Сестрёнка

Девочка родилась в начале первого весеннего месяца, утром, в 9.00. Зима в это время отчаянно боролась за свои права и не хотела сдавать позиции, но солнце всё чаще и выше показывалось на небосклоне, и старики, покинувшие тёплые лежанки, постепенно выбирались на улицу. Они трогали шершавыми ладонями стены домов, которые в полдень потихоньку нагревало солнышко, улыбались щербатыми ртами и довольно говорили:

- Перезимовали! Весна идёт!
В семье Гуменсковых родилась вторая девочка. Молодая мама решительно заявила:
- Назовём её Наташей! Я и первую дочку две недели так звала, но тогда свёкор решил назвать её Людмилой. Не стала перечить. Теперь имя даю я!
- Наташа – хорошее имя! – согласились все.
Но дед Егор всё же вставил:
- Будет несчастливая, как моя сестра.
- Это в чём же она несчастливая, наша тётя Наташа? – спросил его сын. – В столице живёт. В своей квартире. Семья. Дети. По санаториям ездит…
Дед Егор решил на вопрос не отвечать. Чего спрашивают, когда он прав? Как всегда…

Нюра была рада доченьке, но всё же, глядя на малышку, думала: «Что Коля скажет? Поди, сына хотел…»
Николай явился в роддом выпивши. А как иначе? Не каждый год дети рождаются. Он стоял под окнами и улыбался от переполнявших его чувств, а потом, увидев жену, радостно замахал руками и поднял оба указательных пальца вверх, что означало: «Рад! Счастлив! Жду домой!»

Люсю тоже взяли увидеться с мамой и посмотреть на сестрёнку. Через окно, правда. Мама показала старшей дочери что-то в голубой пелёнке, а папа сказал:
- Смотри, Люсичка, это твоя сестрёнка!
- Какая же это сестрёнка? – удивилась девочка. – Сестрёнки бегают, играют. Это кукла у мамы. Мама-а-а! Ты почему мне лялю не даёшь?

В семье Гуменсковых Люся была центром Вселенной. После деда Егора, конечно. Она привыкла к всеобщей любви, к тому, что всё – ей, всё – для неё. А тут куклу не дают! Первый раз девочка с таким «безобразием» столкнулась. Люся надула губы и молчала всю дорогу до дома.

В следующий поход в роддом она прихватила с собой новую игрушку – большого бурого медведя с пластмассовой красной медалькой на шее. Она так и сказала папе:
- Ну, пусть у мамы кукла. А у меня – Мишка! А у него медаль есть! А у куклы – нет! (Медаль у этой «куклы» появится через несколько десятков лет. Но кто тогда об этом думал?!)
- Мама, смотри, у меня Мишка есть! – закричала девочка, увидев в окне маму.
- У тебя теперь сестрёнка есть! Настоящая! – ответила та.
- Давай её Томкой назовём! – предложила девочка.
- Нет! Её Наташей зовут, - ответила мама.
Опять «нет». Люся нутром почувствовала, что в её жизни начинают происходить разительные перемены. И это пугало.

Но вот настал день, когда мама вернулась домой. С маленькой дочкой. В доме все засуетились, зашумели. Баба Маня раскинула на кровати овчинный полушубок, чтобы положить на него новорождённую.
- Богатой чтоб была, - объяснила она всем.
Девочку положили на полушубок, и мама медленно стала разворачивать одеялко, потом пелёнки, чтоб продемонстрировать всем своё сокровище. А оно, это сокровище, обкакалось… Люся, увидев это, сморщила носик и подумала: «Кого привезли? Чему радуются? Не нужна нам такая какашка!» Однако всем девочка понравилась. После того, как её привели в порядок, Люся протиснулась к сестрёнке поближе и протянула руку, чтоб потрогать маленькую ножку. И – получила по руке! Тогда Люся зашла с другого краю и решила потрогать маленькую ручку. И снова – щёлк! Это было уже выше всяких сил!

Люся шмыгнула в другую комнату, забралась в самый дальний угол под кровать и дала ору. Орала долго. Никто не приходил к ней, чтоб успокоить. Люся поднапрягла голос до поросячьего визга и добилась своего: к ней под кровать прилез папка, самый лучший папка на свете. Он понял переживание девочки тогда. Будет понимать её и всю свою жизнь. Для него дочки стали смыслом жизни. И это не высокие слова, а самая что ни на есть правда.

Жизнь Люськи здорово осложнилась. Теперь все кружили вокруг Наташи. Люся убегала к своей подружке – Люсеньке маленькой. Она-то была Люсенькой большой… Но вот ведь незадача: там тоже малышка появилась. Мариной её назвали. Марина была маленькая, худенькая, тихая. А Наташа была полненькой, щекастой и …орущей. То и дело ей надо было подавать пустышку, да не просто так, а в сахар или мёд обмакнутую. «Вот сластёна растёт! Сколько ей мёду да сахару надо», - размышляла Люся, не думая о том, какое переслащённое молоко пьёт сама.
Однажды она, не выдержав длительного плача Наташи, предложила маме:
- Мам, давай Наташку Марусенькиным отдадим, а себе их Маринку возьмём. Она не плачет вовсе.
- А тётя Надя тебе Марину отдаст? Ведь это её родная дочка. А мне вы с Наташей родные, - ответила мама.
- Мам, а чего Наташка плачет так сильно? – недовольно спросила маму старшая дочь.
- У неё животик болит, - ответила мама.
«Болит – это плохо», - Люсе стало жалко сестрёнку.

А время шло, Наташа подрастала. Вот она уже начала ползать, вот встала на ножки. Первые шаги Наташа сделала вечером. На улице гудел сильный ветер, злилась непогода. В доме не было света, и папа как всегда пошёл устранять неполадки на линии. Все домочадцы собрались в горнице, все наблюдали за малышкой. Её ставили на ножки, и каждый звал её к себе. И вдруг она шагнула! Боком! Смешно! Но сама! И сама засмеялась заливисто, радуясь своей самостоятельности.

Самое интересное то, что Люся не помнит, чтоб они ссорились с сестрёнкой когда-либо из-за кукол. У каждой куклы были свои, но подход к ним у сестёр был разный. Люся кукол берегла. У неё и сейчас в комнате «живёт» кукла, которой пятьдесят четыре года. У Наташи куклы долго не жили. Она их ломала сразу. И без толку было ей что-либо говорить. Однажды в ручейке у дома одновременно плавали головы двух Лилек. Ну, надо было знать Наташе, что внутри у кукол находится, почему глаза хлопают, как руки-ноги к туловищу привязаны, что будет, если резинки, на которых они держатся, перерезать…

Люся обожала книги. А Наташа любила всё, что любит старшая сестра: такие же сказки, такие же открытки, стекляшки, фантики… Люсю это злило.
-  Так не бывает! Ты должна любить одно, а я – другое, - возмущалась она.
- А я люблю, как ты, - не отставала Наташа.

Но вот пришло время готовить потихоньку Наташу к школе. Люся решила учить её чтению.
- Мала она ещё, - сокрушалась бабушка Груня, - не мучайте ребёнка.
- Ага! В карты научили её играть – это она не мала! – возмущалась Люся.
Точно, в карты Наташа резалась с дедом только так! Жульничала страшно! Поиграет, встанет, а из-под фартучка карты летят: она потихоньку от деда прятала ненужные.
Сядет Наташа за стол обедать, а сама в зеркало смотрится. И такую рожицу состроит, и так глазки прищурит, и так щёчки надует..
- Наталья! – строго скажет дед Егор после очередного крупного проигрыша. – Не глядись в зеркало, когда ешь.
- Почему? – недоумевает девочка.
- Красоту съешь, - коротко ответит дедушка.
А девочка была поистине прелестной. Полненькая – пончик просто!
- Хватит в зеркало смотреть! – решительно заявила сестра. – Неучем растёшь! Буду учить тебя читать.

И начались серые будни учёбы. Не будь Наташа умненькой, не научила бы её Люся, сама еще небольшая. Но Наташа училась, у неё получалось. А Люся «свирепствовала», если что не по ней, и ставила сестре двойки в дневник (он был! И это было ужасно!), вызывала родителей «в школу», говорила, что Наташу неправильно воспитывают, и она скоро сядет всем на шею. Наслушавшись от взрослых таких слов, новоявленная «учительница» повторяла их дома.
Интересно, как сама ученица относилась к урокам и «учительнице». Однажды домашние наблюдали такую картину. Была суббота. Банный день. Мужчины уже пришли из бани и, разомлевшие, отдыхали от парной. Помылась уже и Наташа. Она, повязанная в платок, румяная, сидела на кровати и говорила очень убедительно про свою учительницу - мучительницу:
- Вот! Сейчас придёт и начнёт: читать, читать! А у меня выходной. Так ведь, деда?
- Конечно, выходной. Ты, Наташа, ей так и скажи, - дед был на стороне внучки.
- А я и скажу! И пусть не орёт! – Наташа была рада дедовой поддержке.
Дверь отворилась, и вошла Люся.
- Отдохнула? – заявила она сестре с порога. – Бери Букварь. Давай читать!
- Ага! Ага! Иду! – Наташа сошмыгнула с кровати. – Я уж Букварь подготовила.
И вот уж Наташа водит пухленьким пальчиком по строчкам и уверенно читает, а домашние лишь качают удивленно головой.
- Быть тебе, Люся, учительницей, - заявляет дед. Как в воду глядел старый!

В школе Наташа училась легко. Особенно дружила с математикой. Но иностранный не любила. И вовсе не потому, что он ей не давался. Просто она решила, что это не для неё. Она могла бы быть круглой отличницей, но цели перед собой такой не ставила. До седьмого класса у неё да у её подружки – одноклассницы была другая цель: как бы отлупить побольше мальчишек за день. Спасу мальчишкам от этой парочки не было. Старшая сестра была однажды свидетелем такой картины. Наталья идёт из школы. Идёт, не торопясь. А вокруг неё скачут мальчишки. Как моськи перед слоном. Они выкрикивают обидные дразнилки. С огнём играют! Наташа ухом не ведёт. Вдруг она бросает портфель на дорогу, ухватывает подвернувшегося паренька, берёт его одной рукой за шиворот, другой – за штаны, вздыхает тяжко и втыкает парнишку в сугроб головой. Отряхивает пальтецо, опять вздыхает тяжко, поднимает сумку и продолжает шествие. Дралась она долго и ожесточённо, а потом вдруг решила: хватит! И как отрезало: больше не дралась.

Дома Наташа была первой помощницей. В то время, когда старшая сестра не выпускала из рук книг, она месила поросятам, варила варенье, сажала что-то, полола. И ведь выросла отличной стряпухой, кулинаром, настоящим агрономом!

А после восьмого класса Наталья засобиралась в педагогическое училище. Старшая сестра была категорически против. Не против училища, конечно! Педучилище в Зубовой Поляне было одним из лучших образовательных учреждений того времени, а директора школ, принимая его выпускников на работу, знали: к ним пришёл настоящий специалист, мастер на все руки. Просто все решили на семейном совете, что рано Наташу отпускать из дома, пусть подрастёт. И она «подрастала» дома ещё два года, а потом всё же поехала в Зубову Поляну. Это потом уже был педагогический институт.

Если говорить об отношениях уже повзрослевших сестёр, то можно уверенно сказать, что они – две половинки одного целого. Нет такого человека на свете, которому старшая сестра доверяла бы больше, чем младшей сестрёнке. Их взаимоотношения прошли проверку временем. Так было, так есть, так будет.

Став учительницей, как и сестра, Наталья Николаевна приехала на работу в большое село, расположенное в лесу. Приехала, да так и осела там на всю оставшуюся жизнь. Полюбила лес, речку, школу, ребятишек, людей - своих односельчан. Для них она не только учительница, к которой с радостью ведут детей, зная, что научит, для них она «скорая помощь» - человек, который прибежит, придёт, приползёт, превозмогая свою собственную боль, чтоб помочь и словом, и делом, разделить  с людьми их радости и горести.

Состоялась Наталья и как жена, и как мать, и как бабушка. Замечательных сыновей вырастили они с Владимиром. Честных, порядочных, трудолюбивых. Мать с отцом могут быть спокойны за свою старость. И это здорово!
 
А старшей сестре достаточно сказать только полслова или просто намекнуть, и сестра тут как тут. Всегда поможет, ободрит, поймёт, поддержит. И это счастье!

Быстро летит жизнь, но я считаю благословенным тот день, когда в мир пришла моя сестрёнка - моя радость, моя помощница, моя половинка. Дай Бог ей здоровья!