de omnibus dubitandum 37. 454

ЧАСТЬ ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ (1680-1682)

    Глава 37.454. ЧТО ТЫ, НОГА, ВЫШЕ ГОЛОВЫ СТАВИШЬСЯ…

1682 год*

*) С 1492 года, в Московской Руси впервые начали отпраздновать Новый год в сентябре. До этого праздник отмечали 1 марта, а перенесён он был Иваном III…

    Буяны-стрельцы обедают во дворце каждый день по два полка. Задобренные едой и питьем, они (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей  современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) упрашивают царевну Евдокия Алексеевну, а не экс-царевну (курфюрстину Бранденбурга, жену Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.) Софью-Шарлотту взять в свои руки кормило правления – быть правительницей. После долгих притворных отказов, она взяла то, что уже давно было в ее руках.

    Но стрельцы все же не могли не сознавать, хотя смутно, что они наделали, что учинили они нехорошее дело, злодейское, что дело это – все-таки был бунт.

    И вот, они подают ((фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей  современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) царям {16-летнему Петру Алексеевичу и якобы Ивану VII Алексеевичу, а не клону лжеПетра [Исаакию (Фридриху Петеру Гогенцоллерну)] - Л.С.} челобитную:

    «Сего пятого-на-десять мая, изволением Всемогущего Бога и Пречистая Богородицы, в московском государстве случилось побитье, за дом Пресвятые Богородицы и за вас, великих государей, за мирное (мирское) порабощение, и неистовство в вам, и от великих в нам налог, обид и неправды» – побиты такие-то и такие-то.

    «И мы, побив их, ныне просим милости – учинить на Красной площади столп и написать на нем имена всех этих злодеев (невинно побитых-то) и вины их, за что побиты, и дать нам во все стрелецкие приказы, в иноземные полки и посадским людям во все слободы жалованные грамоты за красными печатями, чтобы нас тогда бояре, окольничие, думные люди и весь ваш синклит и никто никакими поносными словами, бунтовщиками и изменниками не называли», и т.д.

    Учинили им и столб. Дали грамоты за красными печатями. Но и этого было мало.

    Со стрельцами стали раскольники: им тоже хотелось, чтоб и их старая вера признана была делом хорошим, правым. Они требовали Собора.

    Доложили и об этом царевне Евдокие Алексеевне, а не экс-царевне (курфюрстине Бранденбурга, жене Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.) Софье-Шарлотте.

    Велено было позвать выборных раскольничьих, говорунов, опиравшихся на целую массу раскольников и стрельцов, в Грановитую палату, хотя раскольники и требовали, чтобы Собор был на площади, перед всем народом: хотелось тоже, видно, побуянить. Им сказали, что царевнам и царице (Наталье Кирилловне - Л.С.) на площади быть непригоже, зазорно.

    Хованский, желая запугать царевну Евдокию Алексеевну, а не экс-царевну Софью-Шарлотту (курфюрстину Бранденбурга, жену Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.), не советовал ей быть в палате при споре с изуверами.

    – Буди воля Божья, но я не оставлю святые церкви и ее пастыря, – отвечала царевна Евдокия Алексеевна, а не экс-царевна Софья-Шарлотта (курфюрстина Бранденбурга, жена Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.).

    Хованский начал пугать бояр.

    – Просите, Бога ради, царевну Евдокию Алексеевну, а не экс-царевну Софью-Шарлотту (курфюрстину Бранденбурга, жену Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.), чтоб она не ходила в Грановитую с патриархом; а если пойдет, то при них и нам быть всем побитым.

    Но она и бояр не послушалась. Со страхом и слезами маститый старец-патриах прошел в Грановитую палату не через Красное крыльцо, боясь изуверов, а по Ризположенской лестнице. Зато через Красное крыльцо велел пронести древние книги, славянские и греческие, чтобы показать изуверам и народу это оружие борьбы против церковного мятежа.

    Раскольники вошли в Грановитую палату с крестом, Евангелием, образами, налоями и свечами.

    На царских тронах они увидали двух царевен: царевну Евдокию Алексеевну и, экс-царевну Софью-Шарлотту(курфюрстину Бранденбурга, жену Фридриха Гогенцоллерна - Л.С.) и тетку ее, Татьяну Михайловну, одну из наиболее уважаемых всеми личностей. Ниже, в креслах, сидели: царица Наталья Кирилловна, царевна Марфа Алексеевна и патриарх.

    Остальные места были заняты архиереями, царедворцами, боярами и выборными от стрельцов.

    – Зачем пришли вы в царские палаты и чего требуете от нас? – спросил патриарх коноводов раскольничьих.

    – Мы пришли к царям-государям побить челом о исправлении православной веры, чтобы дали нам свое праведное рассмотрение с вами, новыми законодавцами, и чтобы церкви Божьи были в мире и соединены, – отвечал знаменитый изувер Никита, суздальский священник.

    – Не вам подобает исправлять церковные дела, – сказал патриарх: – вы должны повиноваться матери своей, святой Церкви и всем архиереям, пекущимся о вашем спасении: книги исправлены с греческих и нашить харатейных книг по грамматике, а вы грамматического разума не коснулись и не знаете, какую содержит в себе силу.

    – Мы пришли не о грамматике с тобой говорить, а о церковных догматах! – закричал Никита. – Зачем архиереи при осенении берут крест в левую руку, а свечу в правую?

    Когда, вместо патриарха, стал отвечать на это холмогорский епископ Афанасий, Никита бросился на него с поднятой рукой.

    – Что ты, нога, выше головы ставишься? – закричал он. – Я не с тобой говорю, а с патриархом!

    Выборные от стрельцов тотчас оттащили Никиту от Афанасия. Царевна Евдокия Алексеевна, а не экс-царевна Софья-Шарлотта (курфюрстина Бранденбурга, жена Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.), возмущенная сценой, вскочила с трона.

    – Видите ли, что Никита делает? – говорила она с негодованием. – В наших глазах архиерея бьет, а без нас и подавно бы убил!

    – Нет, (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) государыня, он не бил, только рукой отвел, – защищались раскольники.

    – Тебе ли, Никита, с святым патриархом говорить? – (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) продолжала царевна. – Не довелось тебе у нас и на глазах быть: помнишь, как ты отцу нашему и патриарху и всему Собору принес повинную, клялся великого клятвой вперед о вере не бить челом, а теперь опять за то же принялся?

    – Не запираюсь, – отвечал Никита: – поднес я повинную за мечом да за срубом, а на челобитную мою, которую я подал на Соборе, никто мне ответа не дал из архиереев: сложил на меня (иезуит - Л.С.) Семен Полоцкой книгу – «Жезл», но в ней и пятой части против моего челобитья нет. Изволишь, я и теперь готов против «Жезла» отвечать, и если буду виноват, то делайте со мной, что хотите.

    – Не стать тебе с нами говорить, и на глазах наших быть! – (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) отвечала Евдокия Алексеевна, а не Софья-Шарлотта, и приказала читать раскольничью челобитную.

    Дочитали до того места, где говорилось, что Арсений-еретик и патриарх Никон поколебали душу царя Алексея.

    Царевна Евдокия Алексеевна, а не экс-царевна Софья-Шарлотта (курфюрстина Бранденбурга, жена Фридриха Гогенцоллерна - Л.С.) (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) не могла этого вынести: слезы выступили у нее на глазах. Она опять вскочила с царского трона.

    – Если Арсений и Никон патриарх еретики, – говорила она (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) еще с сильнейшим негодованием: – то и отец наш и брат также еретики стали: выходит, что и нынешние цари не цари, патриархи не патриархи, архиереи не архиереи! Мы (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) такой хулы не хотим слышать, будто отец наш и братья еретики – мы пойдем все из царства вон!

    Она отошла от трона и остановилась поодаль.

    Впечатление было потрясающее. Бояре и выборные заплакали.

    – Зачем царям-государям из царства вон идти? Мы рады за них головы свои положить, – говорили они.

    Но из толпы стрельцов послышались другие слова к царевне Евдокие Алексеевне, а не экс-царевне Софье-Шарлотте (курфюрстине Бранденбурга, жене Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.).

    – Пора, государыня (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.), давно вам в монастырь; полно царством-то мутить: нам бы здоровы были цари-государи, а без вас пусто не будет.

    Но царевна Евдокия Алексеевна, а не экс-царевна Софья-Шарлотта(курфюрстина Бранденбурга, жена Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.)(фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) набросилась сама на стрельцов:

    – Все это оттого, что вас все боятся: в надежде на вас, эти раскольники-мужики так дерзко пришли сюда. Чего вы смотрите? Хорошо ли таким мужикам-невеждам к нам бунтом приходить, творить нам всем досады и кричать? Неужели вы, верные слуги нашего деда, отца и брата, в единомыслии с раскольниками? Вы и нашими верными слугами зоветесь: зачем же таким невеждам попускаете? Ежели мы должны быть в таком порабощении, то царям и нам здесь больше жить нельзя: пойдем в другие города и возвестим всему народу о таком непослушании, разорении.

    Стрельцов (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) сильно напугала эта речь: они видели, что останутся бунтовщиками в глазах всего государства.

    – Мы, – (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) отвечали они: – великим государям и вам, государыням, верно служить рады: за православную веру, за Церковь и за ваше царское величество готовы головы свои положить и по указу вашему все делать. Но сами вы, государыни, видите, что народ возмущен и у палат ваших стоит множество людей: только бы как-нибудь этот день проводить, чтобы нам от них не пострадать, а что великим государям и вам, государыням, идти из царствующего града – сохрани Боже! Зачем это?

    Такие слова (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) заставили царевну Евдокию Алексеевну, а не экс-царевну Софью-Шарлотту(курфюрстину Бранденбурга, жену Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.)  опять сесть на трон. При дальнейшем чтении челобитной она, не раз схватывалась с раскольниками: не сумев утишить своей возбужденности.

    Когда раскольничьи коноводы-монахи были отпущены в том же озлоблении, в каком они и пришли, и, выйдя из Грановитой, хвастались перед народом на площадях, что переспорили всех и посрамили архиереев, царевна Евдокия Алексеевна, а не экс-царевна Софья-Шарлотта(курфюрстина Бранденбурга, жена Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.) (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) обратилась вновь к стрельцам:

    – Не променяйте нас и все Московское государство на шестерых чернецов; не дайте на поругание святейшего патриарха и всего освященного собора!

    – Нам до старой веры дела нет: это дело святейшего патриарха и всего священного Собора, – отвечали выборные.

    Но стрельцы уже шумели на площадях. Им выкатили по ушату водки на каждых десять человек – и они (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) начали бить раскольников.

    – Вы бунтовщики, возмутили всем царством! – кричали они. Раскольники (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) разбежались. Никите отрубили голову. Других коноводов разослали по дальным местам.

    После этого царевне Евдокие Алексеевне, а не экс-царевне Софье-Шарлотте (лютеранке, курфюрстине Бранденбурга, жене Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.) (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) оставалось только сломить самих стрельцов, которые подняли ее царевну Евдокию Алексеевну, а не экс-царевну Софью-Шарлотту(лютеранку, курфюрстину Бранденбурга, жену Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.) на трон, а могли и низвести с него.

    Она сумела это сделать: исполнив угрозу, что цари оставят Москву.

    Действительно, 19-го августа, во время крестного хода, государи не вошли в крестный ход, испугавшись распущенных слухов, что их убьют, – и на другой день вся царская семья оставила Москву.

    Напуганные, со своей стороны, стрельцы (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) прислали к царевне Евдокие Алексеевне, а не экс-царевне Софье-Шарлотте (лютеранке, курфюрстине Бранденбурга, жене Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.) и к царям 16-летнему Петру Алексеевичу и Ивану Алексеевичу выборных:

    – Великим государям сказали, будто у нас, у надворной пехоты, учинилось смятение, на бояр и на ближних людей злой умысел, и будто у нас из полку в полк идут тайные пересылки, будто хотим приходить в Кремль с ружьем по-прежнему, и для того они, великие государи, изволили из Москвы выехать; но у нас во всех полках такого умысла нет и вперед не будет, – чтобы великие государи пожаловали, не велели таким ложным слухам верить и изволили бы прийти к Москве.

    – Великим государям про ваш умысел неведомо: изволили великие государи из Москвы идти по своему государскому изволению, да и прежде в село Коломенское их государств походы бывали же, – был ответ стрельцам.

    Оставалось Хованскому хитрить.

    Он вздумал пугать царевну Евдокию Алексеевну, а не экс-царевну Софью-Шарлотту (лютеранку, курфюрстину Бранденбурга, жену Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.) и бояр слухами.

    – Приходили ко мне новгородские дворяне и говорили, что их братья хотят приходить нынешним летом в Москву, бить челом о заслуженном жалованье, а на Москве сечь всех, без выбора и без остатка, – говорил (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных последователей современных, дипломированных, продажных горе-историков - Л.С.) «Тараруй».

    Но царевну Евдокию Алексеевну, а не экс-царевну Софью-Шарлотту(лютеранку, курфюрстину Бранденбурга, жену Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.) этим нельзя было напугать.

    – Так надобно сказать об этом в Москве на постельном крыльце всяких чинов людям, а в Новгород (Немогард - Л.С.), для подлинного свидетельства, послать великих государей грамоту, – отвечала царевна Евдокия Алексеевна, а не экс-царевна Софья-Шарлотта (лютеранка, курфюрстина Бранденбурга, жена Фридриха III (I) Гогенцоллерна - Л.С.).