Пушкин Пииты, поэтическая слава и бессмертие души

В завершающем (т.нзв. каменноостровском) цикле  философской лирики о Сущем, брате Ночи Смерти и предстоящем близком уходе в Вечность Хаоса  Пушкин признался в вере в бессмертие (по Пармениду-Сократу), неистребимости (по Платону) и избранности души (по Аристотелю):
Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
По этой теме мы толковали о ворковали.
Теперь очередь вслед за утверждением о безусловности  и жизнестойкости бессмертия души богами избранного Поэта  перейдем к теме условия жизнестойкости поэтической славы :
 И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

В оригинале у Горация — пока жрец будет вводить чистую деву в Капитолийский храм:
Капитолийский хра;м, также называемый Капито;лием (лат. Aedes Iovis Optimi Maximi Capitolini, aedes Capitolina), был древнейшим храмом на одноимённом холме Капитолий.  В нём почиталась Капитолийская триада (Юпитер, Минерва и Юнона). По преданию, строительство храма началось при Тарквинии Приске, на месте святилища сабин. Храм был освящён в 509 году до н. э. и сохранился до VI века, однако не в первозданном виде — во время гражданских войн 80-х годов до н. э. храм сгорел и в начале 60-х годов до н. э. был отстроен заново под руководством Квинта Лутация Катула, получившего за это прозвище «Капитолийского». Рядом с Капитолийским храмом стоял Храм Юпитера Хранителя.  Капитолийский храм был разделён на 3 целлы (придела), средняя посвящалась Юпитеру, где стояла его статуя. Юпитер, сидящий на троне из золота и слоновой кости, был одет в тунику, украшенную пальмовыми веточками (tunica palmata), и пурпурную тогу, вышитую золотом (toga picta, palmata). Целла справа была посвящена Минерве, а слева — Юноне, у каждого божества имелся свой алтарь[5]. Крышу украшала скульптура — Юпитер на квадриге.  Капитолийский храм являлся религиозным центром республиканского и имперского Рима, имел также большое значение в укреплении римского государства. В нём собирался сенат, приносили жертвы магистраты, там располагался архив. Храм являлся для римлян символом власти, силы и бессмертия Рима[4].
(см. https://ru.wikipedia.org/wiki/
Плиний Старший. Естественная история
Platner, Samuel Ball; Ashby, Thomas. Aedes_Jovis_Capitolini (англ.). A Topographical Dictionary of Ancient Rome
Шайд Дж. Религия римлян. М., 2006.
Латышев В. В. Очерк греческих древностей. Часть 2. Богослужебные и сценические древности. СПб., 1899 (переиздание: СПб., 1997))
Слава Горацию (даже после того как он сбежал с поля боя, предав Брута и бросив легион армии республиканцев!)  обеспечена – пока жив Рим = пока жрец водит чистую безмолвную деву в храм Юпитера, Юноны и Минервы  на Капитолийском холме для принесения жертвы Богам  и присутствия чистой девы для миссии весталки (веста;лки (лат. virgo vestalis, Vest;l;s, в ед. числе — Vest;lis) — жрицы богини очага Весты в Древнем Риме), зажигающей священный огонь для ритуала жертвоприношения согласной с этим жертвы

Весталка  (см. Весталка. Фрагмент гравюры Фредерика Лейтона, 1880
Во главе весталок находилась самая старшая из них, называемая великой весталкой (Vestalis Maxima ), получавшая приказания непосредственно от верховного понтифика.
Ежегодно великая весталка и верховный понтифик возносили публичное молебствие о благополучии Рима, поднимаясь на Капитолий . Именно этот обряд выступает символом жизни Рима и римской цивилизации в знаменитой оде Exegi monumentum Горация :
crescam laude recens, dum Capitolium
scandet cum tacita virgine pontifex
то есть «буду возрастать я славой, (вечно) молодой, покуда на Капитолий восходит жрец с безмолвной девой».
Для всякого ритуала важна так называемая ритуальная чистота. Дева должна быть чистой (не порченной как говорили в русских деревнях) . Ритуальная чистота также означает несоприкосновение со смертью.
В день тот самый как раз, по обряду, невинные девы
        Над головами несли к торжественным храмам Паллады
        Чистые, должные ей, в венчанных корзинах святыни.
(см. Овидий. Метаморфозы)
Чистый ручей протекал, серебрящийся светлой струею, —
        Не прикасались к нему пастухи, ни козы с нагорных
        Пастбищ, ни скот никакой, никакая его не смущала
(там же)

Царь — отца победил, и, чтоб чистой пожертвовать кровью,
        Пред алтарем, меж рыдавших жрецов, Ифигения стала, —
        Покорена богиня была: всем очи покрыла
        Облаком вдруг и в толпе, при служенье, меж гласов молебных,
(там же)
Оригинал  Сarmina iii xxx  Горация  (см. https://www.horatius.ru/index.xps?2.330)
Exegi monumentum aere perennius,
regalique situ pyramidum altius,
quod non imber edax, non aquilo impotens
possit diruere, aut innumerabilis
annorum series et fuga temporum.
non omnis moriar! multaque pars mei
vitabit Libitinam. usque ego postera
crescam laude, recens, dum Capitolium
scandet cum tacita virgine pontifex.

Переводы Горация (https://www.horatius.ru/index.xps?3.330)
Нет, весь я не умру, и жизни лучшей долей
Избегну похорон, и славный мой венец
Все будет зеленеть, доколе в Капитолий
С безмолвной девою верховный ходит жрец.    Афанасий Фет
Нет, весь я не умру, и жизни лучшей долей
Избегну похорон, и славный мой венец
Все будет зеленеть, доколе в Капитолий
С безмолвной девою верховный ходит жрец.     А. П. Семенов-Тян-Шанский
(1-й асклепиадов стих Горация)
Нет, не весь я умру, большая часть меня
Либитины уйдет; славой посмертною
Возрастать мне, пока по Капитолию
Жрец верховный ведет деву безмолвную.          В. Брюсов

Нет, не весь я умру, бо;льшая часть меня
Либитины уйдет, и я посмертною
Славою снова взрасту, сколь в Капитолии
Жрец верховный идет с девой безмолвною.             У него же
(также в  брюсовом Алтаре  победы:
—;Пью за твой успех, божественный август!
—;Благодарю,;—;сказал благосклонно Юлианий.;—;Ты мне по сердцу, Юний. Когда я надену диадему, я построю себе золотой дворец на Палатине. Прекраснее золотого дома Нерона. Тебя, Юний, я сделаю префектом. Ты хочешь? Это скоро. Мы только ждем дня. И мы устроим игры в амфитеатре Флавиев. Ко львам христиан! Еще я тебе подарю виллу в Сицилии. Ты добрый малый. Может быть, хочешь быть верховным жрецом? «Пока в Капитолии ходит с безмолвною девой…»;—;сказал Гораций. Как это дальше?

Не вовсе я умру; но смерть оставит
Велику часть мою, как жизнь скончаю.
Я буду возрастать повсюду славой,
Пока великий Рим владеет светом.                М. Ломоносов

Но не весь я умру, частью пребуду жив,
Помнить будут меня, не забывать, пока
Древний славя обряд, в Капитолийский храм
С чистой девой всходить будет верховный жрец.              А П Алексеев

Так, я весь не умру — большая часть меня
Избежит похорон: между потомками
Буду славой расти, ввек обновляяся,
Зрят безмолвный пока ход в Капитолию
10 Дев-Весталей, вослед первосвященнику.              А. Востоков

Нет! Не весь я умру. Лучшая часть меня
Похорон избежит. Слава моя цвести
Будет вечно, пока в Капитолийский храм
Жрец восходит и с ним дева молчащая.                Вулих  Н.

Умру я не всецело; больша;я часть моя
Избегнет смерти. И буду я в потомках
Все вновь расти во славе, до тех пор пока в Капитолий
Понтифекс будет восходит с весталкой безмолвной.             Гейнрихсен Н.

Нет, не весь я умру. Высшая жизни часть
от забвенья уйдет. Буду в веках расти,
возрождаясь, пока в высь Капитолия
всходит жрец, и за ним дева-молчальница.                Голосовкер Я. Э.

Так! Весь я не умру, но часть меня большая,
От тлена убежав, по смерти станет жить,
И слава возрастет моя, не увядая,
Доколь Славянов род вселенна будет чтить.                Державин Г. Р.

Я умру не весь, большая часть меня
избегнет богини мертвых. И свежей будет
память обо мне, пока восходит на Капитолий
с молчащей весталкой верховный жрец.                Завьялов С. А.

Не весь я тленностью возьмуся,
Но часть не малая меня
10 Уйдет, — и я тогда явлюся
Опять в сияньи новом дня;
Хвалою поздною воскресну
И буду цвесть, — пока небесну
Рим будет жертву приносить                Капнист В. В.

Не весь умру я; нет: —
Большая часть меня от строгих Парк уйдет;
В потомстве возрасту я славой справедливой:
И в гордый Капитол с Весталкой молчаливой,               Он же

Либитины бежит то, что истинно мною
И звалося одно — и еще прирастет.
Буду славен, покуда с весталкой немою
К Капитолию жрец по ступеням идет.                Кокотов А. Ю.

Не весь умру я! Часть моя большая
Спасется славою! И буду жить,
Доколе дева будет восходить
В Капитолийский храм, жреца сопровождая!        Крачковский В. Н.

Нет, не весь я умру. Большая часть меня
Либитины уйдет, свеж, в похвалах расти
буду новых, пока по Капитолию
поднимается жрец с девой молчащею.            Крол Ш.

(2)
А кого имеет в виду Пушкин — соразмерного себе великого поэта или поэта вообще, поэта по складу души, способного изнутри оценить живое стихотворение? (см. Костюков Леонид. Любитель и другой)
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Один поэт (И. Бродский) порицал Пушкина за то, что тот научил вех как писать стихи, достигнув идеала гармонии, гладкописи, сладкозвучия и уникальной напевности …  и что при этом мысль на стихах не задерживается…

Но Пушкин не серчает ни на кого: важно чтобы помнили … Пусть даже одни поэты, даже один  последний …