к устью моложскому.
Переместилась торговля большая на среднюю Волгу, в Казань и в Макарьев, а потом в Нижний Новгород. Остался на Мологе торг внутригосударственный, тоже приличный и доходный. Но, как говорят писания, не все испытания прошёл люд моложский - худшее ожидается.
    - Что же предсказано, бабушка Клава, - спросили заинтригованные слушательницы.
    - Не знаю, милые. Скоро увидим.
    - Как же ведруссы, выживут ли они?
    - А вы и есть потомки тех ведруссов мудрых, мамы ваши и я, - рассмеялась бабушка Клава. - Уютный у нас городок, компактный и речной, не правда ли?
    - Да, хорошо здесь, спокойно, - ответили девочки, засыпая на мягких сенных подушках и бабушкиной пуховой перине...
    Бабушка и внучки сдружились за лето. Она им показала самые интересные уголки города, рассказала почти о каждом доме и церкви. Вместе ходили в кинотеатр и купаться на реку. Баба Клава предупредила соседского шестнадцатилетнего парня Андрея Шестова, главного хулигана двора, чтобы никто не посмел обидеть девчонок. Он обещал и слово сдержал, тайно влюбившись в Анну. но кому нужны провинциальные женихи, если за вами бегают уездные красавцы. В конце августа Серафим с Евой приплыли за детьми, и трогательно прошло расставание стара и млада.
    Антонина, особенно привязавшаяся к бабушке, не хотела уезжать, но надо было идти в третий класс начальной школы. Миленькая и тихая, она самостоятельно ходила в школу на проспекте Ленина, у Спасо-Преображенского собора. Она любила помогать Еве в хозяйственных делах по дому, а у папы подолгу сидела на коленях, частенько засыпая. Он нежно относил её на кровать, боясь разбудить, а, если она не спала, гладил её по светлым пшеничного цвета волосикам, пока дочка не умолкала, завидев сон. Серафим любовался дочерями, радовался за сына и гордился городом, преодолевшим кризис разрушения.
    Закончился первый пятилетний план экономического развития страны. Было построено 1500 крупных промышленных предприятий, в том числе Днепрогэс (самая крупная в мире электростанция), металлургические заводы в Магнитогорске, Липецке, Челябинске, Новокузнецке, Норильске, Свердловске (Уралмаш), тракторные заводы в Сталинграде, Челябинске, Харькове, Нижнем Тагиле, автомобильные ГАЗ и ЗИС. Начал разрабатываться крупный угольный бассейн - Кузбасс. СССР занял второе место в мире по машиностроению и третье по выработке электроэнергии. Страна активно включилась в выполнение второй советской пятилетки.
    Рыбинск в первой пятилетке интенсивно изменялся и модернизировался: достроили цеха "Русского Рено" и запустили первый собранный авиадвигатель по французской лицензии, завод "Металлист" спроектировал и изготовил первую в стране полиграфическую плоскопечатную машину "Пионер-1", а завод "Дормашина" выпустил в 1931 году первый советский дорожный каток. Судостроительный завод выпустил десять металлических катеров для речных нужд. Товарооборот порта с каждым годом увеличивался и к концу второй пятилетки достиг предвоенного уровня 1913 года. Серафим был горд, что приложил к этому непосредственно собственные силы и знания. Буксировка барж и судов требует умения и навыка, опыта и смекалки.
    Всю зиму промучился Серафим с гипсом и медленно заживающей правой ногой. В марте сняли гипс, и он смог ходить на костылях. Ежедневно он массировал и разминал мышцы и тело, постепенно увеличивая нагрузку на ногу. К открытию навигации его ещё видели с костылём, а уже второй рейс он завершал со стальной выкрашенной под дерево тростью. Серафим никому не простил нанесённых увечий.  Под ледостав исчез Федя: пошёл ловить рыбу и не вернулся (тело не нашли, наступила зима). Хитро-мудрый Баранов за высокие показатели в раскрытие политических преступлений перевёлся в область, а розовощёкий лейтенант, который не удосужился вернуть изъятую у Серафима трость, возглавил следственную группу   ненадолго - обнаружили пьяным и замёрзшим в снегу.
    Летом Григорий отправился по стопам отца поступать в питерский политех, но прислал телеграмму, что институт расформировали и он подал документы в университет. Он окончил школу на отлично, и его зачислили на механико-математический факультет, на астрономию. Отец не опекал его, но подробно рассказал, что и как. Дальше сам. Летом у речного флота работы хоть отбавляй, расслабляться некогда. Григорий поселился в общежитии и, пока не начались занятия, играл с другими студентами в футбол. Он, как отец, любил играть в полузащите, организовывать игру и участвовать в атаках на чужие ворота. В детстве папа показал ему несколько финтов и научил бить с правой и с левой ноги. Как и Серафим, юноша был высок и зол по-спортивному. Он обводил соперника на скорости слева и справа, точно отдавал пасы и не боялся брать игру на себя. Григорий умел проигрывать, но не любил и бился до конца в любом матче, читая и понимая суть действа. Парня пригласили в сборную универа, и он умудрялся хорошо учиться и заниматься спортом.
    Ева выздоровела раньше мужа и устроилась работать в библиотеку, потому что руки побаливали, и докторами рекомендовался более лёгкий труд. Она взялась за переводы с французского, чтобы не забывать язык и помогать изучать его Марии, которой нравился французский. Ева и Серафим запланировали-таки девочку.
    - Страна живёт по плану, а мы что, хуже? Состаримся - у нас помощница будет, красавица в тебя и умница.
    - Умница, конечно, в тебя, - подначивала супруга, однако, прихорошилась. Как можно отказать такому импозантному мужчине, хоть немного и покоцанному. Небо не забывало их, и в сентябре женщина точно знала, что станет мамой в третий раз.
    1933 год входил в осень. Рыбинск менял свой облик. Меньше стало гужевого транспорта, появились грузовики и набирал мощности порт за элеватором. Машиностроение уже в семь раз превышала мукомольное производство до революции - главное производство города. Вторая пятилетка ознаменовалась широким индустриальным развитием молодой страны Советов, и к сороковым годам наладился выпуск военной промышленности, химической, авиационной, танкостроительной. в деревне полным ходом развернулась коллективизация. Крестьянина закрепляли на земле ("Земля крестьянам!" - только наоборот). Интересный факт: сапожники, которые в каждой деревне были и шили обувь точно по ноге, а сапоги из разной кожи являлись непревзойдёнными по качеству, покинули родные края и ушли в города. Наряду с индустриализацией и коллективизацией раскрутился маховик массовых репрессий. Сажали за принадлежность к Троцкому, Бухарину, за слово против линии коммунистической партии, просто из зависти, по анонимным письмам, за то, что имеешь крепкое индивидуальное хозяйство. Стихийные аресты привели к арестам плановым, спускаемым сверху.
     Волгострой в 1936 году начал возведение плотины с ГЭС на реке Шексна и шлюзов на реке Волга. Тысячи заключённых свозилось в чашу "Рыбинского моря". После политических репрессий инакомыслящих, у страны появилась дармовая армия трудящихся, которую курировали силовые органы. В тяжелейших условиях проживания люди гибли пачками. Никто не считал умерших, захороненных в общих могилах. Заключённые жили в освобождённых от монахов монастырях и были задействованы в рытье огромного водоёма, вырубке лесов, вывозе древесины, бетонировании плотины и шлюзов.
    Сотни тысяч человек предполагалось выселить с насиженных с древности мест. Затоплению подвергались сотни населённых пунктов, в том числе город Молога, с церквями, соборами и монастырями. Около ста тысяч человек переселялось в окрестности Рыбинска и в сам город, который, естественно, был не готов к приёму такого количества переселенцев. Люди разбирали дома и сплавляли или вывозили их в окрестности Рыбинска, в основном, за Волгу, в район Слипа. Многие вынуждены были бросать недвижимость за невозможностью переместить или за ветхостью строения. Людей переселяли в Весьегонск, Череповец, Пошехонье и Рыбинск. Слёзы лились рекой на место будущего искусственного моря.
    Серафим попросил руководство речного управления и вывез к себе пожилую тётушку Клаву, которой нашлась небольшая комната в бывшем доме Щаплеевских. Переправили, что смогло уместиться на буксире: шкап платяной, комод дубовый, круглый раздвижной стол и кровать со старинными сундуками в придачу. Сильно горевала старушка, но рядом оказались внучки, которые не давали скучать бабушке Клаве. Клавдия Степановна потихоньку начала осваиваться, ходить на мытный рынок, торговаться с продавцами рыбы, которую любила и коей потчевала внучек, изучала цены в магазинах и записалась в центральную библиотеку с расписным потолком читального зала. Самой частой гостей у неё, естественно, стала Антошка, спокойно засыпающая и ночующая у бабушки.
     Как-то вечером в окно Евы тихо постучали. Она выглянула и обомлела - Егор объявился...Он стоял под кустами в чёрной рясе, прячась от посторонних глаз в палисаднике.