ашинский меридиан... пасторали...

река Сим плавно огибает, обнимает, омывает город с трёх сторон;
от Казарменного гребня – на юг, образуя излучины, поворачивает постепенно на запад, а ближе к Цементовскому мосту течёт на север-северо-запад;
в южной части такого своеобразного полуострова расположены сады, которые живы  ещё с тех, советских времён:
махонькие участки сотки в две-три, небольшие садовые домики, буквально метр на полтора, чтобы садовый инструмент положить и от дождя укрыться; часть участков заброшена, а некоторые садоводы уже строят настоящие дома со всеми удобствами; это больше там, в глубине садовых участков, а если обозревать с берега – здесь ещё живёт ушедшая советская действительность;
в этом малом: в сильно и с любовью ухоженных участках, в тщательно сберегаемых садовых домиках, в старинных яблонях и сливах, в густо разросшемся малиннике, даже в полузаброшенных садах есть аромат того времени: некая уютность, неторопливость бытия, довольствование тем, что есть, а не то, что будет;
это как мечта, которая никогда не исполнится;

часть улиц и сады весной часто затапливало, когда река особо бурно разливалась; особенно сильным было наводнение, если я не ошибаюсь, девяносто восьмого года: сады по крыши и кроны дерев в воде, Цементовский висячий мост снесло напрочь, часть  домов по улице Толстого затопило по самые окна, уплыли дрова, поплыли куры, доски, а кое-где и сараи;
мост построили на Цементовую капитальный, точно уже не смоет, но весенняя вода по-прежнему разливалась по улицам, затапливала сады;
уже в двухтысячные сильный ледоход из-за затора чуть не снёс все садовые домики; я с Козинского моста делал наброски, а картина была страховидная;
казалось, что глыбы льда вот-вот снесут мост и подобрались к самим домикам; какой-то отчаянный садовод пробирался по берегу, по нагромождённым льдинам к своему участку, посмотреть, останется ли его домик и земля в сохранности или всё снесёт ледяная стихия;
начали берег поднимать, насыпать дамбу; дело шло ни шатко ни валко;
а в позапрошлом году или ранее, или позднее  за дело взялись горячо и засыпали правый берег добротным известняком, и это было хорошо, а когда в прошлом году ещё и заасфальтировали, установили освещение, поставили скамейки, урны, привезли землю и посадили кусты и деревца, сделали ограждение – это для нашего города было подобно чуду, это как манна с небес посыпалась;

первоначально, как мы только в августе «открыли» меридиан, всех знакомых опрашивали: а вы были? а вы видели? а вы прошли?
надеемся, что старшая дочка со своим семейством в этом году смогут к нам выбраться; и в Точильном будем, и в Широкий дол сходим, и обязательно – по меридиану;
а с младшей, когда она приезжает, мы обязательно по меридиану проходим
и в осенние щемящие дни, и в январе по пушистому снегу, и ранней весной, когда каждая только что проснувшаяся травинка – всесветная радость;
а с Людмилой мы ходим постоянно; но сейчас начался садоводческий сезон,
поэтому наш «меридиан» теперь – Точильный;
но, надеюсь, выберем время, и летним вечером пройдёмся;

официально пишут, что он длиной 5,5 км; нам думается, что поменьше,
но для чувства собственного достоинства будем считать, что 5 с половиной км; а так как начинаем мы наше путешествие от нашего дома, то есть там, где меридиан заканчивается, идём через весь город к Аминовскому мосту, то в целом получается больше шести км, что очень приятно осознавать – идём легко и свободно;
меридиан лечит; надо просто идти, не обращая внимания на всякие недомогания и не поддаваясь им, что и тяжко, и что может быть и неисполнимо, но может и помочь, если сильно уверуешь;

как я уже сказал, наше путешествие по меридиану начинается от дома;
сначала никакого воодушевления нет, и очень даже лень, и вообще дел и дома полно, и я что-то мало стал успевать, и у Людмилы дела, но – надо!
пойдём?
потащимся!
идём через весь город;
донимает чрезвычайное обилие машин и бедность, и унылость, и суетливость городского бытия, эстетический и этический минимализм; да, есть островки, которые радуют глаза и сердце, но всё же скорее к Аминовскому мосту;
дошли, отдышались, хотя и скорее, но не торопились, но отдышаться – надо;
на Казарменный гребень – Врата Урала -  полюбовались, на горы на левой стороне реки, на предгорья Аджигардака, и медленно двинулись по меридиану;

какие у нас в городе  есть эстетически богатые натуры!
начало меридиана – оборудованная площадка для отдыха – скамейки полукругом, урны и замечательный вид на противоположную сторону;
тепло; на скамейки возлежит в позе римского патриция, благородно и достойно, горожанин, одетый скромно, но с большим количеством пивных банок, которые он аккуратно расставил на асфальте близ скамейки;
он – возлежит, именно так, возлежит,  величественно и отрешённо взирает на весенние горы, созерцает чудную красоту мира и не отвлекается на мелочи;
можно ему и по-хорошему позавидовать: ушёл в нирвану да и всё, без всяких заумных практик и философствований; чудная душа!
идём посолонь, по течению реки, слушаем её и созерцаем;
налево, через реку – горы, а направо – огороды  и дома частного сектора, а потом начинаются сады;
у нас тут уже есть свои «знакомые»;
в одном саду добродушным лаем нас приветствует дворовый пёс; сидит он цепи, а ему хочется на свободу, а ему хочется задушевно поговорить и побегать; привет, пёс!

дальше – дом почти у самой дорожки; участок маленький; самих хозяев нам не удалось увидеть, но хотелось бы  сказать доброе приветливое слово;
дом-домок старинный, и всё, включая и огород, старинное, но у каждой дощечки, железного листа, камешка, старого наличника, кирпича – своё место; перед забором в сторону улицы сложены дощечки, выровнены торцы до миллиметра, накрыты шифером и железом; сам забор хозяин собрал из старых досок, но тщательно их выровнял, поверх накрыл, чтобы не гнили торцы, стальной полоской; на стенке крыльца наличник и несколько досок тщательно подогнаны и закреплены; в огороде – ни травинки; междурядья застелены, босиком ходи;
мы с Людмилой не любим, когда всё под линеечку, но здесь всё – ручное, любовное отношение к каждому предмету, ухоженность и тщание при скромности бытия – трогательно очень это;

но что более всего нас умиляет, так  дальше, среди всяческих садовых участков есть совсем небольшой с маленьким домиком для инструмента;
заборчик невысокий, собран из старого шифера, листов железных, меж столбиками натянута проволока; на участке немного малины, яблонька, а вся остальная земля под махонькими грядками; грядки с боков закрыты досками, чтобы земля не осыпалась; узкие дорожки-тропинки; и здесь – любовь к земле, к работе, и здесь – ухоженность и скромность, если не сказать – бедность, но сколько благородства, сколько трудолюбия во всей этой ручной работе, сколько созвучности душ;
восхищает и умиляет, очень нас это умиляет, какие люди, какие труженики!

редкая картина в наши  дни: молодой отец с двумя сыновьями, одному сыну – лет пять-шесть, второму – годика три; все – с удочками, старший сын  на велосипеде; отец тоже на велосипеде и младшего со собой привёз; приехали, спустились к реке, готовятся рыбку ловить, а мама, наверное, дома пироги печёт; сыновья отцу внимают; слушают; дай бог, чтоб выросли настоящими мужиками!

много чего интересного на правом берегу в садовых участках; есть три участка –домики уже современные, но такое всё стильное, один другому созвучны, один другому под стать,  и участки ухожены; впечатление такое, что три брата, или три больших друга здесь семьями содружествуют;

народ по меридиану путешествует;
кто за чем; кто, устремив глаза строго вперёд, исключительно за здоровьем идёт, не отвлекаясь на мелочи и разные там природные виды; особенно у тех, кто занимается скандинавской ходьбой, это напористость ярко выражена;
в глазах – стальная целеустремленность и всё;
а вот бабушка с палочками тихо-тихонько идёт; видно, как ей тяжело, видно, как изо всех сил она старается жить-быть на своих ногах;
пожелаем бабушке, старенькой бабушке  здоровья и низкий ей поклон за любовь к жизни;

идём, идём… солнышко наше катится под горушку, наверное потому так обнажённее и явственнее каждая природная живинка;
какой восторг и восхищение излучины и повороты реки, дымчатые весенние леса, февральские зори, само плавное медленное течение воды;
а какое чудо -  жёлто-зелёные цветущие осокори-великаны,
а в сентябре – тихий полный умиротворения покой-неспешность;
а в апреле - цветущие облака, кромка хвойного леса на том берегу на фоне догорающего заката;
добрая жизнь, полная простого и скрытого смысла – что ещё надо?

стайка свиристелей на тополе; прекрасные изящные создания;
уточки у берегов копошатся, и вечные труженики – ондатры – плывут в больших заботах, не обращая внимания на человеческую мелочь;
на водой наклонилась берёзка, выпустила листочки, клейкие, необычайной свежести и ласковости, - это такая нежность, такое весеннее…
напротив нашего дома остановимся…

вот и наше местечко, в этом доме мы жили когда-то;
вот и наше местечко, где девчонки проводили всё лето:
мама, поесть!
наберут хлеба, луку, огурцов, соли, пирогов, если есть, и опять на реку;

здесь когда-то на берегу, я увидел свой путь и дал обещание-клятву исполнить его;
здесь когда-то мы жгли костёр, кипятили чайник, пили чай, смотрели на догорающие угли и слушали течение воды;
здесь жили мои родители…

пройти по меридиану, пройти, созерцая чудный вдохновенный мир…