Барды нашей голубинки

    
  В середине апреля в Усть-Сыровске  хоть и солнечно, но прохладно, гулять неуютно.  Не пробились еще зеленые ростки на проталинах городских дворов.  Снег, грязный, слежавшийся,  горбится среди прошлогодней жухлой листвы.
     Дамир задумчиво шагает вниз по  улице к реке.  Почерневший лед еще покрывает большую часть русла, лишь у берега подтаяло. Смотреть  не на что, но ноги сами  сюда ведут. В очередной раз в душе  раздрай.
      Новый городской журнал, что организовали к выборам, предложил написать о нем небольшую статью. Дамир отказался.  Глубоко внутри он чувствовал обиду за такое позднее признание.  Как-никак в этом году у него   юбилей, исполняется шестьдесят.
    Недавно, на московском конкурсе городского романса,  Дамир попал в число лауреатов. Было  приятно. Художнику мало надо, всего-лишь, пару теплых слов… Увы, в родном городке событие осталось незамеченным.  Ни местное телевидение, ни новостная газета не упомянули словцом.  Не позвонил и горотдел культуры…
     Он смотрел на речной лед, пытаясь разбавить душевную горечь воспоминаниями. 
    
     Дамира Буслаева  привезли  родители в Усть-Сыровск в четырехлетнем возрасте. То был советский 1962 год, когда многие  уезжали на заработки,  кто поднимать целину, кто валить сосны на Север. Из мордовских, чувашских, марийских   деревушек   приезжала молодежь испытать себя и помочь Родине.
     Дамир  закончил  школу, а после армии  устроился наладчиком станков  в лесной комбинат. В возрасте 25 лет начал слагать стихи. Парень рос поэтичным.  Тогда же стали появляться его первые песни под гитару.
     Многие тогда пели.  Незабываемые советские ВИА…  В  80-е   свет идеалов начал тускнеть. Точнее, просели не ценности, а возможность людей им соответствовать.  Выше головы не прыгнешь. Идеи одно, а человек – слаб, живет для себя…И общечеловеческое – доброта, труд, желание быть полезным – медленно запрятывалось куда-то вглубь души…
     Дамир ухитрялся писать на работе, в цеху. Дома, к тому времени, уже требовал внимания ребенок.  Посещал  кружок авторской песни, издал  брошюрку стихов. Конечно, хотелось петь на больших сценах, с оркестром.  Не хватало мастерства. Где учиться? Обычный рабочий, без музыкального образования.
    Во-вторых, пришли 90-е, запросы  изменились. Так, во всяком случае, утверждал  Его Величество Телевизор. Бандитский передел, разгул ресторанной пены, попса и шансон. Простые, человечные песни Дамира   оказались не востребованы новой эпохой. Вскоре родился второй ребенок и нужно было зарабатывать на семью…
       Усть-Сыровск,  к тому времени,  испытывал трудности, как и многие городки российской глубинки.  В прошлом это было скромное поселение, окруженное тайгой и болотами.  Позже в крае нашли нефть, и  город сделали административным центром. С эпохой рынка нефть стали качать безбожно. Но весь барыш уходил в Москву.  Усть-Сыровску достался лишь новый банк и несколько особняков «новых русских».
     Понятие «провинциальный город»  теперь определяют  не по уровню культуры. Интернет всех уравнял.  Всем стали рулить  деньги. Усть-Сыровск так и остался   бедным   городком  большого, сытого государства. 
     Молодые тут скучали, но зрелые горожане  устраивались.  И  прогуливались после работы по зеленым улицам.  Пятьсот метров от мэрии - и ты на берегу  реки Сырой, где можно посидеть с удочкой  на  месте бывшего причала.
    Когда-то сюда ссылали бунтовщиков и раскольников. Были здесь и пленные французы  войска наполеонова. Выделили им два барака у реки, дали зимнюю одежду. А через два года и вовсе отпустили домой.  Поросли те места борщевиком.  Сейчас там деревянные избы утопают в овражной грязи.  А местечко, иронизируя на своей жизнью,  усть-сыровцы назвали «Парижем»…
   
      При всем уважении к городу,  Дамир  испытывал к нему долю иронии, скепсиса. Но горожан уважал. Часто бродил по городским улицам с фотоаппаратом.  На  его  снимках  проявлялись солнечные пятна на  стенах домов,  тени дерев на снегу, уголки дворов. Но, по сути, получался обобщенный образ  небольшого  северного городка. Жителей таких городов назвали в Кремле «глубинным» народом.  Ну, а интернет-шутники тут же переделали народ в «голубиный».
      Честно говоря, Дамир завидовал поэтам. Им для самовыражения требовалось лишь перо с бумагой.  Музыканту сложней.  Бардовская песня под простенькую гитару уже потеряла  популярность. А современной песне нужны инструменты, студия записи. Нужны красивые аранжировки. Где все добыть на свою зарплату?
      Лишь к пятидесяти годам, экономя на  всем, удалось ему довести несколько песен до «товарного вида». Разместил в интернете. Но сомнения  не отпускали. Его песни о доброте,  труде, о родных полях и лесах  собирали мало просмотров. В то же время, Черный  Туз, барный репер Усть-Сыровска,  имел успех.  Дамир посмотрел пару роликов этого «менестреля». Дорогостоящие, яркие клипы… Но – содержание?
     Вот  отрывки из песен Дамира:
       …Рассекает небо тонкая полоска,
        заколдует север красотой неброской.
        Где, поскольку наперед бедой оплачено,
        по-людски нам жить, ушедшими назначено»
или так:
        «Послушна пряжа, невесома, как дымок.
          Дымок родного очага в рассветный час.
          В нем запах пажити проселочных дорог,
          в нем запах Родины мне слышится сейчас…»
       «Черный Туз», кавказский осетин,  приехал в Усть-Сыровск помогать приезжим шашлычникам.  Рыночная экономика  набирала вес, как и помутнение духа российского.  Туз окреп, познакомился с местными завсегдатаями ночного бара «Расслабон». А потом и сам вышел на сцену со своим криминальным рэпом.
      Разгоряченным алкоголем парням это нравилось. Ди-джеи поддержали. Туз построил свой  мрачный сценический образ   – небритый мужик в черном плаще с капюшоном. С черепом в руке. Тексты – уголовщина, пацанский хип-хоп, матерщина. Тематика – лагерная, бандитская.
             «Усть-Сыровск, тайга-град, мы одиноки,
               колючая проволока, зоны, остроги…»
   Еще  – так:
              «Северный мрак, город вонючего дыма,
                впорол мухомор, черным маслом картина…»
    Или  так:
              «Крутые терки, партаки, наколки,
                овраги, сугробы, кровавые волки,
                была не была, бомбим того осла,
                местный гоп-стоп, такие дела…»
        Казалось бы, разница  в подходе к песне огромна. У Дамира – красивая музыка, замечательные слова, исполнители, участие в конкурсах. К примеру, на фестивале патриотической песни Дамир стал обладателем  приза «За одухотворенность и лиризм».
       У Туза – пьяные слушатели бара, утробный голос, невыразительная музыка и грубые «текстЫ»…
        Словом, нельзя и сравнивать. Тем не менее, количество подписчиков Туза в Контакте  достигло 300 тысяч. У Дамира в тысячу раз меньше! Всего 290 подписчиков, 170 друзей. Почему так?
      В своем единственном интервью местной газете Дамир признался: «Строго отношусь к своему творчеству. Хочу, чтобы родным, друзьям не было за меня стыдно».
       Беседовал с корреспондентом и Черный Туз.  «Ни к чему не призываю. Мои тексты – историческая хроника.  Ведь сажали раньше? А мрачность… Мне нравится негативный посыл. Говорю о темном в жизни.  Запретное притягивает. Но  выбор пусть делает сам  слушатель…»
      В какой-то мере Туз прав. Закон не нарушает, прямой пропаганды его тексты не несут.  Пить, колоться, слушать ту или иную музыку – свободный выбор каждого. Все равно, что продавать водку в магазинах. Бери, не бери...
     Захотел черный рэпер площадку для выступлений побольше. Пришел в мэрию. Только вот не поняли его в Усть-Сыровске. Не дали концертный зал.  Потому и укатил Черный Туз  на Урал, где, говорят, больше бунтарского духа.
     Кстати, оказалось, осетин был женат, имел детей.  В том же интервью он признавался: «Я употреблял наркотики. Бросил. И в процессе воспитания сына смотрю на его окружение. Это важно…» Выходит, о своих детях  он думает. А о чужих? Тех, кто смотрит и лайкает его мерзкие видео?
     Обычная душонка торгаша. Такой и водку продаст пацану, и наркоту подросткам. Моральная сторона вопроса не для него. Он делает бизнес.
     Кстати,  Усть-Сыровск  - город  вовсе не криминальный.  И разве виноваты его жители, что советские спецслужбы соорудили здесь лагерь? Сам местный народ скромен, трудолюбив.  И людям обидно, что про них такое поют.  Усть-Сыровск, ведь,  и медаль за труд имеет.
     Получается, дело  не в том, что творчество  Туза – не искусство.  Даже как развлекательный контент такие песни чужды Северу.  Грубый развязный мачо в черных очках ему не органичен.  Здесь живут другие люди.  Да, сюда ссылали.  Но  современный Север стыдится этого и  жалеет о жертвах.
     Север – это труд, взаимовыручка, сильный характер. Черный Туз уехал из Усть-Сыровска, не принявшего его тюремных творений.  А Дамир Буслаев остался. Он тоже приезжий, но уже  свой.   Его песни слушают нормальные люди.  Сеять доброе, вечное – нелегко. Поднимать человека, поддерживать его – гораздо трудней,  чем служить низкому в душе. 
      
      Дамир часто приходит  на берег реки.   До поздней осени  бродит со  спиннингом.  И те несколько рыбех, что попадаются на блесну,  отдает рыбакам, оставшимся без улова.
      Иногда размышляет о реке, как о символе, образе времени, которое, как известно, «течет, изменяясь». Вспоминает о магии реки, как субстанции, используемой волшебниками в качестве природной силы.
     К примеру, надо встать  на середине моста спиной к водному потоку. И смотря вслед  течению, отпустить пережитое. То есть, представить, что все негативное из тебя унесла вода.  Потом развернуться навстречу потоку и, встречая его взглядом, призвать новое, необходимое душе.
     «Попробовать, что ли?» Пройдет лед по реке и снова наведут понтонный мост к Заречью. Настоящий мост Усть-Сыровск пока не заслужил. Нет денег, говорят. Хотя, за ту нефть, что выкачали для Москвы,  можно было и выстроить приличный мост.  А в Заречье построить джаз-клуб, на сцене которого дадут пять минут и бардовскому исполнителю.