Ишь как и они, и партнёры, и говорящие головы

Я как жил в деревне, так и живу в деревне. В своей хибарке, как я называю этот небольшой деревянный домик. Топлю зимой печку дровами, меняю фильтры воды из скважины, которая с каждым годом становится всё хуже и хуже, моюсь в уличном душе и езжу за продуктами в город. Большинство жителей у нас городские. Да и сам я в недавнем прошлом человек городской. Со всеми городскими привычками. Многие приезжают сюда на выходные отдыхать от городской суеты, и летом деревня наполняется на все три месяца ребятишками с родителями и их хвостатыми питомцами. А вот я, пенсионер, живу здесь постоянно и практически безвылазно, и в город меня никакими калачами уже не заманить.

А соседи у меня – одно загляденье. Это вам не в человейниках, где из всего подъезда многоэтажки знаешь двух-трёх человек. А отчего же так? Да потому что, чтобы знать большее количество живущих, нужно этого хотеть и прожить в этом доме не три-пять лет, а минимум десять – пятнадцать. А откуда же этим годам взяться? Если люди побросали свои дома в тех же деревнях и ломанулись в города в поисках лучшей, как им кажется доли.
То ли дело в деревне. Идёшь по деревне, смотришь по сторонам, на участки и дома, здороваешься со всеми, кого встретил. Так в деревне заведено испокон века. Вечером вообще многие на улицу выходят и делятся  друг с другом радостями и печалями. Вот так и я люблю возле своей калитки постоять – встречать и провожать знакомых и незнакомых соседей и гостей. Это деревня! Это в городе всё собираются и совещаются, а в деревне работают… и выживают.
Говорят, что город – это сила и голова всей стране. Не. Я думаю, что это совсем другое место. А вот деревня с её устоями и традициями и есть голова. Вот у нас в городе ищут национальную идею. Ищут, ищут. Давно ищут. А она же совсем рядом. Возрождение русской деревни!

Я так думал, стоя  возле своей калитки, и наслаждался прохладным летним вечером. Правда, соловей, который распелся в кустах сирени, был, видно, ещё молод и его трели были немного рыхловаты и желали лучшего. Ничего – помучается это лето и научится.
 – Митя, Митя! Как хорошо, что я тебя здесь встретил! – услышал я справа знакомый голос соседа. Он подходил от своего участка, немного прихрамывая. Пенсионер со стажем.
 – Митя! Ты новости-то сегодня смотрел? Я уже и не знаю, что делается? ОНИ везде и нас постоянно окружают! Что же это будет? Только про эту пандемию говорить из всех розеток  прекратили, как вдруг – ОНИ нарисовались! Куда же деревенщине деваться? Мить, ты-то что об этом думаешь?
Я смотрел на своего соседа как смотрит учитель на ученика, который запутался в арифметической формуле. Смотрит по ящику всё, что показывают. Но он разве один такой?

Я вот знаю один канал, да и на других особенно не брезгуют, где постоянно показывают муру и бестолковщину, я имею ввиду безвкусицу, снятую в самой демократичной стране бывшего Союза, которая зачем-то уже 10 лет воюет со страной, которая все эти 10 лет предоставляла ей различные экономические льготы и работу её гражданам.  Воюет и продаёт свою низкопробную дребедень. А наши каналы это поглощают. Для меня это полная загадка. Может, это какая-то культурная составляющая хорда, о действии которой мы просто не знаем? Ну, незачем нам знать! Зато домохозяйки довольны и отвлечены от, ну скажем, простого – да, простого подорожания моркови. Почему местные ваятели любовно-треугольной жвачки отстранены от ваяния – мне непонятно. Наверное, кому-то это нужно.

– Да, сосед, ты, как мне кажется, переел сегодня новостей, – наконец проговорил, отвлекаясь от своих мыслей о будущем и настоящем чужого сериального производства. – Так что там они у тебя сделали?
Я невольно улыбнулся. А зря. Сосед-то оставался серьёзен. Ну, не сразу сообразил, что это не какая-то шутка.
– Эх, Митя! Вот ты улыбаешься, а ОНИ в это время обволакивают нашу страну. Уже с юга обходят. Вводят всякую хрень, называемую санкциями, обливают помоями и конструируют всякие небылицы. А вот кто это ОНИ – не объявляют. Они да ОНИ. ОНИ всё и ОНИ повсюду.
– Это, сосед, как мне лично думается, собирательный образ западных и заокеанских стервятников капиталистических стран.
– А что ты думаешь – вот эти ОНИ и их капиталистические страны остались ещё?
– Конечно. А куда же ИМ было деваться? Разваливаться так, как и мы? Просто о НИХ тридцать лет не говорили. А наши ведущие поверили, что ОНИ тоже теперь капиталисты! А значит – коллеги. И наши капиталисты типа ИХ же, с голубых экранов, прости Господи, так и называли – партнёры.
А вон смотри, сосед, Кавалерия откуда-то чешет. Давай её спросим про капиталистов. Она-то уж лучше нас о них осведомлена.

К нам приближалась старушка, бодро управляясь тросточкой.  Категоричностью  в вопросах справедливости была, наверное, далеко известна за пределами нашей деревни.
– Здравствовать вам, Калерия Борисовна! – произнёс я с небольшой ноткой сарказма поравнявшейся с нами Кавалерии.
Куда это она так энергично неслась, нам с соседом было неизвестно. Но старушка на мои слова остановилась.
– И вам не болеть! – ответила она трескучим прокуренным голосом. Увидев соседа,  показательно повернулась ко мне.
– Калерия Борисовна! Вы вот человек, который много чего повидал на своём веку. Можно сказать, что человек заслуженный, потому что реабилитированный. Задержитесь на минутку, пожалуйста, помогите нам!
– Вы, Митя, сейчас говорите мне какие-то льстивые слова. К чему бы это? Пока не понимаю, но давайте посмотрим.
– Да вот мы тут вспоминаем про капитализм с нашим соседом. И не понимаем – куда же вот он девался? Куда пропал: с новостей, газет, трибун?
– Дмитрий, с вашим соседом, уточняю – я его знать не хочу, после того как он мне сливал по ночам воду шлангом из дренажной канавы. Престарелый пакостник. У меня на грядках, что попали в зону затопления, ничего не взошло. Ни былинки!
– Ну, Калерия, –  попробовал оправдаться сосед. Но Кавалерия его притушила в самом зачатке.
– Гессенская муха! И даже не начинай!
– И всё-таки, Калерия Борисовна, народ интересуется, куда пропали капиталисты?
– А что капитализм? Действительно, он никуда не делся. Как и сами капиталисты. Они были, есть и будут. Просто наши деятели, которые скоренько разобрались с коммунизмом и союзом, сами попытались стать капиталистами. Достигли почти всех признаков. А вот сами, представьте себе только, Митя, как бы наши капиталисты стали клеймить капиталистов ихних? Смешно же. Пыжились, пыжились. Но, в конце концов, итог-то плачевный оказался – ихние капиталисты оказались капиталистнее наших. Поэтому отказались их признавать. Наших то есть. Поэтому я уже и не знаю – как теперь наших называть. Скорее всего, и были придуманы эти термины – наши коллеги и партнёры. Что и стало широко использоваться нашим руководством. Чтобы никого из ихних не обидеть.

Кавалерия замолчала. Но вдруг с новой энергией проговорила.
– А что, что-то случилось? Наши чиновники-партнёры прозрели как-то вдруг? И готовы спрыгнуть с потолка и на всех уровнях начать шарашить своих западных коллег?
– Ну, похоже на то. Но как-то, как мне кажется, неохотно, по-интеллигентски вяло готовы.
– Хоть вы, Дмитрий, и назвали меня давеча вредительницей, я всё-таки к вам не в претензиях. Во-первых, я могу ещё за себя постоять, а во-вторых, вы никогда не держали за пазухой никаких камней. Не то, что другие! Сколько я вас знаю. И ещё – можно, я побегу? А то ваш сосед уж совсем изнервничался.

 Я смотрел на эту старушку и еле скрывал своё восхищение. Мы тут обсуждаем какой-то капитализм, а он ей всю жизнь поломал. Потому что она была его шпионкой. Поломал, но не переломил. А она высокомерно посмотрела на моего соседа, зашагала со своей стёсанной тросточкой к своему дому. Надо бы ей новую палку присмотреть.

– Митя! Вот смотри, до чего вредная старуха! Один раз залил нечаянно её грядки, а теперь помнить будет до скончания века.
– Учись, сосед, на ошибках! Не туда ты сливал свою воду! Она не пряничная дама! Я её тоже боюсь – по-своему. 
Замолчав, я думал, что ещё сосед скажет в своё оправдание. Но нет, он продолжал слушать меня. И я продолжил.
– Ну, а ты-то что думаешь об этом едко-ёмким термином «ОНИ»? Ты ж не просто так спросил? Есть же уже и своё сложившееся мнение? Или я не прав?

– Я, Митя, думаю вот так! Мы, то есть наши ведущие, как ты говоришь, просто стесняются называть этих партнёров… своими именами и названиями. Ну вот, смотри. Все эти западные партнёры называют нас или русскими, или объединяют всех под именем президента. И где надо, и где не надо! Такой мировой бренд. Надо за упоминание деньги брать! Можно создать целую компанию, которая будет отслеживать и деньги принимать! Ха!

В зоопарке где-нибудь в Лондоне слониха не разродилась – виноваты русские. У фрау в Дрездене сгорел чайник по её недосмотру – виноват русский президент. В Генте стих ветер, и ветряк перестал крутиться, добывая ценное электричество, – виноваты снова эти русские. Мигранты оплевали в Парижике местного жителя – виноват только русский президент. В Копенгагене разукрасили столбы на улице в синий и жёлтый цвет – виноваты опять русские. Местные жители культурной Европы нисколечко не запариваются в поисках виновных и их обличении. Продолжают стесняться в выборе виновных только наши деятели. Ну, например. Французский снаряд ранил мирных жителей. И следом называется имя их шустрого носатенького президента. Поборника мира и какой-то, только ему ведомой, свободы. Очкастенький секретарь самого оборонительного европейского блока направляет ещё и вооружения в зону конфликта. Такая оборонительная практика. Тот, что в узеньких брючках. Такая мода сейчас. А наши стесняющиеся чиновники тоже подражают и в этом ихним коллегам. Может, этот секретарь до рейтуз дойдёт? А что? Не исключено. Далее. Английским оружием попало в дом на проспекте. И сразу же имя нечёсанного премьера озвучить. Интересно, он хоть моется иногда? И заодно можно имя и королевы упомянуть. Ихнее же оружие. Никакой фальши или кривды. Немецкое самоходное орудие обстреляло больницу. Как там канцлера зовут? А ещё и ихнюю ставленницу в Евросоюзе. Ну, ту, которой вместо очернения русских лучше бы гинекологией заняться. Интересно, а вот немцы кресты свои закрасят или так и пойдут, как в 41-ом? Или свиньёй полезут как псы в 13-ом веке?
 С какими же милыми людьми мы имеем дело!

– Ты думаешь, сосед, это поможет?
Я серьёзно слушал своего соседа, переполненного всякой информацией со всех информационных каналов, который и не собирался останавливаться.
– Никаких ОНИ! Только конкретно по именам их мудрых руководителей и последователей. А то что это такое? Русофобия! В этих переполненных демократией странах совсем очумели от безнаказанности? А то ведь и прививки можно сделать! Было бы только желание наших стыдливых и боязливых деятелей. И франкофобия появится и будет укрепляться. И англофобия. И немофобия, что очень легко будет поднять оттуда, куда её стыдливо запрятали. Как-то вдруг сама собой появится.

Сосед выплеснул это на меня одним махом. Даже взмок от волнения.
– Ну что, как, Мить?
– Одним словом, пока мы будем с ними ха-ха, хи-хи, миндальничать и думать, что всё само рассосётся с этими партнёрами и коллегами, ничего не поменяется. Они же не понимают, что это наш тонкий сарказм такой. И принимают это как должное. Понимаешь – должное к себе отношение! Давно бы это надо было понять нашим ведущим. Эти же партнёры и рады наваливать ещё и ещё – их же коллегами после всего называют. А наши чиновники готовы только усиленно наблюдать и выражать свою озабоченность. И да – выдумали специальный же язык для общения с западом. Ну, чтоб невзначай не обидеть! А надо как в недавние времена: «Американцы своей водородной бомбой климат испортили. Доиграются, подлецы и гады!» Это из нашего прошлого. И всё сразу ясно – кто и как! Но нужно здесь понимать – кто так назовёт наших партнёров, тому визу в ихнее благополучие не выдадут! Мне, например, по фигу! Я могу назвать всех этих коллег ихними именами! Их же надо, как нашкодивших котят – мордой, мордой в ихнее же. Они только это понимают. Вот так!
 А тут какие-то партнёры!? А потом. Я не понимаю, как партнёры или коллеги могут делать враждебные заявления и гадить на каждом шагу? Вот поджигателя можно назвать партнёром? Но нет. Менжуются наши капиталистные партнёры и их говорящие головы. Потому что у них есть план! Но надо выждать. Переждать. Что будет дальше.
Охо-хо-хо! А говорящие головы наши продолжают упорно называть этих врагов своими партнёрами. Чудеса, да и только!


– Подожди, Митя, подожди! Как ты назвал – говорящие головы?
– А что? Сплошные говорящие головы! Ну вот, посмотри. Смотрю, например, обстановку на дорогах. Говорящая голова в этом дорожном штабе читает мне по видео-суфлёру. Там текста-то с гулькин нос. А он, не отрываясь от экрана, мне зачитывает. Зачем эту говорящую голову показывают? Не понятно! Пустите титры на экране ТВ или озвучьте за кадром, как было раньше. С соответствующей картинкой. Помнишь, как в невыносимо суровые годы махрового застоя все смеялись над престарелыми руководителями страны, которые простые фразы читали по бумажке,  не отрываясь. Даже простые человеческие поздравления с юбилеем или награждением. Смеялись и складывали анекдоты. А сейчас что? Говорящих голов в сотни раз больше! Наши головы уже без суфлёра не могут ничего  озвучить. Различные женские головы, представительницы различных ведомств, уставясь в суфлёр, читают набор стандартных слов. А посмотрите на ведущих от министерств и разных советов: то ли они не своё читают, то ли у них с памятью очень большие проблемы и им уже пора на заслуженный покой. Это что же, мы так быстро теряем память и ясность ума?

Сосед ни разу меня не перебил. Видел, наверное, что этот вопрос так остро во мне сидит. И понимал, что следующий вопрос должен был звучать определённо – а ведущие нас кто?

И я увидел, что мой сосед тоже захотел вставить свои пять копеек. Я не стал ему возражать.
– Да, да, Митя! Я же все политические токи и шоу смотрю. Там тоже говорящие головы. Только они не по бумажкам и суфлёрам говорят. Но говорят они каждый день одно и то же. И по очерёдности это одно и то же. Я вот думаю, а у нас других говорящих голов нет? Или у них там блат и очерёдность преобладает?
– Хороший вопрос, сосед. И о чём же они там вещают? Неужто о забытом народе?
На моё замечание сосед засмеялся, да так, что я начал думать, что же такого юморного брякнул. Закончив смеяться, сосед похлопал меня по плечу:
– Да ладно, Митя! Где народ, а где они, слуги этого народа! Нет. Они как раз и разоблачают целыми днями западную пропаганду и загнивающий капитализм. Говорят про новый миропорядок. И опять предрекают быстрое загнивание и распад наших партнёров-капиталистов. И мы, естественно, внимательно за этим наблюдаем. Договорились, что Европа скоро уже развалиться. Нужно только ещё немного подождать. Ты, Митя, веришь?

 – Ну, сосед! Всё очень просто.  Конечно верю. Вот так сразу, без обдумывания – верю. Встань завтра пораньше с утра у своей калитки и поспрашивай всех проходящих – верят ли они в развал этих приспешников демократии. И я тебя заверяю – молодёжь в это не верит, как не поверит в крах бургеров и кока-колы. А старшее поколение не поверит, что столько времени загнивать и не сгнить, ну просто неприлично с их стороны. И потом, с ними, с этими брызжущими ненавистью нашими партнёрами, прости Господи, договориться ни о чём не получится. Они ведь понимают только одно – силу. Только тогда они отскочат в угол и будут там скрежетать зубами и лить свой яд вокруг себя. Как ни странно, но всё это – тематика пятидесятилетней давности. Ничего и не поменялось у этих коллег. А вот мы, их партнёры, поменялись. И поменялись серьёзно, если мы этих партнёров не называем, как их следует называть – врагами русских и пособниками рогатого на земле. А таких, как Кавалерия, остались только единицы.

 Сосед в ответ закивал головой в знак согласия.
 – Вот ведь у нас какой разговор, Мить, получается. Интересный. Вот нас туда бы, в этот экран, вместо говорящих голов, которые мусолят одно и то же, а на конкретные вопросы мнутся. А ответить так же прямо не могут.
– Нельзя, сосед, никак нельзя. Ведь мы вот этими своими рассуждениями очень сильно подпортим имидж партнёрства. И кто-то, этот вездесущий кто-то, очень не хочет этого. Этот кто-то так и хочет оставаться партнёром не только на словах, но и на деле, в жизни. И надеется, что всё вернётся назад, как и было раньше, до известных событий. Так как же он, этот кто-то, может назвать бесов бесами, если завтра ему с ними общаться. И вообще, его благополучие связано только с ними, с парнёрами-бесами. Он зависит от них.

Проговорив последнее слово, я замолчал, взглянув на соседа. Что ещё я мог добавить к сказанному. Только, что круг замкнулся. От кого это зависит, так это и будет зависеть.
После небольшой паузы сосед, неудовлетворенный таким концом нашей беседы, всё же проговорил:
– Да, Митя! Всё это прискорбно. Ведь получается, этот кто-то мне мою несчастную пенсию положил и разные баллы придумал. Чтоб я мог только сводить концы с концами, питаясь ролтоном. А говорящие головы это радостно сформулировали и озвучили. А они, враги то есть, и с ними говорящие головы, мне вдолбили, что это должно быть именно так, и порадовались. Как же это противно. И сколько же их, этих «кто-то»?

Сосед развернулся и поплёлся к своей калитке. Вот ведь – расстроился. А всё эти виноваты – токи и шоу с говорящими головами. Они, конечно, хотели как лучше. Объяснить, разжевать, наставить. Только этими рассказками сыт-то не будешь. Сколько не говори халва…

Русавкино, июль 2022 г.