Ох, уж этот Репин!
Однако причём же тут Пушкин, о котором я провожу расследование под общим названием «Пушкин глазами следователя»? А при том, что через его неверное изображение я могу частично успокоить Подпорина в его стремлении разоблачать того, кого он называет «этим Репиным» и кто якобы «искажал историческую действительность». Ну, а точнее, на радость вменяемого Подпорина я могу подыграть ему и спокойно (и без всякого вандализма!) найти у двух великих художников (Репина и Айвазовского) ошибки, которые не замечаются более ста лет. А виноваты в этом, конечно, профессиональные пушкинисты, которые не помогали (да и сейчас не помогают!) художникам в вопросах, связанных с Пушкиным.
Начнём с Айвазовского (ну, сейчас, наверно, все армяне забеспокоятся за того, кого они называют Ованесом Айвазяном!), поскольку именно он в отличие от Репина обращался к облику Пушкина, как верно пишут, «всю свою жизнь» и «оставил потомкам множество картин с изображением поэта». А «множество» – это около двадцати.
Однако НИ В ОДНОЙ ИЗ НИХ он не изобразил Пушкина верно! А почему? Да потому, что, отрастив себе громадные бакенбарды, Айвазовский решил, что бакенбарды, хоть и поменьше, но ВСЕГДА были и у Пушкина. А это не так, поскольку во время южной ссылки Пушкин, будучи возле Чёрного моря, бакенбарды не носил. И об этом чётко говорят его автопортреты, сделанные в 1820-1824г.г.
Ну, а в неуместном изображении Пушкина с бакенбардами, я думаю, виноват Репин (Подпорин, радуйся!), который в 1877-м году помог Айвазовскому нарисовать Пушкина на его большой картине (232*162) «Пушкин на берегу Черного моря». На ней Пушкин изображен на берегу Черного моря перед отъездом в 1824-м году из Одессы в Михайловское. В её подзаголовке имеется первая строка пушкинского стихотворения «Прощай, свободная стихия!».
Тут надо сказать, что в XIX–м веке русские художники (не то, что нынешние!) были весьма доброжелательны и оказывали друг другу помощь при создании тех или иных произведений. Так, Алексей Саврасов и Василий Перов дописывали картины друг друга, а самый известный портрет Крылова заканчивал ученик Карла Брюллова. Ну, а Шишкину в такой известной картине как «Утро в сосновом лесу» Константин Савицкий помог дорисовать трёх медведей. Ну, не мог замечательный пейзажист Шишкин рисовать животных, а вот Савицкий мог! Тут, как говорится, «Каждому - своё»: Шишкину – лес, а Савицкому – медведи.
Такое же «своё» было и у Айвазовского, поскольку так талантливо, как он, рисовать море никто не мог. Он и нарисовал его на картине «Пушкин на берегу Черного моря», а дорисовать фигуру Пушкина попросил Репина. И вот тут и случился конфуз, поскольку в отличие от Савицкого, оказавшего Шишкину приятную, «медвежью услугу», Репин оказал Айвазовскому, который ранее Пушкина не рисовал, настоящую, т.е. не очень приятную, «медвежью услугу», изобразив Пушкина с бакенбардами, которых у того на Чёрном море никогда и не было.
Но почему Репин ошибся? Да потому, что живого Пушкина он никогда не видел и ориентировался на портреты других художников, изображавших Пушкина тогда, когда тот уже был с бакенбардами, которые впервые отрастил в Михайловской ссылке (1824-1826г.г.).
Айвазовский же в отличие от Репина и других художников, рисовавших Пушкина, был с ним знаком. Но КОГДА!!! А в 1836-м году, о чём и написал в своих воспоминаниях: «Тогда во время нашего разговора, я его хорошо рассмотрел …С тех пор и без того любимый мною поэт сделался предметом моих дум, вдохновения и длинных бесед и расспросов о нем…». Однако 1836-й год – это последний год жизни Пушкина. И, конечно, в это время бакенбарды у него были. Их-то и «хорошо рассмотрел» Айвазовский, который стал изображать Пушкина с бакенбардами во всей своей «пушкиниане», а это около 20 картин и рисунков! («Пушкин у Гурзуфских скал», «Пушкин на берегу моря», «А. С. Пушкин и Раевская в Гурзуфе», «А. С. Пушкин на вершине Ай-Петри при восходе солнца» и т.д).
Расспросы же Айвазовского были совсем не с теми, кто знал Пушкина в Южной ссылке. Так, вдова поэта, с которой после смерти Пушкина общался Айвазовский, познакомилась с Пушкиным после его ссылки в Михайловское, т.е. когда тот уже был с бакенбардами. И всё-таки через отца или брата Пушкина Айвазовский мог бы узнать о внешнем виде поэта после его приезда из Одессы, поскольку те видели Пушкина в том виде (т.е. без бакенбардов!), в котором тот в 1824-м году приехал в Михайловское. Но почему Айвазовский с ними по этому вопросу не общался? Непонятно!
Ну, а поскольку у нас возникла тема о Николае I, то интересно что «на веку Айвазовского сменилось пять императоров. Иногда говорят, что он «со всеми был в добрых отношениях», что не совсем справедливо. С Александром I он не успел побывать ни в каких отношениях, а с остальными действительно находился в достаточно хороших. .. Неизвестно, как бы складывались отношения с царствующими особами, не покинь Айвазовский Петербург. Ведь, к примеру, Николай I в свое время был близок к тому, чтобы совсем юного художника отправить в опалу. Юный Айвазовский помогал приближенному ко двору французскому маринисту Таннеру. Француз сразу оценил талант помощника и использовал его более чем активно. Когда же на выставке оказались работы Айвазовского, и их оценили значительно выше, чем манерные марины Таннера, тот взбеленился и, используя близость к императору, оклеветал молодого Айвазовского. На этом карьера лучшего российского мариниста могла и закончиться, но протекции прославленных художников того времени и, главное, учителя рисования у царских дочерей профессора Александра Зауервейда помогли смягчить гнев Николая I. Айвазовский же убедился в справедливости строк Грибоедова «минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь» (2).
Примечания.
1. Версия о влиянии ТВ и книг нынешних «историков» представляется наиболее вероятной. Но при этом и невероятной для выхода в суд. И действительно, как быть следователю, который согласно ст.158 УПК РФ «обязан выявлять причины и условия, способствовавшие преступлению, с целью предупреждения совершения подобных и иных преступлений», и который в соответствии с ч.2 ст.73 УПК РФ по окончанию следствия должен вынести представление о принятии мер по устранению обстоятельств, способствовавших совершению преступления. Но кому отправлять такое представление?!! Издателям книг, в которых необоснованно выхваляется Иван Грозный? Да, возможно. Но вот направить подобное представление Президенту РФ представляется действием невероятным. И даже смешным! И поэтому версию о мотивах преступления обвиняемый (вероятно, по совету следователя или адвоката) смягчил показанием о том, что картина Репина якобы оскорбила его религиозные чувства. Правда, «религиозность» обвиняемого выглядела надуманной. Да и судья мог бы её опровергнуть (а может, и опроверг), попросив подсудимого произнести по памяти короткую, но известную всем христианам, молитву «Отче наш». Или хотя бы показать нательный крестик. Или рассказать, когда Подпорин в последний раз посещал церковь. И какую именно. Короче, Игорю Подпорину суд назначил справедливое наказание, срок которого, я думаю, он уже и отбыл.
2. Из интернета.
Свидетельство о публикации №223050101490