Кто уволен - тот и крайний

На нашу фабрику прибыла ежегодная комиссия из головного холдинга. Всё как всегда – перетрясти документацию, попинать пожарные щиты, добавить руководству седых волос, проверить, не превышена ли на фабрике предельно допустимая концентрация раздолбайства.

Шеф Степаныч ждал во всеоружии. Заказал на вечер кафешку, музыку, шашлык, приготовил конвертики с денежками, выставил вперёд кордебалет из самых фигуристых сотрудниц, чтоб инспекция поменьше докапывалась до рабочих моментов и побольше облизывалась.

Однако комиссия на этот раз попалась въедливая. Кордебалетом из сотрудниц не вдохновляются. Коньяк с утра пить отказались. Ходят по территории, суют нос во все дыры и замечания строчат, как из пулемёта.

- А где росписи в этом журнале?

- А в этом журнале где?

- Почему аварийный выход завален? Почему на складе крысы бегают? Почему у них медосмотр не пройден?

И так далее, и тому подобное. Одним словом, звери к нам нагрянули, буквоеды-законники.

Видя такое бедственное положение, шеф Степаныч применил старый приём, который издавна используют предприятия всех отраслей и форм собственности. Приём этот называется: «Кто уволен – тот и крайний».

Последней от нас увольнялась Зинаида Филькина. Не помню, кем она числилась, не суть важно. Пока комиссия шарилась по закромам, Степаныч тайно кинул клич по цехам: все косяки валить на уволенную Филькину! Зинке уже один чёрт по барабану, а нам тут ещё работать.

И сразу будто свежая струя воздуха по фабрике пронеслась. Все расправили плечи, в глазах загорелся огонёк, и комиссия перестала казаться страшной.

Например, спрашивает замглавы комиссии:

- Дорогие коллеги, почему во втором цеху на пожарном щите некомплект?

Мы сразу докладываем:

- Так и так, гражданин проверяющий. Подвизалась у нас до недавнего времени некая Зинаида Аркадьевна Филькина. Ужасно халатная личность, прямо в руки брать противно. Эта Зина несла ответственность за пожарный щит во втором цеху, и привела его в полное расхождение с действующими нормами. Ведро потеряла, багор пропила, а топором кого-то зарубила вроде бы…

Комиссия идёт дальше. Бежит им навстречу таракан, а инвентарного номера на борту у него нет. У замглавы комиссии, конечно, созревает новый вопрос:

- Почему у вас тараканы без инвентарных номеров шляются? Значит, в опись не включены? А где, кстати, опись? Она по правилам должна вот тут висеть.

У нас опять вселенская скорбь в глазах и готов ответ:

- Так и так, дорогие инспектора, ответственной по инвентарным номерам и описям была та самая Зина Филькина, преждевременно покинувшая наши ряды. Мы верили ей и носили на руках, но после ухода выяснилось, что она подлым образом не оправдала возложенных на неё надежд. Профукала все описи, не нанесла номера на вверенное имущество и фактически отбросила фабрику в период полураспада.

Чем дальше – тем больше. Оказалось, что уволенная Филькина ко всему успела приложить свою злодейскую руку. Охранник на входе сидит поддатый? Это Филькина его перед уходом напоила, змея. Ворота криво висят? Это Филькина на них каталась и ногами дрыгала. Листы на кровле отошли? Тут же кто-то вспомнил, что это Филькина накануне увольнения носилась по крыше с монтировкой и отдирала всё, что плохо приколочено.

Замглавы комиссии одурел и говорит:

- Если вас послушать, это не Филькина, а какой-то производственный Джек-потрошитель и ходячая диверсия. Где были ваши глаза и классовое чутьё? Как вы её терпели-то столько лет?
 
Заглянул в нашу уборную – и отшатнулся.

- Господи, а тут у вас что творится?

- Дык так и так, - снова объясняет шеф Степаныч. – Мерзкая барракуда Филькина везде сеяла хаос, и уборные не стали исключением в её программе. Извиняюсь, стоило мне отвернуться, как Филькина пустила все унитазы на самотёк, заляпала потолки, выломала дорогостоящие дубовые паркеты и забила бычками писсуар.

- Что, прямо в мужском туалете разбойничала? – спрашивает замглавы комиссии.

- Вы просто не знаете Филькину! – заламывает руки Степаныч. – Неудержимая Зинаида Аркадьевна проникла во все сферы фабрики и всюду оставила неизгладимый бардак, в том числе и в мужском туалете. Из-за этого у нас наступил затяжной кризис. Но мы восстаём из пепла, восстанавливаемся по крупицам и к следующей проверке будем блестеть, как тульский самовар!

И чтобы сойти со скользкой темы, Степаныч намекает комиссии, мол, пора уже закругляться с казённой частью визита. Все замечания будут учтены и исправлены, женский кордебалет рвётся в бой, шашлыки стынут, а коньячок шипит и пенится. Шут с ней, с уволенной Филькиной, сядем мирком да ладком и всё решим полюбовно.

- Ага, - говорит зам-проверяющий. – Обстановка на фабрике в целом ясна. Сейчас подъедет председатель нашей комиссии, совместно с ней мы и вынесем вердикт.

Берёт телефон, набирает номер и говорит:

- Алло, мы уже почти закончили. Вы скоро к нам присоединитесь? Приезжайте, будет весело. Нам тут про вас такого порассказали, Зинаида Аркадьевна…

Надо было после этого видеть рожу нашего шефа Степаныча…


(использована иллюстрация из открытого доступа)