Лезвие бритвы

1 мая 1924 года родился Виктор Астафьев,
...
Бывают люди, от соприкосновения с которыми можно вспыхнуть,
И сгореть. Как спичка, черкнувшая по краю коробка.
Вот так однажды чуть не сгорел и я,
Случилось это в начале 90-х годов, с Курске. Там тогда проходил, если правильно помню, Всемирный славянский собор.Или Всероссийский,
Суть не в этом,
А в том, что я попал на Собор подачи Петра Даниловича Черных. Это был член ЦК КПСС, тогдашний председатель райсовета. Ему пришлось руководить районом на перевале от советской власти к демократическому безвластию. Ну, и когда надо было посылать делегата на Собор - он меня и послал. Кто ж в районе более русский!
Но, как истинный русский человек, я на Собор опоздал по чисто русской причине. И в гостинице оказался, когда всех делегатов уже расселили по номерам. И там тоже, всё русские люди, отмечали встречи так, что горожане обходили гостиницу стороной.
И на втором этаже сердобольная администратор под ручку повела меня по коридору. У крайней двери в номер постучала и спросила:
-Виктор, Петрович, войти можно?
Оттуда что-то буркнуло, и мы вошли.
Номер двухместный, с огромны зашторенным окном. Торшер, стол под скатертью с графином и несколькими бутылками. За столом седой мужчина с очень злым лицом. Явно из тех, кто русскую болезнь уже переживает в одиночку. От тяжело глянул на нас и проскрипел :
-Я же просил никого не подселять. Что ж вы все такие тупые...
Администратор нервно переступала с ноги на ногу, явно робея перед постояльцем:
-Только до утра, Виктор Петрович. А завтра ему койку найдем.
Мужчина махнул рукой и переместился на кровать. Лёг прямо в костюме и сразу заснул. Администратор указала мне на пустую кровать и на цыпочках вышла, мягко закрыв дверь.
И я тоже лёг, перед этим, впрочем, пиджак снял.
...Разбудили меня непонятные шаркающие звуки. Я открыл глаза и увидел,что неприветливый хозяин номера правит на ремне опасную бритву,
Мне эта процедура хорошо знакома. Сам-то я в те поры скоблился электробритвой "Харьков", а вот отец мой брился, как раз, опасным лезвием. Он бритву привез с фронта. Истончилась с годами - чуть не в шильце. Но служила исправно и была дорога отцу, не меньше , чем медаль "За отвагу".
-Бритву я с войны привез, - приветливо отозвался мужчина, разглядывая себя в зеркале над умывальником. -Немецкая. Надежная,
как сапёрная лопатка. ... Извините, я вс вчера не обидел?
Я ответил, разговор понемногу налаживался, А я все никак не мог вспомнить - откуда мне знакомо лицо собеседника? Я понимал : Всемирный Собор, тут можно увидеть всех звёзд русского мира. Артистов, митрополитов, композиторов, писателей. И мой визави явно не простой человек. Вон как вчера администратор лебезила.
А он вдруг спросил, на "ты" и с интерсом :
-Не спрашиваешь, почему тебя не к Проханову подселили, и не к Куняеву? А ко мне?
Я не знал что ответить, но уже по ряду прозвучавших имен догадался, что имею дело с писателем, уж коли он сам себя назвал в этом ряду. И я лихорадочно листав в памяти фотографии классиков. Чаковский? Бондарев? Шолохов...Ой, нет , он давно помер.
И тут в номер ввалилась стайка школьников с цветами и огромным венком. И на венке золотом на красном было написано : "В.П. Астафьеву в честь 70-летия",
И меня ожгло. Астафьев! Черт, как же я не угадал автора "Царь-рыбы" и "Зрячего посоха"! Я же чуть не плакал над ними. Там очень живой и подвижный русский язык. На две книги - ни одного иностранного слова...
И пока Астафьев принимал поздравления, я тихонько выскользнул из номера. На контроле была уже другой администратор. Она назвала меня ещё одним, свалившимся на голову и пообещала к вечеру найти место,
Днём я перемещался с заседаний на семинары, участвовал в работе каких-то секций, и уже к вечеру меня нашел сам Виктор Петрович:
-Ты, - говорит, - не ищи другого места, оставайся в моем номере. Всё-равно кого-нибудь подселят. А тебя я уже знаю.
И на том спасибо, думаю,
И я остался,
И вот же свойства памяти ! В ней ни одного кадра не осталось от самого Собора, но вечер с Виктором Петровичем.ярким цветным фильмом запечатлен навсегда . И это при том, что проходил разговор под влиянием всё того же русского оттенка.
А может - именно благодаря ему.
Теперь много пишут, что невоздержан был Петрович на клятое слово. Я этого не заметил. Речь его была правильной, узловатой, выразительной.
Короче. Петрович выдал два личных жизненных опыта , которые мою жизнь сломали. Стремясь соответствовать им, я принял и их тяжкое содержание,
В тот вечере я сетовал на то, что приходится прогибаться под обстоятельства, Астафьев тут же вбил мне в грудь гвоздь :
-Писатель с перепуганной душой - это потеря квалификации.
А когда я заныл, что часто впадаю в творческие кризисы, тут же получил второй гвоздь, точно в сердце :
-Писатель творит и тогда, когда ничего не пишет. Уже хотя бы тем творит , что в это время не говорит неправды,
Оказывается - не говорить не правы - это тоже творчество!
Обо всём сказанном я догадывался. Но получить догадкам такое мощное подтверждение - это не зря жить.
... Не думаю, что тот вечер остался в памяти Астафьева. Но я, как спичка, черкнувшая о коробок его таланта, вспыхнул так, что осветил свое жизненное пространство далеко окрест. И мне стали видны, как говорится, и гад подводный ход, и дольней лозы прозябание.
С тех пор я или говорю только правду, или молчу. И то, и другое мне постоянно выходит боком.
...А кстати! Почему, на ваш взгляд, администратор подселила меня именно к Асафьеву, а не к Проханову или Куняеву?