Воспоминания отца

Стыжусь: как часто я бывал в восторге -
Меня бросало в сладостную дрожь
От грома сборищ и парадных оргий,
Речей победных и хвастливых сплошь.
Лишь опыт войн — пронзительный и горький,
Который на чистилище похож, -
Открыл мне мудрость древней поговорки:
Глаз — видит правду, ухо слышит ложь.
                Александр Гитович
               

                ВОСПОМИНАНИЯ ОТЦА
                Роберт Залманович  Шулькин

Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
                Евгений Евтушенко


Мне было 12 лет, когда началась Война.
В воскресение 22 июня 1941 года мои Родители гостили у Бабушки по Материнской линии.
Бабушка, вместе с Семьями двух дочерей, жила в небольшом деревянном доме за Кировским заводом.

Так как в доме не было радио, то о Выступлении Председателя Совнаркома В. М. Молотова о Нападении на нашу Страну немцев, мы узнали от соседей.
Наша реакция на это Сообщение было такова:
- Наша Доблестная Красная Армия в ближайшее время разгромит врагаи, Военные действия перенесутся на территорию Агрессора!
Рабочий Класс Германии выступит против своих Правителей и поможет нам разгромить Фашизм!
Такое мнение возникло не только в Детской среде, но и во Взрослой...

В начале войны в городе не видно было больших перемен. Появились. только Мобилизационные пункты, в которые собирали
Мобилизованных людей, для их распределения по Воинским частям.
В первые же дни был мобилизован мой Отец. К моему удивлению, он имел Воинское звание - Старший лейтенант!

Видимо, учитывая Опыт войны Германии с Англией, когда ожесточенным бомбардировкам подверглись южные города Великобритании,
власти Ленинграда решили вывезти детей из города в Сельскую местность
Каждый район города вывозил детей в определенную местность.
Я вместе с двоюродной сестрой - 13- ти лет и братом -10- лет, попал в деревню Демянского района Новгородской области.
Название деревни подзабыл. Поместили нашу группу в Сельскую школу.
Деревня, довольно богатая, колхоз кормил нас сытно, часто на обед было мясо!
Жили мы, как в Пионерском лагере: - купались, загорали, бродили по лесу и так далее...
Такая Идиллия продолжалась недолго.

Наступила тревожная пора. По дороге, через деревню, начали проходить обозы и проезжать автомобили.
Появились неясные слухи о продвижении немцев в эти края.

Вскоре нас посадили в автобусы и привезли на Ж/Д станцию Лычково, на которой стояли несколько пассажирских поездов.
Поезд, предназначенный для нашей группы, оказался уже занятым, ранее прибывшими группами детей из ближайших деревень.
В ожидании следующих поездов, нас поселили в Школьном здании.
Продуктами Колхоз нас снабдил, но закончился хлеб.

В поисках хлеба, я забрел на Станцию, на путях которой стояло несколько Пассажирских поездов. Зашел в Пристационный магазин,
в котором стояла очередь за хлебом. Заняв очередь, я слушал сетования женщин, которые возмущались перебоями с хлебом.
Перебои стали частыми во время и после Финской войны, а белый хлеб, еще с той войны, вообще не видели...
Вдруг, раздался Страшный грохот!

Взглянув в окно, я увидел за ним черную стену и, с трудом сообразил, что это была земля, поднятая взрывом.
Немцы бомбили поезда с детьми на станции Лычково. Ошалев от взрывов, я бросился бежать к школе.

Но, наша группа уже перешла из школы в сарай. Наши Руководители опасались, что немцы могут разбомбить двухэтажное кирпичное здание, выделявшееся среди деревянных домов Поселка.
Несколько раз немецкий самолет бомбил Станцию и Ж/Д мост через речку, протекавшую восточнее поселка.
По самолету стреляли какие - то люди в гражданской одежде (может быть Ополченцы?), из винтовок, похожих на трехлинейки.
Других зенитных средств в округе не было!

После каждого налета, минут через 10- 15, в небе появлялись наши истребители. Облетев несколько раз Станцию, они улетали.
Ходили слухи, что немцы, в тылу наших войск , в лесу недалеко от нас, оборудовали  аэродром подскока, откуда и вылетал их самолет на бомбежку.
Ночью, нас и другие Отряды посадили в пассажирский поезд, в полной темноте, но кто – то рассказывал, что видел детские трупы…

Слава Б – гу, немцы не смогли разбомбить мост и, наш поезд с большой скоростью двинулся на Восток! Недолгое время, его сопровождали два истребителя…
Довезли до станции Свободная в Кировской области, откуда на конных повозках доставили в далекую деревню. Поселили нас в избах с Русской печкой, палатями и нарами.
Деревня была бедная, кормили скудно, ходили мы голодными.
Работали на Полях, убирали лен. С непрывычки было тяжело!
Восторг у местных жительниц (их было большинство), вызвал наш 14- летний паренек, который мог пахать землю Конным плугом.
Здесь, я впервые обнаружил у себя вшей, что привело меня в страшное расстройство… В этой деревне нашла нас моя Мать, приехавшая из Ленинграда.

Оказывается, до Ленинграда дошло сообщение о бомбардировке немцами поездов с детьми, что вызвало страшное волнение среди Родителей. А, город никто не бомбил…
Мать бросилась искать нас и, как то узнала – где мы. Она забрала всех нас троих и привезла в Ленинград.
Как мы жили в Ленинградскую Блокаду – это другой разговор…
Шулькин Р. З.
                5.
Продолжение:
По дороге в Ленинград, подъезжая к одной станции, мы услышали страшный шум и, проезжая эту станцию, увидели на платформе рыдающих женщин, кричавших вслед эшелону, который увозил их мужей, отцов и сыновей на Войну! Это происходило, почти на всех железнодорожных станциях.

В Ленинграде было спокойно, город не бомбили. Но, вскоре была обьявлена эвакуация госпиталя, в котором служил мой отец. Сотрудников госпиталя эвакуировали с семьями.
На станции Московская – Сортировочная госпиталь, с оборудованием, сотрудниками и их семьями погрузили в вагоны. Простояли мы на этой станции около двух недель, а потом госпиталь вернули на старое место, а сотрудников с семьями по домам. Правда, сотрудники вернулись в госпиталь, так как они были на казарменном положении.

Все время говорили, что немцы перекрыли Ж/Д пути на Восток и, что Армия Маршала Кулика идет к нам на выручку, но увы – последнее не получилось…
Так как отец и мать были заняты на службе, я жил у бабушки за Кировском заводе.
Как – то играя с ребятами на улице, мы увидели в небе громадное облако, которое имело необычайную форму (сейчас бы сказали, что облако – как от ядерного взрыва).
Когда смеркалось, мы поняли по багровым отсветам, что где – то большой пожар. Это горели Бадаевский склады, где хранились Городские запасы продуктов. Склады разбомбили и подожгли немецкие самолеты. После этого начали бомбить город регулярно и методически...

Вскоре вернулась моя тетя Екатерина Ивановна, она, вместе с другими Ленинградками была мобилизована на строительство укреплений под Лугой. Копала траншеи и противотанковые рвы.
Немцы их бомбили и они бежали от наступающих немецких войск.

Приехала Екатерина Ивановна вся издерганная с нарушенной психикой. Закатывала грандиозные скандалы по любому пустяку. Обстановка в доме бабушки стала ужасной, поэтому меня отправили домой на Лиговскую улицу, напротив Детской больницы им. Рауфхуса.

Когда начались ночные бомбежки, то Жильцы нашего дома ночевали в подвальном помещении Домовой прачечной, но убедившись, что при прямом попадании бомбы, подвалы не спасали, перестали спускаться в подвал.

В первые осенние ночи дети нашего двора дежурили на крыше дома, чтобы оберегать его от зажигательных бомб. К счастью, ни одна зажигалка не попала в наш дом!
Но, нас поразило обилие ракет, которыми немецкие агенты наводили бомбардировщики на  цели:
- заводы, госпиталя, Воинские части, мосты и т. д...
                7
С крыши дома мы наблюдали как горел большой серый дом № 52 по Суворовскому проспекту.
Как я узнал недавно, немцы думали, что там находится Штаб Балтийского флота.
В свое время, перед войной, в Штабе Балтийского флота принимали немецких офицеров, которые были с Дружественным визитом в Ленинграде.
Но, в начале войны, Штаб был переведен в здание Высшего Военно – Морского училища имени Фрунзе.

Мы так привыкли к бомбежкам, что когда ночью небольшая бомба разорвалась в соседнем доме, мы не проснулись. Моя мать и я спали в соседней комнате и, нас разбудил шум подъехавших пожарных, которые начали тушить пожар, возникший после взрыва бомбы…

Кажется. В сентябре ввели карточки на продукты.
Если я не ошибаюсь, хлеба рабочим полагалось 800 гр., Служащим – 600, иждивенцам – 400 гр.
Примерно такое же соотношение было и по другим продуктам.

Так как наша семья собиралась эвакуироваться осенью 41- го года, то запасов пищевых продуктов у нас было очень мало. Кроме того, тех кто делал запасы продуктов, власть осуждала и преследовала, как паникеров. Тем более, что в одном из своих выступлений, в начале войны Зам. Председателя Совнаркома В. М. Молотов заявил: - что несмотря на войну, Правительство не будет вводить Карточную систему на продукты питания.
 Такие Заявления – или непонимание происходящего, или сознательное вранье!
 
Хотя, действительно, пока продукты можно было еще купить, но продуктов, получаемых по карточкам, уже не хватало. Небольшие запасы еды быстро кончились.
Теплой осенью 41- го года, я с соседним пареньком, два раза ездили к Средней Рогатке на Совхозные поля, где созрел Урожай капусты. Людей, заготовляющих для себя капусту было очень много. Но на дороге с поля к Московскому проспекту стоял милицейский пикет и менты отбирали у Граждан капусту! У пикета виднелась большая куча капусты, поэтому мы с приятелем обходили этот пикет стороной. Милиционеры нас видели, но не трогали…

Запомнился второй поход за капустой. Над полем, где люди собирали капусту, шел Воздушный бой. В небе кружилось с десяток самолетов, оглушительно гремели моторы, раздавались пулеметные очереди. Но, при нас ни один самолет не был сбит – ни наш, ни немецкий…

У Маляра, соседа по квартире, мы купили олифу, на которой жарили хлеб и другие продукты.
Пробовали варить студень из столярного клея, две плитки, у нас сохранилось еще с мирного времени. Но, никто это варево есть не мог, организм не принимал, выворачивал все наружу…

Два раза я ходил на Пожарище Бадаевских складов – собирал в молочные бидоны землю, пропитанную жженым сахаром. Дома , мы эту землю кипятили, процеживали через ткань и пили сладкую воду. Говорят, первым попавшим на эти сгоревшие склады , доставались куски жженого сахара. А, я опоздал…

Примерно, в начале января, друзья отца принесли нам целую ногу, от убитой снарядом лошади.
Это был, конечно большой праздник! Варили мясной суп, варили и жарили мясо.
В это время, к нам на Лиговку с Петроградской Стороны, уже переехала сестра моей матери Елена Ивановна с дочкой и бабушкой...


Кажется в конце января моя тетя Елена Ивановна случайно встретила у рынка своего племянника, ученика Ремесленного училища, живущего в общежитии на Курляндской улице. Он обменивал зерно ячменя на какие то вещи.
Оказывается ученики ремесленного училища проникали на склады Пивоваренного завода имени Степана Разина и таскали там ячмень. Племянник передал Елене Ивановне имющие у него запасы зерна и попросил, чтобы кто - нибудь пришел к нему в общежитие и он передаст ему ячмень.
Семейный совет решил послать к нему меня. Два раза я ходил к нему и наш родственник  каждый раз нагружал зерном две противогазные сумки.
Ячмень мы варили, потом перемалывали на мясорубке и ели...

Самое тяжелое время было в декабре 41- го и. в январе 42 - го .
Нормы продуктов были очень низкими: - по Рабочей карточке хлеба выдавалось 250 гр., иждивенцам - 125 гр. И, не во всех магазинах можно было отовариваться.
Хлеб был с какой то примесью - то ли бумага, то ли жмых.
Вместо крупы выдавали так называемую "дуранду", то есть жмых. С февраля, нормы на продукты стали понемногу повышаться. Заработала Ледяная дорога через Ладогу.

Чтобы я получал Рабочую продуктовую карточку, мои Родители устроили меня на работу, на Швейно - Трикотажную фабрику № 2.
Она располагалась в Часовне на проспекте Газа 29а, на углу Нарвского проспекта.
Сейчас, здесь находится Валаамское Подворье.

Моя должность - Ременщик. Кожаные ремни для швейных машин отсуствовали.Поэтому, из отходов текстиля (такие длинные ленты), я свивал ремни на станке и устанавливал их на швейные машинки, которые приводились в движение, от общего вала, вращаемого электродвигателем.
Текстильные ремни быстро изнашивались и рвались, так что работы мне хватало!
Производство было конвейерное. Каждая мотористка шила одну деталь, или пришивала деталь к изделию. В большом зале было несколько конвейеров.
На фабрике, в это время, шили для Красной Армии ватные штаны и куртки.

Когда же отключили электроэнергию, то производство встало. Но Директор требовал, чтобы работники приходили на фабрику и, их занимали разными работами: - уборкой помещений и улиц. Очищали улицы от снега и льда, разбирали деревянные дома на дрова и т. д.

В самое голодное время, многие Горожане забирались в свои квартиры - берлоги и, как могли спасались от сильных морозов, но многие там умирали от холода и голода.
Директор просил приходивших на фабрику работников - вытаскивать этих бедолаг на работу. Все - таки на Фабрике работала Столовая, в которой на Продовольственные карточки можно было получить Горячую пищу, а в самую голодную пору - суп, или кашу из жмыха - дурынду! На Фабрике постоянно работал дровяной кипятильник "Титан", у которого мы отогревались и имели горячую воду для чая.

Первое время я добирался до работы на трамвае № 13.
Как то ехал ехал этим маршрутом домой по Садовой улице, когда начался Артобстрел этого района. Женщина - Вагоновожатая растерялась, в вагоне началась паника.
Кто кричит: - Гони быстрее, кто кричит - Остановись!
Водитель погнала трамвай в самый центр обстрела. Недалеко от Невского проспекта, трамвай остановился и Народ стал из него выбегать. Я, тоже выбежал, рядом раздался взрыв - все заволокло дымом. Затаив дыхание (чтобы не отравиться газом), я выбежал на Невский проспект. На углу Гостиного Двора лежали тела людей точно так, как на фотографиях в Книгах о Блокадном Ленинграде.
 Подгоняемый страхом, перебежав Невский и на Инженерной улице сел на трамвай, который довез да до Дома.

Когда трамваи перестали ходить, из - за отсутствия электроэнергии, до работы я добирался пешком.
Маршрут был таков: - ул. Лиговская - ул. Глазьева (ныне Константина Заслонова), - Набережная Обводного канала - пр. Газа.

В зимнее холодное время , вдоль улиц валялись трупы людей, их подолгу не убирали. Помню: - на Набережной Обводного канала долго лежало несколько замерших трупов. Через некоторое время, у них пилой отрезали ноги...
Часто встречались люди, везущие к кладбищу на санках тела своих близких, завернутые в простыни, так как гробов не было.
В феврале - марте 1942 - го были мобилизованы девушки, для уборки трупов. На улицах Города, появились грузовые автомашины с наваленными, как дрова телами, которые куда - то увозили...

Весной 1942 - го, по некоторым маршрутам были пущены трамваи, а по Левобережной набережной Фонтанки стали ходить троллейбусы.
Мне нравилось ездить на работу и с работы на троллейбусах, на которые я цеплялся сзади, хотя такой путь был несколько длиннее, чем на трамвае.

Быт в Блокаду.
Когда отключили электричество, то по необходимости зажигали коптилку, то есть, на блюдце наливали масло, или керосин, или олифу и , приспосабливали ватный, или матерчатый фитиль.
Потом шофера из Госпиталя, где служил Отец, принесли автомобильный аккумулятор и маленькую автомобильную лампочку, которую по необходимости подключали к аккумулятору.

 В те годы, почти все дома Города имели печное отопление.
В холодную зиму 41 - 42 годов дрова быстро кончились, а достать их было невозможно. Вот, тогда у нас появилась Буржуйка, то есть небольшая печка, выполненная из листовой стали. Конечно, эта печка не держала тепло, которое от нее было только во время топки. В это время мы грелись и готовили пищу. Топили Буржуйку всяким хламом: - щепками, старой мебелью, книгами и т. д.

Зима была холодная, поэтому одевали на себя все теплые вещи, которые были.
Если не надо было куда - ни будь ходить, лежали на кроватях под одеялами.
Моя мать распускала теплые вещи на нитки и вязала нам рукавицы и носки, хотя раньше никогда не вязала . Меня она тоже заставляла вязать носки.

В самый мороз я простудился и заболел. Мать, каким то способом вызвала участкового врача. Что удивительно, Врач пришел - женщина измученная холодом и голодом! Она осмотрела меня и выписала бюллетень, что позволило мне отлежаться, не нарушая Законов Военного времени.
Других лекарств не было...


Когда отключилось электричество, то перестал работать водопровод.
Воду мы брали из колодца (пожарный?), который находился в начале улицы Радищева, на пересечении с улицей Жуковского. По дну колодца, почему то текла чистая вода.
В мороз, вокруг колодца образовалась ледяная горка. Жители, вблизи стоящих домов, с ведрами и кастрюлями - в связи с их физическим состоянием, с трудом забирались на эту горку и на веревке спускалив колодец свою посуду, чтобы зачерпнуть воды.
В суровую зиму 41 - 42 годов водопровод всех домов был заморожен.
Весной 42 - го года, специальные бригады занимались восстановлением водоснабжения. Водопроводные трубы разогревали при помощи сварочных трансформаторов.

В Городе часто возникали пожары из - за буржуек и отсутствия воды.
На наших глазах выгорело здание Института Физиологии человека. Это на Прудновском переулке, напротив скверв Греческой церкви. (сейчас, БКЗ "ОКТЯБРЬСКИЙ"). Тогда, там был госпиталь.
Сейчас, здание перестроено в Жилой дом.
Целиком выгорел большой дом по улице Лиговской. 107, угол Разъезжей. Мимо этого дома проходил мой Пеший маршрут на работу. Улица около сгоревшего дома была запружена толпами его жителей с их скарбом...

Весной, 42 - го года, по указанию Городских властей, предприятия и организации вывели вывели своих работников на уборку Города. Очищали улицы и дворы от свалок,  скалывали с тротуаров и мостовых лед, который образовался в течении Зимы, так как снег не убирался.
Бригада нашей фабрики убирала от мусора и дерьма берег речки Таракановки.
Одна женщщина, на зависть другим, нашла в дерьме золотое кольцо...

Осенью 41 - го года, при приближении немцев к Ленинграду, Бабушкин дом, что был за Кировским заводом, оказался в Прифронтовой полосе.
Всех жителей дома: - бабушку, тетю Екатерину Ивановну с сыном и дочерью, тетю Елену Ивановну, с дочерью переселили в какую то комнатушку в доме № 3 по Гислеровскому переулку (который вошел в нынешний Чкаловский проспект).
Как сейчас понимаю, из - за ненормального психического состояния, вызванного бомбардировкой немцами стротелей оборонительных укрреплений под Лугой, Екатерина Ивановна не смогла наладить жизнь своей семьи в блокадном городе, голодном и холодном. Возникали постоянные скандалы. Поэтому, Елена Ивановна с дочкой и с бабушкой переехали к нам , в комнату на Лиговской улице.
А Семья Екатерины Ивановны вся погибла...

Елена Ивановна, в марте, решила эвакуироваться из Ленинграда, вместе с дочерью, бабушкой и племянницей (по мужу, который был убит в первом бою в Ополчении Кировского завода, на Пулковских высотах), у которой погибли мать и сестра матери.

Эвакуировали, тогда жителей Ленинграда на автомашинах, по весеннему льду Ладоги.
В день отъезда, Елена Ивановна передала моей матери продуктовые карточки, которые остались неотоваренными до конца месяца. По этим карточкам, мама выкупила муку и другие продукты. Дома сварила из муки суп, так называемую "затеруху", выставила на стол  и хлеб, со словами: - Ешьте, сколько хотите!
Забыл написать,что к этому времени, к нам привезли Леву - сына Екатерины Ивановны.Сама она и дочь ее Нина, к этому времени. умерли. Поэтому слова моей мамы относились ко мне и к Леве. Опасаясь, что хлеба нам, все равно не дадут много, я подналег на суп, которым заполнил желудок до горла. Есть, все еще хотелось, а принять пищу было уже некуда.

С удивлением, увидел, что Лева ничего не ест, а сидит за столом, подперев рукой голову, которую без руки, он не мог держать прямо. Он не хотел, или не мог есть, до такой степени был истощен! На все наши уговоры - не реагировал, ничего не ел.
Мама видя, что ей не удастся спасти Леву, решила прибегнуть к помощи Детской больницы имени Раухвуса, так как , к этому времени, продовольственное снабжение Больницы улучшилось.
В Приемном покое Больницы, моя Мать устроила Большой скандал, требуя принять Леву на лечение. В конце - концов, его приняли в Больницу. Первое время, мама ходила туда и Персонал говорил, что Лева постепенно поправляется, но он все - так умер. Как объяснил Персонал:
- Дистрофия приняла у него необратимый характер...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ


ПРОДОЛЖЕНИЕ

Весной 42 - го года на улицах Ленинграда стали продавать пучки лебеды и других съедобных трав. Мать покупала эту траву и подмешивала в приготовляемую пищу (хотя, пищей это варево было назвать трудно!).
Я же, в отсутствии матери, приготовил из лебеды лепешки и съел их. После, не мог, даже смотреть на эту траву.
На Фабрику, в столовую привозили суп и кашу, заправленные зеленью из диких трав.

Весной же началась Огородная компания. Везде, где была открытая земля; - в Садах и в Парках копали грядки и сеяли овощи.
Нам выделили участок земли на территории Водопроводной станции, на берегу Невы.
Вскопали грядки и посеяли овощи! Потом приходили поливать и пропалывать всходы.
На противоположном берегу находился Металлический завод (тогда Завод имени Сталина). При нас, немцы несколько раз обстреливали Завод и осколки иногда долетали до огорода...

С наступлением Лета, началась Массовая эвакуация Населения.
Уезжающие, чтобы иметь деньги, для жизни на "Большой Земле", продавали вещи на рынках и улицах Города.
Невский проспект. днем был похож на "Привоз", на котором продавалось все!
В том числе: - Золотые и серебрянные изделелия, дорогую посуду, Старинную мебель, Художественные изделия и тому подобное...
Если Зимой, вещи менялись на продукты, то Весной, они продавались за деньги. У кого были деньги, те могли бы собрать большую коллекцию Раритетов - за бесценок!

Весной начал налаживаться свой особый Блокадный быт.
Норма продуктов повысилась.
Начали работать некоторые Предприятия.
Наша Фабрика начала шить белье для Армии и Госпиталей. Этим занималась небольшая группа (человек - 20), оставшихся в живых Работниц.
Открылась Первая Общественная баня на Мытницкой улице!("Баня на Мытне" Г. Шулькин.)
Моя Мама стала искать работу. Хотела наняться на поезда, которые ходили от Ленинграда. до Ладыжского озера. Ходили слухи, что у Ладыжского озера можно купить продукты с рук. Но, в Управлении железной дороги ей отказали: - мол, людей с высшим образованием, мы на эту работу, не принимаем!
В конце концов, она устроилась инспектором в Городскую Финансовую инспекцию...

Летом 42 - го года, мои Родители решили, что мне с мамой необходимо эвакуироваться из Ленинграда. После оформления документов, мы выехали на поезде к Ладожскому озеру. На тендере - это такой гибрид катера с металлической баржей, нас перевезли на другой берег Озера. Там, на автомашинах перевезли на Ж/Д Станцию, загрузили в товарные вагоны и отправили в глубь Страны.
Мы решили добираться до Иркутска, где проживала мамина сестра Юлия Ивановна с мужем и с детьми.
Во время движения к Ладоге, через Ладогу и, до посадки в товарные вагоны, нас не бомбили и не обстреливали...

Хотелось отметить два запомнившихся эпизода этой поездки:

1.
 При переправе на тендере, через Ладогу, я заметил, что какой - то матрос тащил куда - то тяжелый чемодан (весь багаж пассажиров был навален посредине трюма).
Когда мы разгрузились на другом берегу, то одна женщина с тревогой бегала и искала свой чемодан...

2.
 На другом берегу Ладоги, в ожидании автомашины, я продил по пологому берегу, на котором расположились кучки людей, в ожидании транспорта.
Тпм же была компания солдат и матросов из местных воинских частей.
Эти парни весело беседовали, иногда пели частушки, иногда приплясывали.
Там, один матросик хвастался, что за сексуальные услуги одной девушки из Зенитной батареи, он отдал килограмм сахара, килограмм масла и еще какие то продукты!
Меня тогда удивило: - откуда у простого матроса, столько продуктов?

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...    








На фото мой ДЕД - Залман Лейбович Шулькин,
 14- й Отдельный Штрафной батальон Ленинградского Фронта.