Три веточки сирени Вальпургиева ночь

Василию не повезло с женой. Наталья Павловна это доподлинно знала.

- Ты кого в дом притащил? - брезгливо, словно речь шла о грязной, бездомной кошке, спросила Наталья Павловна любимого сына, когда он привел в дом Наташку - невесту.

"Даже мое благородное имя умудрилась собой опозорить!" - гневно подумала Наталья Павловна, глядя на смущенную Наташку. А на что там смотреть было? Маленькая, ноги короткие, тонкие, кривые, уши-локаторы, рот лягушачий до этих самых ушей, стоит лыбится, думает мерзавка, что вот так просто можно любимого сына, кровиночку у матери забрать? Ну, ну, еще посмотрим, чья возьмет. И не таких изводили.

А Наташка смотрит влюбленными глазами на Ваську и только краской заливается то ли от любви, то ли от гнева, то ли от предчувствия доброй драки с будущей свекровью.

"Вот глазами и покорила Васеньку. Глаза хороши, то ли серые, то ли зеленые, красивые, словно в омут тянут. Приворожила Васеньку, гадина! Ей-ей приворожила!" - успела подумать Наталья Павловна, а сынок уж и новость поторопился выдать. Да такую, что мать за сердце схватилась.

- Мама, мы женимся.

Ох, стерва! Окрутила ребенка! Оно и понятно, ночная кукушка дневную всегда перекукует. Ох, мужчины, мужчины! Сколько раз мать говорила, предупреждала! И сил в сына было вложено немерянно! Столько надежд лелеяла Наталья Павловна! А невесты какие за Васенькой бегали! Красавицы, умницы, не чета этой, худой да облезлой.

- Вот так быстро женитесь? Чего это так приспичило? - Наталья Павловна неприязненно уставилась на плоский живот прохиндейки.

- Почему быстро? Нормально женимся, даже еще заявление в ЗАГС не подали, - удивился Васенька.

"Ах, мой наивный мальчик, и не понимает, как его облапошить могут!" - умилилась Наталья Павловна, забывая, что Васеньке уж тридцатый годик пошел, наивность из мальчика давно жизнь выбила.

- Хорошо, - протянула Наталья Павловна, - прекрасно, что не торопитесь, да и некуда, так ведь? - это она уже у вроде бы невесты спросила, та только кивнула и глаза в пол уставила. - А голос у твоей будущей жены имеется? Или она немая?

- Имеется, - прошептала Наташка, - очень рада с вами познакомиться, Вася много рассказывал о вас.

Ишь ты! Скороговоркой заранее придуманную речь выдала и снова умолкла!

- Ты учишься или работаешь? - Наталья Павловна сделала вид, что ей это интересно, а на самом деле, какая ей разница, чем занимается эта прохиндейка. Все равно Вася ее через месяц забудет. Уж мать постарается. Найдет, чем сына занять. Вот, кстати, у нее в поясницу нехорошо стреляет. Надо срочно в больницу ложиться, сыну забота и будет. А дальше еще что-нибудь придумается.

- Ох, - Наталья Павловна схватилась за бок, решив, что чем быстрее драму начнешь, тем скорее она и придет к предсказуемому финалу, который Наталья Павловна, скромно гордясь своей образованностью, предпочитала называть умным словом "эксод", - ох, снова колика. Васенька, мне бы скорую, наверное снова песок из почек пошел, укольчик бы сделать.

- Наташка сейчас тебя мигом вылечит, - неожиданно ляпнула кровиночка и повела маму к дивану, - у нее рука легкая, уколы так делает, никто даже не замечает! Комар и то больнее кусает!

Вот так поворот! Не хватало еще лежать беспомощной и голозадой перед этой негодяйкой!

- Медсестра, что ли? - Наталья Павловна величаво села на диван и презрительно посмотрела на Наташку. - Или санитарка?

- Ведьма она, мама, с ней лучше не ссориться, - ухмыльнулся Васенька, а Наталья Павловна чуть не икнула от ужаса. Это как же она его обработать успела! Даже не скрывает, что черными делами занимается! А сынок так спокойно об этом говорит!

- Вась, уже не смешно, заладил ведьма, да ведьма, - неожиданно и решительно влезла в разговор Наташка, - я - фармацевт, а бабушка моя травами занимается, каждую былинку знает: и как называется, и как помогает, и когда ее собирать надо, все, все знает! Вася ее "кабинет" увидел, теперь меня почему-то ведьмой называет. Какие лекарства у вас есть? Давайте я вам быстро укол сделаю!

Ишь, помощница нашлась!

- Не надо! - Наталья Павловна решительно поднялась с дивана. - Мне уже легче. С такими новостями и болеть некогда, - ехидно добавила она и с удовольствием увидела, как Наташка снова покраснела, да нехорошо так, некрасиво, пятна пошли по лицу и шее, неровные, мерзкие. "Дааа, голубушка, мужа ты разжалобить своими нервами не сумеешь, посмотрит на такую страхолюдину и лишь отвращение в душе зашевелится", - с удовольствием подумала Наталья Павловна.

- Мы вас в гости приглашаем, - тихо, словно с трудом сказала Наташка.

- Мы? - Наталья Павловна приподняла бровь и сжала губы.

- Родители и бабушка с дедом, Васю они уже хорошо знают, теперь с вами хотят познакомиться.

- Ах, уже хорошо знают? - Наталья Павловна добавила в голос металла. Это что же означает, сыночек уже давно с этой лягушкой встречается, а матери ни слова? Хорошо она его воспитала, ничего не скажешь! Но гнев и претензии потом, сейчас надо с этой невестой разобраться.

- Хорошооо, - медленно снизошла до ответа Наталья Павловна, - мы с Васенькой придем.

Мы придем - вот, что должна была услышать эта наглющая Наташка. Есть она, а есть Наталья Павловна с Васенькой, а все остальные - это так, статисты!

Наташка все верно поняла и покраснела еще гуще. Знала, что будет с будущей свекровью не легко , но и не подозревала, что придется настолько туго. А мама ведь предупреждала, да и бабушка тоже. Что ж, жизнь скучна без препятствий и препонов, поэтому только вперед и с песней, как говаривал дед. Наташка шмыгнула носом и уверенно посмотрела прямо в глаза строптивой Васенькиной матери.

- Мы будем вас ждать, - спокойно сказала Наташка и вышла за дверь.

Васенька - предатель, чмокнул мать в щеку и побежал за своей лягушонкой.

- Ну, ну, мы еще посмотрим, кто кого, - Наталья Павловна брезгливо вытерла пол, где стояла "невеста" и выбросила тряпку в мусорное ведро.

Она уже предвкушала быструю и не очень сложную победу, но родного сына как подменили. На все ее жалобы, претензии и душевные разговоры откликался поверхностно и вяло, словно не было между ними родства, словно были они не очень близкими людьми, чуть ли не чужими.

- Приворожила, стерва! - жаловалась Наталья Павловна своей соседке Свете, которую, когда ей нужно было, считала своей душевной и самой лучшей подругой. - Не поверишь, вся семейка такая! Что мать, что бабка - страшнее смерти, а мужья у них - красавцы! На кого позарились? Точно приворот!

- А мужья-то жизнью довольны? - не к месту интересовалась вечно больная и бледная Светка.

- Какая разница? - огрызалась Наталья Павловна, не желая признаваться самой себе, что Наташкины отец и дед, судя по виду, счастливы, жизнью довольны и любят своих лягушек до беспамятства.

- Я к тому, что если Васеньку твоего любить будут, то какая разница, что они страшные? Дети, дай Боже, в тебя пойдут, а...

- Какие дети? - орала Наталья Павловна, обзывала подругу дурой и бежала домой.

Толку от балды Светки не было и приходилось самой придумывать, как бы отвадить Васеньку от этой лопоухой Наташки. Чего только Наталья Павловна не делала! И на ее недостатки намекала (а делала вид, что хвалит, мол, страшненькая жена у тебя будет, зато верная, никто другой не позарится, Васенька лишь бровями неодобрительно шевелил и смотрел мрачно), и самой Наташке рассказывала про дурную Васенькину наследственность (Васенькин отец бросил Наталью Павловну как только узнал о ее беременности, Наташка шмыгала носом и говорила, что она в Васю верит, ведь не могла же такая замечательная мать воспитать дурного сына, Наталья Павловна от такого ехидства даже дар речи теряла минут на пять), и притворялась умирающей (тут же явилась Наташкина бабка и чуть ли не насильно напоила больную горьким отваром, после которого Наталья Павловна так часто бегала в туалет, что устала, проголодалась и, не подумав, съела целых пять котлет, на глазах у изумленного и обрадованного Васеньки, в этот же вечер версия о скорой кончине бесславно растворилась в большой кружке пива, которого страсть как захотелось Наталье Павловне), утверждала, что на свадьбу нет денег (Васенька неожиданно взъярился и приказал ей не врать), просила проверить свои чувства подольше, так как... Воображение подвело Наталью Павловну, и она так и не сумела объяснить, зачем молодым ждать еще пару лет.

Васенька и Наташка поженились.

- Как же так? Я его растила, думала, помощь будет в старости, а он? Предатель! - жаловалась Наталья Павловна кроткой Светке.

- Наташа, какая старость, тебе и пятидесяти нет! И почему предатель? Просто женился! Вот внучата родятся, будет тебя забава, - печально, сквозь слезы говорила одинокая Светка, чей муж удрал в город за модной мини юбкой, а сын подался на север за длинным рублем, а про мамку и забыл.

- Внучата? - уже чуть тише вопила Наталья Павловна и хваталась за сердце.

- Внучата, - тоскливо и слегка завистливо подтверждала вечно бледная и больная лучшая подруга и все-таки заливалась слезами.

- Никогда этому не бывать! - шептала Наталья Павловна, уже понимая, что проиграла. Сын с невесткой бывали в гостях часто, всегда вежливые, душевные, интересовались здоровьем и работой, Васенька вскапывал огород, а Наташка все рвалась то полы помыть, то окна.

- Не надо, - цедила сквозь зубы Наталья Павловна, опасаясь, что эта ведьма (прав, прав был Васенька, только сам об этом не знал!) наговорит что-нибудь на воду и сделается Наталья Павловна морщинистой, больной старухой, а потом и вовсе помрет. Зачем невестке доводить ее до могилы, она и себе объяснить не могла. Наташка эта довольная была, радостная! Муж любимый есть, дом есть (ее родители помогли купить), работа есть и дети скоро будут. Внучата, значит. Не сказать, чтобы Наталья Павловна внуков не ждала (по всем приметам должна была родиться двойня), но опасалась, что увидит уши-лопухи у младенцев и возненавидит их также, как и невестку.

Так все потихоньку и тянулось, пока не приснился Наталье Павловне странный сон.

Дело было в последний день апреля, Наталья Павловна это хорошо запомнила, потому что во сне ей так и сказали, что в Вальпургиеву ночь много чего произойти может.

Так вот, приснилось Наталье Петровне, будто бы стоит она на вершине Лысой горы, которая и дала название их селу (Лысогорка оно называлось), гора эта невысокая, но почему-то не любят там люди ходить, да и скот не пасется, одинокая гора. Вдруг рядом с Натальей Павловной разгорается костер, и вокруг него начинают плясать тени, да так зазывно, что ей тоже хочется к ним присоединиться, но она знает откуда-то, что нельзя ей, запрещено. А тени шепчут, обещают скорые перемены, да велят держать ухо востро и удачу свою не профукать. Послушно и смирно стоит Наталья Павловна и ждет чего-то. Тоже внезапно видит она куст сирени, и цветы на нем благоухают так сладко, что голова у нее начинает кружиться, она почти падает, но ее подхватывают чьи-то руки, а потом она видит обнаженную Наташку (тьфу, развратница! хоть бы живот прикрыла!) и ее мать и бабушку, тоже в чем мать родила (тьфу еще несколько раз! смотреть противно!), они трое подходят к кусту сирени и срывают по одной ветке, приговаривая:

- На здоровье.

- На дружную семью.

- На любящего и любимого.

А потом все вместе:

- В Вальпургиеву ночь. Слово наше. Да будет так.

И костер при этих словах так вспыхнул, что Наталья Павловна и проснулась. То ли от света, то ли от жара.

Странный сон, загадочный и такой реалистичный, что Наталья Павловна даже посмотрела, нет ли на столе вазы с тремя веточками сирени. Не нашла и обрадовалась, а, возможно, и немного расстроилась.

Но все самое интересное было впереди.

Днем прибежал к ней Васенька - взволнованный, счастливый, а в руке у него... Наталья Павловна покачнулась и повалилась на диван.

- Мама, что с тобой? Плохо? Скорую? - сын забегал вокруг нее, как бывало раньше, до той самой Наташки, а Наталья Павловна рта не могла раскрыть, смотрела на три веточки сирени в руке у Васеньки.

- Что это? - смогла наконец спросить.

- Это тебе цветочки от Наташеньки, сказала строго в руки передать. Вот, передаю, - сын попытался всунуть цветы в материну руку, но она покачала головой.

- Поставь в вазу, что-то мне нехорошо.

- Попроси тетю Свету с тобой посидеть, а я бегу, Наташенька рожает. Ох, мама! Как же мне страшно! Никогда такой ужас на меня не наваливался! - Васенька расцеловал мать в обе щеки и убежал, пообещав тот час же позвонить, когда детки родятся.

- Цветочки она мне передает! Ну, ну! А с цветочками что? Смерть или проклятие? Или безумие? Здоровье и лад в семье? Нет, не верю! Не такие они! А может быть...

Страшная мысль обожгла Наталью Павловну. Неужели с этими дурманящими цветами у нее жизнь заберут, чтобы внуки здоровыми родились и роженица в муках не померла? От них всего можно ожидать! (Уже позже, Наталья Павловна все пыталась понять, откуда эти дурные, несправедливые мысли появились в ее голове, как заморочил ее кто-то.)

Наталья Павловна задумчиво посмотрела на вазу с сиренью и вспомнила, что, как говорят, если нацеленное проклятие перенаправить на другого человека, оно и вовсе не сработает, а это значит... Она решительно взяла вазу и, стараясь не касаться листьев и цветов, быстро пошла к соседке Свете.

- Тебе, цветочки, вазу тоже можешь себе оставить, - успела сказать Наталья Павловна, а потом вдруг упала в неглубокий и недолгий обморок.

- Зря вы так, мама, - сказала ей привидевшаяся Наташка, чье лицо было искажено от боли.

- Зря ты так, сваха, - сказала ей мать Наташки, вынырнув и темной мглы.

- Эх, профукала ты свое счастье! - хмыкнула и бабка Наташки.

В общем, в обмороке ей они трое также и явились, как и во сне. К счастью, одеты были, и на том спасибо.

- Наташа, Наташа, очнись, что с тобой? - Светка брызгала на Наталью Павловну водой из кружки и легонько била по щекам.

- Спала плохо, а в целом все, как всегда, - огрызнулась Наталья Павловна и, сказавшись сильно занятой, поспешила домой. Совесть ее не мучила. Ничего со Светкой и не будет, не на нее ведь проклятье нацелено.

Наташка разродилась к вечеру. Как и говорила ее бабка, появились на свет близняшки - Женечка и Танечка, Васенька ополоумел от счастья и орал в трубку так, что и слов было не разобрать. Наталья Павловна лишь спросила, какие у младенцев уши, не сильно ли торчат.

- Хоть бы в нашу породу пошли, - сказала она своему отражению в зеркале и легла спать. В эту ночь сны ей не снились.

А дальше началось самое интересное.

Внучки пришлись Наталье Павловне по сердцу. Глаза у них были материны, а вот уши - Васенькины, вполне аккуратные и приличные. Ножки тоже, вроде бы, ровные, об остальном судить пока было рано.

- Гулю, гулю, гулю, - ворковала Наталья Павловна над девчушками и ловила на себе Наташкины взгляды, почему-то жалостливые и сочувствующие.

- Что? - спрашивала Наталья Павловна, но Наташка только плечами пожимала, ничего, мол.

Внучки росли, Васенька был доволен и жизнь Натальи Павловны - немного одинокая, немного скучная текла своим чередом, а вот у соседки Светки наметились серьезные перемены.

Сначала объявился ее бывший муж, приполз, можно сказать, с букетом и тортом, мол, все осознал, пусти под пухлый, родной бочок, мы не дети, чтобы в полувековом возрасте все заново начинать. А Светка, необычно румяная и бодрая (как позже она сказала Наталье Павловне, у нее почему-то перестала болеть голова, и сил взялось столько, что она даже спать не могла, все рвалась то огород копать, то занавески стирать, то полку мастерить), выгнала бывшего взашей, швырнула торт в канаву, а букетом так отделала кающегося муженька, что убрел он, выковыривая из небритой физиономии колючки от роз.

Наталья Павловна этому подивилась, так как еще недавно Светка по бывшему страдала и скучала и молила всех богов, чтобы он одумался и вернулся. Светка же, пылая гневом, ответила, что нахлебалась уже, хватит, пора и жизнь жить, а не влачить существование, как червяк какой-то.

Потом неожиданно, без предупреждения, вернулся Светкин сын, да не один. В большой красивой машине приехали его жена и маленькая дочка, а также крестный жены - генерал-майор в отставке. Приехал он, как оказалось, к Наташкиной бабушке на лечение, что-то у него с почками было, вот и посоветовали ему хорошую травницу. Так вот все счастливо совпало. (При таких новостях Наталья Павловна чуть снова в обморок не провалилась). Светкин сын навез матери дорогих подарков, жена его Светке несколько платьев сшила, да таких красивых, что все село бегало смотреть и ахало, а дочка - ангелочек, белокурая и хрупкая, тут же приперла в дом больную кошку и затребовала ее тоже к травнице отнести на лечение.

Наталья Павловна, уже понявшая, какую она совершила непростительную глупость, совсем без удивления наблюдала, как генерал-майор, напившись живительных отваров, галантно взяв Светку под локоток, водит ее в кино и возит в соседний город, чтобы Светка роскошно откушала в ресторане.

- Это все мое, отдайте! - хотелось крикнуть Наталье Павловне (она даже пыталась флиртовать с генералом, но он сделал вид, что не понимает ее более чем прозрачные намеки, зато поняла Светка и в лоб сказала Наталье Павловне, что знать ее не желает), она даже и пыталась все забрать и затребовала назад свою вазу (конечно же, сирень давно завяла), Светка, ухмыляясь вазу отдала и захлопнула дверь перед носом Натальи Павловны.

А что ваза? Ерунда! В трех веточках сирени была вся сила!

- Какая же я была дура! Недоверчивая идиотка! Кретинка! - выла Наталья Павловна в своем пустом доме. - Как это все исправить?

Она пыталась говорить с Наташкой, свахой и бабкой, но те делали "большие" глаза и даже донесли на нее Васеньке, сказав, что маме надо бы в санаторий, она переутомилась и все про какую-то сирень талдычит. Васенька испугался, путевку матери достал, и Наталья Павловна послушно поехала к морю, где, тоскуя смотрела на волны и мысленно умоляла своих родственниц снова помочь ей.

- Будет же еще Вальпургиева ночь! Какая им разница? Еще ветки сломят, жалко им, что ли? - шептала она, глядя, как море пожирает солнце.

- Шшшшш, - отвечали ей волны, и она не знала, что они хотят сказать.

Наталья Павловна скрещивала пальцы на удачу и ловила последний луч заходящего солнца. Говорят, он исполняет желания. Ей должно повезти еще раз, обязательно! Разве она не заслужила?

©Оксана Нарейко