Ликуем, мифы и легенды разоблачены. Но жаль, не те

Наша поверхностная историческая наука, нацеленная на жареные факты, при всей клятвенных обещаниях наверстать, вынести на общий обзор, сказать правду, прояснить, объяснить, извлечь истину (а как же! открыли большинство архивов, разрешили допуск каждому...), за 30 лет постсоветского времени существенно продвинулась разве что в двух-трех второстепенных направлениях.
Как и Правда (правильный выбор, правильное решение), Истина многовариантна, лишь с меньшим количеством итераций. 
Действительную историю тридцатых годов тысячи историков и знатоков по стране знали всегда, и в сталинские годы, и в семидесятые... В университете, в первой половине восьмидесятых, еще до Горбачева, доцент читал лекции, манипулируя именами Троцкий, Бухарин, Радек, Томский, Раскольников и т. п., сообщал цифры расстрелянных и заключенных, в которые поначалу не верилось. Студенты бежали в библиотеку, но единственным доступным источником оказывалось ПСС Ленина, где в примечаниях и справках внятно объяснялось кто какую должность занимал и в чем обвинялся. Эпоха бурлила и колебалась, многие из молодой поросли мечтали посвятить себя исследованию темы репрессий и полной реабилитации невинно загубленных великих личностей. Но вдруг появился Рой Медведев и стал говорить о том времени так, будто вчера оттуда приехал-легко, обыденно, по памяти, без справочников и научных ссылок. Это многих охладило. Стали подозревать, что и в теме гражданской войны есть такие, которые знают все, а уж по части ВОВ – тем более.
С царями и их эпохами обстояло еще проще: все, что осталось после них (законы, письма, записки, статистика) изучили или, по меньшей мере, прочитали еще в досоветское время. И высказались, как кому заблагорассудилось.
Например, Шильдер написал трактат-любование Александром I, Богданович – кафедральный отчет, Кудашев – критику.
Великий князь Николай Михайлович написал по поводу Александра I  несколько злобных наукообразных книг в стиле современных русофобов, где вроде бы все правильно, но образ понижается уничижительными ракурсами и специальным подбором слов. Это общее место – универсальный метод. Например, вместо "переживал" – "казалось, что испытывал переживание", вместо "отправил распоряжение" – "наконец-то отправил", плюс намеки на телесные недостатки или избыточные достоинства, включение индивида в родовое обобщение (по тому же Александру: "все Романовы были бездарны в военном деле"), негативные посылы с использованием третьих лиц (через Радищева на Екатерину, через Пушкина на Николая I... а уж умнейшему и мудрейшему Кутузову кто только не мешал – и на Праценских высотах под Аустерлицем, и в сражениях под Москвой, Тарутино, Малоярославцем, Вязьмой, Красным, Березино...). Авторы-оригиналы - апологеты, охаиватели и пишущие раскольники всякого рода - своими иносказаниями создавали легенды еще больше, чем скрытничающие власти и полуофициоз.
Рукотворные легенды основаны на знаменитости исторического персонажа или на дремучем невежестве потомков.
Первое народное ликование – стольный град Киев. Сохранившиеся реликвии не подтверждают заявленное великолепие. Обычный весьма дремучий город восточной Европы. Новгород, Псков, Вильно были такие же – не нашлось только летописца или летописи не скоро стали доступны. По Новгороду у меня в студенческую бытность произошел конфликт  с преподавателем: я, начитавшись тоненьких книг-брошюрок из "Академкниги", заявил, что сохранилось более сотни берестяных грамот – преподаватель, утверждавший в своей лекции, что их осталось всего несколько штук, обвинил меня в невежестве – я продолжал настаивать – он пообещал со мной надлежаще разобраться. На совместном заседании деканата и кафедры "маститые ученые" уже склонялись к полной поддержке научной и административной позиции доцента, пока аспирантка не припомнила, что тоже встречала где-то сообщение, что вроде количество сохранившихся артефактов (грамот) даже не сотня, а еще больше. 
Ясноликие смелые и благородные киевские князья в большинстве своем были просто разбойники, грабившие своих соседей.
Иван Грозный, скорей всего, принес гораздо больше вреда, чем пользы. Бояр он, действительно, победил, но кто доказал, что боярская дума хуже, чем произвол малоспособных и не шибком грамотных царей. Его присоединения и завоевания (Новгород, Казань, Астрахань) малоценны для времени и преждевременны. Лет через тридцать они бы присоединились сами –территориальное расположение и предрасположенность у них такие. Средства, потраченные на войско и войны, не окупило приобретений. Проблема Крымского хана была куда насущней (аж вплоть до времен Екатерины II).
В Петре Первом легенда и действительность, похоже, в значительной степени совпадали.
Екатерина II. О ней легенды более бытового толка, а также литературного. Главная легенда в том, что считается, в этой эпохе все понятно: Румянцев, Потемкин, Суворов, Ушаков, Буняковский, Эйлер, Кулибин, Паллас, Миллер, Дашкова... имена сами говорят за себя. Но кто разбирал собрание сочинений императрицы? Там много интересных идей и наблюдений. Где разбор государственной дидактики ее переписки с выдающимися личностями мира (Вольтер, Дидро, Де Линь, Фридрих Великий...) – а ведь управлять-то у нас не умеют, а она умела.
Александр I оказался на стыке великих свершений и личностных ореолов. Кто более велик в момент 1805-1815, он или Наполеон? Казалось бы вопрос абсолютно нелепый. А ведь в войне победил Александр. Чтобы это опровергнуть надо придумать множество легенд. Что победил не Александр, а Кутузов (Но! все основные сражения кампании 1813-14 прошли без Кутузова. Как так?!). Что виной всему климат (снег, мороз-в ним русские привычней. Но! Война в 1813 г. шла на территории Польши и Германии, а в 1814 – на территории Франции). Что при нем экономика не развивалась, а военный задел перешел от Павла (Но! Сравнительные коэффициенты экономического развития в эту эпоху сплошных войн выше, чем в благополучную эпоху Николая I; русская литература начала свое большое движение именно со времени Александра; появилась стройная система высшего образования; число оружейных и вспомогательных заводов увеличилось,  проведена модернизация технологических линий и введено современное наукообразное управление производством, образец солдатского ружья 1808 года стал прототипом русского стрелкового оружия на пятьдесят лет...). Крузенштерн совершил в 1803-1806 гг. кругосветное плавании русских судов; Беллинсгаузен и Лазарев открыли в 1819-1821 гг. Антарктиду. При нем Россия победила во всех войнах, в т. ч. свела в итоге к своей победе череду наполеоновских войн, которые начинал еще Суворов. Со столь великими успехами – Во-первых, с победой над мировым гением Наполеоном – нельзя не считаться.
Таких крупных свершений в нашей истории только три: эта победа-1812-1814 гг., победа в ВОВ и удавшийся социальный эксперимент ВОСР. Главных лиц этих побед вряд ли допустимо охаивать в целом и общем. Ограниченное право имеют историки, занимающиеся локальными вопросами и темами. И культура таких охаиваний должна быть особая: именно научная, именно по частностям,  не отрицающая итогового факта.