Между мирами. Глория - 1. Парные миры

  Глава 1. Парные миры

  Ольга проснулась рано утром от стука дождя по стеклу. Она по-дошла к приоткрытому окну и поежилась: сыро и промозгло. Даже не верилось, что еще вчера было яркое солнце и жара. Хотя, вчерашний день по любому должен был быть прекрасным. Вчера она вышла замуж за человека, что так стремительно ворвался в ее жизнь. Она обернулась к кровати, где, разметавшись, спал тот, кто стал ее мужем. Человек из параллельного мира. Впрочем, сейчас гостьей из параллельного мира была она. А ее мир, как его называли, черный, остался где-то там, в другой жизни. Нет, она не собиралась полностью от него отрекаться, но все равно: это уже стало прошлым.
  Она вздохнула и поежилась: холодный воздух пробирал до дрожи. И в тот же момент почувствовала, как сильные руки укутывают ее плечи в одеяло. Она даже не заметила, как Гроег встал с кровати и подошел к ней.
     - Ты хочешь заболеть? – тихо спросил он, отодвигая носом прядь волос ее с шеи и нежно целуя. Удивительно, как может поменяться человек всего за одну ночь: вчера это были страсть, страх того, что она может исчезнуть, и то, что можно назвать плотским голодом. Сегодня – безмерная нежность. Именно эти слова лучше всего характеризовало отношение мужа к ней. Впрочем, нежным он был и раньше, но то, что было сейчас, не поддавалось описанию: ей казалось, будто он относится к ней так, словно она сделана из тончайшего прозрачного фарфора, что может разбиться от одного взгляда на него. Ольга спиной прижалась к Гроегу, не отводя взгляда от окна.
- А ты помнишь, как я попала в этот замок в первый раз? – тихо спросила она. – Меня мучила жажда, и ты преподнес мне бокал с замечательным освежающим элем. А ведь я до сих пор не знаю, что было в том бокале? – она повернулась к нему, заглядывая в глаза.
- Просто освежающий напиток. И я так и не понял, почему ты вдруг потеряла тогда сознание, - он смотрел на нее с некоторой подозрительностью, ожидая ответа.
 - Ты точно хочешь это знать? – хитро улыбнувшись, спросила она.
    - Иначе я бы не спрашивал, - женщина вновь посмотрела мужу в глаза, и поняла, что эта загадка действительно беспокоит его: вдруг, это было не случайно? А если что-то в красном мире не подходит ей и может причинить вред? Она вновь улыбнулась и, тяжело вздохнув, произнесла:
- Мне стыдно. Но никакого обморока не было. Просто мне не хотелось возвращаться в свой мир вот так, не в полной мере испытав радости. Да и танец нимф на площади не мог не отозваться в моем теле. А здесь я была совершенно чужой. Меня никто не знал, и я вполне могла позволить себе продолжение приключения, – она немного помолчала, а затем все же собралась с духом и тихо продолжила: - У меня слишком долго не было мужчины. Я уже перестала к тому времени ощущать себя женщиной, лишь роботом,  работающим днем и ночью.
- И ты разыграла тот обморок, чтобы дать мне возможность…
- Неужели ты понял это только сейчас? – ее глаза смотрели так хитро и задорно, что муж не мог удержаться от того, чтобы, взяв ее на руки, вновь не отнести в кровать.
Он крепко прижал ее к себе и затих, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями. А затем, едва касаясь ее кожи начал потихоньку целовать. Ольге казалось, что это не губы Гроега касаются ее тела, а вновь налетевший в комнату ветерок. «Как же он изменился. Всего за одну ночь», - вновь подумала она.
- Я благодарен тебе за то, что ты тогда сделала. За твой розыгрыш, за то, что ты осталась со мной, стала частью меня, - он произносил это так тихо, что женщине казалось, что она не слышит слов, а лишь угадывает их.
*****
  После бала, что был накануне, гости, оставшиеся в замке, разошлись по комнатам очень поздно, почти под утро. Поэтому завтрак в этот день накрывали к десяти утра. А после всех ожидала беседа с гостями с планеты-близнеца.
     Ученые давно рассчитали, что для стабильной траектории Земли вокруг Солнца должна существовать еще одна планета, находящаяся по другую сторону от светила, и с теми же параметрами, делающими ее пригодной для жизни. Ей даже дали название  – Глория. Но никто и ни-когда ее не видел и, тем более, не исследовал.  Обнаруженный в старом замке перстень с белым камнем оказался не просто украшением, а пор-талом, способным перенести своего владельца на эту мифическую планету. И одному из друзей Ольги удалось это сделать. Никто не мог объяснить, как это произошло и когда, но в прошлом (далеком или не очень – это не известно) глориане уже посещали Землю и, более того, жили здесь и, похоже, создавали семьи с землянами, в результате чего на планете появились люди, являющиеся носителями генома белого мира. Ведь физиология жителей обеих планет была полностью идентична, и ни что не мешало таким бракам.
    Вот только развитие социальных отношений на планетах шло по-другому. Одно из свидетельств этого - продолжительность жизни. На Глории она далеко перевалила за сотню лет, в то время как на Земле она в среднем меньше в два-три раза. Возможно по этой причине и населения на черной планете больше.
Да еще и существование трех параллельных миров. В каждом из которых течет своя жизнь, свои страны, свои обычаи и устои.
Дожидаясь завтрака, пока еще все спали, Олег прошел в кабинет и опустился у письменного стола. Рука непроизвольно потянулась к бумаге и карандашу. Накануне у него возник образ, олицетворяющий то бытие, суть которого постепенно приоткрывалась в последнее время. Устройство солнечной системы ему напомнило… обычную гантель. Где вместо центральной части, которая плотно ложится в руку, располагается Солнце, а полукружья на концах – планеты. Одна из которых разделена на три мира: черный, зеленый и красный.
Он ненадолго задумался и провел прямую  линию через центр все-го рисунка, подписав, с одной стороны  «Белый мир», а с другой – «Черный мир». А затем еще две линии, соединяющие поверхность импровизированной гантели с центром, и соответствующими надписями: «Красный мир», «Зеленый мир». Получился трезубец, древко которого располагалось на Глории, а три зубца – на Земле. Полюбовался своим рисунком, и решил переделать его более тщательно. Занятия в детстве рисованием не прошли даром: все, что касалось использования бумаги и карандаша, ему удавалось на славу.
Рисунок получился весьма примечательным, но чего-то в нем не хватало. Разглядывая свое творение, но машинально произнес:
 - Симметрия… - и уже более уверенно повторил: - Не хватает симметрии.
Взяв снова в руки карандаш, он провел еще две линии, соединяющие центр Солнца с поверхностью Глории, и, почувствовав за спиной чье-то дыхание, стремительно обернулся. Николь! Мужчина хотел вскочить со стула, увидев ту, что занимала последнее время все его мысли, но она придержала его за плечо, задумчиво глядя на его творение, а затем, взяв из его рук карандаш, подписала две оставшиеся линии, что он провел: «Голубой» и «Лиловый».
- Ты хочешь сказать, что ваш мир также состоит из трех параллелей? – взволнованным голосом произнёс Олег. Та только кивнула в ответ, не отводя взгляда от получившегося рисунка. А затем, задумчиво, произнесла:
 - Это надо показать Храниту и Гере, – она упорно не называла их дедушкой и бабушкой, словно эти слова могли добавить им лет, а ей так хотелось, чтобы они были всегда молодыми и полными сил. – Кажется, тебе удалось открыть причину провала их экспедиции.
Она вновь замолчала, а затем, взяв рисунок и поманив его за со-бой, отправилось к старикам. В спальнях их не было, и молодые люди проследовали в помещение около центральной залы, оборудованное для предстоящей конференции. Ничего не говоря, Николь положила перед Хранитом рисунок, сделанный Олегом, и молча провела по линии, соединяющей белый и черный миры.
 - Вы не могли попасть никуда больше, кроме черного мира, стар-туя из дома, - проговорила она, снова и снова проводя пальцем по начертанной линии.
Услышавшие эти слова земляне, заинтересовавшись, подошли к ним.
 - Это ты нарисовал? – поинтересовался Гроег, обращаясь к Олегу.
  - Почти, - ответил тот. - Надписи, касающиеся Глории, сделала Николь.
- Получается, что миров не четыре, а шесть? – задумчиво произнесла Ольга.
Архивариусы с Глории молча переглянулись, а затем, как по команде, перевели взгляд на Хранита. Тот в задумчивости смотрел на рисунок Олега. Было видно, что тот вызвал в нем не однозначные эмоции. Всего на всего клочок бумаги с любительским рисунком давал значительно больше пищи для размышления, чем все их ученые, вместе взятые, анализирующие провал экспедиции в далеком тридцать шестом году, когда группа ученых была отправлена на Землю с помощью портала на красно-зеленый уровень, а оказалась на черном. Теперь становилось понятным, что попасть в желаемый мир они и не могли. Для этого надо было стартовать из голубого или лилового. Первый был связан с красным миров, второй – с зеленым.
Но тогда становилось непонятно, как Олег смог стартовать на Глорию из красного мира? И ведь и их группу он доставил именно туда, не делая остановки в своем мире? Неужели же жители Земли были большими магами, чем это считалось раньше? И были ли они магами? А Ольга? Эта женщина и вовсе была порождением всех трех миров, сосуществующих на Земле? Оставалось только одно объяснение: Олег является носителем не только белого генома, но и голубого, раз смог попасть так легко в их мир из замка красной параллели. А это значит, что в очень давние времена  глориане посещали Землю, оставляя там потомство.
- А насколько давние? – поинтересовался Гроег. Его, как историка и архивариуса этот вопрос волновал особенно сильно. Ведь не случайно парадная диадема, найденная в фамильном склепе замка, и пролежавшая там, в безвестности, более трехсот лет была выполнена из топазов нежно голубого цвета. И это в красном мире! В древних летописях со-хранилась запись, что задолго до столетней войны она была выполнена в таких цветах, чтобы не ассоциироваться с кровавым цветом. Но нигде не было сказано: кем и когда конкретно она была создана. У каждого из присутствующих, кто знал об этой истории ранее, возник вопрос: а не была ли эта диадема привнесена в красный мир глорианами? И есть ли на их планете ритуальные украшения?
Хранит достал из кармана своей походной одежды, в которую вновь облачился после бала,  небольшую палочку, похожую на лазерную указку, и, нажав на ней еле заметную кнопку, поставил ее на пол, отойдя на некоторое расстояние. Перед присутствующими возникло объемное изображение города.
 - Вы видите историческую реконструкцию одного из древнейших городов нашего белого мира, - начал он свой рассказ. По мере того, как объемные картинки сменяли одна другую, он продолжал: - перед вами центр города, увенчанный старейшим из сохранившихся до наших дней замков. По нашим подсчетам ему более семи тысяч лет.
- Возраст сотворения мира, - еле слышно проговорил Анри, стараясь не пропустить ни одного слова. А Хранит, кивнув ему, тем временем, продолжал:
- Именно в подвалах этого строения до сих пор хранятся основные артефакты,  когда-либо обнаруженные на нашей планете, или попавшие туда с Земли и других планет Солнечной системы.
- Простите, а разве на других планетах вокруг Солнца есть жизнь?- взволнованным голосом перебил его Анри, с детства  мечтавший попасть за пределы своего мира.
- Увы, мой друг, но в настоящее время, по нашим данным, жизнь может быть только на спутниках Юпитера, да и то не на поверхности, - с грустью в голосе произнес Хронит, - хотя раньше жизнь, несомненно, была и на Марсе, и на Фаэтоне. Именно с этих планет мы и были переселены силами свыше. И есть доказательства, свидетельствующие об этом. Те самые порталы, что вы используете для перемещения…  Вы знаете их возраст? А мы рискнули провести исследования, - он вновь помолчал, а затем взглядом попросил жену продолжить.
- Возраст порталов насчитывает более шестнадцати тысяч лет, - проговорила Гера, поочередно обводя всех взглядом, - и самое удиви-тельное, что никто не знает, откуда они появляются и куда исчезают.
     - Простите? Вы хотите сказать, что они появляются из неоткуда? – ошеломленно произнес дядя Миша, до того не пропустивший ни одного слова.
- Именно так, - улыбнулась Гера, - они появляются в некогда забытых старых шкатулках, лежащих себе спокойно не один десяток, а может быть и сотню, лет. А затем, если вы, наоборот, положите их куда-нибудь в шкаф, в комод, просто в ящик стола и забудете о них лет на десять, а лучше пятнадцать, то, спустя время,  их там не обнаружите. Они, словно преданные собаки, сами выбирают себе хозяев, которым верно служат. Их нельзя передать по наследству, подарить, продать. Они все равно возвращаются к своему владельцу, - она вновь замолчала, в то время как присутствующие при этом разговоре молчали, переваривая полученную информацию.
- Если это действительно так, то становится понятным, откуда взялись эти порталы в той шкатулке, что хранилась полторы сотни лет в кабинете, - задумчиво проговорил Гроег, обводя взглядом всех присутствующих, - ведь раньше их там не было. Я проверял ее лет двадцать тому назад.
- Но тогда перстень, что я нашла в усадьбе, тоже должен был бы исчезнуть, - возразила Ольга и, видя недоумение гостей, пояснила: он был завернут в бумагу и замурован в стене давно покинутого здания. Если бы не записи в старой тетради, что достались по наследству от прабабки, то мне и в голову не пришло бы искать его. А так, - она ненадолго задумалась, а затем растерянно произнесла, - он слушается меня намного лучше, чем любой другой.
- Оля, вы верите в Судьбу? – неожиданно для всех спросила Гера и, увидев недоумение в глазах женщины, продолжила: - Я много раз за свою долгую жизнь сталкивалась с ситуациями, казалось бы неразрешимыми. Но каждый раз, когда находилась в состоянии крайнего отчаяния, вдруг словно появлялся тонкий луч, некоторая светящаяся ниточка. И благодаря ей я находила выход. Иногда я буквально видела эту нить, точнее часть ее: она появлялась неоткуда и  уходила в некуда. Возможно, этот перстень был предназначен вам с самого начала, с того момента, как появился в вашем мире. Это – та самая нить судьбы, толь-ко в несколько иной форме. Ведь вы не будете отрицать, что с появление его в вашей жизни многое поменялось?
- Многое? – Ольга улыбнулась, - это не то слово, что можно здесь применить. У меня изменилось вообще все… вся моя жизнь.
         - А затем в шкатулке появились еще три портала, - задумчиво произнес Гроег, - среди которых был и белый.
- А затем нашелся и тот, кто смог этот портал активировать, - вставил своё слово дядя Миша. И все перевели взгляд на Олега. Тот в этот момент отвлекся от общей беседы, любуясь Николь. И когда понял, что все взгляды обращены на него, окончательно смутился, покраснев.