Майя

...Дух первомая парил над миром, постепенно приближаясь. Весна цвела, как созревающая для замужества девушка, распускаясь ароматными бутонами, стелясь нежной травой, омываясь весенними грозами, украшаясь радугами, дыша теплыми ветрами...

Птицы пели не переставая. Птицам важен каждый день. Найти и создать пару, отложить кладку, высидеть, выкормить, вырастить, научить летать и выпустить деток во взрослую жизнь всего за несколько месяцев - работа не для ленивых ждунов. Жизнь мгновенно просвистит мимо, и ты потеряешь год свого и так недлинного века...

...Петровна, как ее все называли сейчас, или Антонина Петровна по паспорту, как ее когда-то называли на работе, возвращалась из поликлиники домой через парк. Свои года она перестала считать лет двадцать назад, как ушла на пенсию. Перестала отмечать дни рождения и собирать гостей. Ей казалось, что так она заморозит свой возраст и перестанет стареть. Немногочисленные друзья и знакомые, собиравшиеся у нее в день рождения каждый год, сначала недоумевали, потом крутили пальцем у виска, удивляясь такому поведению. Разве можно перестать стареть, игнорируя ежегодное отмечание своего рождения? Как бы то ни было, годы идут, и сделать с этим ничего нельзя. И друзья стареют. Их жизнь тоже не стоит на месте... Так зачем лишать себя праздника встречи с теми, кто был тебе близок долгие годы, тем более, что в зрелом возрасте каждый год уже на счет?
Конечно, сейчас у каждого из друзей свои болячки, свои проблемы, но ведь счастливое и радостное прошлое у вас было общим. Есть что вспомнить, что обсудить, порадоваться друг за друга или вспомнить о тех, кого уже нет. Но... Петровна захотела остановить мгновение.

- Пусть мне навсегда останется 55! – выпив первый фужер шампанского заявила она на своем последнем отмечаемом дне рождения. - И запомните меня такой. Не хочу, чтобы вы видели, как я старею и дряхлею. Будем общаться только по телефону. Больше я вас собирать не стану и к вам на встречи не приду. И я вас запомню именно сегодняшними. Не хочу видеть, как ты, Катя, окончательно согнешься и станешь ходить на ходунках, а ты, Семен, совсем потеряешь свою шевелюру, и твои щеки, поросшие редкой седой щетиной, высохнут и ввалятся в твой беззубый рот. Нинка наверное наконец лопнет от жира и схлопочет инсульт, а Серега докурится до рака легких... Не хочу этого видеть! Давайте запомним друг друга такими! Молодыми и красивыми!

- Тонь, ты что, сбрендила? - оскорбилась Нинель Прохоровна. - Ты чего нам всем сейчас пожелала? Тебе что, шампусик по мозгам ударил сильно? Да пропади ты пропадом с такими пожеланиями! Пошли отсюда, ребята! Пусть молодая и красивая застынет в своем возрасте навсегда! Не нужна ей наша дружба - ну и пес с ней! Тоже мне, королевна! Не хочет она смотреть! Ну и мы видеть тебя не желаем больше! Цвети и пахни дальше!
Гости встали и молча ушли, даже не попрощавшись. Огорошеная Антонина Петровна оглядела почти нетронутый стол и пустые стулья, и залилась слезами, проклиная уже бывших друзей, не оценивших мудрости ее спича…

…Их общение прекратилось. Друзья обиделись серьезно и больше не желали видеться с Антониной. Петровна осталась одна. Причем совсем одна. Детей она не родила - берегла фигуру, муж от нее ушел - зачем ему королевна, если он искал жену и мать своих будущих детей, ее родителей давно не стало, сестер и братьев отродясь не было... Одна... Совсем одна... Вот и друзья ушли...

- Ну и ладно! - в запале убеждала себя Петровна по первости. - Подумаешь какие цацы! Ну и убирайтесь из моей жизни, раз не цените рядом с собой такую интересную и умную женщину! Красавицу! Да на меня до сих пор мужики глаза косят, когда по улице иду! Да я еще ого-го!.. Не зря меня по молодости называли Тонька-огонек! Я вам всем покажу!..

…Но время шло, года мелькали, Тонька-огонек превращалась в стареющую матрону Антонину Петровну, а потом и просто в Петровну. Краса ее поблекла, фигура расплылась, глаза потухли. Глядя на себя в зеркало, Петровна начала считать морщины и складочки, часто плакала, начиная понимать, что время неумолимо, и она, как бы не старалась, не избежит быстро приближающейся старости, но все равно продолжала проклинать своих друзей, обвиняя их в черствости и равнодушии...

…Петровна давно не работала. Выйдя на пенсию ровно в 55, она решила, что достаточно отдала сил и заплатила налогов, и теперь заслужила отдых.

С трудом "проотдыхав" годик, Антонина поняла, что совершила серьезную оплошность, стремглав выскочив на пенсию. Ей просто стало нечего делать. Раньше весь ее день был занят работой, общением с людьми, бытовыми делами. Сейчас образовалось слишком много свободного времени, которое она не знала, чем занять.

Домашних дел у одинокой женщины не так уж много. Друзья, а значит и веселые встречи-пирушки внезапно закончились. Развлекать сама себя Тоня, в прошлом окруженная плотным вниманием друзей и сотрудников, не привыкла. Дачи, со спасительными в таких случаях грядками, у нее не было. Дни потянулись невыносимо долго и тоскливо. Устав смотреть телевизор, Антонина шла гулять. Но долго ходить теперь уже уставали ноги. Она посещала выставки, покупала недорогие билеты в кино и театр, шла на любые сборища, где можно было бы пообщаться с людьми, но времена изменились, и люди перестали быть такими коммуникабельными, как во времена ее молодости. Посмотрев на других и показав себя, Антонина возвращалась домой неудовлетворенная. Она, в общем-то, уже не слишком интересовала противоположный пол, а женщины, разглядев в ней моложавую павлинящуюся фифу, не желали продолжать общение, перебросившись лишь парой ничего не значащих фраз. Никто не стремился оказать ей повышенное внимание, в большинстве своем люди торопились рассказать о своих проблемах. А зачем Антонине было вникать в чужое? Да еще и вешать на себя чьи-то проблемы?

Так прошло двадцать лет... Здоровье Антонины от природы было крепким, но никто не избегает болезней в зрелом возрасте...

...Угодив в больницу с очередным гипертоническим кризом, Петровна попала в двухместную палату с девяностопятилетней крепкой бабулькой на соседней койке, сморщенной, как высохшее яблоко, но шустрой и веселой. Бабуле делали шунтирование, и ее, как очень возрастного пациента, оставили на несколько дней под наблюдением врачей.

- Штоба сердца не отвалилася, - шутила она. - Мало ли, а как выпадет ентот ихний шунт? А то и внутрь завалится куда... Лучше я полежу, штоба он там прижился немного.

Петровна в медицине совсем не разбиралась и не могла объяснить соседке принцип шунтирования, поэтому только округляла в деланном страхе свои аккуратно подкрашенные даже в больнице глаза.

- А ты, молодуха, чивой-то здесь забыла? - спросила ее старушка. - Вроде не стара еще! Лицо, вон, рисуешь! Волос красишь! По-женскому делу что ли?

- Да нет, - отвечала Антонина, - я все по делам сердечным здесь. Давление у меня. Гипертония. Вот сердце побаливать начало. Говорят криз у меня снова был. Наверное перенервничала...

- А чего же ты нервничала, сердешная? Небось детишки-внуки довели? Али мужик твойный?

- Еще чего! - вспыхнула Тоня-огонек. - Нет у меня никого. Ни мужа, ни детей, ни внуков. Одной спокойнее жить. Ни ты никому не должен, ни тебе никто.
- Вона ты как?..

Старушка слегка нахмурилась и стала с интересом разглядывать Антонину Петровну.

- Для себя, значит, живешь! - вынесла приговор бабуля. - Пустоцвет-никчемыш, значит... Не холодишь, не греешь никого... И после тебя никого на Земле не останется... Эва как!

Бабулька надолго замолчала и отвернулась к окну, часто вздыхая и покачивая головой.

Весь вечер ей кто-то звонил по телефону. Бабуля смеялась, шутила, рассказывала о своем самочувствии. Кого-то журила, кого-то хвалила, кого-то благодарила, кому-то сочувствовала.

Телефон Антонины Петровны молчал. Она вообще не понимала иногда зачем его купила. Переписываться в сетях с незнакомыми людьми, которых она не знает и которые никогда не узнают ее? Раскладывать от скуки пасьянс? Почитывать бульварные романчики, во время поездок в транспорте? Телефон был дорогим, умел многое. Но не умел главного - заставить хоть кого-то позвонить Антонине... Иногда кто-то путал номера, и телефон все-таки звонил. Петровна хватала трубку в надежде, что сможет кому-то выговориться, но абонент на другом конце быстро понимал, что ошибся, извинялся и отключался...

…- А у вас много родных? - все-таки заставила себя спросить Антонина, тихо завидуя старушке. - Я смотрю телефон ваш вообще не замолкает...

- А как же! - оживилась бабуля. - У мине много родни! Одних внуков - четверо! А у каждого по двое ребятишек! А у тех уже свои народилися! Да только моей семьи тридцать два человека! В прошлом и этом годе уже двое праправнуков родились - Максимушка и Аленка. Зимние они у меня! Это вот я из-за них сюда угодила, вишь, обрадовалась сильно... А мне - что горе, что радость теперича осторожнее принимать надоть! Сердечко-то поизносилось маненько! Сбоит!

Старушка рассмеялась и стала рассказывать Антонине про свою огромную семью, перечисляя всех по именам. Антонина Петровна удивленно взирала на почти столетнюю женщину с ясным умом, которая не только помнила всех по именам и детским прозвищам, но и в подробностях рассказывала о привычках каждого, их интересах, достижениях, проблемах...

- Как вы все это способны помнить! - перебила она бабульку. - Это же немыслимо! Вы о себе не помните! Ни разу о себе не сказали!

- А чего мне о себе-то говорить? О себе я и так все знаю! А чего не знаю - Бог ведает! О себе! Скажешь тоже! Чегой-то я о себе говорить стану? Мой век прожит уже, а ихний только начинается! У правнучков моих. Им жить - мне помирать! Чего про меня говорить? Я их жизнями живу! Вон сколько моей крови на Земле наплодилось! И расходится она по всему свету... Их глазами на мир смотрю! Их ушами слушаю! И люблю их сердцами! Живу я! Просто так живу! Как Бог дает! Если все про себя помнить и всем рассказывать, то о других в разговоре и вспомнить будет некогда! А у меня вон их сколько! Радость это моя! Счастье! А обо мне пусть они подумают! Потому как мы - семья!

- Ну у вас же тоже жизнь своя была! - возмутилась Антонина. - Наверняка сложная, интересная! Почему ж не рассказать-то? Вы же жили, работали, любили! А вроде как и нет вас!

- Как енто нет? Жила конечно! И работала. Тяжело работала, много... И война была... И мужа потеряла... Удар у его случился... А я вот все живу... А что ж ты обо мне все в прошедшем говоришь? Жила, работала, любила... Я и сейчас живу, работаю, слава Богу руки еще не отказали, люблю... У меня есть кого любить. И ради кого жить и работать есть! И поучать их своей жизней я не собираюсь! Зачем она им? Жизня моя была в мое время, а сейчас у них свое... И жизня у них другая. Зачем внушать то, что им сейчас не пригодится, что устарело давно... Поменялось все. У всего есть свое время хранения. Даже у жизненного опыта. Конечно, что полезное знаю, передаю им. Но вообще стараюсь у них учиться. У внуков и правнуков своих. Уж очень они скорые на освоение ентой... Техники разной! Мне помогают разобраться. И, вот, с мобилой ентой, и с машинкой стиральной... В телевизоре много мне объясняют тоже... Да и вообще - куда я без них!..

Бабулька снова рассмеялась, розовея почти голыми деснами и поправила белый, чистый платочек на голове.
 
- Вот сейчас меня немножко починют тута врачи - и на выписку! - поеду Аленку смотреть-нянчить! А то руки забывать начали, как младенца-то держать!..

- Поражаюсь я вам! - прошептала Антонина Петровна. - Сколько в вас жизни, желаний, радости! А меня вот давно ничто не радует. Все обрыдло. И одиночество мое... И все вокруг... И друзья меня оставили... И семьи у меня нет. Квартира хорошая только... Нарядов много, косметики... Думала я проживу одна... Сначала в свое удовольствие, общаясь с друзьями и на любимой работе... Потом по гостям начну ходить, может и друга себе на старости лет заведу, чтобы стакан воды и все такое... А вот вышло так, что осталась как принцесса на бобах... Одна... И ни одной живой души рядом, кому было бы интересно жива я вообще или нет... Какой ужас!

Антонина закрыла лицо руками и зарыдала.

- Ты чо, молодуха! - испугалась старушка. - Сейчас снова себе давлению эту вырастишь! Помрешь еще! Да тебе еще жить, и жить! А что одна - так ведь сама ты себе такую жизню выбрала? А? Никто ведь не толкал тебя одинокой быть? Одной по молодости еще можно жить... Когда смертушка далеко бродит... Не бережешь себя ни в чем... Думаешь, что захочешь - все успеешь, наверстаешь... Ан проходит жизня, а ты все думаешь, что успеешь... Сейчас тебе и то мешает, и это... И денег не хватает, и связывать себя не хочешь... Жизня-то одна! И боишься ты не успеть сама пожить! Для себя, как бы! А потом раз - и пензия! А у тебя, кроме шмоток, прически и квартеры - ничего! И ведь не вчёная ты какая там, как Марья Складовская-Кюри. Не на науку жизню свою потратила... А так... В никуда в общем... Хорошо выглядеть и жить для себя... Для ентого на свет ты Божией волей была послана? Эээээх!

- Ну а что мне теперь делать! - всхлипывала Петровна, промокая потекшую тушь платочком. - Мне семьдесят пять уже! Немного осталось! Что я теперь-то смогу успеть?

- ГлУпа ты девка, Тонька! - старушка удрученно взмахнула руками, удивляясь рассуждениям женщины на двадцать лет моложе себя. - Я вот что тебе скажу. Никого не учила, а тебя все ж поучу маненько. Раз сама не постигаешь. Ты брось жить для себя-то! Для других жить начинай! Сердце твое само себя гложет, потому что тратиться ему не на кого. А ты сердце-то свое потрать... Хоть маненько! Частичку отдай другому живому! Глядишь, оно и биться у тебя станет ровнее. И ответное тепло получит. Хоть от животинки махонькой какой! Ты вот сама сердце свое ни на кого не тратила, поэтому и не знаешь, как чужое сердце тебе отдаться может! Недоступно это тебе понять! В школе ведь училась? Физику помнишь? Закон сохранения. Сколько потрачено - столько и возвернется! А уж чем - любовью ли, радостью ли - то Бог ведает. А ты принимай с благодарностью! И снова трать! Это и есть вечный двигатель земной - сердце твое. Полюби, пожалей - и тебе будет дадено...

...Старушку выписали на следующий день. За ней приехал внук и правнук. Антонина со слезами наблюдала за их теплой встречей и на прощание крепко обняла мудрую старую женщину.

- Спасибо, мать! - прошептала ей Петровна в маленькое сморщенное ушко. - Спасибо. Долгих лет тебе!

- А скока Бог даст - все мои! - весело ответила старушка. - И тебе радости, молодуха!..


...Домой из поликлиники, в которой ее наблюдал после стационара терапевт, Петровна возвращалась через парк. Много она думала над словами необыкновенной, жизнелюбивой старушки, многое переосмыслила, многое поняла, многое еще только пыталась понять, переступая через свое "я хочу" и "я желаю". Ломать и переделывать свою натуру всегда сложно, особенно в зрелости, когда она настолько закоснела и устоялась, что сдвигать себя, как гору, далеко не всем по силам. Но бывают встречи, которые как масло в заржавевшем механизме смазывают давно неподвижные, застывшие от долгого непользования детали, и возвращает способность движения внутри души, внутри сердца...

...Прямо посреди парковой дорожки сидел котенок. Обычный шпротик - серый в полосочку. Народился он недавно. На вид ему было месяц-полтора, не более. Котенок сидел на мокром после дождя асфальте и вертел крохотной головкой по сторонам, словно потерялся и высматривает свою мать. Увидев Петровну, он ринулся к ней, задрав короткий, тощий хвостик и тоненько плача. Женщина остановилась, боясь наступить на маленькое существо.

- Ты откуда такое чудо здесь? - спросила она. - Потерялся? А мамка твоя где? Бросила тебя мамка что ли? Как ты попал сюда? Кыс-кыс-кыс!

Петровна долго звала маму-кошку. Котенок уютно устроился в ее теплых ладонях и уснул. Антонина поймала себя на мысли, что, боясь потревожить сон котенка, она постепенно перешла на шепот.

Проходящие мимо люди с улыбкой смотрели на бродящую по аллеям и тропинкам парка моложавую, пожилую, хорошо одетую женщину, в дорогом светлом плаще, крепко прижавшую к груди маленького серого котенка и шепотом подзывающую какую-то невидимую кошку. Лицо женщины преображалось, когда она смотрела на маленькую жизнь в своих ладонях. Его озаряла внезапная робкая улыбка, она на минуту застывала, что-то нежно шепча часто бьющемуся о пальцы сердечку, а потом снова брела, не разбирая дороги, бросая озабоченные взгляды по сторонам и все тише шепча: "Кыс-кыс-кыс..."

...Кошка так и не появилась. Проискав ее почти два часа, Петровна понесла котенка домой. Зайдя по дороге в зоомагазин, она решила купить на первое время все необходимое для котят. Опыта по содержанию животных у нее не было, но по счастливому стечению обстоятельств в магазине отоваривался знающий покупатель - еще статный мужчина, лет семидесяти, с выправкой офицера.

Он, видя неуверенность миловидной женщины с котенком на руках, совершенно растерявшейся при виде огромного ассортимента предлагаемой продукции, сам подошел и предложил свою помощь.

- Вам помочь, мадам? Прошу прощения, позвольте представиться, - щелкнул он каблуками, - Евгений... Максимович... Вижу вы в затруднении... Позвольте вам посодействовать. У меня большой опыт общения с хвостатыми и полосатыми.

- Ой, - опешила Антонина, подняв на него глаза, - конечно, буду вам благодарна... Я совсем запуталась в этих названиях... Не знаю что ему лучше... И вообще... Ему еще ведь и туалет нужен... Помогите пожалуйста!

- А почему вы о ней говорите в мужском роде? - удивился Евгений Максимович. - Ваша кошечка прелестна! Как назвали?

- Кошечка?.. Ой! А я и не поняла... - рассмеялась Антонина. - Я в этом совсем не разбираюсь! Подобрала только что ее в парке... Потерялась она... Или мать бросила... Вот, решила забрать ее. Пропадет ведь одна... А назвать еще не успела...

- А вы очень добры! - тихо восхитился мужчина. - И улыбка у вас очаровательная! Давайте все купим, и я помогу вам донести покупки домой. А то руки-то у вас заняты! Чем понесете?

- Ой! Я и не подумала! – снова воскликнула Антонина. - Так все случайно вышло... Я не была готова...

- А разве нужно готовиться, чтобы совершить добро? - улыбнулся Евгений Максимович. - Просто у вас очень доброе сердце. И оно не смогло пройти мимо одинокого, маленького, потерянного сердечка этой крошки! Ведь все так просто! Вы следовали велению своей души, не заботясь о том, что эта малышка замарает ваш великолепный плащ своими чумазыми лапками! Смотрите какие разводы!

- Да Бог с ним, с плащом, - воскликнула Петровна, - она же живая, страдает, а это просто дорогая тряпка!

- Восхищен!.. - тихо сказал мужчина. - Вы необыкновенный человек! Вот, я все взял. Пройдемте на кассу...

...Оплатив покупки, Евгений Максимович с двумя тяжелыми пакетами, набитыми всякой всячиной для котят, и Антонина с кошечкой на руках, пошли обустраивать маленькую жизнь в большой, хорошей квартире Петровны...


…- Чудная погода! - вел разговор мужчина, попивая ароматный чай из большой кружки, когда все приготовления были закончены, кошечка поела, покопала наполнитель в лотке и мурча вскарабкалась по штанинам на колени к Евгению Максимовичу. - Вы помните Тютчева? "Весна идет, весна идет, и тихих, теплых майских дней румяный, светлый хоровод толпится весело за ней!.." Прекрасные строки! Прямо про сегодняшний день! Ведь апрель почти закончился и май скоро встретит нас своими грозами! Помните: "Люблю грозу в начале мая, когда весенний, первый гром, как бы резвяся и играя, грохочет в небе голубом... " и " в лесу не молкнет птичий гам, и гам лесной, и шум нагорный — все вторит весело громам…"?

- Это тоже Тютчев... - прошептала Антонина Петровна. - А вы хорошо образованы... И читаете очень хорошо...
 
- Да просто люблю хорошие стихи, - рассмеялся мужчина. - Моя слабость. А вообще-то я в прошлом военврач. Хирург. Но и о кошках знаю почти все. Тоже моя слабость. Настоятельно рекомендую вам, милая Тонечка, назвать малышку Майей! В честь первомая! Смотрите, ей кажется нравится! Ах ты, моя крошка!..


"...Потрать свое сердце, хоть маленько! Частичку его отдай другому живому - и получит оно ответное тепло. И отдаст в ответ свое сердечко, и любовь..."

Эти слова бабульки из больницы часто приходили на память Антонине, но только сейчас она поняла и всем своим существом ощутила их правду…


…- Как мало нужно для счастья... - тихо шептала она, все подливая и подливая крепкий чай Евгению Максимовичу, на коленях которого очевидно надолго устроилась крохотная, мирно сопящая во сне кошечка Майя, маленький серый шпротик, ставший волшебным ключиком, отперевшим холодный чулан самолюбивого, горделивого, одинокого сердца, и выпустившим на волю томящуюся там долгие годы любовь и нежность...

Фото - Интернет