Записки патриота 29

Докладываю. Мною обнаружено контрреволюционное гнездо врагов народа - соседка Ирка и ее подружка Галка. Агент Нинка с мясного ряду сообщила, что по картам Тару, из-за них мы не можем выиграть войну.

***

- Булыжник, чё пишешь? Донос?
- Как ты догадалась?
- Губами шевелишь. Читаю по губам.
- Это не на тебя. На Ирку.
- Опять Нинкины бредни наслушался?
- Так, победить скорее хочется. А она говорит, что все дело в Ирке.
- А ты и поверил. Обвешивала твоя Нинка покупателей. Ирка ей об этом в лицо и сказала. Вот и стала врагом народа.
- Подожди, сейчас запишу. При свидетеле Галке...

***

- Понимаешь, Ирка, устала. Просто устала.
- Может, шоколадку съешь?
- Не хочу.
- Мне, в таких случаях, бифштекс помогает.
- Не хочу. Хорошо, неси.

***

- Ирка, почему мужики любят воевать?
- Ты – мать?
- Я - мать.
- И я мать.
- А мужик – не мать. Поняла?
- Не боятся помирать на войне?
- Ты – мать?
- Давай сразу к делу.
- Помнишь, в детстве у нас во дворе был хулиган? Его ругали, пугали, наказывали, а он все равно рвался в тюрьму через все препятствия. Добился своего. И счастлив. Так же и на войну. Пугай не пугай. Природа зовет умирать.
- Но ведь они не только других солдат убивают, но и детей, женщин. Не жалко, не страшно?
- Разве хулигану Боре было не все равно кого обижать? Девочку, мальчика, товарищей, дружков. Не было у него своих. Только чужие и те, кого он боялся. Страх не делал его другим. Убей его тогда и он ничего бы не понял. Его сознание не отличало состояние жизни от состояния смерти, но все физические рефлексы работали отлично.
- В армии не все убийцы.
- Очень мало. Армия – это машина убийств. Прирожденные убийцы легко маскируются в этой структуре. Убийцы бывают прямые, косвенные и невольные. Одним нужно видеть смерть, совершать убийство непосредственно, другим, отправлять на смерть под благовидными предлогами, пользуясь воинскими званиями. Остальные – жертвы, убийцы в результате манипуляций первых двух категорий. Есть и разновидности.
Первые две категории видны сразу и их надо уничтожать на месте, иначе армия превращается в банду разбойников. Так делали во все времена, во всех армиях мира под предлогом наведении дисциплины, и там, где, действительно и своевременно, уничтожали эти категории, результат был.
- Они только в армии есть?
- Нет. В мирной жизни их полно. Почти все руководители. Что интересно, среди уголовников их процент не больше десяти, а среди руководства до восьмидесяти и выше.
- Оправдываешь уголовников?
- Возьми собаку и бей ее каждый день, мучай, издевайся, мори голодом. Она станет злой, жестокой, трусливой, подлой, но не убийцей. Ну, может, одна из ста.
- А ты могла бы убить человека?
- Мы все убиваем каждый день, себя и других. Словами, поступками, делами, мысленно, воображаемо.
- Может, только за себя будешь говорить?
- Мне это уже говорили в СССР, стране несунов, миллионы тырили, хоть гвоздик, хоть прищепку. И считали себя честными. Все до одного. Сколько раз ты делала аборт? Праведница хренова.
- Ладно, успокойся. Просто раздражает, когда ты всегда права. Самой не скучно?
- Тошно.
- А зачем мы тогда живем? Зачем нас создали такими? Как было хорошо, если бы родились собачками, муравьями, бабочками. Ничего не знаешь, раздавили - не заметишь, не почувствуешь. Зачем нас создали людьми? Зачем дали мозги? Они сделали нас несчастными. Лучше бы мы спали, как горы, деревья, облака. Миллионы лет.
- Галка, я не знаю. Тут и бифштекс не поможет.
- И знаешь, и все равно ничего сделать не можешь. К черту такие знания.
- Любовь – лучший напиток забвения.
- Ну, почему так?
- Я думаю, что нам на какой-то миг будто открылось видение того, как мы будем жить на Земле, кто будет рядом, что с ними будет происходить, вся наша жизнь, как пришли и уйдем. Открылось, или эта инфа заложена в нас, и мы ее подсознательно чувствуем, не помним, но чувствуем и пытаемся всю жизнь изменить себя или других. То, что узнали, с чем не согласны, не можем принять. И это делает нас или счастливыми или несчастными.
- А кто принял?
- Никто не принял, но кого-то это устраивает ("помнит") больше, кого-то меньше. События в жизни могут обострять эту "забытую" память, будто мы уже ее проживали, пытались изменить события. Мы не знаем, что не получилось и снова пытаемся. Не можем смириться. Как не смирились еще до рождения. Это нами движет всю жизнь. Бессознательно. И плохими, и хорошими.

***

- Верно про тебя Нинка сказала.
- И Булыжниками.
- Может мне за тебя, Ирка, орден дадут?
- А что это изменит?
- На душе будет спокойнее.
- А все остальное тебя устраивает? Не беспокоит?
- Мы не в Москве. Там свои терки.
- Кому суп жидкий, а кому жемчуг мелкий?
- Ирка, ничего личного, но ты враг народа.
- Думаешь, так ты сможешь заглушить голос своей совести?
- Другого выхода не вижу.
- И я.
- Это что? Дробовик?
- Я - слабая женщина. Ты ворвался в мою квартиру и пытался меня изнасиловать. Я защищалась.
- Ирка, это моя квартира.
- Тогда пошли ко мне.